Как сделать так, чтобы в тебе до конца жизни видели человека и чтобы ты сам чувствовал себя человеком до самого конца? Можно нарожать много детей, чтобы не остаться одиноким в старости. Или делать добрые дела, и тебе воздастся. Или, может, стать значимой фигурой, чтобы в старости общество отблагодарило тебя? Как показывают истории этих стариков — такая программа не работает.

Рожай много детей, чтобы не остаться одиноким в старости

Надежда давно уже умерла, много лет назад. У Раисы Константиновны остались только Вера и Любовь. Да как сказать — остались. Вера живет далеко от матери и никакой заботы о 78-летней старушке не проявляет, а Любовь — не бросила.

Любе под 50. Летом работает «тяпочкой» в поле за 600 рублей в день, а зимой сидит без работы. Ухаживает в меру своих сил за парализованной матерью. Единственная ее опора в прямом и переносном смысле.

Люба бросила пить. Находясь на дне, без работы и денег, без перспектив и помощи, да еще и с парализованной матерью на руках, не каждый сможет такое сделать. Вернее, почти каждый не сможет. А Люба смогла. Продержалась бы подольше! По ее лицу видно, что пила она почти всю жизнь, но точно так же видно, что сейчас она в завязке.

Люба оформила матери инвалидность. Раиса Константиновна парализована с 2015 года, но сразу после удара она еще могла говорить и что-то видела. Это сейчас старушка не видит, не слышит и, похоже, ничего не понимает. Во всяком случае не на всякое обращение она реагирует хоть каким-то движением или взглядом стеклянных и очень усталых глаз.

Возможность обслуживать себя самостоятельно она потеряла, и сразу же потребовался уход. Одна пачка подгузников сколько стоит? А их Раисе Константиновне нужно несколько в день. Где взять, если не оформлена инвалидность? Вот Люба и оформила. Отвезла мать на комиссию. И всего-то через 16 месяцев после травмы государство начало помогать. Если бы не Любовь, не помогло бы никогда — кому есть дело до старой парализованной бабки?

Раиса Константиновна плохо видит, не может ходить и не разговаривает:

Доширак и кофе «три в одном»

Сказать, что Раиса Константиновна с Любой живут в ужасающих условиях — это ничего не сказать. Чтобы попасть в старую покосившуюся мазанку, надо сначала пройти через груду хлама по маленькой тропинке. Избушка маленькая снаружи, а изнутри сжимается еще больше, окружая гостя своими внутренностями, и становится похожа на нору или гнездо. Темно, затхлый воздух, грязно так, что на полу среди хлама сразу же натыкаешься на множество вещей — бритву, ручку, батарейку. Везде что-то развешано — шампур, чашки, ковшик, кепка, тряпка.

Прошу показать холодильник, и что мама с дочкой едят. В ответ Люба демонстрирует пакетик с тремя дошираками, висящий на вбитом в потолок гвозде.

На столе стоит газовая горелка с подключенным баллончиком. На нем Люба готовит маме кофе «три в одном». Света в доме нет. Газа нет. Тепла нет. Воды нет. Нет холодильника, телевизора, плиты, рукомойника, туалета. Ничего нет. Только горы хлама.

В единственной комнате две кровати. Одна — Любина. В обшарпанном углу, продавленная, закиданная грязными тряпками и с ватником вместо одеяла. А другая — Раисы Константиновны, застеленная, с подушкой, с одеялом. Над кроватью поклеены голубые обои — «чтобы маме было посветлее».«А еще, чтобы уютнее ей было, я окно помыла, ведь раньше вообще было черным, и никакого света не проходило», — говорит Любовь.

Сотрудница патронажной службы в доме у Раисы Константиновны:

Есть свой дом, но сын устроил в нем притон

У Раисы Константиновны есть свой дом, через пару кварталов. В нем живет ее сын. Он же отнимает у парализованной матери пенсию. Приходит, избивает мать и сестру, отнимает пенсию и пропивает ее.

У Раисы Константиновны был еще один сын, он умер. Третий сын живет где-то в далекой деревне и, наверное, не отличается от остальной семейки, еще один сидит в тюрьме. Всего Раиса Константиновна родила семерых. Трех дочерей и четырех сыновей.

«Мы ее моем, переодеваем, привозим ей продукты, помогаем как можем, — рассказывают сотрудницы патронажной службы. — Но дела до нее никому, кроме Любы, нет. Ни государству, ни социальным службам, никому. Коляску инвалидную два года ждем, так и не выдали». Конечно, правильно было бы забрать одинокую старуху из нечеловеческих условий в дом престарелых, да только умрет она там моментально. Ведь там до нее — парализованной, глухой, слепой и немой — никому дела не будет. А тут хоть Люба старается изо всех сил. Обещает, что силой будет отстаивать следующую пенсию и на нее сразу свет проведет в их с матерью берлогу. Только бы получилось…

Обстановка в доме, из которого сын Раисы Константиновны устроил притон:

Это не касается меня

Как показывает практика и как показывают рассказанные тут истории, от такого ужасного конца не застрахован вообще никто. Даже если вы успешны, добры к другим, богаты и знамениты, востребованы обществом и имеете много родственников, в какой-то момент вы можете оказаться в одиночестве и без возможности самостоятельно сходить в туалет, душ или просто пообедать.

Тут есть истории еще двух таких стариков.

Сергей Сергеевич много лет ухаживал за своими парализованными родными — сначала братом, потом матерью. А теперь парализован сам и навсегда прикован к кровати. И никому не нужен.

Нина Кузьминична 46 лет и пять месяцев работала в школе учителем химии и биологии. Все это время она была человеком, которого в городе все знали и уважали. А теперь про нее мало кто вспоминает.

Решить эту проблему в целом очень сложно, но можно. Решение заключается в следующем — надо перестать думать, что это не касается лично вас. Когда мы будем жить в обществе, где ни один человек не пройдет мимо умирающего, тогда вы сможете быть уверены, что ваша старость будет достойной. Вы точно будете знать, что даже если что-то случится, вас поддержат, вас вылечат либо обеспечат надлежащий уход. Но пока что мы живем в таком обществе, где факт существования парализованной бабушки, живущей в мазанке без света, газа и тепла, не удивляет никого. И это нам с вами предстоит изменить.

Автор: Митя Алешковский