Comanche1976

3. Кровавое лето 1868-го

«Лишенный прекрасного образа, которым мы столь долго стремились его наделить, перемещенный с притягательных страниц романиста в те места, где нам пришлось повстречаться с ним - в свое родное селение, на тропу войны, в рейды на наши приграничные поселения и коммуникационные линии - индеец утрачивает свое право претендовать на имя “благородного красного человека”. Мы видим его таким, каков он есть, и, поскольку познание продолжается, таким, каким он был всегда – дикарем в буквальном смысле слова. Не хуже, возможно, своего белого cобрата, рожденного и вскормленного в похожих условиях, но все же тем, чья безжалостная и свирепая натура превосходит любого дикого зверя пустыни. Такова истина, которую не будет отрицать никто из тех, кто был вовлечен в тесный контакт с дикими племенами».  Джордж Кастер, «Моя жизнь на Равнинах», 1874 г.

В 1868-ом в Канзасе было относительно тихо. Шумно стало тогда, когда Шайены решили отомстить индейцам племени Канза за прошлогоднее унижение.

Как сообщал индейский агент из канзасского городка Кансил-Гроув, возле которого располагалось агентство племени Канза, или, как их иногда называли, «Кау»:

«1 декабря прошлого года, в то время когда Кау расположились лагерем на Плам-Крик, недалеко от Форта-Зара, группа Шайенских воинов с доброжелательным видом пришла в их лагерь, и сообщила, что желает говорить о трудностях, существующих между племенами. Они гостили несколько часов и были обласканы Кау, но после их ухода, когда в нескольких сотнях ярдов от лагеря, натолкнувшись на пасущего скот Кау, они намеренно застрелили его и скальпировали, завязался бой. Кау, возмутившись таким предательством, атаковали Шайенов. После энергичного сражения, длившегося около четырех часов, они вынудили своих врагов покинуть поле боя, убив около 14 и ранив многих других, в то время как сами потеряли только двоих убитыми и несколько раненными».

  Мужчины Канза около 1868 г.

Говорят и о том, что летом 1867-го Кау убили семерых Шайенов и украли множество лошадей. Шайены поклялись, что, как только трава достаточно подрастет, они навестят Кaу и отомстят за совершенные против них бесчинства. Бог его знает, как там было на самом деле.

Каковы б ни были причины этой вражды, но в начале июня Шайены отправились в Канзас, тем самым проигнорировав заключенный в Медисин-Лодж договор.

3 июня 1868 г., около четырех сотен Шайенов, вооруженных и раскрашенных в боевой раскрас, заполнили Кансил-Гроув. Достигнув западной части городка, они разделились - половина проследовала вдоль Элм-Крик к югу от города, в то время как другие продолжили маршировать по главной улице. Белые были застигнуты врасплох, но приготовились к любому развитию событий.

Противники сошлись лицом к лицу в чистом поле примерно в двух милях к востоку от Кансил-Гроув. Индейский агент попытался провести переговоры и примирить индейцев, но пока эти переговоры шли, некоторые наиболее несдержанные воины обменялись выстрелами. Вскоре разразилось полномасштабное сражение, длившееся в течение нескольких часов.

По сути, это было некое театрализованное представление с демонстрацией искусства верховой езды, ужасающими воплями и залпами из ружей и луков.

Мистер Кокс Ватсон в тот день ехал верхом по прерии по каким-то своим делам, когда неожиданно наткнулся на Шайенов. По их настоятельной просьбе, от исполения которой он не смог отказаться, Кокс сопроводил воинов на холмы напротив агентства Кау. Индейцы удерживали его примерно два часа, и он видел все эти индейские игрища, которые ему весьма и весьма понравились. Индейцы «сражались» около двух часов, выпустив до трех тысяч патронов. Итог: один Кау получил царапину на руке и один Шайен - пулю в ногу.

По версии агента: «Один Кау, три Шайена и несколько лошадей были ранены».

Шайены были разочарованы счетом этого матча, сложившегося совсем не так, как они рассчитывали. Им надо было выместить на ком-то свое разочарование игрой, и они его выместили. Как вы думаете, на ком? Конечно, на белых.

После боя в резервации Кау были сожжены два дома, которые занимали французы, женатые на скво-полукровках. В полутора милях к западу от города индейцы уничтожили все имущество мистера Полка, разорвав его постельное белье, выпотрошив перья из кровати ну и так далее, якобы, в отместку за некоторые проступки, которые г-н Полк совершил против них. Дальше на Тропе Санта-Фе, они ограбили дом Локвуда.

Потом они еще немного пограбили, немного поубивали скот и немного изнасиловали одну цветную, имевшую несчастье оказаться у них на пути. В этот раз к счастью все обошлось без смертоубийств. Ну а потом они вернулись в свою резервацию и стали требовать то, что причиталось им по Договору Медисин-Лодж и, в первую очередь, конечно, оружие.

Прослышав про эти беспорядки, агент Уинкуп вызвал на ковер одного из Шайенов по имени Маленький Плащ, который сообщил, что после рейда они изрядно проголодались, но убили всего семь голов скота, принадлежавшего фермерам. Они также наткнулись на группу ковбоев из Техаса, гнавших стадо на север, и, согласно Маленькому Плащу, техасцы «предложили им убить столько скота, сколько они смогут съесть», но индейцы убили всего четырех коров. Кроме этих двух случаев, говорил Маленький Плащ, индейцы больше ни во что не вмешивались и ни с кем из белых не соприкасались. Уинкуп поверил краснокожему.

Эдвин Уинкуп, индейский агент

Жалоб, однако, оказалось более чем достаточно, чтобы побудить уполномоченного по делам индейцев Н.Г. Тейлора написать 25 июня суперинтенданту Канзаса Томасу Мерфи, чтобы тот задержал поставки оружия и боеприпасов виновным индейцам, пока последние не возместят нанесенный ущерб. Когда Уинкуп сообщил Шайенам, что они не смогут получить оружие, которое, как полагали индейцы, причиталось им по Договору Медисин Лодж, они пришли в ярость. Конечно, для краснокожих не имело никакого значения, что они первыми уже нарушили договор, совершив эти набеги.

Уинкуп попытался выдать другие товары, но Шайены отказались принять что-либо, кроме оружия. Генерал Шеридан отправил в Форт Ларнед подполковника Альфреда Салли, дабы тот оценил ситуацию и успокоил индейцев. Индейцы стали убеждать Салли в том, что "только лишь несколько плохих юношей занимаются грабежами“ и " все будет хорошо, и юношей удержат под контролем, если агент выдаст оружие и боеприпасы». Салли был склонен согласиться, что выдача оружия может решить проблему, но приказа он так и не отдал, благоразумно умыв руки.

Разрешение на это поступило от уполномоченного Тейлора 23 июля. Уинкупу дали добро, если он “убежден в том, что выдача оружия и боеприпасов необходима для сохранения мира, и что она не причинит никакого зла». 29 июля он выдал Арапахам и Кайова-Апачам оружие: 200 пистолетов, 100 винтовок, 15 бочонков пороха, 2 бочонка свинца и 20 000 капсюлей. Через несколько дней пришли Шайены и забрали своё.

10-го августа Уинкуп написал суперинтенданту Мерфи, что индейцы “отправились в свои охотничьи угодья, и я абсолютно уверен, что в этом сезоне с ними не будет никаких неприятностей, а, следовательно, и с индейцами моего агентства». Святая простота! В тот самый день индейцы уже находились в своих ”охотничьих угодьях", совершая набеги на поселения.

Военный  отряд

В почитаемой поклонниками краснокожих книге Ди Брауна «Схороните мое сердце у Вундед-Ни», о том, что творилось в Канзасе поздним летом 1868-го рассказывается так: «…беспокойство молодых индейцев росло. Они роптали на то, что не хватает еды, и проклинали белых людей, нарушивших обещания, данные ими при Медисин-Лодж. Маленькими группами они начали перемещаться на север, в сторону своих прежних охотничьих угодий возле Смоки-Хилл. Высокий Бизон, Белый Конь и Бычий Медведь, уступив требованиям гордых Собак, тоже перешли реку Арканзас. По пути кое-кто из необузданных юношей нападал на изолированные поселения в надежде найти там еду и оружие».

Чем-то это мне напоминает строку из песни: «….если кто-то кое-где у нас порой…». Какие-то юноши где-то что-то совершили. Ну так «онижедети», зачем почем зря огород городить. Впрочем, у книги Ди Брауна есть подзаголовок – «История Дикого Запада, рассказанная индейцами». А кому они это все рассказывали, кто записал их истории? Правильно, белые! И ни один индеец не выжил из ума настолько, чтобы рассказывать белым, как он убивал их поселенцев, уродовал их тела и насиловал их женщин.

Примерно в том же духе пишет и Джордж Гриннелл – современник тех событий лично знакомый с Кастером: «Тем временем в степях произошли некоторые беспорядки и набеги на белых, совершенные юношами, отправившимися на север в боевой поход против Пауни». Ни слова о десятках убитых поселенцев, грабежах и насилиях.

Настоящая история выглядела чуть-чуть по-другому.

Получив еду, снаряжение и, главное, оружие с боеприпасами, индейцы, согласно традиции, решили совершить летний военный набег на Пауни в Небраске. Однако, для того чтобы добраться до селений Пауни, им предстояло проделать долгий путь – следовало пересечь весь Канзас с юга на север и половину Небраски. И, очевидно, тут сработало то, о чем я уже писал выше.

Краснокожие перешли границу резервации и увидели многочисленные белые ранчо и фермы – богатые, с множеством скота и лошадей и абсолютно беззащитные – и кому-то из них, возможно с перепою, пришла в голову блестящая идея: «А на хрена ж нам переться к черту на куличики, в Небраску, да еще рисковать получить люлей от Пауни, которые и сами неплохие воины, если и здесь есть чем поживиться».

И произошло то, чего и следовало ожидать.

За период с 10 августа и вплоть до сражения при Уашите индейцы совершили 78 нападений, в результате которых погиб 131 гражданский, 12 солдат, были изнасилованы 15 женщин, похищены несколько детей. Налетчики сожгли 12 ферм, две дилижансные станции, одно ранчо, три каравана, захватили 735 лошадей и мулов и 931 голов скота.

Вот некоторые (далеко не все) из тех нападений .

10 августа 1868 г. Река Сейлайн к северу от Форта Харкер, Канзас. Отряд из 235 Шайенов, Арапахов и Лакотов внезапно появился перед поселениями, после того как поселенцы их гостеприимно встретили и накормили, они внезапно атаковали, разграбили и сожгли шесть домов и изнасиловали четырех женщин.

12 августа 1868 года:

Соломон-Ривер, Канзас. Индейцы разграбили и сожгли 5 домов, украли 10 голов скота, убили пятнадцать поселенцев, изнасиловали пятерых женщин, двоим из которых нанесли тяжелые огнестрельные ранения

Река Репабликан, Канзас. Индейцы убили двух поселенцев и похитили двоих детей семьи Беллов

Соломон-Ривер, Канзас. Индейцы снова атаковали поселенцев, но были рассеяны ротой “Н” 7-го кавалерийского полка под командованием капитана Бентина. Солдаты освободили двух женщин, похищенных и изнасилованных индейцами.

13 августа у Крэнни-Крик на реке Репабликан, Канзас, индейцы ограбили и сожгли дом, убили одного гражданского, взяли в плен и изнасиловали одну женщину.

19 августа у Твин Бьютт Крик, Канзас, индейцы атаковали партию дровосеков, убили троих гражданских и захватили 25 животных

20 августа индейцы атаковали ранчо Комстока, убили двух поселенцев и тяжело ранили третьего, который умер на следующий день в Форте Уоллас

24 августа возле Форта Додж, Канзас, индейцы убили пастуха

28 августа Кайова Стейшн, Канзас, индейцы убили троих штатских и захватили 50 голов скота

9 сентября между Фортом Уоллас и Шериданом индейцы сожгли ранчо и убили шестерых гражданских. Это самое ранчо было уже сожжено несколькими неделями раньше, но затем его успели отстроить.

29 сентября Шарпс-Крик, Канзас, индейцы сожгли дом, убили мистера Бассета и захватили в плен миссис Бассет и ее новорожденного ребенка. Они изнасиловали женщину, содрали с нее всю одежду и бросили голой вместе с дитем умирать в прерии.

2 октября между Фортом Ларнедом и Фортом Додж индейцы атаковали караван, убили троих гражданских и захватили 50 мулов.

15 октября, Фишер-Крик, индейцы сожгли дом, убили четырех гражданских и похитили одну женщину

20 ноября (всего за неделю до Уашиты) Малберри-Крик, к югу от Форта Додж, Канзас, индейцы убили двух правительственных скаутов, которых звали Маршал и Дэвис.

Я описал здесь далеко не все события того кровавого лета и осени 1868-го. Угоны скота, грабежи, убийства, нападения на дилижансы и караваны происходили практически ежедневно.

«Мне бы хотелось лишь одного – чтобы все великодушие «Благородных Краснокожих» в полной мере испытали бы на себе их наиболее рьяные почитатели и почитательницы, а не бедолаги поселенцы с Сейлайн и Соломон. Одна из женщин, привезенных в Форт Харкер, была изнасилована двадцатью тремя негодяями, потом ей прострелили тело. Как ни странно, она выжила». Из письма капитана Седьмого кавалерийского полка Луиса Гамильтона, позже погибшего на Уашите.

Капитан Луис Гамильтон

Капитан, вероятно, писал об Элизабет Белл, которая стала одной из первых жертв учиненной индейцами резни.

12 августа банда Шайенов и Арапахов числом человек в пятьдесят напали на дом Беллов-Богардусов, стоявший возле Соломон-Ривер в 3 милях к юго-востоку от Уиллоу-Спрингс (ныне город Белойт). Эти семьи были одними из первых поселенцев в округе. Их часто посещали индейцы, которых всегда гостеприимно встречали и снабжали едой.

В этот раз краснокожие притворились мирно настроенными и попросили дать им еды. Хотя там было не меньше пятидесяти воинов, Элизабет Белл сделала робкую попытку приготовить им пищу. Когда одна группа индейцев закончила есть, они плеснули кофе Элизабет в лицо и схватили Дэвида Богардуса и Бракстона Белла – мужа Элизабет.

Дело кончилось тем, что дикари убили обоих мужчин, нанесли тяжелое ранение в голову то ли копьем, то ли саблей годовалой дочери Беллов Элле и похитили двух племянниц – Маргарет (8 лет) и Эстер (6 лет) Белл.

Элизабет они тоже попытались увезти с собой, но женщина отчаянно сопротивлялась, не давая усадить себя на коня, и индейцам, в конце концов, надоела эта возня. Они выстрелили ей в спину, пробив легкие, и, когда она упала, захлебываясь кровью, изнасиловали её. Позже, когда краснокожие убрались восвояси, её, едва живую, привезли в Форт Харкер, но три недели спустя она скончалась от нанесенных ей ранений. Ей было двадцать три года.

Элизабет Белл

Этот случай – лишь одно из множества бесчинств, совершенных тем летом индейцами.

Вопрос – как должно поступить правительство, армия любой страны в случае, когда их граждан грабят, насилуют, убивают? Не парьтесь, это вопрос риторический. Ну во всяком случае для меня риторический, поскольку я не сомневаюсь в ответе.

Командующий Военным округом Миссури генерал Филип Шеридан – профессиональный военный, обладавший чувством долга и боевым опытом – тоже не сомневался в ответе. Несмотря на давление со стороны приверженцев мирной политики и поклонников краснокожих с Восточного побережья, предки которых давным-давно уже решили индейскую проблему на своей территории, Маленький Фил организовал военную экспедицию.

Вскоре после вечерней зари 1 сентября 1868 года бревет бригадный генерал, подполковник Альфред Салли вышел из Форта Додж во главе экспедиции, состоявшей из одиннадцати рот Седьмого кавалерийского полка под непосредственным командованием майора Джоэла Эллиотта, трех рот Третьего пехотного, нескольких медиков и трех штатских проводников. Полный решимости покарать враждебных индейцев, он повел свой отряд на юг, вглубь Индейской территории.

Салли имел большой опыт войны с индейцами, который он получил в 1863-65 г.г., воюя с Сиу в Миннесоте и Дакоте, где 28 июля 1864 года в сражении у Киллдир Маунтин он ухитрился разгромить лагерь аж самого Сидящего Быка. Салли рассчитывал на внезапность. Однако, к этому времени он уже, судя по всему, изрядно постарел, поскольку всю дорогу не вылезал из санитарной коляски, что вызвало многочисленные насмешки со стороны подчиненных. И к тому же несдержанные молодые офицеры самовольно набросились на маленькое стадо бизонов и наткнулись на одинокого индейского охотника, преследующего то же самое стадо. Индейцу удалось уйти от погони, и все надежды Салли на внезапность растаяли как дым.

Генерал Альфред Салли

Несколькими днями спустя команда стояла лагерем на южном берегу реки Симаррон у устья ручья Крукед-Крик, абсолютно неосведомленная о том, что она окружена индейцами. На следующий день, когда отряд был готов к выступлению, капитан Луис Гамильтон,

командовавший арьергардом, наткнулся на двух отбившихся от колонны солдат. Гамильтон напомнил им о строгом приказе Салли насчет дезертиров и вернулся к своему подразделению, а буквально несколько мгновений спустя услышал отчаянные вопли той парочки. Проследовав в тыл колоны, офицеры и рота солдат увидели, как конные индейцы увозят тех бедолаг с собой. Рота устремилась в погоню, вынудив краснокожих бросить одного из них. Но прежде чем солдаты смогли настичь убегавшего противника, верховой доставил им приказ от генерала Салли прекратить преследование и присоединиться к основной колонне. Кавалеристы остановились в недоумении. Они не понимали, как это можно было не дать им ни малейшего шанса спасти их захваченного в плен товарища. С этого самого дня ни один приказ от генерала не оставался без едких комментариев, а уважение к нему упало ниже нуля.

Начиная с 11 сентября последующие пять дней индейцы атаковали колонну, используя тактику «бей и беги», нападая из засад днем и засыпая ее стрелами ночью. В одну из таких стычек воин Команчей подстрелил из ружья коня капитана Кио. Кио, впечатленный тем, как уверенно животное держалось под огнем, решил выкупить семилетнего буланого и дал ему имя Команч.

По другой версии солдат по имени МакБэйн сказал Кио, что видел, как стрела вонзилась в коня: “Он завопил громче всех этих Команчей... Я никогда не слышал, чтобы лошадь испускала такие вопли. Это и в самом деле походило на вопль какого-нибудь Команча”. На что Кио откликнулся: “Команч! Так это имя для него!”.

Восемь лет спустя Команч станет известен всей Америке, как единственный выживший в Последней Битве Кастера.

Считалось, что противостоящие Салли индейцы представляли собой сборную солянку, состоящую из Кайовов, Команчей, шайенских Воинов-Псов и Арапахов. Они постоянно держали команду под огнем, укрываясь за песчаными холмами. Салли решил, что преследовать индейцев дальше и опасно, и бесполезно. Ему следует вернуться в Форт Додж и подготовиться к другой экспедиции.

В результате этого похода три солдата были убиты и 5 ранены. Салли зарегистрировал 22 убитых индейца и 12 получивших ранения, хотя, скорей всего, это завышенные данные.

Генерал Филип «Маленький Фил» Шеридан

Маленький Фил был весьма раздражен, узнав о провале Салли с его экспедицией и об утрате генералом какого-либо уважения со стороны подчиненных - не только из-за того, что он бросил двух своих людей, но и по причине его неумелого руководства всей операцией. В целом, кампания Салли была очень плохо спланирована. Она доказала полную неэффективность проведения весенних и летних кампаний против индейцев, в частности потому что в это время отъевшиеся на зеленой траве лошадки дикарей превосходят по своим качествам армейских лошадей.

Шеридану требовался опытный командир, энергичный и инициативный, способный «загнать лисицу». Генерал составил список из нескольких возможных кандидатур, и в итоге его выбор пал на Кастера.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Эта статья была написана мной в 2018 году к 150-летию Битвы при Уашите - сражения, произошедшего 27 ноября 1867 г в Оклахоме между Седьмым кавалерийским полком генерала Кастера и Южными Шайенами вождя Черного Котла.

Близится 150-летие Битвы при Уашите, которая произошла 27 ноября 1868 г. Думаю, в этот день в определенных группах обязательно появятся посты, посвященные этому событию. В них будет описано, как ненавидящий индейцев генерал Кастер, нарушив мирный договор, коварно напал на мирное индейское селение, устроил резню, потом трусливо бежал, бросив на произвол судьбы майора Эллиотта (хотя вряд ли это имя знакомо большинству писак) и его людей и т.д. и т.п. Хочу предложить вниманию заинтересованных людей альтернативную историю о Уашите и предшествующих ей событиях. Собственно, сел я это писать уже года два назад, но пишу я крайне медленно, постоянно переделывая уже написанное. Сначала я думал написать исключительно о самом сражении, но статья вопреки моей воле по мере прочитанного материала все разрасталась и разрасталась и вышла довольно длинная. Сегодня я вывешиваю первую ее часть.

Прежде чем начать, хочу предупредить тех, кто свято (и наивно), не зная факты или закрывая на них глаза, продолжает верить в мифических «благородных краснокожих» и «подлых белых захватчиков» из романов Купера, Мая, Лизелоттты и прочих фантазеров, коим нет числа – смело бросайте читать сие сочинение на этих же строчках. Ибо оно не полито обильно слезами сочувствия к «наивным детям Природы» и к «100 млн. невинно убиенных», а напротив – получилось весьма анти-индейской. Тут изложена моя собственная точка зрения (основанная на фактах, а не на мифологии ) на известные события, кардинально отличающаяся от политкорректной, общепринятой ныне, и я считаю, что имею на это право.

ВСТУПЛЕНИЕ

Морозным утром 27-го ноября 1868-го года на реке Уашита, что в Оклахоме, подполковник Джордж Кастер со своим Седьмым кавалерийским полком, исполняя приказ генерала Филипа Шеридана, атаковал селение Южных Шайенов вождя Черного Котла.

Если говорить о любом историческом событии не вскользь, а обстоятельно, то необходимо рассмотреть его причины.

Конечно, можно заявить о том, что причиной Битвы (или Резни) при Уашите стало нашествие белых, обосновавшихся на исконно индейских землях. Можно сказать и то, что главной причиной стал лично Христофор Колумб. Так можно дойти и до сотворения Адама и Евы или же до Большого Взрыва, кому как нравится.

Давайте остановимся на факте: хотим мы того или нет, но предотвратить колонизацию обеих Америк и оставить их огромной заповедной зоной было просто нереально. Это было бы нереально, будь даже Америка открыта в 1892-ом, а не на четыреста лет раньше. Будем реалистами!

Далее. Опять же – хотим мы того или нет - но государство под названием Соединенные Штаты Америки было создано, и оно расширяло свою территорию, неотвратимо продвигаясь на Запад, заселенный воинственными племенами индейцев. И с ними надо было либо договариваться, либо воевать.

Атака индейцев на караван

А теперь я выскажу крамольную мысль – любые договора со Степными индейцами не стоили и цента, если только к ним не прилагался весомый довесок в виде грубой силы (единственное, к чему индейцы питали уважение) в лице армии.

Поясню.

Дело в том, что весь уклад жизни Степных индейцев (а предмет данной статьи – Уашита – относится именно ко временам разборок со Степными краснокожими, а не с Ирокезами, Семинолами и прочими Тлинкитами) основывался на войне и на охоте. Юноша, не участвовавший в боевых походах и не имевший военных подвигов, не мог рассчитывать не только на повышение своего социального статуса в племени, но и на женитьбу. Кроме того, у степняков к тому времени еще не сформировалась та прослойка знати, с решениями которой пришлось бы считаться всему племени и с которой можно было бы так или иначе, но договориться, как в итоге хоть и отчасти но договорились русские на Кавказе и в Сибири.

По сути – имена вождей под тем или иным договором означало согласие лишь отдельных конкретно взятых лиц, но не согласие всего племени. И даже воины, подписавшие договор, в любой момент могли изменить свое решение. И вожди никак не могли на это повлиять. Были, правда, исключения, вроде Пятнистого Хвоста, но даже он не был абсолютным авторитетом для всех своих людей.

Поэтому и из так называемых «мирных» лагерей постоянно ускользали боевые отряды, налетавшие как на враждебные племена, так и на белых, и вовсе не ради защиты Родины от интервентов, а исключительно ради личных подвигов, лошадей и прочей наживы. Героические индейцы предпочитали набеги на беззащитных фермеров, а не на солдат.

Происходило все примерно так:

Некое племя заключило мирный договор с белыми. Какое-то время спустя из этого племени уходит военный отряд в набег на враждебное племя. Такое случалось постоянно, это индейский образ жизни. Однако, набег неудачен, получают они там изрядных люлей и злые, без лошадей и скальпов, возвращаются в свое селение, где их ожидает позор. Но на обратном пути один из воинов вдруг вспоминает: «Пацаны, слушайте, тут по дороге есть ферма белых людей, я как то у них в гостях был, эти придурки отсыпали мне сахара, кофе и даже патронов дали. Там одни бабы да дети, мужиков всего человека два-три. Скота у них много, лошади есть, давайте налетим, с ними мы в легкую управимся». Те ему: «А че, не с пустыми же руками домой возвращаться». Налетели, сожгли ферму, перебили обитателей и с лошадьми, скальпами и прочим наваром гордо вернулись в родное селение победителями. Встречают их с почестями, все радуются, Пляску Скальпов пляшут, и только старый мудрый вождь, заключивший мир с белыми, сидит тихо у себя в типи и с грустью понимает, что придут теперь синие мундиры и наваляют всем так, что мама не горюй.

Такое, или почти такое, случалось весьма часто. Достаточно вспомнить резню Хангейтов, которая в итоге привела к Сэнд-Крику. 13 июня 1864-го года в Денвер привезли ужасно изуродованные тела четырех белых – Натана Хангейта, который управлял расположенным неподалеку от города ранчо Исаака Ван Вормера, его жены Элен и двух их дочерей, Лауры (2.5 года) и шестимесячной Флоренс. Это было делом рук какой-то банды индейцев, то ли Шайенов, то ли Арапахов. Надо ли говорить, что дом Хангейтов был сожжен, а скот угнан.

Тела несчастной семьи были выставлены на всеобщее обозрение, что вызвало в Денвере взрыв общественного негодования. На этой волне губернатор Колорадо Джон Эванс и создал Третий Колорадский кавалерийский добровольческий полк, командиром которого назначил бывшего пастора полковника Джона Чивингтона.

29 ноября 1864г. Третий Колорадский атаковал селение Южных Шайенов вождя Черного Котла на ручье Сэнд-Крик. Мне не хочется описывать все те ужасы, творимые белыми отморозками, желающие легко найти могут это в Сети. Печально, что это было делом рук якобы цивилизованных людей, но надо признать, что колорадские «чикатилы» просто переняли опыт своих индейских коллег.

«Я была в Денвере, когда полковник Чивингтон отправился на Сэнд-Крик. Джон М. Толлман, ставший впоследствии моим мужем, принадлежал к Третьему Полку, часть которого принимала участие в сражении. У меня есть несколько колец, сделанных из волос белой женщины и снятых с тел мертвых индейцев. Живи вы в одно время с нами, в постоянном состоянии страха и тревоги, почти ежедневно видя изуродованные индейцами тела друзей и знакомых, вы не обнаружили бы в своем сердце осуждения по отношению к поступку полковника Чивингтона… В течение пары лет после боя при Сэнд-Крик Шайены и Арапахо вели себя куда тише…». Элизабет Толлман, давшая в 1936 году интервью “The Colorado Magazine”

Сэнд-Крик, 29 ноября 1864

В отличие от советских партизан времен Великой Отечественной или испанских герильяс Наполеоновских войн никакой идейной подоплеки у индейцев не было. Ну или почти никогда не было, за редким исключением. Или было в фильмах про Гойко Митича.

Война была в крови, была образом жизни Степных индейцев, им было абсолютно без разницы с кем воевать и кого убивать, и отрицать это могут лишь люди, либо не знающие индейцев вообще, либо относящиеся к ним по принципу «онижедети». Можно перечислить еще пару категорий поклонников краснокожих, но, пожалуй, воздержусь.

«Когда не нападали наши враги, на них нападали наши воины, а потому всегда кто-нибудь где-то сражался. Мы, женщины, иногда пытались остановить своих мужчин от походов против врагов, но это было все равно, что говорить с зимней вьюгой» Красивый Щит, женщина племени Кроу.

Впрочем, не знаю, для кого это пишу, ибо все вышеизложенное и без меня прекрасно известно всем тем, у кого хватило терпения дочитать до этих строчек.

2. МИР или ВОЙНА

В октябре 1867-го года могло показаться, что на Южные Равнины наконец-то пришел долгожданный мир. На совете у ручья Медисин-Лодж Команчи, Кайова, Кайова-Апачи, Южные Шайены и Арапахи подписали соглашение, которое вошло в историю под названием Договор Медисин-Лодж .

Подписанию этого договора предшествовали некие далеко не мирные события.

Индейцы не оставляли в покое все увеличивающееся белое население северной и центральной частей Канзаса, а также Небраски, и кроме того Шайены под предводительством Ноги Индейки и Пятнистого Волка совершили успешную диверсию против железной дороги Юнион Пасифик. 6 августа 1867 года краснокожие в нескольких милях от Плам-Крик Стейшн (современный Лексингтон, Небраска) разобрали рельсы и пустили под откос поезд, убив семерых служащих этой кампании. Одного, Уильяма Томпсона, оскальпировали и бросили умирать, но он выжил, став своего рода знаменитостью.

 Уильям Томпсон, оскальпированный индейцами

В своем отчете военному министру Стентону генерал Уильям Текумсе Шерман по этому поводу писал следующее : «По моему мнению, если мы разрешим хотя бы пятидесяти индейцам остаться между реками Арканзас и Платт, нам придется охранять каждую почтовую станцию, каждый обоз и каждую партию железнодорожных рабочих. Другими словами, пятьдесят враждебных индейцев парализуют три тысячи солдат. Лучше выдворить их как можно скорее, и нет большой разницы, уговорят ли их члены комиссий или убьют солдаты».

Верх взяло мнение сторонников мирной политики.

20 июля 1867 г. Конгресс сформировал Индейскую Мирную Комиссию, президентом которой стал Натаниэль Тейлор – комиссионер по делам индейцев. В ее состав вошли генералы Шерман , Харни, Терри и Санборн, сенатор от Миссури Джон Хендерсон, полковник Таппан.

Мирный совет с индейцами пяти племен начался 15 октября 1867 г. в живописном, поросшем высокими деревьями местечке на берегу ручья Медисин-Лодж в шестидесяти милях к югу от Форта Ларнед. Известный журналист, а впоследствии и знаменитый исследователь Африки Генри Стэнли, прибыв туда, насчитал 100 палаток Команчей, 150 – Кайовов, 171- Арапахов, 85 – Кайова-Апачей и 250 – Южных Шайенов.

Договор Медисин-Лодж безусловно заслуживает отдельной статьи, вкратце же суть его такова.

Согласно договору индейцы должны были отказаться от своих охотничьих земель в Канзасе и уйти на юг, на Индейскую Территорию (современная Оклахома), в меньшие по размеру резервации (их территория уменьшалась более чем вдвое); взамен краснокожим были обещаны ежегодные выплаты на протяжении тридцати лет а также обеспечение их продовольствием, всякого рода товарами, необходимым инвентарем и оружием «для охоты».

После долгих дебатов было подписано три отдельных договора: 21 октября - договор с Команчами и Кайовами и договор с Кайова-Апачами, 28 октября - договор с Южными Шайенами и Арапахами. С договорами согласилось подавляющее большинство индейцев, и все бы хорошо, но влиятельная группировка, известная под названием «Псы Воины», ведомая Римским Носом, и бОльшая часть жаждущей славы молодежи, их не признали.

Стоит особо отметить, что согласно статье № 15 договора с Шайенами и Арапахами за этими племенами признавалось право на охоту на их старых охотничьих угодьях за пределами резервации в южном Канзасе при условии, что они будут держаться в стороне от белых поселений и дорог.

  Совет на Медисин-Лодж

По окончании работы совета племенам раздали подарки – кипы превосходных тканей, одеяла, топоры, котелки и прочую необходимую в хозяйстве утварь, а также еду. Подарков было так много, что краснокожие не смогли забрать с собой все, так и оставив это добро валяться в прерии, а то, что они ухитрились взгромоздить на свои волокуши, сильно замедлило их передвижение.

Однако, кроме утвари и еды среди подарков было кое-что еще.

Капитан Седьмого кавалерийского Альберт Барниц присутствовал на Медисин-Лодж и был поражен: “Индейцы подписали договор. Розданы подарки - среди прочего 65 новых револьверов! - и сотни новых разделочных ножей!”.

Восемь лет спустя, когда на берегах Йеллоустона майор Рино писал свой рапорт о деле Кастера, он завершил его такими словами:

“Душераздирающее зрелище мертвых тел, увенчивающих высоту, где пал Кастер, которое сохранится в моей памяти до самой смерти, слишком свежо для меня, чтобы не спросить любезный народ этой страны - неужели политика, сталкивающая в бою противоборствующие стороны вооруженные, снаряженные и одетые одним и тем же правительством, не должна быть упразднена”.

Очевидно, эту проблему не смогли разрешить и по сей день.

Так или иначе, могло показаться, что проблемы решены мирным путем, но все, к сожалению, вышло ровно наоборот.

Виной всему стали белая бюрократия и индейское нетерпение, а также уверенность краснокожих в том, что они являются пупом Земли.

В Вашингтоне Конгресс сцепился с Сенатом в схватке за то, кому из них достанется должность главного начальника в индейских делах, кроме того у обеих палат нашлись дела куда важней рассмотрения договоров с немногочисленной кучкой жалких дикарей, и в итоге Договор Медисин-Лодж был ратифицирован Сенатом почти год спустя после его подписания – в июле 1868-го. И, понятное дело, до его ратификации индейцам не перепало и цента из того, что им причиталось.

Удачная летняя охота обеспечила их продовольствием, и индейцы, абсолютно незнакомые с поговоркой белых людей «Обещанного три года ждут», не бедствуя провели зиму в своих лагерях. К весне же их припасы подошли к концу, и племена начали проявлять беспокойство. Индейцы настаивали на выдаче им всего того, что им было обещано, особенно оружия, без которого они якобы не могли охотиться.

Забавная ситуация. Дело в том, что господин Голод по весне частенько посещал краснокожих и до нашествия белых. Но в те времена индейцам приходилось обвинять в своих бедах лишь злых духов, а вот теперь у них появился вполне осязаемый козел отпущения в лице белого человека. И еще. Неужели всего за одно поколение индейцы разучились изготавливать стрелы, луки, копья и с их помощью охотиться на бизонов и прочую дичь? К тому же на дворе стоял год 1868-ой, и до начала тотального исчезновения бизонов оставалось еще минимум года четыре.

Агент Уинкуп всячески старался притушить тлеющий пожар войны, раздавая индейцам то, что у него имелось под рукой, и надо сказать он в этом весьма преуспел, дотянув до ратификации договора без насилия со стороны краснокожих. Катастрофа разразилась уже после того, как Сенат утвердил договор, и индейцам было выдано все, что положено.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ