Джон Шэрр накинул лопатой еще земли и устремил взор к ночному небу.
— Кажется, готово, — сказал Дерек Келлог, подельник Джона.
Сегодня они закопали пятерых. Судьба каждого — пуля в голову. Джон стрелял метко. С самого начала он верил в успех сегодняшнего налёта.
Их целью был небольшой сундучок с облигациями нефтяных компаний, что Банда Рея нагло украла у одного деловитого джентльмена. Но на сам лагерь их навёл стукач — дядька Рея. Давно ходили слухи, что Рей застрелил его жену, и таким образом дядька отомстил разорителю рода.
Похоронили Рея и его подельников наспех, небрежно, без энтузиазма, и вскоре их раскопают и съедят шакалы.
— Собаке — собачья смерть, — разбавил тишину Дерек, завидев, как Джон читает молитву напротив свежего захоронения.
Перед тем, как закопать жертв, Келлог не только обчистил карманы убитых, но и снял с них всю одежду. Он был готов удавиться за каждый цент, который Старый Уорхер может дать им за простую рубашку, шляпу или брюки. А что уж говорить о сапогах?! На них спрос всегда большой.
Дерек также, для надежности, перерезал всем жертвам глотки. Двум из них он отрезал уши, двум — носы, и лишь одному — язык.
— На амулеты пойдут, — объяснил Дерек, когда заприметил непонимающий взгляд Джона.
Позже он объяснил, что узнал несколько магических ритуалов от краснокожих. Но не тех краснокожих, каких можно встретить в Северной Америке. Он говорил про обитателей джунглей Амазонки. По слухам, именно оттуда прибыл Келлог.
Джон знал Дерека не больше двух дней, но всё никак не мог вывести его на сердечный разговор, чтобы расспросить о прошлом.
Предыдущий напарник Джона погиб при похожем налёте, но и его разбойник знал всего неделю. По правде сказать, Джон был везунчиком. Его подельники сменялись как перчатки, отдавая душу Богу, а сам он отделывался лишь ссадинами и синяками.
— Я за поводья, — отрапортовал Джон.
— А это даже не обсуждается, — развел руками Дерек Келлог. — Я буду охранять сундучок… Всё-таки зря мы их закопали. Больно много времени потратили. Уже могли быть в городе, а я успел бы к Уорхеру до закрытия его лавочки.
Дерек пристроился рядом со сваленными в кучу сапогами. Один из них он взял на замену подушке. Выпрямив спину, он повернулся лицом к награбленному и начал ощупывать бедную ткань.
Кони медленно потащили повозку вперёд, к аллее. Джон Шэрр достал флягу с бренди, выпил. Предложил Дереку, но тот не думая отказался.
— Почему-то все жаждут выпить после хорошего дельца, — начал свою тираду Дерек Келлог. — Не понимаю вас. Нужно смаковать эти счастливые моменты! Каждое убийство — это зазубринка на стволе. Зазубринка в памяти, в сердце.
— Скорее заусенец, — кинул Джон через плечо.
— Эх! Не нашей породы ты! Нечего тебе делать в этом ремесле. Завязывай с ним. Ты всего пару слов сказал, а от них веет неприязнью. Уж я-то чувствую, Джон. Ставлю свою долю против твоей, что ты больше месяца не протянешь. Нет, ты, конечно, выживешь. Уйдешь по собственной воле, зуб даю!
— Талант у меня такой — видеть людей насквозь.
— Я думал твой талант — убивать людей.
— Талант? Не-е-е-т! Это у тебя талант такой. Метко стреляешь! Но ты скорее годишься в законники или в охотники за головами… Наверно, о рае грезишь… А бог-то давно покинул нас. Не нас, как человечество. Нет, до этого ещё далеко. Он покинул нас с тобой, брат. Покинул, когда мы первый раз кого-то лишили жизни. И хорошими поступками индульгенцию не купишь. Поэтому, мой совет — беги на восток, трать награбленное. Проведи отведенные тебе дни в похоти и чревоугодии.
— Значит, так ты видишь своё счастливое будущее?
— Нет, брат. Я здесь ни при чём. Я счастлив здесь. Я не собираюсь на пенсию. Я в этом деле дольше тебя, уверен. И смирился с собой и с этим дрянным миром.
Казалось, Джона даже немного задевали сомнения в его опыте.
— Может, ты и старше, — ответствовал Джон Шэрр, — но важно лишь то, сколько человек пало от твоей руки. Ты считаешь убитых?
— Да. И помню лицо каждого из них.
— И сколько в твоей коллекции? — без ноты иронии проговорил Джон. — Если брать с этими…
— С этими? Нет, они по праву твои. Я лишь ранил парочку… Помнишь, вчера ты отвлекся, и тебя чуть не придушил этот беззубый деревенщина? Он был сто шестьдесят пятым.
Такая цифра шокировала Джона. Он сам убил около двадцати человек. В его окружении встречались люди, на счету которых было и на десяток больше, и на десяток меньше. Но таких как Дерек Джон еще не встречал.
— Это… много, — наконец выдавил из себя Джон. — На моём счету, скажем, если с этими… тридцать человек. Ну…
— Ха! — надменный смешок Дерека прервал размышления бандита. — Да я тридцатерых только сожрал, из этих ста шестидесяти пяти! Но ты не думай, что я хвастаюсь. Совсем нет. Среди этих ста шестидесяти пяти были и женщины, и дети. В общем — те, кто не мог дать отпор. Может, в убийстве таких и нет подвига… но…
Джон уже не слушал своего подельника, так его поразил энтузиазм, с которым Дерек Келлог рассказывал о своих жертвах. В этих фразах, казалось, виднелась вся душа этого кровожадного убийцы. Да, Джон тоже был убийцей, но как он сам считал, совершенно не кровожадным. Он не издевался над погибшими после смерти, не ел их, не делал амулеты из трупов. Более того, именно Джону принадлежит идея похоронить Бандитов Рея после смерти. Дерек, к слову, не противился. Казалось, что даже во время похорон он смакует смерть, чувствуя себя вершителем судеб.
И Дерек точно не врал. Про него ходили слухи по всему югу и западу, как о самом отпетом преступнике. Это и подкупило Джона при выборе лишней пары рук.
А ведь это сто шестьдесят пять матерей, у которых убили ребёнка. Более ста семей без кормильца... Кто-то из них, возможно, мог стать актером, писателем, ученым. Мог положить конец голоду, болезням. Мог рассмешить весь мир остроумной шуткой или связать единой целью человечество. Джона пробрало до мурашек. Он в мгновение почувствовал такой стыд, что лицо побагровело.
Да, стыд — не новое для Джона чувство, но раньше он мог отмахнуть его, лишь вспомнив о тех ублюдках, которых настигла пуля, выпущенная из его револьвера. Убивать таких нелюдей, значит, делать одолжение всему человечеству. Но эта зазубренная мантра не имела сегодня силы. Сердце забилось, а члены его в мгновение пробрал холод.
Нет, он, должно быть, соврал. Строил из себя птицу высокого полета, чтобы впечатлить напарника. Не может один человек поставить точку в жизни ста шестидесяти пяти человек!
Джон снова обратился к Дереку. Но затея не увенчалась успехом. Под скрип колёс тот уснул, словно ребёнок. Оба они не спали уже больше суток, не слезая с хвоста Банды Рея. Но внутри Джона шла ожесточенная борьба, и сон снимало как рукой.
И аллея, по которой они неспешно катились, становилась всё мрачнее и мрачнее. Кроны яблонь превращались в демонические руки, торчащие из земли. Тьма перед повозкой начала обретать формы, напоминая путь в само чистилище.
С такими подельниками конечной точкой истории может быть лишь Ад.
И Джон Шэрр посмотрел в ночное небо, обращаясь взглядом к Всевышнему. Тут же он захотел свершить правосудие. Один выстрел, и Дерек Келлог будет мёртв. Одним приспешником Дьявола меньше.
Но он не дал волю своим чёрным мыслям.
В тишине он довёз их до лагеря и ретировался, оставив всю выручку с этого дела кровожадному терзателю.
