http://pikabu.ru/story/_3653810

Кантерлот, выходной день, всё должно быть спокойно, всего этого не должно происходить, это не нормально...
Квартал вокруг одной из крупнейших больниц в Эквестрии оцеплен, мирные жители покинули дома, отряды стражников располагаются на некотором отдалении от здания. Все в напряжении, неизвестные требуют прибытия принцесы, иначе могут пострадать заложники. Самое пугающее, что нам не известно точно, на что они способны, и что именно задумали.
- Принцесса, вы уверены, что вам не нужна помощь? - почему я так беспокоюсь о ней, она одна из самых могущественных существ в мире
- Всё будет нормально, Фрост. Я иду к ним, а они выпускают заложников из правого крыла. Проследи, чтобы всё было нормально. - прошептала она мне, и мы зашли в комнату к стражникам - Вы все отлично знаете, что вам надо делать! Выведите всех, кого сможете и покиньте улицу, ждите дальнейших указаний. - обратилась она к ним
- Так точно! - хором ответили стражники
- Фай, проследи пожалуйста за Фростом, - она обратилась к командору Фаеру - он сегодня какой-то…
- Не в духе. - перебил я принцессу - Простите ещё раз, это всё тот заключённый, что-то со всем этим не то.
- Ни чего, мне тоже не спокойно. – добавила она
- Принцесса, не беспокойтесь, я прослежу. - командор встал по стойке смирно и посмотрел на меня с укором
- Идём! - приказала принцесса и мы выдвинулись
Покинув здание, нам предстояло преодолеть улицу, и разделиться. Я и ещё десять стражников направились к чёрному ходу, где нас уже ждали двое единорогов в масках и больные. Принцесса отделилась от нас и пошла к главному ходу. Как мне всё это не нравится.
- Забирайте больных, и без глупостей! - один из неизвестных толкнул меня в бок, когда я помогал встать на ноги больной пегаске
- Вы не глупите, у вас нет шансов.- я посмотрел ему в глаза, они были пусты, какая-то магия управляет им?
Он никак не отреагировал, когда мы всех взяли террористы вернулись в здание и закрыли двери. Мы помогали идти больным, но с нами так же шли ещё несколько врачей.
- Простите… - обратился я к шедшей рядом со мной медсестре - вы не знаете, есть ли какие пути неизвестные им пути в больницу?
- Нет, туда никак не проникнуть, они забаррикадировали все двери, пути туда нет. Только если они сами захотят впустить…
- Понятно. А происходит внутри здания что-нибудь странное?
- Да, им зачем-то нужна была кровь, но они быстро вывели всех из внутренних помещений и верхних этажей. Все сейчас на первом этаже у главного входа. - она тяжело вздохнула
- Спасибо за информацию.
Мы перешли через улицу и скрылись за кафе, там забрали всех больных, а мы вернулись в командный пункт на втором этаже. Там открывался хороший вид на больницу…
- Мы так и будем сидеть сложа копыта? - спрашиваю я командора Фая
- Принцесса сказала - мы выполняем. - он отвернулся от окна и посмотрел на меня
- То есть, ты ничего не хочешь предпринять?
- Не имею права, ты же слышал приказ? Надо сидеть и ждать.
- А я так не могу. - лезу в сумку с зельями
- Ты что-то задумал? - он заглядывает ко мне в сумку
- Пока нет, но на всякий случай проверяю, всё ли в наличии. - зелья все на месте, хорошо
- Давай без этого, сиди спокойно. - он продолжил наблюдение за зданием
В комнату заходит стражник и обращается к командору.
- Вам стоит перейти на крышу, оттуда лучше просматриваются верхние этажи.
- Вайт, хорошая мысль. Сейчас прибуду.
Он закинул свою сумку на себя, ещё раз посмотрел в окно и направился к выходу. У меня в голове созрела идея.
- Постой, у меня один вопрос.
- Да, что? - он остановился и посмотрел на меня
- У меня появилась идея, помоги осуществить.
- Нет и точка. Даже не проси.
- Я не нахожусь у тебя подчинении, так что тебе за это ничего не будет. - конечно он не согласится, надо найти меру влияния на него
- Нет. - он собирается выйти
- Я имею полное право действовать в соответствии с моими предписаниями. - импровизируем - Селестия дала мне разрешение на любые действия, которые могут помочь государству, а это выше указаний принцессы Луны
- Нет, я не вижу причин продолжать разговор.
- Это всё потому что ты любишь принцессу, и не хочешь её ослушаться?
- Нет, это не имеет значения… Какого рога, ты несёшь? - он напрягся, похоже это то, что надо
- Можешь не скрывать, я это чувствую. - а ещё все слухи и сплетни во дворце доходят до меня - К тому же, я согласен, она прекрасна, трудно не влюбиться.
- Хватит! - да ладно, так быстро?
- Давай так, я тебе скажу какие цветы она любит, а ты выполнишь мою просьбу? - всё как меня учил Дискорд
- Не могу. – холодно отрезал он
- Если всё пройдёт нормально, я скажу, что это была твоя идея, нет - я сам дурак. – собственно как всегда
- Ладно - он вздохнул - но только из-за принцессы Луны. И это останется между нами.
- Окей. Прикажи солдатам поставить дым над домами, а я под его прикрытием телепортируюсь на крышу больницы.
- Хорошо. - ему крайне не нравится эта идея, но мы поднимаемся на крышу.
- Солдат! Приказ 127! – сразу же начал он
- Сэр?
- Выполнять!
- Так точно! - он встал по стойке смирно
- Светящийся шар слетел с его рога в небо, через несколько секунд такие же шары стали появляться в небе. Падая они оставляли за собой след из дыма, ближе к земле они превращались в клубы дыма. Они рассеются через несколько минут, но этого времени мне достаточно.
- Ах да, орхидеи, командор. – говорю я напоследок
- Да? – его глаза блеснули
А я тем временем концентрируюсь на конечной точке, такое расстояние требует больших затрат силы, но ничего, это того стоит. Каждый раз, когда перемещаешь себя, ощущаешь, как ты распадаешься на части, появляется мимолётное ощущение свободы, но потом оно резко обрывается, и ты опять стоишь на твёрдой земле, в идеале. Мне везёт, всё нормально, я стою на крыше больницы, а клубы дыма всё ещё скрывают крыши домов…

Привет, пикаброни. Как вы возможно успели заметить, и на что резонно обратил внимание товарищ Падший, наступила осень и активность пишущей братии нашего фэндома заметно возросла.
Поэтому я хочу предложить вам поучаствовать в небольшом развлечении, которое, как я надеюсь, будет вам интересно.

Итак: "Литературный челендж пони-виньеток".

Суть его очень проста — написание маленькой зарисовки (до тысячи слов) на заданную тему в ограниченный промежуток времени. Для усложнения задания, а так же для разнообразия конечных вариантов, на выбор представлены различные модификаторы, выбрать которые можно либо самостоятельно, либо попросить броняш выбрать за вас.
Каждый желающий участвовать описывается в этом посте, выбирает или получает свой набор модификаторов (от двух до четырех штук). А через два дня в посте-итоге выкладывает в комментариях свою работу, которая обязательно получит отзыв от меня и, надеюсь, других обитателей тега:)

Сегодняшняя тема: "Дары Осени".

Модификаторы:

Неразделенная страсть.
Гербарий из воспоминаний.
Ветер, дождь и листопад — это тоже весело!
Цок-цок-цок — история на грани фола.
Забег листьев.
Осень — мое любимое время года (с) принцесса Селестия.
До пятиста слов.
К черту осень, весна тоже несет перемены!
История моего превозмогания.
Безумие.
Ни единого слова.
Берегись попаданцев!
Обманчивые перемены.
Сбор урожая.
Самый необычный шиппинг.

Вопросы задавайте в комментариях:)

Участники:
EtenHant (Осень — мое любимое время года (с) принцесса Селестия; Берегись попаданцев!)
TheDarkPaladin (Берегись попаданцев!; К черту осень, весна тоже несет перемены!)
Reiher (Осень — мое любимое время года (с) принцесса Селестия; Безумие; Ни единого слова)
Afina310510 (Безумие; Самый необычный шиппинг)
nbvehbectw (гербарий из воспоминаний; обманчивые перемены; безумие)
Highwind (Неразделенная страсть; самый необычный шиппинг)
Yupiter (Цок-цок-цок — история на грани фола; До пятиста слов)
СorpseLucefer (Гербарий воспоминаний; Берегитесь попаданцев!; самый необычный шиппинг)
MeGaDroN (Вы можете выбрать ему модификаторы)

Начало сдачи работ 17 сентября в 20:00 по Москве. Всем удачи:) Работы от тех кто не отписался тоже приветствуются.

Однажды вечером по одной из улиц Филлидельфии громко стуча копытами по мостовой во весь опор скакала пони. Само по себе событие это совсем не удивительное — город был молод и привлекал к себе столь же молодых пони, которые с удовольствием селились в новеньких домах, жили в быстром ритме и не стеснялись спешить, если опаздывали куда-то. Но сегодня что-то было не так: кроме этой самой пони на целой улице никого больше не было.

Так же, как и во всем остальном городе, ну или в тех его частях, в которых наша пони успела побывать.

За несколько часов до этого этого она просто открыла глаза и обнаружила себя лежащей на тротуаре рядом с каким-то магазином, название которого не отложилось в её памяти. Пони поднялась на ноги, осмотрелась и поняла, что не помнит не только как здесь оказалась, но ни как её зовут, ни кто она вообще. Подойдя к витрине она попыталась рассмотреть в ней свое отражение. Сквозь слой пыли на пони смотрела рыжая кобылка с практически красными гривой и хвостом.

Город вокруг был заброшен. На дороге без всякого порядка стояли запылившееся повозки. Двери в ближайших зданиях были распахнуты настежь, а окна из-за скопившейся на них грязи казались вовсе непрозрачными. Мимо пони пролетел лист газеты — и это было единственным напоминанием, что мир вокруг не статичен.

— Эй, есть здесь кто? — неуверенно крикнула она в пустоту. И тут же прижала уши к голове и даже немного попятилась назад. Голос показался чужим, незнакомым и даже лишним. Будто услышанным в первый раз (чего нельзя было исключать с учетом того, что пони помнила себя не больше десяти минут) и никому не нужным, бесполезным.

Ответом была тишина.

Пони посмотрела наверх. Солнце выглядело выцветшим и еле угадывалось на блекло-сером небосводе. Из-за этого создавалось ощущение опустившихся на землю сумерек, хотя светило было близко к зениту.

Поежившись, будто от холода, Рыжая пошла вперед. Она не знала, куда идет и зачем, но движение виделось ей предпочтительнее стояния на месте, да и думалось на ходу лучше. Оставляя за спиной одну улицу за другой, случайно сворачивая на перекрёстках и заходя в приглянувшиеся дворы, пони прислушивалась к своим ощущениям. Ей не было страшно, совсем. И это удивляло кобылку, ведь оказалась она в такой ситуации, что может напугать любого. Но единственное, что чувствовала сейчас она — это смятение.

Куда делись все горожане? Все выглядело так, будто они сбежали. Или их эвакуировали. Но от чего они могли сбежать? И неужели могло произойти что-то настолько ужасное, чтобы потребовалась эвакуация целого города? И почему тогда она осталась здесь одна? Конечно, она могла удариться головой и потерять сознание, а в давке и спешке на неё просто никто не обратил внимания. Это бы многое объяснило, потерю памяти уж точно. Но неужели в таком большом городе и при таких экстренных обстоятельствах несчастье быть забытой выпало лишь ей одной?

Будучи погруженной в эти мысли, пони не заметила, как оказалась на главной площади, посреди которой красовалась ратуша. Высокое здание, увенчанное большими часами и выложенной из камня надписью "Филлидельфия", привлекло внимание Рыжей. Где еще можно было найти хоть кого-то, если не здесь? Но ожидания оказались напрасны, ратуша была такой же пустой, как все пройденные до этого места.

Присев на скамейку напротив только что обследованного здания, кобылка позволила себе немного отдохнуть. На часах было без десяти семь. А и без того бледное солнце ближе к вечеру стало совсем неразличимым. Ночевать на улице пони совсем не хотелось, и чем больше она думала о том, что нужно найти место для отдыха, тем сильнее в душе её разгорался неожиданно проснувшийся страх темноты. Сгущающиеся же сумерки и вовсе заставили её подняться и торопливо поскакать по одной из улиц, лучами уходившими из центра города во все стороны.

Продолжение на гуглдоках

Маленький бонус в комментариях.

Маленький единорог блестящего черного цвета с золотыми волосами в хвосте и гриве, сидел на берегу реки и наблюдал, как жеребята его возраста купаются в речке. Звали его Тристе Шевалье и было ему на вид не больше десяти лет отроду. Поэтому отец, который сам был благородной белой масти, с такими же как и у сына золотыми волосами, сидел неподалеку за спиной своего чада и вместе с ним степенно наблюдал за тем, как с небес большими тяжелыми хлопьями падал мокрый снег, а в воде, от поверхности которой шел пар, резвились и брызгались кобылки и жеребчики вместе со своими родителями.

- Почему ты никогда не рассказывал мне, что зима для подобных забав подходит ничуть не меньше чем лето? - спросил отца Тристе.
- Тебя подобные забавы никогда не интересовали, - безразлично и холодно ответил отец.
Тристе привык к такому безразличию. Для себя он давно решил, что отец разочарован в нем. Обижен за то, что не получил такого сына которого хотел. Мало того, что у белого жеребца родился черный жеребенок, так этот жеребенок еще и совсем не интересовался ничем из того, что было дорого для отца и не собирался продолжать его дело.
- Не интересовали, - согласился Тристе, понурив взгляд, - но может если бы ты попытался заинтересовать меня, то всё было бы совсем по-другому.
- Тебя интересовала только твоя магия.
Наступило неловкое молчание. Им всегда было тяжело говорить друг с другом, оставаясь наедине.
- Ты знаешь, а я ведь все-таки стал магом, - неуверенно начал жеребенок подняв взгляд от своих ног и посмотрев на далекий горизонт, - Ну, не сильным конечно, тут ты оказался прав, но достаточно усердным для того, что найти в этом деле себе место. Преподаю сейчас в академии для одаренных единорогов. И знаешь, мне даже пророчат место заведующего кафедрой иллюзий. Представляешь? Роззи мной очень гордится. И мама тоже. - Казалось Тристе приободрялся с каждым сказанным словом. - Так что ты был не прав насчет моей кьютимарки. Я смог стать собой не пойдя по твоим стопам. Я же говорил, что счетоводство не для меня. Но правда, как ты мог разглядеть в моей кьютимарке налоговый отчет? - Он перевел взгляд на свой круп, но тот был совершенно пуст. - Ах. Да. Я ведь сейчас еще слишком мал, чтобы иметь кьютимарку. Поэтому ты и со мной.
- Я всегда был с тобой.
- Неправда.
- Это твоя неправда. И только твоя. У меня было множество своих неправд, но...
- Но, кого это касалось, - перебил отца Тристе, - я знаю.
- Не знаешь. Я...
- Знаю, - вновь не дал договорить старшему единорогу младший, - в моей жизни все больше стало появляться неправд, на которые всем все равно.
- И ты вдруг решил из-за этого, что любишь меня?
- Нет. Но кажется, я стал тебе понимать.

Тем временем поднялся сильный ветер. Он стал сдувать снег, относя его куда-то вдаль и единорогам пришлось зажмуриться. Они не видели, как из-под освободившейся от снега земли вместо зеленой травы и цветов стали вырастать скучные остовы мануфактур, цехов и складов, отделяя отца и сына от речки, других пони в ней и веселья, а сама земля покрылась твердой бетонной коркой.
За то короткое время, что творилось волшебство, изменились и единороги. Черный теперь выглядел, как подросток, с кьютимаркой в виде свернутого свитка, перевязанного лентой. А белый стал жеребцом чей возраст приближался к отметкам, после которых жизнь начинает идти на спад. Его отличительным знаком тоже был свиток, но развернутой и с чернильницей рядом с ним. Но сами же жеребцы кажется и не заметили изменений вокруг себя, и продолжили свой раз так, будто ничего и не случилось.

- С того момента, когда я только-только перебрался в Кантерлот, поближе ко всей этой магической элите, с первых минут в академии для одаренных единорогов, тогда еще в качестве младшего счетовода, а умел я только считать да обсчитывать, ведь ты очень хотел, чтобы я это умел, и до того самого дня когда тебя не стало я всё делал только ради одной цели: доказать тебе, что я это не ты; показать, что я могу жить так, как решу и захочу сам. Мне были противны твои ночные сидения за бумагами, которые ты вечером тащил домой со своей фабрики. Я. Я ненавидел тебя, за то что когда другие отцы играли со своими жеребятами в хуфбол, ты спал, ссылаясь на на свою постоянную усталость. Я даже твой кабинет ненавидел. Тот в котором мне приходилось сидеть, когда после школы мы шли не домой а к тебе на работу. Потому что он был серым. Серым и пыльным, как и всё здесь.
- И это неправда? - все так же равнодушно спросил белый единорог.
- Неправда. Понадобилось время, чтобы понять, что это всё-таки неправда.
- И в чем же тогда правда?
- В том, что я всего-то навсего хотел, чтобы ты мной гордился. Хотел, чтобы ты хоть раз сказал мне какой я молодец. Чтобы тебе не стыдно было говорить обо мне со своими друзьями, а еще лучше чтобы ты хвалился перед ними успехами своего сына. А еще мне было тебя жаль. Наверное поэтому я и не захотел идти по твоим стопам.

Земля вздрогнула и небольшая промзона начала разрушаться на глазах. Стены рассыпались на отдельные кирпичи, но те не успевая коснуться земли попадали, как будто, в магические поля множества единорогов и начинали танцевать в воздухе, заключенные каждый в сияние своего, неповторимого, цвета. В их танце был свой, понятный лишь его хореографу, порядок. И когда он закончился, на месте унылого производственного тупичка вырос целый квартал Мейнхеттена, в котором тихая жизнь соседствовала с громкими вечеринками.
Белого и черного единорогов не было вовсе. Они растворились в пространстве, оставшись мыслями и словами. А в одном из окон, на которых не было занавесок, горел свет. И каждый прохожий мог увидеть, как ухоженный и празднично одетый земной пони глубокого синего цвета сидит и читает книгу, ожидая свою спутницу. А уже не молодая, но всё ещё прекрасная пегаска, пытается сделать себя еще прекрасней с помощью косметики и украшений. Эту пару наверняка ждали на каком-нибудь шумном мероприятие или светском званном ужине.

- Роззи скучает по дому. По большому современному городу, где жизнь идет так быстро, что у пони уже не остается времени для того чтобы просто остановиться и постоять. Я часто замечаю эту грусть в её глазах. Кантерлот не для неё, все эти единороги, пропитанные снобизмом и живущие в ритме средневековья, ходящие на гонки пегасов, как на рыцарские турниры старины. Но мы никогда не говорим об этом, а я убеждаю себе, что так нужно для моей карьеры и для нашего общего счастья.
- И это неправда?
- Неправда. Понадобилась храбрость, чтобы понять, что это всё-таки неправда.
- И в чем же тогда правда?
- А правда в том, что мне просто нравится так жить. Торопиться по жизни не спеша. И я буду лелеять эту неправду так долго как только смогу, лишь бы сохранить все как есть.

Дома обернулись песком. И эти его тонны рухнули вниз, оставляя в воздухе лишь плотный туман из пыли. А когда она осела, посреди образовавшейся пустыни сидели друг за другом, словно игрушки из матрешки, трое единорогов. Совсем еще маленький белый. Прибывающий в самом расцвете сил, черный. И снова белый, прозрачный, будто уже ушедший за грань.
Маленький белый спросил у черного, почему они раньше не играли в пустыне. А тот ответил, что малыша никогда не интересовали подобные игры.

- Мне кажется, я становлюсь слишком похож на тебя. В своем эгоизме, упертости и безразличие к желаниям близких. И я боюсь этого. Боюсь, что если у нас с Роззи будут жеребята, то я стану для них таким же отцом, каким ты был для меня.
- И это...
- Неправда! Неправда. Понадобилась твоя смерть, чтобы понять, что это всё-таки неправда.
- И в чем же тогда правда?
- Я боюсь, что наши дети будут похожи на меня.
После еще долго в пустыне царила тишина, но Тристе всё же решился нарушить её власть и повернулся к своему отцу. Впервые с начала их разговора:
- Знаешь. Я так много не сказал тебе пока ты был жив. И я очень жалею об этом. Я...

Где-то в Кантерлоте, в одном из множества особняков, посреди ночи, резко проснулся и открыл глаза, еще молодой и подающий неплохие надежды, черный единорог по имени Тристе Шевалье. Рядом с ним на большой и мягкой постели спала верная спутница его
жизни.
- Я люблю тебя, - прошептал Тристе слова, которые не успел сказать во сне.
Роззи улыбнулась и пролепетала что-то совсем невнятное и тихое. А сам единорог еще долго пытался заснуть, пока таки не провалился в сон без сновидений.

Окончание в комментариях.

Очередным летним деньком ослик Сэмми неспешно шел по улице, тащив за собой огромную бочку на колесах. В ней он вез воду. Как собственно и всегда, ведь Сэмми был водовозом и каждый день развозил по небольшому городку на озере воду. Нельзя сказать что ему нравилась эта работа. Он был осликом, а не пони и у него не было никакого особого таланта. Кьютимарки, как сами пони называют проявление этого таланта на своем теле, помогали своим обладал получать удовольствие от своих ежедневных обязанностей. Сэмми же получал удовольствие только от звонкой золотой монетки, или двух, которыми пони благодарили его за труд. Но и жаловаться на свою судьбу он тоже не собирался. В конце концов он жил в городе с пони, которые были к нему добры и дружелюбны. У него были друзья и даже подруга. А еще у него были монеты в достаточном количестве для того, чтобы иметь неплохой дом и сытый рацион. Еще и на небольшие радости для подруги оставалось. Ну и что же с того, что ему не нравилась его работа.

Солнце еще не успело взойти в зенит и одна сторона улицы, через которую пролегал путь ослика была укрыта тенью. Сэмми выбрал другую, солнечную, сторону. Ему вообще нравилось солнце. И солнечная принцесса тоже, хоть он ни разу и не видел ее собственными глазами. Да и как бы он мог её увидеть? Принцесса редко показывалась на глаза простым пони после того, как исчезла её сестра, а замок правящей династии был заброшен. Теперь она единолично правила из дворца Кантерлота. А летний праздник солнца, как поговаривают, стал совсем не таким, что был раньше. Как и сама принцесса.

Сэмми просто шел по улице вперед и неспешно раздумывал о своих желаниях. Хотел бы он в очередной раз всё бросить и начать другую жизнь в другом месте? Наверное нет. Он уже ослик не первой свежесть так сказать. Пора думать о семье и жеребятах. А не о том, чтобы найти то место в жизни, в котором желания думать о правильности этой жизни не будут возникать. По пути он встречал множество пони. Самых разных цветов и оттенков с самыми разными гривами и хвостами. Некоторые улыбались ему, обычному серому ослику, а некоторые нет. Сэмми же улыбался всем. И как бы далеко в океан возможностей не уносили его мысли, ослик никогда не сомневался в том, что оставить свой дом и переехать сюда было правильной идеей. Но тогда он был молод и глуп, наверное от того и решился.

Так, за размышлениями, Сэмми вернулся к своему первому и единственному клиенту на сегодня. На городском вокзале его ждал большой паровоз которому требовалось немало воды. Ослику придется сделать еще ни один рейс, чтобы наполнить его нутро, но и награда была что надо – целых десять монет. Пока два земных пони перекачивали воду из бочки в паровоз, Сэмми продолжил, незаконченный прошлый раз, разговор с машинистом.

– Самый красивый город это конечно же Кантерлот. Ну, по крайней мере если судить по вокзалу и ближайшим к нему тавернам. – Крупный зеленый пони с кьютимаркой в виде паровозного свистка рассмеялся, наслаждаясь своей шуткой. – А дальше я и не забирался. О своем родном городке я тебе все что хочешь могу рассказать, а о других не проси. Вот спросит меня кто-нибудь однажды, мол Стил, ты же был в городе на озере, расскажи каково там, а я им разве что и смогу рассказать о том, какой замечательный там осел-водовоз живет.
– А вы ведь как раз в Кантерлот и отправляетесь? – спросил Сэмми, любуясь блестящими боками паровоза.
– Агась, в него родненький. Везем состоятельных джентельпони и их леди наблюдать за летним праздником солнца. Завтра он десятый с того дня как исчезла принцесса Луна. Особенный как бы. Ну и цены посему особенные. – Жеребец подмигнул Сэмми, как бы намекая, что так заработать получается далеко не каждый день.
– А тебе самому разве не интересно на это посмотреть?
– Ну интересно может, что с того? Мне и уголь в топку бросать интересно и в таверне сидр пить. И с кобылкой своей интересно. – Паровозный пони вновь подмигнул собеседнику. – Чего там удивительного такого? Я, как солнце встает, каждый день вижу.
– Везет тебе. Я вот тоже каждый день вижу, как солнце встает. А все равно каждый год хочу увидеть, как принцесса его подымает на небосвод.
– Может ты и поселиться там хочешь, поближе к принцессе то своей?
– Может и хочу. – Сэмми сделал вид, что слова машиниста ему безразличны. Но сердце кольнуло. Он действительно мечтал жить в Кантерлоте. Не серьезно мечтал, скорее по-детски фантазировал о том, как был бы счастлив там. О том, как здорово видеть принцессу солнца хотя бы изредка и издалека.
– Так покупай билет, да езжай. Желания. Их исполнять надо. Вот я в выпить хочу, страсть как. Приедем в Кантерлот, я за бурную стойку, а ты на площадь, принцессой любоваться. Может и жить там останешься. Водовозы там не нужны правда, там этот, как его там. Водопровод, вот! Ну ты вроде не глупый и работящий, найдешь себе место.
– Так ты говоришь, что дорого ехать.
– Дорого, пятьдесят монет. Но тебе, как мечтателю скидочку выбью. Монет пятнадцать точно. Поедешь?
– Я подумаю.
– Ну думай. О, ребята воду перекачали. Много тебе еще ходок?
– Ходки четыре.
– Ну вот делай оставшиеся ходки, собирай вещи и приходи с двадцатью пятью монетками. Я тебя даже в кабину пущу, уж больно ты собеседник любопытный. Хоть и немногословный.

Вечером, заправив паровоз, Сэмми спешил домой. Полупустая бочка тряслась у него за спиной, но ослик кажется не замечал её веса. Двадцать пять монет. У него было сорок. Отложено на аренду на следующий месяц и просто немного на всякий случай. Этого не хватит, чтобы вернуться из Кантерлота обратно. Не хватит и на жилье там. Но он сможет устроиться на такую работу, где кормят и дают жилье. Конечно работа будет просто отвратительной, но он ослик, а не пони, поэтому ему будет легко.

– Эй, Сэмми, куда так спешишь?
Ослик остановился как вкопанный. С другой стороны улицы ему махала милая единорожка вишневого цвета. Увидев, что она смогла привлечь к себе внимание, кобылка рысью подбежала к Сэмми и чмокнула его в щеку.
– Куда так спешишь, жеребец? – спросила она звонким голосом, глядя ему прямо в глаза своим искристым взглядом.
– Домой, – тупо ответил Сэмми.
– Слушай, я знаю что ты сегодня устал, но может завезешь мне немного воды в кафе. А то боюсь, что завтра на утро её уже не хватит. А? А я тебя накормлю чем-нибудь вкусным. И вечером ты проводишь меня домой, – последние слова вишнёвая прошептала ему в ухо.
– Конечно. Сейчас только воды наберу, а то бочка совсем пустая, – ответил ослик улыбнувшись.
– Тогда, до встречи.

Кобылка развернулась, задев его хвостом, и поскакала вперед. А Сэмми пошел со своей бочкой, в которой воды для маленького кафе было более чем достаточно, обратно на вокзал. Чтобы забрать десять честно заработанных монет и две из них потратить на большой и вкусный букет для подруги.

Ломать свою жизнь можно, но для этого нужно верить, что из руин получится построить что-то стоящее. У Сэмми вера в это была недостаточно сильна. И, возможно, потом он будет обижаться на себя, на свою подругу, а может и на весь мир из-за того что мечты остались только в мечтах. Пусть. На обиженных воду возят.