- Слушай, а ты вообще знаешь, кто такой Пушкин?

Уличный продавец фруктов погрузился в размышления. Ранее он сказал мне, что слышал эту фамилию: «Кажется, учил в школе». Спустя минуту его лицо осветилось улыбкой.

- Вспомнил! Пушкин - русский парень! Родился у нас, в Аддис-Абебе!

Вот уж действительно - согласно опросам 95% (!) граждан Эфиопии считают: место рождения великого русского поэта - именно в Африке. Хотя на самом деле Эфиопия - родина лишь прадеда Пушкина, Абрама Петровича Ганнибала, известного как «арап Петра Великого».

Абрам появился на свет в 1697 году на севере страны - у местечка Лагон, в семье князя. В шестилетнем возрасте ребёнок был похищен во время набега турок. После его купил на невольничьем рынке русский посол в Турции Савва Рагузинский и забрал в Москву - для подарка царю. Пётр Первый крестил мальчика: тот сделался его любимцем, впоследствии дослужившись до звания генерал-аншефа Российской империи. А вот уже внучка «арапа», Надежда Осиповна Ганнибал, стала матерью Пушкина.

«В томленьях грусти безнадежной,

В тревогах шумной суеты

Звучал мне долго голос нежный

И снились милые черты…»

Эфиопский кинорежиссёр Берхану Шиберу, учившийся в Москве, знает наизусть десятки стихотворений Пушкина. Он не устаёт декламировать их - чуть прикрыв глаза, с улыбкой на лице. Ранее Берхану переводил книги поэта на главный язык Эфиопии - амхарский, хотя признаётся: по-русски стихи звучат лучше.

«Так или иначе, даже на амхарском ощущается: Александр Сергеевич - великий поэт, - смеётся Шиберу. - Прочтёшь нашей женщине «Я помню чудное мгновенье» - и она тут же млеет». В Аддис-Абебе имеется и площадь Пушкина… Однако, приехав туда, я не нашёл памятника с бакенбардами.

Бронзовый бюст поэта перенесли - теперь он стоит возле Национального музея Эфиопии, а здесь через год планируют воздвигнуть скульптурную композицию: Пушкин в полный рост смотрит в лицо своему прадеду Ганнибалу. На площади просят милостыню нищие. Спрашиваю их про Пушкина. «А, он наша гордость. Русский генерал, служивший в Эфиопии. Кажется, был лётчиком. Только не знаем - православный или мусульманин».

«Вот уже длительное время Пушкин является объектом политического скандала, - рассказывает сотрудник музея Гиоргис Дебре. - Ведь местность Лагон и река Мареб, на чьих берегах родился Ганнибал, - ныне граница Эфиопии с новым государством Эритрея. Тамошние культурные деятели объявили: Александр Сергеевич - их соотечественник. Вышла книга с названием «Эритрей­ские корни Пушкина», местные литературоведы привели доводы, что поэт - эритреец, а не эфиоп.

Отношения накалились, когда наш министр культуры сделал заявление: «Мы не позволим менять Пушкину паспорт!» В итоге, когда в 1998 году (совсем по другому поводу) началась война между Эфиопией и Эритреей, остряки назвали конфликт «пушкинской битвой».

Шутки шутками, но недавно в эритрейской столице Асмэре поставили свой памятник Пушкину. И это привело эфиопов в ярость: у нас отбирают право называться родиной великого поэта!».

Во время строитель­ст­ва социализма в Эфиопии (1977-1991 гг.) из СССР приезжали профессиональные пушкинисты - читали лекции в столичных вузах, проводили литературные конференции. Эфиопские дети изучали Пушкина в школах, Советский Союз не жалел денег на оплату переводов «Капитанской дочки», «Руслана и Людмилы» и «Медного всадника» с русского на амхарский. После падения прокоммунистического режима из школьной программы Эфиопии Пушкина убрали - теперь преподают разве что в университетах в рамках «зарубежной литературы». Думается, если бы не спор с Эритреей, чей Пушкин круче и у кого памятник лучше, о наследии поэта могли бы и совсем забыть.

«Новому поколению эфиопов имя Пушкина уже мало что говорит, - считает Вячеслав Конник, директор Российского центра науки и культуры в Аддис-Абебе. - И мы пытаемся исправить ситуацию. При нашем центре есть курсы русского языка, где занимаются эфиопские дети. И пусть учеников пока немного, на уроках литературы они с удовольствием читают поэмы и сказки Пушкина. Александр Сергеевич связывает наши народы, и важно не потерять эту нить. Увы, наше влияние здесь весьма уменьшилось - если в 1990 году в Африке дейст­вовало около 20 культурных цент­ров, то сейчас их осталось четыре, да и финансирование оставляет желать лучшего. Каждый раз, когда я слышу, как эфиопский школьник декламирует Пушкина, понимаю: мы работаем не зря».

«Да что там простые эфиопы - даже образованные люди и те говорят мне: Пушкин родился в Аддис-Абебе, а потом эмигрировал в Москву! - разводит руками доктор наук Амбареу, переводивший Пушкина ещё при императоре Хайле Селассие. - Недостаточно спорить с Эритреей, назвать площадь в честь поэта и ставить где-то там бюст - надо «продвигать» его стихи среди студентов. Увы, не только в Эфиопии, но и в России всё меньше молодых людей сражаются за сердца девушек прекрасной строкой Пушкина».

«И буду долго тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я Свободу

И милость к падшим призывал».

19-летний студент из Аддис-Абебы Йоханныс Диту прекрасно выговаривает слова - он учил «великий и могучий» два года подряд.

«Люди в Эфиопии воспринимают Пушкина не только как поэта, - объясняет он, возлагая букет роз к памятнику во дворе Национального музея. - Моя прабабушка со стороны отца вообще считает, что это русский святой. Неважно. В любом случае - эритрейцам мы Сашу не отдадим».

Бронзовый же Александр Сергеевич на постаменте взирает на страсти вокруг своего имени в Африке с изрядной долей флегматизма. Хотя ему наверняка было бы приятно, что в далёкой Африке до сих пор читают его стихи - на русском языке…

* На фото - бюст Пушкина в Аддис-Абебе (в окружении русскоязычных пушкинистов) и памятник Пушкину же в столице Эритреи - Асмэре.

(с) Zотов

14 лет назад я встречался в Лос-Анджелесе на интервью с Арнольдом Шварценеггером — тогда еще губернатором Калифорнии. Как я с ним встретился (кстати, Арнольд не такого большого роста, а в кино-то выглядит как шкаф:), это отдельный разговор. Гораздо интереснее другое.

Приехал я в federal building, где должно быть интервью. Там в "предбаннике" офиса губернатора тусует народ, который после меня должен зайти — съемочная группа польского ТВ. Стали общаться. И тут журналистка Моника и говорит — "Слушайте, а у вас еще популярны мульты про Чебурашку? Я его обожаю! Я так тащилась в детстве!". Ну, обсуждаем современную мультипликацию. И тут подходит пресс-секретарь Шварца — Шерил. Немолодая дама, с короткой стрижкой и в строгом костюме. Стильная такая.

И говорит Шерил — "А кто это, Чебурашка?". Моника запнулась. "Это такое…такое…вот такое"- говорит она. "Эээээ, creature, существо" — подсказываю я. "Ага, — подхватывает Моника. — "С большими ушами". "Осел?" — недоумевает Шерил. "Нет-нет, — краснеет Моника. — Он меньше". "Кролик?". "Нет". "А кто же ЭТО!?". Моника в ужасе, ибо ведь реально невозможно объяснить, к какому типа животных относится Чебурашка. Позвоночное, некопытное, ушастое…мультипликатус чебурашкус, короче.

Моника впадает в прострацию. "Его прислали в московский зоопарк", — лепечет она. — "В ящике с апельсинами". "Из Ирака" — добавляю я. Ибо уж веселиться, так веселиться. Шерил меняется в лице. Ей представляется посылка с бен Ладеном, которому хирургически изменили уши, и надписью арабской вязью на ящике "С приветом от "аль-Каиды". "Почему из Ирака?" — железным тоном спрашивает она. "Ну, там же много апельсинов", — невинно отвечаю я. "То есть, это арабское животное?". Тут уже я сам начинаю грузиться. "Фиг его знает", — говорю я неуверенно. — "Теоретически да. Но апельсины много где растут. Чебурашка может быть и итальянец, и грек. И даже колумбиец". Шерил смотрит на меня и Монику странными глазами. Она уже проклинает себя, что пригласила журналистов с психическими отклонениями.

"У него там еще друг был, — продолжаю я, понимая, что окончательно отпускаю тормоза. — "Он работал в зоопарке". "Сторожем?". "Нет, крокодилом". Гробовое молчание. "Да-да!" — радостно вступает в разговор утихшая Моника. — "Он даже объявление в газету давал — "МОЛОДОЙ КРОКОДИЛ 50 ЛЕТ ХОЧЕТ ЗАВЕСТИ СЕБЕ ДРУЗЕЙ". Шерил продолжает молчать. Ячувствую, она уже сделала вывод — наши с Моникой психические отклонения вызваны употреблением тяжелых наркотиков. Ибо только ЛСД, разрушающий мозг, способно вызвать образ апельсинового монстра с ушами, который дружит с крокодилом и работает на "аль-Каиду". Я понимаю — уже не нужно добавлять ей подробности. В частности, про старуху, которая ходит у зоопарка с крысой в сумке. Будет хуже.

"О`кей" — ледяным тоном говорит Шерил, и мрачно уходит в кабинет. Интервью в тот день все-таки состоялось. Вероятно, к Шварцу в свое время приезжали журналисты из Голландии. И Шерил решила, что это в порядке вещей.

(с) Zотов

Как-то раз надо мне было полететь в Малайзию.

А на дворе, как и сейчас, январь, время отпускное. Ищу билеты, цены на рейсы в Куала-Лумпур наполняют сердце ужасом — от $4 000. И тут попадается авиакомпания Pakistan International Airlines. Оказывается, она летает из Москвы в Куала-Лумпур со стыковкой в Карачи. Билетик всего 20 тысяч рэ, но мы-то с вами знаем, что там где-то есть засада. Так оно и есть — транзит аж 23 часа.

Я закис — что, столько в аэропорту пастись? Звоню в представительство PIA. И тут выясняется, что за те же 20 штук меня поселят на сутки в гостинице (!) в Карачи, и будут кормить на халяву (!!). Сей факт порадовал безмерно. В Пакистане я был в командировках 8 раз, и думал, что меня они не удивят.

Я ошибался.

Полет прошел неплохо. Порадовало перед приземлением фраза из кабины пилота "Если того пожелает Аллах, то мы скоро приземлимся в аэропорту Карачи".

У нормального человека началась бы паника и конвульсии, что мы летим на ведре с гайками, которое приземляется (да и взлетает) исключительно с Божьей помощью. Но я уже был в Пакистане, и там это нормально, очень многое держится на милости Аллаха, иначе бы все государство уже давно рухнуло к чертовой матери.

Самолет был новый "Боинг", сервис отличный, пилот не выражал желания обрушить авиалайнер на американское посольство — так нервно шутила пара ребят впереди.

Утонченные ребята летели отдыхать на Бали, упивались друг другом и московским гламуром. И вот, приземляемся мы в аэропорту Карачи. Ребята интеллигентно спрашивают — "А где тут в дьюти-фри купить бухло?". "Да нигде, — говорю. — Это ж не Дубай, исламская республика. Даже духи — и те в дьюти-фри не продают — видать, из опасения, что там спирт". Они помрачнели, и говорят — а что есть?

Я объясняю — еще есть закон, карающий гламурные отношения между мужчинами смертной казнью. Но вас не тронут, вы же белые. Они от таких перспектив еще белее стали — побледнели прям, болезные. Идем на паспортный контроль, и тут выясняется одна вещь. Да, транзит безвизовый, но при этом забирают паспорт. Это мне как-то сразу не понравилось. "А если, — говорю я офицеру. — "Аль-Каида" кредит на мой паспорт возьмет, я ж замучаюсь с ЦРУ потом в Гуантанамо объясняться! Давай бумагу, что паспорт взял". Тот на меня глянул так, будто я у него жену увел. Ну, составил бумагу с номером паспорта — я чуток успокоился, что "аль-Каиду" в банке с кредитом завернут.

Выходим, нас ждет микроавтобус халявный от Pakistan International Airlines, который повезет в халявную же гостиницу. Носильщики погрузили вещи, едем. Гламурная парочка спрашивает — а ты сколько чаевых дал? Доллар на двоих, отвечаю, тут это даже много. Они разом поскучнели. "Мы их спросили — 5 евро хватит? И их старший говорит — какой пять, надо десять! Ну мы и дали". Меня на смех пробило — "Да вы чего. Они на такое бабло тут месяц живут".

Народ в расстройствах стал разбирать рюкзак — оказалось, что у них айпод (плеер, то есть) вытащили умные носильщики. Я сказал им, традиция такая, полагается в Карачи на чай каждый раз давать айпод и 10 евро. Морду они мне бить не стали, так как с полета были сильно уставшие. Но до гостиницы не произнесли ни слова.

Приезжаем. Три звезды, чего я ждал на халяву. Номер маленький, но вполне. Дал носильщику 30 рупий (тогда — полдоллара), что вещи занес (хотя вещей там чисто рюкзак, основная-то сумка в багаже в аэропорту). Он говорит — сэр, а вам еще подушку? Да нет, спасибо. А второе одеяло? Да и так тепло. А свет показать где включается? Я говорю — "ЧЕГО ТЕБЕ НАДО, ТВОЮ ПАКИСТАНСКУЮ МАТЬ? "Еще полдоллара хочу, сэр, а вы от услуг отказываетесь". Дал снова рупий. Парень восхвалил меня и Аллаха, ушел. Думаю — а что делать-то щас, сутки на транзите? Гляну-ка город. Был до этого в Исламабаде, в Лахоре, в Кашмире даже — а вот в Карачи не был.

Выхожу из отеля. Таксисты бросаются на мя, аки львы на христиан. Я говорю — сколько там часа четыре поездить по городу? Мне заряжают 100 баксов, и крутят перед рожей руками. После любезного отсыла нахуй добрых хозяев города, а также порции жалоб на бедность (не с моей стороны) сговорились за двадцатку. Поехали сначала смотреть стоянку автобусов. Они в Пакистане ЧУМА — круче я только на Гаити видел, чтобы были разрисованы во все цвета радуги. И еще там прикреплены бубенцы всякие. Идешь по улице, слышишь дикий звон и грохот — это автобус едет. Ну вот, приезжаем на станцию, фотографирую. Тут вокруг народ собирается, который начинает на меня смотреть неласково. В Карачи уже достаточно было инцидентов с американцами и европейцами, и я думаю, что как-то погорячился с прогулкой. Причем, в Исламабаде меня никто не трогал, а тут на иностранца ну прям нездоровая реакция. Народ смотрит звонит по телефонам, и что-то говорит.

Я язык урду не понимаю, и представляю себе разговор — "Ахмед, как дела? Как твоя карьера в "аль-Каиде", ты все еще младший шахид из отдела взрыв-менеджеров? Восславь Аллаха, теперь я могу тебе не отдавать сто баксов долга, а ты сделаешь карьеру века. Тут на стоянке какой-то толстый белый чувак в очках фотографирует автобусы, это явно агент ЦРУ. Бери его в заложники срочно, акция ограничена. Надеюсь, я как участник конкурса "Сдай неверного" выиграю стильную чалму от "аль-Каиды" и рюкзачок с автографом бен Ладена"?

Говорю своему таксисту — "Валим отсюда". Иду к машине, мне пытаются преградить путь (вот славно-то), и говорят на ломаном английском что-то там про сионизм и Америку. Я сообщаю, что из Москвы, но понимаю, что пригласить всех проехать в аэропорт за паспортом не получится. Народ резко теряет ко мне интерес. Какие легковерные, американец бы на моем месте тоже выпутался. В нежных выражениях объясняю таксисту, что меня вполне устроят более малолюдные и спокойные места. Он кивает. Едем, снимаем британские колониальные кварталы. Душевно так.

И тут он говорит — не хошь ли сувениров купить, дорогой белый сэр из Европы? "Даром не надо, сувениры у вас как в Индии — слоны из дерева и фигня какая-то". Водила скучнеет. Возвращаемся в отель на ужин. И тут я вижу гламурных ребят, нагруженных теми самыми слонами из дерева а-ля Индия. Я уже понимаю, что они их купили баксов по двести плюс еще чаевых раздали на десять евро с айподами.

Я говорю — нафиг вам слоны? Они грустят. "Нас привезли в сувенирный магазин. Мы ничего не хотели покупать, но у нас встали на пути, и не давали выйти. Мы испугались, и решили что-то купить". Я понимаю, им сильно повезло, что их не повезли на автобусную станцию — но не говорю, чтобы не огорчать. Ужинаем. Стол ломится, еды — как на свадебном банкете, вот тут "Пакистанские авиалинии" не подкачали. Как православный русский человек, я ввиду халявы ем в два раза больше, чем мне надо. Зачем я это делаю? Я не могу объяснить. Инстинкт голодных лет коллективизации и гибели посевов во время засухи в царское время сидит глубоко в наших сердцах — другого вывода нет. И тут нам говорят, что пришел представитель авиакомпании. Зачем? А вот нас повидать. Я говорю — ок, поем и увидимся.

Приходим в холл. Сидит пакистанец с белозубой улыбкой и проспектами Pakistan International Airlines. И говорит — ну как же круто, что вы с нами полетели! Мы соглашаемся. Нам рассказывают про другие маршруты в непонятно какие города. Мы понимаем — надо это терпеть, потому что нас кормили бесплатно. Я даже поддерживаю разговор про Кашмир, ибо там был. И тут чувак просто расчувствовался. И говорит мне — сэр, а вы не хотите у нас задержаться на месяц. Все на халяву, полетаете от имени авиакомпании. А визу мы вам щас нарисуем, я в аэропорт только позвоню. В другой момент я бы наверняка согласился, но тут-то я в Малайзию еду!!! На фиг мне Пакистан, если я уже вижу себя на пляже? Я деликатно — нет, спасибо. Он говорит — сэр, я настаиваю. Я говорю — знаете, у меня встречи в Малайзии. Мне в ответ — сэр, их стоит отменить…мы даже полетим в зону племен, куда обычно не пускают иностранцев, и…Я вздыхаю и говорю — СЛУШАЙ, ДА ПОШЕЛ ТЫ НА ХУЙ!!!

Остаток вечера и ночь я наслаждался в номере одиночеством. Меня никто не трогал. Гламурные попутчики тоже спали — утром они жестоко запаковали всю электронику под замок, и не дали никому чаевых. Они были мрачны, небриты и подозрительны — гламур в Пакистане улетучивается весьма быстро.

Вылетели по расписанию:))

Как жаль, что Pakistan International Airlines больше не летает из Москвы. Я бы снова рискнул:)

(с) Zотов