Goooglegline

Моя жизнь, все мои гипотетические 80 лет, уложатся в 21 секунду этой планетарной жизни. Что же я для Земли? Я — что-то очень маленькое и незначительное. Может, кто-то из моей микрофлоры живёт так же мало? Или я — как часть клетки? Но любая, даже самая маленькая часть меня живёт в сравнении с моей жизнью куда дольше, чем я — в сравнении с жизнью планеты. Да и я умру без своих митохондрий и микробиоты, а планета — без человечества нет.

Эта мысль повергает меня в ужас того как я незначительна не то что для вселенной,а для маленькой планеты Земля. Мысль о том, что я — даже не как бактерия, моя жизнь короче , чем жизнь клетки в моём собственном кишечнике. Вся наша цивилизация, всё моё поколение — незначительная веха. Пылинка на ветру её геологической истории.

Но эта мысль даёт мне ещё и свободу.

Все мои проблемы, болезни, войны и тревоги — всё это так же ничтожно в масштабах одной-единственной планеты, как и в масштабах Вселенной. Мое смущение ,стыд ,страх,любая моя ошибка всё это длится меньше мгновения в жизни целого мира.

А раз так, то неважно, проживу я в этом масштабе 20 секунд или 10. Важно — как.

Важно, что я успею почувствовать за эти секунды. Тёплое прикосновение руки другого человека. Горьковатый вкус утреннего кофе. Восторг от внезапного ливня, заставшего врасплох. Глубокий, спасительный вдох после долгого плача. Смех, от которого ноет живот. Тишину, в которую так здорово укутаться, как в одеяло.

Вся моя жизнь — это не срок. Это одно единственное, невероятно насыщенное событие. Один глубокий вдох, один продолжительный взгляд, одно прикосновение.

Не тот, где всё безупречно, а тот, где мы, после того как накосячили, смогли найти в себе силы пойти на контакт. Где мы поговорили, и я немного выросла в своих глазах. Где я почувствовала прилив любви и благодарности к мужу за то, что он тоже пошел навстречу и выслушал.

А потом кто-то молча вытер пролитый чай. Мы по очереди, в тишине и спокойствии, позавтракали. Потом с боем собрали детей и пошли гулять по грязному асфальту, с видом на уже отмершую осень. Дочь, как обычно, не стала изображать мило спящего в коляске ребенка и с удовольствием изучала мир, перебираясь с моих рук на руки мужа. Сын снова был собой — выпрашивал миллионную машинку и изрёк что-то удивительно проницательное. И оказалось, что это и есть правильно и прекрасно. Мы же не из магазина идеальных людей.

Я вообще не знаю, что такое «правильно» и «хорошо». И любая моя попытка заранее это просчитать обречена на провал. Может, нужно просто принять правило: я — главный герой в своём уникальном спектакле, исход которого мне неизвестен. И моя задача — не пытаться переписать пьесу по навязанным мне стандартам, а расслабиться и получить удовольствие от самого действа, каким бы хаотичным и «неидеальным» оно ни было.

Потому что жизнь — это не открытка. Это живой, дышащий, иногда грязный асфальт под ногами. И это гораздо интереснее.