Plumbum337

Часть 2. Распределительный пункт.

От военкомата нас повезли на автобусе в распределительный пункт. Из окна я видел своих родителей, сестру и девушку. Все старались держаться молодцами, но у мамы и моей девушки это выходило не очень. Особенно у девушки, она у меня вообще любит периодически погрустить, а тут такой шикарный повод!

Я ехал и разглядывал город в котором родился и прожил свою пока еще не долгую, но вполне меня устраивающую жизнь. Я подозревал, что примерно год его не увижу, и от этого на душе было хреново. С собой у меня был рюкзак с едой и водой, не ясно было, сколько мы проведем времени на распределительном пункте и неизвестно было как там кормят, поэтому каждый, кто уезжал с военкомата, имел при себе нехилый запас провианта. Как выяснилось зря. Первое что с нами сделали по приезду - отобрали почти всю еду, так как только определенные продукты можно было брать с собой. Об этом я узнал еще в автобусе, поэтому у ворот распределительного пункта отдал чьим-то родителям банку моей любимой кильки в томате - ее тоже нельзя было тащить с собой, чему я был ужасно огорчен. Нам устроили неплохой шмон, лишние вещи смело отправлялись в коробки, которые стояли рядом со столами, где мы разложили все свое барахло. Будущие защитники Отечества выходили с КПП внутрь двора уже с изрядно опустевшими сумками, многие были этим недовольны, правда это абсолютно никого не беспокоило.

Потом мы повторно прошли медкомиссию, на это понадобилось не более двух часов, нас осматривали поверхностно, думали, наверное, раз уж мы прошли комиссию у себя в военкомате, то этого уже достаточно. Руки есть, ноги есть, взгляд осмысленный, хоть и растерянный, слюну не пускает, значит все в норме, проходи дальше боец!

В тот день нас почти до вечера мучили заполнением каких-то бумажек, снимали наши отпечатки пальцев, при этом я испытывал странное сожаление, мол, если б я решил ограбить банк и оставил отпечатки пальцев, то меня можно было найти по ним - ведь они уже внесены в базу. Не то, чтобы я всерьез об этом думал, но все равно это было как то неприятно, как в старом советском мультике, где животные негодовали, что их "посчитали". Так вот, меня тоже посчитали, мне тоже не понравилось.

Наступил вечер. Нас, уже порядком задолбавшихся, повели ужинать. Мы были очень рады этому факту, но когда мы увидели, чем нас собираются кормить, наш энтузиазм куда-то подевался. Прохладный чаек, который чаем то был в своей предыдущей жизни, холодный ком слипшихся макарошек и кусок консервированной сайры. Я не был особо огорчен, я морально готовился к тому, что к еде придется относиться как к топливу, которое нужно только для того, чтобы продолжать свою жизнедеятельность. Съел все, ни крошки не оставил.

После ужина нас повели в большой зал, там был включен большой телевизор, по которому постоянно крутили разнообразные фильмы, чаще всего, по просьбам зрителей, врубали "Бригаду". Там мы просидели несколько часов, после чего нас отправили в другое здание, где располагались казармы для новоприбывших. Кроме тех, кого распределяли в разные части, здесь находились срочники, которые проходили службу в распределительном пункте. Ужасно жаль этих ребят, ведь они так кормились весь год, помянем тех, кто так и не дожил до дембеля, поперхнувшись куском холодных макарон. Хотя, с другой стороны, во время призыва они жили хорошо - питались тем, что у нас отобрали в самом начале прибытия.

Нас распределили по койкам, прибывшие за тот день новобранцы заняли целый этаж. Когда я лег в кровать, меня не покидали мысли о том, что же меня ожидает в дальнейшем, но несмотря на душевное смятение я заснул быстро, мне ничего не снилось.

Проснулся я от яркого света, который неожиданно включили и от суматохи, которая постепенно набирала обороты. Все просыпались, кто-то пытался правильно заправить кровать, кто-то ругался с соседями, потому что ночью у него украли шоколадку, которую он так бережно хранил. Всюду ходили солдатики, которые проснулись раньше нас, они пытались навести хоть какой-то порядок в этом хаосе, объясняли как заправлять кровати, где умывальник и туалет. После наведения утреннего марафета, "аппетитного" завтрака, нас снова повели в зал, смотреть фильмы и ожидать своей участи. Постепенно толпа, собранная в зале разбивалась на команды, команды формировались, облачались в офисную (она же парадная) форму и убывали в пункт постоянной дислокации, где им предназначалось пройти курс молодого бойца. День прошел в ожидании и просмотре "Бригады". Он не принес мне ничего, кроме ощущения ужасной тоски по дому и безнадеги, мысль о том, что мне придется еще целый год влачить жалкое солдатское существование не вызывала во мне никаких позитивных эмоций, я даже насмехался над собой, человеком, который просил, чтобы его признали годным к военной службе. Это был длинный денек, но он все-таки кончился.

Утро, невкусный завтрак, очередная прогулка до туалета, который находится на улице, снова зал, снова до боли знакомая "Бригада". Мне надоело это ожидание, я хотел, чтобы меня уже хоть куда-нибудь забрали, но мой черед все никак не наступал. За это время я успел познакомиться с один пареньком с моего города, было очень жаль, когда его фамилию назвали и он попал в мотострелковую часть, находящуюся у нас же в городе. Удивляться было нечему, он уже был женат, его жена была беременна, а таких бойцов оставляют поближе к дому, поэтому помимо грусти я испытывал радость за него. Была пятница, вечерело, конец дня означал, что если меня не заберут сегодня, то завтра меня отправят на недельку в увольнение - на выходных в сборном пункте местных не держали, я одновременно ждал этого, потому что уже соскучился по своим, и не хотел этого, потому что откладывать неизбежное - глупая затея.

И когда я уже окончательно перестал ждать и приготовился идти домой, я услышал мою фамилию - это была группа, формировавшаяся в железнодорожные войска в моем же городе! Я был так рад, это означало, что я смогу каждое воскресенье видеться со своими, никогда бы не подумал до этого, что я могу настолько соскучиться, да еще и за такой короткий промежуток времени. Я вышел, встал рядом с такими же слегка растерянными оболтусами, когда команда была полностью укомплектована, нас увели из зала и отправили переодеваться в форму. Нас встретил наш будущий командир роты - старший лейтенант Шугаев. Да, будем считать, что у него именно такая была фамилия. Он мне сразу не понравился - физиономия у него была какая-то гаденькая, взгляд скользкий, но что поделать - командиров не выбирают, как и родителей, а на время прохождения КМБ он нам заменял и отца и мать.

Перед тем как сесть в "Урал" и уехать в часть, мы успели попрощаться со своими, было много слез и смеха, все было так сумбурно, но я держался молодцом, улыбался и шутил, хотя на душе было мерзко, так не хотелось ехать ни в какие армии, а остаться со своими, такими дорогими тебе людьми. Жаль, я раньше не осознавал то, насколько они были мне дороги.

Когда мы приехали в часть играла "Зоря" - это музыка, играющая на вечерней поверке в последнюю пятницу месяца. Было довольно занятно, сначала мне показалось, что музыка играет для нас, это было приятно, но потом я понял, что моей наивности не было предела.

Так началась моя служба в доблестных железнодорожных войсках.

Спасибо за внимание.

Часть 1.  https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 3. КМБ. Первые недели.

Для тех, кто не в курсе: КМБ — курс молодого бойца, который проходит каждый военнослужащий-срочник. У нас КМБ длился полтора месяца. Главной целью всех этих увеселительных мероприятий было научить нас ходить как солдаты, говорить как солдаты, жить и думать как солдаты. И что немаловажно — мы должны были привыкнуть к обстановке, пообжиться, чтобы в случае общения с прошлым призывом нас не могли как дураков обвести вокруг пальца. А таких случаев было не счесть, но об этом позже, еще успеется.

Прибыв в часть, в наш, так сказать, новый дом, нас еще раз хорошенько обшмонали, отняли то, что не отняли на распределительном пункте. Из нас, только что прибывших, сформировали третий взвод, состоящий только из местных, поэтому сержанты в шутку называли нас «взводом мазаных». Еще было два взвода с Астрахани и один с Калмыкии, так же было пару ребят с Кемерово, совершенно непонятно как их к нам занесло, но не суть. Всего в роте насчитывалось порядка 120-ти человек. За каждым взводом был закреплен свой сержант, который следил за дисциплиной и порядком, также у нас были командиры взводов — все прапорщики, командир и зам. командира роты — старшие лейтенанты. Но тогда я этого еще не знал, я просто впитывал тот поток информации что лился на меня, пытался понять смысл происходящего вокруг меня. У нас был дружный взвод, мы хорошо общались между собой, да и с другими взводами вроде как неплохо было. И вот, пошел процесс обучения. С утра подъем, утренняя пробежка, завтрак, а потом муторное сидение на стуле на центральном проходе казармы с книжкой «Воину России», учим 14 статей Строевого Устава, а как же? Потом строевая подготовка, пара-тройка часов строевой и ты уже мечтаешь снова сидеть на неудобном стуле и учить никому не нужный Устав. Иногда наши командиры взводов сами зачитывали нам лекции, которые мы, по мере желания, сил и возможностей, записывали в тетради. Потом снова физическая подготовка. Потом снова скучные лекции, или мое любимое — многочасовое стояние всей роты на центральном проходе с книжками «Воину России», такие стояния у нас были популярны ближе к концу месяца, потому как раньше КМБ длились не больше пары недель, и наши отцы-командиры сами не знал, что с нами делать. Но что-то я стал забегать вперед, вернемся в первые недели моего армейского житья-бытья. Жилось нам, в принципе, хорошо. Я наслушался про армию разных ужасов от тех друзей, кто уже служил и морально был готов ко многому, но мои ожидания не оправдались, по крайней мере, на КМБ. Мы привыкали порядку и дисциплине, к хождению строем и унылому заучиванию Устава. Больше всего на КМБ я не любил вечернюю поверку. Это воинский ритуал, дань предкам и все такое прочее. Это все здорово и я вообще горжусь подвигами своего народа, но когда ты после тяжелого дня стоишь полуголый на центральном проходе и ждешь, когда какой-то дядька зачитает сто двадцать фамилий, и при этом нельзя шевелиться, болтать, даже смотреть надо только вверх, стоя смирно, в общем, это был один из самых неприятных моментов в начале службы, да и непривычно это, стоять черт знает сколько как истукан, да и всегда найдется какой-то умник, который заржет, что-то шепнет, кого-то ударит и из-за него список начинают зачитывать повторно. А умников таких в армии — каждый второй. Так что стоишь, материшься про себя и страдаешь. Зато потом долгожданный сон! И ужасно нежеланное пробуждение.

На второй неделе моего пребывания в рядах доблестных защитников Родины я попал в санчасть, как, собственно, и четверть нашей роты, а все потому, что за наше физическое воспитание взялся старший прапорщик Мурманский. Если фамилию нашего ротного я изменил потому, что он мне безразличен и я не хочу ему лишний раз портить жизнь своими откровениями, то фамилию этого человека я изменил исключительно из-за моего большого уважения к нему, но учитывая, что его методы воспитания могли бы наверняка вызвать вопросы у начальства, у всяческих работников с личным составом, то его личность тоже будет окутана тайной, хотя, по большому счету, в наше то время все легко узнается и ничто не остается в тайне надолго. Все-таки о прапорщике. Старший прапорщик Мурманский — это настоящий вояка, настоящий мужик, и, наверное, единственный, кто хотел всерьез вырастить из нас защитников Родины, он действительно вкладывал в нас силы и душу, хотя его методы были иногда жестковаты. Его голос подобен грому, его лекции об Америке и прочих «врагах России» могли продолжаться часами, а говорил он с таким жаром, что мне вспоминались кадры из разных фильмов, где герой (вождь, король, предводитель) говорит пламенную речь, после чего ведет своих воинов в последний решающий бой. И ты ему верил, верил в то, что Россия — это могучая страна, что наш народ — это великая сила, с которой нельзя не считаться. И просыпалась в тебе гордость за страну, какое-то национальное самосознание что-ли. Даже армией и той начинал гордиться. Жаль, что волшебство проходило, стоило старшему прапорщику уйти. Наше с ним знакомство началось с утренней пробежки, когда он выжал из нас все соки, ведь бегом дело не ограничилось — была еще изнурительная зарядочка. Стоило нам хоть немного отойти от этого ада, как наступало обеденное время, а после обеда у нас начинался второй круг ада, под внимательным присмотром Мурманского. Так продолжалось два дня, на второй день четверть роты слегла с температурой, гриппом, простудой и, в некоторых случаях, даже с пневмонией! Да, что взять с городских, полудохлые все, хотя в свое оправдание могу сказать, что в ноябре бегать в нательном белье и кителе, а потом через некоторое время идти на плац заниматься строевой — то еще испытание для здоровья.

Я попал в изолятор, в котором было всего четыре койки, три были заняты астраханцами с четвертого взвода, четвертая была моя. Первый день проведенный в санчасти мне понравился. Я лишь спал и ел, принимал лекарства, а больше ничего и не делал, отдыхал. Кстати, про еду, она была гораздо лучше, чем на распределительном пункте, чему я был несказанно рад! Но потом я начал просто помирать с тоски и скуки. Было хреново на душе, я стоял в коридоре, в сером нательном белье, бритый наголо и смотрел на улицу, со второго этажа санчасти было видно то, что происходило снаружи, там, где жили, учились и работали ЛЮДИ. Правда пейзаж был уныл и безобразен — какая-то полуразрушенная и унылая промзона, а в отражении был виден какой-то бритый унылый пацан в серой мешковатой робе, я напоминал себе то ли заключенного, то ли онкологического больного. В общем и целом, поводов радоваться у меня особо не было. Тогда меня от тоски и скуки спас Денис — он был каптером в санчасти, для непосвященных, каптер — армейский аналог завхоза. Он принес мне книгу Рея Бредбери «Вино из одуванчиков»! Я так был рад этому, а учитывая что вокруг меня было как-то серенько и уныло, эта книга произвела на меня сильное впечатление, в ней была такая ностальгия, а именно ей я и жил в армии, ох уж эти воспоминания по прекрасным денькам, проведенным с друзьями и вообще теми, кто тебе дорог. Позже, когда я расхваливал эту книгу своим, мне говорили что уже читали ее и она средненькая, по сравнению с другими книгами Бредбери. Я тогда ужасно возмущался, как это средненькая? Она же гениальная! Вот что значит прочесть нужную книгу в нужный момент. Но книга была не бесконечна, она кончилась и мне нужно было решать, как жить и при этом не свихнуться со скуки. Поэтому я начал больше общаться со своими товарищами из Астрахани. Тут, пожалуй, придется сделать небольшое лирическое отступление, чтобы вам, дорогие мои читатели, было понятнее, что именно я ощущал, находясь в армии.

В начале службы я размышлял следующим образом. Мне 22, я как минимум старше большинства тех, с кем придется служить, у меня высшее образование, я достаточно начитан, а значит я умнее большинства своих сослуживцев. Я, человек с высшем образованием (о Господи, как будто оно что-то значит) обязан найти себе какое-нибудь теплое местечко во всей этой армейской иерархии, и главное — я обязан не деградировать окончательно, не придти домой тупым бакланом, который будет бить себя пяткой в грудь и кричать «Я СЛУЖИЛ!» Как жаль, что мои наивные мыслишки совершенно расходились с реальностью, но ничего, армия быстро выбила из меня эту дурь.

И началось все, конечно, с деградации. Первый день, лежа на койке я слушал своих товарищей и удивлялся, как можно так тупо шутить, как можно так примитивно мыслить! Мне было больно слушать их разговоры, пытаться понять откуда берутся их выводы по каким-либо обсуждаемым вопросам, я, как человек привыкший общаться в основном с эрудированными и начитанными людьми испытывал адские мучения. Но это было на первый день. На второй день я стал понемногу улыбаться, слушая их тупые шутки, под вечер уже смеялся. На третий день я ржал в голос и сочинял нечто подобное, отчего мои товарищи были в восхищении. Когда я осознал это, меня обуял страх, я подумал, что же со мной будет в конце службы? Но я решил, что надо просто жить дальше, не заморачиваться по пустякам и не прекращать периодически ворочать мозгами, чтобы они не закисли окончательно. Из трех моих соседей по изолятору больше всего мне запомнились двое. Первым из них был Амир — парень смекалистый, достаточно умный, хоть наши с ним интересы сильно расходились, но это не мешало мне считать, что он самый замечательный из моих соседей. А все почему? А все потому, что он сумел протащить в санчасть телефон, с помощью которого я раз в день, вечерком, звонил своим — две минуты на разговор с мамой, еще две — на разговор с девушкой. Какими замечательными были эти четыре минуты! Я успокаивал своих, которые волновались за меня, а то уперся куда-то, мало того, что позвонить своим можно было только раз в неделю и только если ты не в санчасти, так еще и с температурой слег бедолага! Я был ужасно благодарен ему, ведь он давал мне возможность снова, хоть и ненадолго, прикоснуться к тому миру, к которому я так привык и по которому так скучал. Амир, если ты случайно читаешь это, спасибо тебе дружище! Быть может еще пересечемся случайно в Астрахани, кто знает как выйдет.

Вторым «кадром» был товарищ Трофимцев, это был простой парень, явно не кандидат наук, в его лексиконе преобладал старый-добрый русский мат, но запомнился он мне совсем не этим. Во-первых, на вечерней поверке он так громко орал «Я», когда называлась его фамилия, что половину его взвода моментально контузило. Он орал так, как будто бился с кем-то, не на жизнь, а на смерть, и при этом ему отпиливали ноги тупой ржавой пилой. В общем, очень врезается в память его ор, старший Прапорщик Мурманский хвалил его за это, ему нравилась самоотверженность, с которой Трофимцев кричал, как-будто он был готов в тот же момент сигануть на вражеский ДЗОТ. Правда сам Трофимцев не любил Мурманского за изнурительную физподготовку, которую он проводил, - Убью этого афроказаха, - говорил про Мурманского Трофимцев, в его взгляде читалась решительность, - Убью его нахер, а потом сам повешусь. Его фразочки, которые он непременно говорил с серьезным лицом и уверенным голосом, всегда заканчивались либо словами о самоубийстве, либо о том, что он скоро сдохнет. Вот еще чуть-чуть и точно сдохнет. Может быть не сегодня, но тогда уж точно завтра. И от этого меня всегда разбирал смех, было что-то уморительное в его решимости, в его непоколебимом тоне, этим он всегда веселил меня и других людей, поэтому и запомнился. Трофимцев, и тебе привет, надеюсь, ты еще не сдох и пока не собираешься!

Позже нас всех выписали и мы снова встали в строй, но не прошло и двух недель, как моим амбициям нашлось более чем достойное применение, но об этом в следующий раз. Спасибо за внимание!

Ссылки на предыдущие части.

Часть 1. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhnika_5574606

Часть 2. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 1. Предисловие.

Много буков! Наберитесь терпения или не читайте вовсе эту дребедень!

Здравствуйте товарищи!

Что-то я не слышу подобающий ситуации ответ, и хорошо, это значит, что год в армии уже пролетел и я снова живу и работаю среди людей. Еще в начале своей службы у меня было желание записать то, что со мной будет происходить, отчасти, я справился с этой задачей. В дальнейшем хотел написать об этом, и решил, что небольшие рассказики на Пикабу - это то что нужно. Так что устраивайтесь поудобнее, не забудьте налить себе чаю или чего покрепче, а я попробую рассказать вам о своей службе так, чтобы вы не уснули в процессе чтения.

Все началось со звонка из военкомата. Мне позвонила какая-то сердитая тётя и сказала, что я должен был сегодня же явиться в военкомат, а я почему то не пришел. Конечно не пришел, я и забыл вовсе, что должен был прийти, на носу была защита диплома и ни о чем другом я просто-напросто не думал. Но что поделать, пришел на следующий день. Пока в холодном коридоре стояли грустные и растерянные защитники Отечества, я выслушивал претензии по поводу того, что не пришел вовремя, что не сдал анализы, что вообще не занимался этим вопросом, хотя должен был. Я объяснил, что меня сейчас волнует в первую очередь диплом, у меня нет времени заниматься всякими анализами, вот разберусь с защитой, тогда можно будет и военкомату время посвятить. Одна из работниц военкомата в ответ на мою речь лишь вздохнула и сказала, - Ну что с ним поделать? Он в своем праве.

Я тогда обрадовался, как оказалось, зря - пока мы беседовали, наш диалог внимательно слушал начальник военкомата, который мигом записал меня в "уклонисты". Он сказал, что теперь моим делом он будет заниматься лично, после чего ушел. Да и я там долго не задержался, мне назвали очередную дату, когда принести все документы и я пошел по своим делам.

Вот и защита диплома! Все прошло хорошо, хоть я и переволновался изрядно, получил свою четверку и пошел праздновать сие знаменательное событие, но рано или поздно любые празднования заканчиваются и мне снова пришлось переться к военкомат. К тому сроку у меня практически не было на руках никаких анализов, после защиты диплома прошло всего пару дней, но это никого не волновало, я продолжал оправдывать свою репутацию "уклониста", хоть таковым и не являлся. Начальник военкомата торопил меня как мог, а я ходил по поликлиникам и собирал бумажки. Как жаль, что начальнику военкомата не удалось отправить меня в армию летом, он так этого хотел, бедолага! Дело в том, что у меня с детства было повышенное черепное давление, где-то раз в полгода у меня зверски болела голова, никакие таблетки мне не помогали, выручал только сон. Из-за защиты диплома, нервов и прочего, голова стала болеть все чаще, я всерьез задумался, что же мне с этим делать? Врач в поликлинике решила не отправлять меня на всякие МРТ, ограничилась рентгеном головы, который, разумеется, ничего не показал, поэтому она тоже сочла меня "уклонистом", а в заключении написала что-то типа, "обыкновенные головные боли, патологий не выявлено". Пока я занимался всем этим, летний призыв кончился, меня отложили на октябрь.

В октябре я снова приперся в военкомат, еще раз сдал все анализы, мой врач-невролог отказывался видеть во мне больного, но ничего, без нее обошлись, помощь пришла с неожиданной стороны. Гораздо разумнее поступил невролог в военкомате, он посоветовал мне сделать МРТ, а уже на основе выводов отослал меня на обследование, так что я еще повалялся недельку в больнице. После всей этой чехарды, он сказал мне, что у меня вегето-сосудистая дистония и еще что-то трудновыговариваемое, и что с таким букетом я могу оказаться негоден к службе. И тут наступил момент истины, я спросил его: "А можно сделать так, чтобы я все-таки оказался годен?". В результате, посовещавшись с главврачом, меня признали годным к службе с незначительными ограничениями - категория Б4. Кто не в курсе - Б4 это калеки, которые непонятно каким чудом попали в армию и которых берут только в тыловые войска, потому что в других они, теоретически, не выживут. Но меня и такой вариант устраивал, главное что годен. Не скажу вам, что я какой-то большой патриот, просто я прекрасно понимал, что в дальнейшем, чтобы устроиться на нормальную работу необходим военник. Кончилось вся эта эпопея тем, что 26 октября 2016 года я ушел защищать Родину, мне пророчили службу в доблестных Железнодорожных войсках.

Спасибо всем тем, кто прочел, надеюсь вам не было скучно, я планирую рассказать о своей службе от ее начала до самого конца, дальше будет интереснее, чесслово!

P.S. Категорически извиняюсь за грамматику, люблю перебарщивать с запятыми и не только.

Вот и наступил Новый 2018 год, настроение совершенно не то, чтобы писать про армию, но находятся люди, которые спрашивают меня: "А когда следующую часть напишешь?". Не очень понимаю их, ведь о самом интересном я еще и не начинал писать, а они все равно как-то умудрились заинтересоваться, читая предыдущие части. Ну да ладно, ребята, я все-таки возьмусь за это, но только ради вас! И так, продолжим.

Прошла присяга, моментально прошли прекрасные два дня увольнения, и вот я снова в казарме, со своими товарищами. Впереди нас ждет распределение, с нашего взвода все хотят остаться в этой части, так как рядом с домом служить попроще. Вариантов распределения немного - помимо этой части есть две другие - одна в Георгиевске, а другая в Невинномысске. Оба городка находятся в шестистах километрах от моего дома, поэтому оба эти варианта мне не очень нравились, то есть совсем не нравились. Про Георгиевск рассказывали всякие страшилки, про то, что там дедовщина и никакой дисциплины, что получить там по морде - простейшее дело, не требующее от тебя никаких усилий. А про Невинномысск говорили совершенно другое - мол, там полный "рассос", тоже с дисциплиной слабовато, но выражается это совсем в другом - нет никаких проблем с телефонами, можешь спокойно ходить с ним, звонить когда есть время, никто тебе слова не скажет, да и не гоняют практически, расслабон, а не служба. Именно поэтому многие хотели в Невинку, понаслушавшись сказок, ребята хотели прослужить в такой части, где тебя не будут спрашивать устав и заставлять заниматься строевой подготовкой.

Прошел день, часть людей уже была отсеяна и распределена по частям, уезжала группа в Георгиевск, я был рад, что не попал туда. Потом с десяток людей распределили между ротами этой части, я завидовал им, а за некоторых был очень рад, ведь среди них были те, с кем я хорошо сдружился, и даже сейчас, после службы, продолжаю видеться с ними и общаться. А потом сформировали группу на Невинномысск, и к моему большому разочарованию, я был в этих списках. Но из-за каких-то проблем, наш выезд отложили на день в результате чего я умудрился в последний день КМБ загреметь в суточный наряд. Забегу немного вперед, это был первый и единственный наряд за всю мою службу в армии, да и его я не простоял полностью, меня сняли с наряда, потому что мы уже собрались уезжать.

Это было примерно 13-14 декабря, ближе к вечеру наша группа была собрана, мы сняли в банкомате деньги, которые пришли нам за наш первый отслуженный месяц, потом мы сели в автобус и поехали навстречу неизвестности, я с тоской смотрел на заснеженный город, который разглядывал из окна и думал, что скорее всего, в следующий раз я увижу его только через десять с лишним месяцев. Эта мысль совершенно не радовала меня, что ухудшало мое и без того поганое настроение.

На половине пути мы остановились у придорожного кафе, везущий нас старший лейтенант объяснил нам, что мы можем сходить поесть, но сначала мы обязаны заплатить за провоз багажа - он имел в виду наши небольшие дорожные сумки, дескать, государство платит за нашу перевозку, но ПОЧЕМУ ТО не платит за провоз багажа, поэтому мы должны скинуться по 100 (или по 150, точно не помню) рублей, а если кто-то откажется, то не видать ему еды. В принципе, мы могли бы и не есть в кафе, в части на каждого из нас выделили по сухпайку, но на сухпайки у старшего лейтенанта были свои планы, помимо того, что он надурил нас и содрал с нас денег, так он еще потом продал эти пайки, так что, как видите, офицеры не так то плохо живут, наживаясь на бесправных и беспомощных солдатах, но это был лишь первый подобный случай в моей службе, да и не думали мы тогда ни о чем таком, всем просто хотелось поесть чего-нибудь вкусненького.

Перекусив, мы отправились дальше. В пути наш автобус неоднократно ломался, мы останавливались, водитель, ругаясь, пытался как-то исправить поломку, но в результате, наш автобус так и не доехал до части, уже в Невинномысске мы пересели в микроавтобус и уже на нем добрались до части. Солнце уже встало, наступало утро, проехав через три КПП мы въехали в часть, в которой мне предстояло провести всю оставшуюся службу, я не был в восторге от этого, мне оставалось лишь пожать плечами и взять себя в руки, что я, собственно и сделал. Так началась моя служба в Невинномысской военной части № 98542.

Спасибо за внимание!

Ссылки на предыдущие части.

Часть 1. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 2. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 3. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 4. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 5. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 6. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 4. Середина КМБ.

Вот я и снова в строю! Наотдыхался достаточно, а значит можно продолжать мое превращение из человека в солдата. Дни летели, я все больше узнавал о своих сослуживцах, некоторые приятно удивляли - оказывались довольно умными парнями, с которыми всегда было о чем поговорить, а другие постоянно разочаровывали - было у нас человека четыре, из-за которых нас постоянно "прокачивали". Весь воспитательный процесс в армии строится на одном простом правиле: Накосячил один - страдают все, кроме того, кто накосячил. Меня до сих пор удивляет этот педагогический прием, он ужасно туп, потому что зачастую тем, кто провинился, плевать на то, что из-за них вся рота стоит ночью на центральном проходе "братским хватом" и приседает до посинения.

Отцы-командиры наверное думают, что к человеку, из-за которого происходят подобные случаи, начнут хуже относиться, может кто-то захочет ему по морде дать, в общем, его воспитает коллектив, недовольный его поведением. Хрен там! Если человек вытворил какую-то фигню, которую ему делать было просто-напросто запрещено, значит он уже посчитал, что он лучше роты, и ему позволено больше, например покурить в туалете, когда вся остальная рота не курит, из-за прошлого провинившегося, так же курящего в неположенном месте. Да и остальные в роте мало что могут сделать с такими "косячниками" - у нас на КМБ с неуставными взаимоотношениями было очень строго, так что максимум, что ты можешь сделать - высказать такому человеку в лицо, что ты о нем думаешь. Как по мне, гораздо умнее было бы при всех наказывать провинившегося, пусть лучше он занимается физподготовкой пока на пол не упадет, а рота постоит, посмотрит на своего героя. И другим после этого уже будет меньше хотеться курить в туалете. Но, разумеется, мое мнение, как и мнение других, кто был со мной согласен, не принималось во внимание.

До присяги оставалось недели три, к нам все чаще наведывались серьезные дяди с большими звездочками на погонах, они спрашивали у кого какое образование, есть ли люди с водительскими правами всех возможных категорий и т.д. и т.п. Потихонечку самых сообразительных и толковых ребят отбирали на дальнейшую службу в часть, где располагалась наша бригада, приезжали офицеры и с других ближайших частей - кому-то требовался водитель, кому-то крановщики. Я начал суетиться, искать местечко потеплее, я ведь не хотел всю службу проходить жалким обыкновенным солдатейкой, я ведь слишком хорош для этого. Если бы у меня был дар предвидения, я бы заглянул в будущее и понял, что лучше все-таки сидеть тихо и не высовываться. У меня все никак не выходило куда-нибудь пристроиться, в основном требовались люди с водительскими правами, а у меня даже обыкновенной "Бэшки" нет, сложившаяся ситуация повергала меня в уныние.

Но как-то раз к нам в роту пришли из нашего же штаба - пришли два паренька, одного я уже видел, он был фотографом, а второй был мне не знаком. Они искали человека, с хорошим уровнем владения ПК, чтоб умел пользоваться "Офисом" и графическими редакторами типа "Фотошопа". Фотошопами я никогда не владел, как-то не интересно мне было, но понял, что это мой шанс, я был готов на месте разбираться с новыми для меня программами, лишь бы прорваться к ним. И тут уже не в амбициях было дело. Они искали писаря в штаб, для заместителя начальника штаба, а это означало, что помимо огромного объема работы я получу гарантию того, что я остаюсь служить в своем городе и буду периодически выбираться в увольнения к своим. Я решил, что оно того стоит, что я сделаю все что в моих силах, чтобы занять эту должность. Было еще человека три-четыре, кто хотел попасть на это место, но мне повезло, меня первым записали в список, со мной первым поговорил сам зам начальника штаба (он же ЗНШ), и я был принят, так сказать, на испытательный срок. Мне дали ноутбук, дали задание - переделать документ, страниц эдак на 30, из альбомной ориентации в книжную и внести некоторые поправки, я лишь посмеялся, для человека который сам написал диплом, который не принимали до тех пор, пока он не будет соответствовать всем требованиям (шрифт, отступ и прочее) это задание не составляло особого труда, правда заниматься этим я мог только после ужина, выходило так, что я весь день пашу со всей ротой, а потом с вечера и до ночи сижу за "дополнительным заданием". Но я был готов принести в жертву свой сон, я считал это справедливой ценой за будущие увольнения.

Когда я все доделал и показал ЗНШ, его устроила моя работа и было решено, что я после принятия присяги остаюсь в штабе. Но до присяги оставалось еще две недели и это время было решено потратить на мою дальнейшую подготовку. Я должен был заменить одного из двух писарей ЗНШ, потому как он уже уходил на дембель, ему оставалось недели полторы до дома и за это время он должен был научить меня всему, а там было чему учиться. Но была небольшая такая проблемка - командир батальона был решительно против работы КМБшников в штабе, поэтому я приходил в штаб, когда в нем практически уже никого не было. Выглядело это примерно следующим образом: 21:30 - проходит вечерняя поверка, в 22:00 мы уже лежим в кроватях, в 22:30 меня будят - за мной пришли. И обратно я приходил часам к 2-3 ночи. А потом начинался обыкновенный день, с зарядками, строевой и тупым переписыванием одних и тех же лекций. Господи, как же тяжело было не уснуть во время лекций! Где-то в середине недели ЗНШ остался ответственным по батальону, а это означало то, что мы всю ночь просидим в кабинете с ним, работая. В тот раз, подходя к своей казарме, я встретил нашу роту, строящуюся на завтрак. Мне ничего не оставалось, кроме как пожать плечами и встать в строй. Благодаря одному из наших прапорщиков, мне разрешили поспать после обеда и до ужина, пока остальная рота занималась обычными делами, я был просто счастлив, когда ложился в кровать, а остальная рота сидела и слушала скучные лекции, я так и заснул с улыбкой, под размеренный и скучный голос прапора, который в очередной раз рассказывал про караульную службу.

Но хорошее настроение покинуло меня, когда в эту же ночь меня снова разбудили и потащили в штаб. У ребят из роты появилась забавная традиция, когда, уже одетый, я шел через всю казарму, они говорили мне "Спокойной ночи" и улыбаясь, продолжали нежиться в своих кроватях. Я лишь ухмылялся в ответ, а что мне оставалось делать? Так прошло пять дней. Из пяти дней мне лишь однажды разрешили хоть немного отоспаться, в остальных случаях весь день я проводил с ротой, а ночью уходил в штаб. Но в пятницу мое расписание кардинально переменилось, я не пошел ни в какие штабы. Все началось еще во время ужина. Я весь день боролся со сном, но перед ужином я почувствовал слабость, даже стоя в очереди в столовой я держался за ремень впереди стоящего, потому что к слабости добавилось и головокружение.

После ужина стало полегче, я все ждал вечерней поверки и думал, буду ли я в состоянии пойти сегодня в штаб? И вот я дождался, идет вечерняя поверка, все стоят по стойке смирно, зачитываются фамилии, на левом фланге по очереди орут "Я", список приближается к нашему третьему взводу, я молюсь про себя, лишь бы хватило сил достоять до конца, ибо мне снова становится плохо. Список дошел до начала третьего взвода и остановился. Какой-то идиот заржал в строю, все начинается заново. Я уже держусь только на ненависти к тому идиоту, который не сумел просто постоять молча. Список уже на середине второго взвода, у меня перед глазами начинают плавать белые пятна, раздается стон, сержант прекращает зачитывать список, в матерной форме интересуется, кто решил снова прервать поверку, через секунду я понимаю, что это был я сам, потом взгляд полностью заволакивает туманом и я падаю, не в силах уже стоять.

Через минуту я прихожу в себя и обнаруживаю, что я лежу на ближайшей кровати, вокруг меня куча народу, все пялятся, что-то говорят, один подбегает со стаканом воды в руке, я неуверенно беру скатан, выпиваю. В глазах еще бегают какие-то пятнышки, но уже полегче. Потом меня отправляют умываться, после чего я сразу же отправляюсь в кровать. Пока я лежу, у нас в третий раз проходит поверка, когда очередь доходит до меня, мою фамилию просто не называют, а жаль, так хотелось заорать, лежа в кровати, уверен, мало у кого в армии была такая возможность.

Но уснуть сразу мне не дали, пришел один сержант, с которым, как случайно выяснилось, у нас есть общие знакомые. Его фамилии я тоже называть не буду, пусть спокойно служит, он отличный мужик, хотя когда я еще не знал о наших общих знакомых и он клал роту по "вспышке", он мне совершенно не казался отличным, но это уже совершенно не имеет значения. Придя он начал допрос с пристрастием, тщательно расспросил меня на предмет здоровья, запретил мне этой ночью идти к ЗНШ, которого он назвал "жирным боровом", и попытался мне найти койку поудобнее, уже хотел выселить кого-нибудь, у кого кровать находилась в более удобном месте, но я отказался, во-первых, меня и так все устраивало, во-вторых, я не хотел никому причинять неудобств, а в-третьих, я хотел как можно скорее заснуть, а он, с тысячей своих предложений, мешал мне это сделать. Когда я наконец объяснил, что ни в чем не нуждаюсь, он ушел по своим делам, а я наконец-то забылся сном, о котором так долго мечтал.

Спасибо за внимание.

Ссылки на предыдущие части.

Часть 1. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 2. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 3. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 5. Неделя до присяги.

На следующий день после веселой вечерней поверки, закончившейся моим обмороком, я проснулся легко, единственное, что огорчало мои думы - это мысль о том, что сегодня ночью я точно не смогу также замечательно поспать. Работа есть работа, от нее никуда не деться, и подобный ритм жизни мне придется выдерживать еще почти год. Чуток приуныв, я все-таки взял себя в руки и отложил подобные мелочи на потом. Полдня мы занимались строевой, так как до присяги времени оставалось все меньше, а ходили мы так себе.

Помню, был у нас еще один прапорщик, мы звали его просто Корова, он ужасно не вписывался в армейский антураж. Его легко можно было представить работником какой нибудь конторы, вот он сидит в своем привычном свитере, из под которого виден ворот рубашки, вот он поправляет очки, съехавшие с переносицы и отвечает на какой-то звонок, слегка нахмурив брови, а вот он уже едет домой в трамвае, вежливо извиняется перед бабушкой, которой он ненароком наступил на ногу. Ему идеально бы подошла какая-нибудь спокойная работа, где не надо было бы орать матом на глупых людей, где был бы интеллигентный и приличный коллектив, но он ПОЧЕМУ ТО выбрал армию. То, что он совсем не на своем месте было видно невооруженным глазом, не нужно много времени чтобы понять  это. Потому что он мямля. Он то что-то бурчит себе под нос, то говорит очень неуверенным голосом, а когда он ругался матом у меня непроизвольно возникала умилительная улыбка, дескать, вот какие слова знает наш мальчуган, видать совсем взрослый стал! И это сравнение с ребенком было очень уместно, он матерился без всякого удовольствия, просто как будто так было положено или будто он повторял чьи-то слова, как повторяют маленькие дети слова родителей. А для прапорщика неумение высказать свою мысль громко и матерно - смерти подобно! Поэтому поначалу он вызывал у меня сочувствие, я думал, что мы с ним в чем-то схожи, оба оказались в обществе совершенно нам не подходящем. Но мои симпатии к нему пропали достаточно быстро - в тот момент, когда он занялся с нами строевой подготовкой.

Как выяснилось, был еще один пункт, по которому можно было понять, что он в эту прекрасную организацию попал из-за какой-то роковой ошибки - он совершенно не годился на роль командира. Счет он подавал абы как, сначала вроде бы ничего, и ногу почти все взяли, и он говорит достаточно громко, и только чуть расслабишься, как он уже отвлекся на что-то, а потом резко дает счет, который буквально на полсекунды остает или спешит. И все! Начинается хаос, одни идут как шли, другие пытаются быстро сменить ногу, третьи под первый счет-то не смогли ногу взять, а смена счета вообще вогнала их в панику. Сначала начинается ругань в строю, каждый критикует соседа, за то, что он сбил ногу, а потом наш великий полководец очухивается и начинает орать на нас. Начинает говорить, что это мы, бараны, виноваты. Поначалу его ругань кажется смешной, но когда это происходит в четвертый раз, ты уже материшься сквозь зубы, потому что уже распоследний дурень догадался, что дело в том, как он криво дает счет, а до него это так и не дошло.

Однажды старший прапорщик Мурманский наблюдал за тем, как Корова пытает нас строевой, ему надоело смотреть на эту вакханалию, он подошел и начал давать счет так громко, как умеет только он и дешевая акустика, которую четкие пацаны устанавливают в свои тазы. Видели бы вы, как преобразилась рота! Мы все встряхнулись, как после сна, и как давай шаг чеканить! Тогда мы прошли шикарно, никто не сбился, я даже почувствовал какое-то единение со строем, мне было приятно идти вот так со своими товарищами, мы все старались изо всех сил, отчасти, чтобы показать Корове, что не в нас дело, а в нем. Мы прошли большой круг по плацу и после того, как мы проорали "Здравия желаю товарищ старший прапорщик", Мурманский, явно довольный результатом, развернулся и ушел, а с ним, как всегда, ушло то волшебство, благодаря которому мы так здорово прошли. После этого за нас снова взялся Корова, он так ничего и не понял из выступления, которое для него устроил Мурманский, а жаль. Видимо, Корове не хватило смелости хотя бы самому себе признаться, что проблема не в нас. Не верю в то, что ему не хватило ума, просто он решил не анализировать это, так было проще.

Близился вечер. Я начал понимать, что одной ночи моему организму было мало, снова наваливалась усталость, от этого желания идти в штаб после отбоя как-то не появлялось, но я понимал, что это нужно в первую очередь мне, другого шанса остаться в своем городе, скорее всего, не выпадет, так что ничего не поделаешь, скажут идти - пойду конечно. Но мой организм был совершенно другого мнения по этому поводу.

И вот снова вечерняя поверка, снова взгляды, устремленные в потолок "в поисках дембеля", как говорили наши сержанты, снова голоса с левого фланга все ближе и ближе ко мне... и снова мне становится плохо, начинает кружиться голова, снова белые пятна перед глазами. На этот раз я не стал мучить себя, не стал развлекать других подобными фокусами, просто во время поверки обратился к сержанту, сказал, что снова кроет. Дело разрешилось быстро. Я немного посидел и меня отправили в санчасть, где выяснилось, что у меня температура. Я пытался как-то отбрехаться, пытался договориться о том, чтобы меня никуда не ложили, ведь скоро присяга, не могу же я ее провести в санчасти, мне надо еще домой в увольнение сходить! Насчет штаба и работы я тоже думал, но, буду честен, эти вещи были где-то на заднем плане, меня больше беспокоила присяга, нежели штаб. В штабе я был уверен, я уже понял, что меня там ждет адская работенка, да и я там малость освоился, так что никто не кинется искать мне замену. Но как я ни старался, меня все-таки оставили в санчасти уже во второй раз. Но были здесь и положительные стороны - я смог замечательно выспаться. На вторые сутки моего пребывания началось что-то неописуемое - народу положили столько, что коек уже не хватало, тащили с казарм. Но и это дело не особо удивляющее, вот когда койки некуда было ставить даже в коридоре, вот тогда уже можно было и обалдеть! Больных было не счесть, каждая койка была на вес золота, поэтому я предпринял еще одну попытку свалить с санчасти, но у меня не вышло, мне сказали, что врача уже нет, придется ждать завтрашнего дня. А я уже не мог ждать, до меня уже дошел слух, что по приказу с бригады решено было местных срочников в штаб не брать, и что мое место уже надумывают отдать какому-то Астраханцу с нашего четвертого взвода! В общем, так или иначе мне требовалось как можно быстрее оказаться в роте, чтобы лично разобраться со всем этим, так что на следующий день я все-таки вырвался оттуда, чему был несказанно рад. А вот к новости об астраханце, который второй день пашет в штабе вместо меня, я отнесся без радости, но и без особого сожаления - что потеряно, то потеряно, нечего теперь и думать об этом, правда когда я подумал о том, что ему вторую ночь не удастся выспаться я не смог сдержать злорадной ухмылки.

Пока бедолага-астраханец пахал на штаб уже и в дневное время суток, мы усердно топтали плац, готовясь к присяге. Шли деньки, наконец прошла пятница, а вместе с ней и генеральная репетиция, дело осталось за малым - не опозориться в субботу на самой присяге, ведь на тебя, помимо сотен глаз, будут смотреть те, безумно любимые и родные.

Спасибо за внимание!

Ссылки на предыдущие части.

Часть 1. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 2. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 3. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...

Часть 4. https://pikabu.ru/story/armiya_budni_soldatazheleznodorozhni...