Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге

Часть 15

Цена жизни (продолжение)

- Ты что тут удумал? – были первые слова Исы, примчавшегося в госпиталь сразу же по окончании занятий. Джон, удобно устроившийся на подушке, отложил в сторону кроссворд.

- Уже всё в порядке. Человеческое тело несовершенно, а…

- Хочешь сказать, с тобой уже такое бывало? – не унимался иудей. Смитт задумался.

- Пожалуй… Нет… - наконец ответил он. – С другой стороны, всё бывает в первый раз. Ранить меня можно. А от насморка не застрахован вообще никто.

Иса чихнул и усмехнулся.

- Ты прекращай так делать. Понял?

- Прекращу, - пообещал Джон. Потом опустил голову на подушку. Его лицо, окруженное черными волосами, белело белее белья. – Я сегодня встретил человека. С ним было не всё в порядке. Но он человек…

- Просто человек?

- Не просто… Точнее… С одной стороны в нем нет ничего необычного. Но его не должно быть. И уже давно не должно быть. А он есть. Такое бывает с теми, кто живет за счет времени других…

- Ты говоришь загадками…

- Ну да… - Джон закрыл глаза. Свет резко бил в лицо, вызывая боль. – Я вообще обычно говорю всякую ерунду…

В этот момент в палату вошла Мэри Энн. Она неодобрительно посмотрела на иудея, потом подошла к доктору, поправила у него подушку.

- Ты узнала о том, что я просил? – задал он вопрос не открывая глаз. Девушка поджала губы.

- Знаете, Вы вообще-то больной, и Вам нужен абсолютный покой!

- Ты узнала о том, что я просил? – повторил он вопрос. Мэри Энн сдалась:

- Узнала, узнала. Ей стало хуже, она впала в кому. А сегодня еще одного студента привезли. Совсем плохой, да… И Вы бы тут не рассиживались! – взъелась она на посетителя. – Видите, плохо человеку!

- Уже ухожу, - Марисон поднялся. – А ты не пугай меня так больше. Когда тебя должны отпускать?

- Надеюсь, завтра.

- Тогда я за тобой приеду. И смотри тут!

Иудей ушел, а Джон повернулся на бок и задремал. Зашла Мэри Энн, увидела, что доктор спит, и аккуратно поправила его одеяло, после чего поспешила по своим делам. Наступила ночь. За окнами начался холодный осенний дождь, и по оконным стеклам стекали струйки воды. От шума капель о подоконник Джон проснулся, поднялся, и не включая свет, подошел к окну. Больничный сад чернел за окнами верхушками деревьев. Молодой китаец приложил ладони к стеклу, ощутив холод ночи, и на выдохе растворился в тенях.

Темная комната. У окна с кружкой дымящегося кофе сидит мужчина и с тоской смотрит на то, как непогода пытается пробиться в его комнату, и разбивается о тонкую стеклянную грань.

- Хороший кофе. Аромат правильно обжаренных зерен и верного помола ни с чем не спутаешь…

Мужчина вздрагивает, оборачивается на голос. За его спиной стоит черный человек. Чашка с кофе падает на пол, растекаясь по полу коричневым пятном. Черный человек с сожалением смотрит на пропавший напиток.

- Ты пришел за мной? Но мне сказали, что я могу избавиться от твоего проклятья!

- Избавиться?.. – голос незваного гостя тих, как шепот. Мужчина устало опускается на колени, сжимает руки в молитвенном жесте.

- Боже, за что ты так? Я всегда был прилежным, всегда верил в тебя! Почему же ты отворачиваешься от меня, почему не хочешь услышать?

- Может потому, что он спит? – спрашивает черный человек, приближаясь. Мужчина затравленно смотрит на него снизу вверх.

- Тебе было двенадцать…

- Да…

- И у тебя была неизлечимая болезнь…

- Никто ничего не мог поделать, и единственным утешением родителей была церковь…

- Изможденная мать, суровый отец. Обычное дело для потомков квакеров. И слишком много веры, чтобы вовремя обратиться к врачам.

- Мне оставалось жить пол года! В двенадцать, каково такое узнать? Как мне было это перенести! – крик мужчины был полон боли и ярости. Он поднял сжатый кулак к небу, а потом бессильно уронил руку.

- А тебя водили в церковь, в надежде на чудо… Но его всё не было и не было… А ты убегал. Потому что не хотел смиряться с тем путем, что был уготован тебе твоим богом. И вот однажды…

- ОН пришел ко мне! – лицо мужчины осветилось изнутри. – Это было на берегу Реки. Его лик был светел, а стан окружало сияние. Он возложил на меня руку, а потом…

Мужчина замолчал, а черный человек терпеливо ждал продолжение рассказа. Но в комнате повисло молчание.

- Было поставлено условие… - помог незваный гость.

- Да… Никто не должен был узнать о случившемся. Но я…

- Тебя долго, долго спрашивали, и ты признался… И все вокруг возликовали чуду! – мужчина рыдал.

- Газеты писали о чуде. О прекрасном проявлении божьей милости…- голос ночного визитера был тих, но пронзал насквозь. Мужчина кивал головой:

- А потом я вновь встретил его. Его лик был черен, а вид грозен. Он говорил, что дар был дан мне, и только мне, но условие было нарушено, а заслуги достались другому. И что он лишает меня данного.

- И ты рассказал…

-Матери! – мужчина рыдал, закрыв лицо руками. – Она всегда была преданной церкви! Всегда! Но в тот день! Она взяла меня за руку, и мы поехали, поехали…

- Это была гадалка?

- Да… Или ведьма… Для меня всё потеряло значение. И тогда она сказала…

- Переложить вину на других? Разделить бремя?

- Да, да, ДА! Если я пошлю другим письма, а они не продолжат передавать Благую Весть, я буду, буду спасен!

- А если они не станут?

- Вера должна быть крепче человека! Если он недостоин, он слаб! И не достоин продолжать быть!

Черный человек наклоняется к мужчине, поднимает его за лацканы, встряхивает, как тряпичную куклу:

- Ты же убивал их! Может не тогда, когда был сопливым мальчишкой, но потом! Ты же знал, не мог не знать, что кто-то разорвет цепь! И умрет вместо тебя, тебя, нарушившего слово!

- Они были слабы… - Мужчина вяло отвернул голову в бок, и черный человек брезгливо бросил его на пол.

- След из смертей шел за тобой, как след из хлебных крошек, по всем университетам, где ты учился или преподавал. Поэтому ты не мог нигде надолго оставаться. Потому что каждую осень ты начинал писать письма. И если в течение месяца цепь прервалась, и кто-то умирал, ты получал еще год жизни. Так? – он склонился над лежащим на полу, и он лишь всхлипнул в ответ.

- И вот сейчас. Здесь, в городе, где ты родился и вырос. Ты опять продолжил своё дело. Отправил двенадцать сообщений.

- Тринадцать… Этот грек…

Смитт сделал пол шага назад.

- Грек?

- Он бесил меня. Здоровье. Обожание сверстниц. Полная внешняя тупость, но когда он заявился на моё занятие, во время объяснения этики полового воспитания в Древней Греции, и вопросов подчиненной роли женщины у эллинов, этот ублюдок прочитал наизусть на языке оригинала отрывок о бое Ареса и Афродиты против Афины! Мол это любимый момент его отца из Иллиады! А потом спросил, и где тут подчинение, если две бабы подрались из-за мужика?!

- Идиот… - Смитт не решил для себя кого конкретно он характеризовал в данный момент больше: сына Гелиоса или этого жалкого человека, цеплявшегося изо всех сил за свою жизнь. Он подошел к мужчине, наклонился к нему и положил руку на его плечо:

- Сделай правильно… - черные глаза заглядывали прямо в душу. Мужчина моргнул, и в следующий момент комната оказалась пустой. Он схватил лежащий здесь же, на журнальном столике затертый томик Святого писания и принялся истово молиться.

Река несла свои воды куда-то в вечность, меняясь сама и изменяя каждого, кто был захвачен её течением. На берегу Реки горел костерок, согревая сидящего подле него крупного мужчину. Именно к нему шел сейчас молодой китаец.

- А, проходи, гостем будешь, - улыбнулся ему сидящий. Китаец остался стоять.

- Мне редко кто бывает рад.

Мужчина улыбнулся, набил трубку самосадным табаком, прикурил от уголька из костра:

- Просто всем от тебя что-то надо. Или они боятся тебя. Мне же ничего не надо и уже нет смысла бояться и ждать. Времена, когда мне возжигали жертвенные костры прошли, и идол мой уплыл по Днепру вслед за моим извечным противником Перуном. Пришло время новых богов. Кем же стал ты в этом новом мире, ты, кто забыл своё имя и зовешь себя Смиттом.

Древнее божество поднялось, распрямило плечи. Перед китайцем стоял высокий славянин с открытым лицом, светловолосый, богатырского сложения, с окладистой бородой, опирающийся на тяжелый посох с навершием в виде рогов. Смитт без выражения смотрел ему в лицо:

- Я сам выбрал свой путь. И заплатил сполна и за свою и за её глупость.

- И был проклят. Изгнан отовсюду, еще не человек, но уже и не один из тех, кто больше, чем человек. И всё, что тебе позволено, это подчищать за другими следы их ошибок.

- Всё имеет свою цену. Мне не о чем сожалеть, - Джон улыбнулся, - Её жизнь стоила того, чтобы за неё отдать свою.

- Ты бросил себя к ногам тому, кто приложил все усилия, чтобы Солнце погасло!

- Плевать! Пусть рушится мир, пусть осыпятся звезды с небосвода, а вода потечет вверх. Лишь бы её рука была в моей.

- Мальчишка! – Славянин словно вырос, закрывая собой сияние полной Луны и нависая над китайцем, спокойно глядящим на эти метаморфозы. – В твоей силе было изменить ход мира, а ты… Ты предал всё ради бабы?!

- Не самый разумный поступок, - не стал возражать тот, кого звали Джон. – С другой стороны – это мой выбор. А я на большее и не претендую. Но сейчас я пришел не за этим. В местном госпитале лежит двое, которые получили твоё проклятье, наложенное много лет назад на одного недалекого мальчишку.

- Он поплатился за свой поступок. Я излечил его, пожалел. Но наказал никому не говорить об этом, иначе этот мерзавец опять заберет себе все лавры, и получит новые подтверждения своего могущества. Подлец, он всегда пользовался результатами чужого труда! Но дурень растрепал всё мамочке. Я дал, я взял! А она потащила его по знахаркам, которые и надоумили передавать заклятье.

- Из-за этого умирали люди. Сними заклятье.

Славянин долго смотрел на черного человека, потом расхохотался:

- Не могу.

- СНИМИ ЗАКЛЯТЬЕ, ВЕЛЕС!

- Не могу!

- СНИМИ! – Смитт сжался, как пружина, потом подпрыгнул, вкладывая в рывок всю свою силу, и ударил противника в челюсть. Его голова дернулась, когда кулак китайца врезался в скулу, и Велес отлетел к костру, упав на спину.

- Ах ты ж богадушумать! – выругался он, вскакивая на ноги и дернув левой рукой, на которой тут же начали расти длинные когти. Правой он поудобнее перехватил посох. Джон не стал дожидаться, и атаковал первым. Проникнув под посох, он нанес несколько быстрых ударов в корпус, и отскочил, уходя из-под атаки когтями:

- Сними проклятье!

- Да не могу я, дурень ты! – Велес ткнул в Смитта рогами на посохе, и тот еле успел уклониться. Мужчины замерли в боевых стойках, при этом Велес сплюнул кровь.

- Не можешь или не хочешь? – глаза Джона были чернее ночи. Славянин наклонил голову:

- А вот мы сейчас и проверим… Эх, раззудись, плечо! Размахнись, рука!

Он без передышки начал сыпать удары по Смитту, который был вынужден уйти в глухую оборону, уклоняясь и парируя. Размахнувшись, Велес обрушил могучий удар посохом прямо на голову Смитта, но тот успел в последний момент встретить его скрещенными руками. Велес давил, и Джон напряг все свои мышцы, чтобы не дать противнику размозжить себе голову, И мгновенье спустя, казавшееся обоим бесконечностью, из горла китайца вырвался отчаянный крик, последним усилием он отбросил от себя и посох и того, то его держал в руках, заставив упасть на одно колено. Джон тут же сгруппировался, ожидая нового удара, но Велес лишь поднялся на ноги.

- Старею… - добродушно произнес он. – А заклятье я снять не могу. Ты же вроде умный, Проклятый. И за прогресс ратуешь. Как там в математиках этих ваших? Минус на минус дает плюс?

- Что? – не понял Джон.

- Да что тут понимать то, дурилка ты стоеросовая. Что будет с проклятьем, коли оно на другое проклятье наткнется? Еще и если то, первое, сильное да наложено с чувством, с толком, с расстановкой?

- Ты хочешь сказать… - Смитт растерялся, а Велес довольно захохотал.

- Понятно, что это сработало бы не на абы ком, а только на ком-то, навроде проклятого самим Богом.

Джон разжал кулаки. Посмотрел на свои руки. Несколько раз сжал и разжал для верности пальцы.

- Гелиос специально своего недоумка пристроил в университет? И Хорс…

- Оно бы всё равно сложилось, тем или иным образом. Так что…- Велес подошел к китайцу и похлопал его по плечу. – Так что, паря…

Он подмигнул, посмотрел на небо:

- Поехал я. Пора мне. Пригоняли на ярмарку в округ скот для показать. Всё таки мне с быками да конями, оно сподручнее. Старею, кхе кхе…

Он ушел в ночь, оставив китайца наедине с его мыслями.

Постояв некоторое время и посмотрев на часы, Джон зашагал в сторону города. Он догадывался, что на следующий день местный патологоанатом зафиксирует смерть одного из профессоров университета от передозировки снотворным. И что еще через неделю все попавшие в госпиталь студенты будут выписаны как полностью излечившиеся. Но его в данный момент интересовало совсем другое.

- Знала ли ты о том, что происходит? – задал он темноте вопрос, ответ на который мог знать только свет.

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге

Часть 15

Цена жизни

Вечер неторопливо шел своим чередом. По поводу дождя все собрались в гостиной. Джон занял один угол дивана и разгадывал кроссворд на историческую тему. Марта облюбовала противоположный угол и, вытянув ноги вдоль дивана и непринужденно закинув их на колени Джона, рассеянно листала модный журнал. На кресле удобно устроился Иса, читавший в спортивном журнале пространный обзор игр Западного дивизиона и время от времени громко споривший с автором относительно оценки действий отдельных игроков.

Что-то в окружающей среде заставило Джона насторожиться. Он украдкой бросил взгляд на свою подругу, которая что-то сосредоточенно читала в дамском журнале. Выражение её лица заставило парня внутренне сжаться.

- Знаешь… - Марта оторвалась от чтения и изучающее рассматривала китайца. Тот поёжился. – Здесь написано, что у пар есть разные стадии доверия, которые проявляются через разнообразные вербальные и невербальные сигналы.

- Да неужели? – Джон решил проявить дипломатичность. Марта активно закивала головой.

- Нам надо пройти все этапы для достижения полного доверия, что обязано вывести наши отношения на новый уровень.

- Может не надо? – попробовал возразить парень, что было встречено убийственным взглядом.

- Ты совершенно ничего не понимаешь в таких тонких материях! – заявила она.

- Поддерживаю, - поддакнул с кресла Иса. У Джона вытянулось лицо:

- И ты, Брут?!

- В кое-то веки оно выдало что-то почти разумное, - Марта воодушевилась поддержкой. – Здесь написано, что признаком доверия в парах есть наличие нежных имен, по которым партнеры обращаются друг к другу. Так, посмотрим… Начинать надо с осознания кто кого в паре как называет. Вот, например ты меня зовешь «солнышко». Это очень положительный фактор.

- Но я всего лишь констатирую факт… - голос Джона звучал крайне неубедительно. Марта же продолжила размышления.

- А вот у тебя никакого ласкового имени нет… - Она замерла, рассеянно уронила журнал на колени. Иса решил на всякий случай сделать вид, что его здесь нет. Глаза девушки наполнились слезами: - Так что?.. Выходит это проблема во мне?!

- Послушай, у нас и так всё хорошо, не переживай… - попытался успокоить её Джон, не забывая обнять и прижать к себе, но Марта была безутешна.

- Как же так вышло… - всхлипывала она, уткнувшись в теплое мужественное плечо. Чуть успокоившись, она решительно вытерла слезы и села прямо:

- Значит так. Нам срочно надо выбрать тебе имя. В статье даже есть список подходящих имен, которые чаще всего используются в подобных ситуациях.

Иса закрыл лицо журналом:

- А что, такое тоже есть? – сдавленным голосом просипел он из-под журнала. Джону захотелось провалиться сквозь землю.

- Конечно, - решительно произнесла Марта и принялась изучать предложенный перечень.

- Пупсик? Нет, на пупсика ты решительно не похож. Может малыш? Но ты выше меня на пол головы, как-то это неподходяще. А это сложнее, чем я себе представляла! Хм. Здесь советуют называть мужчину зайчиком?

- Это потому, что люди считают милым все белое и мягкое, - пояснил Иса.

- Странно называть милым еду. Луг чудно приготавливает жаркое из зайчатины. Так что зайцы вкусные, но не милые. Слушай, а может котик? Ты же любишь кошек? – Марта с надеждой смотрела на Джона. Тот прижал ладонь к лицу. Девушка пожала плечами, продолжив изучать прозвища. – Люди всё таки странные. Зайчик в списке есть. Котенок есть. Есть даже бегемотик и ежик, хотя их назвать милыми крайне странно. А песиков нет. Или там щенят. Почему?

- Потому что собаки по представлению людей это что-то такое, что должно служить и в целом имеет подчиненное положение. Мужчины воспринимают сравнение с собаками как оскорбление. Как, впрочем, и девушки, если их сравнивают с самками собак.

Марта внимательно выслушала пояснения Исы, вылезшего из-под журнала. Задумчиво посмотрела на Джона.

- Как-то тебе ничего не подходит. Но так как ласковое имя дать надо, пока побудешь котенком. Это лучшее из имеющегося. А если найду что-то более удачное, поменяю.

- Выбора у меня, я так понимаю нет?

Вместо ответа Марта чмокнула Джона в нос:

- Мой котенок. А мне начинает нравиться. Ой! – подпрыгнула она. Джон закатил глаза:

- Что еще случилось?

- Совсем забыла! Завтра же приезжает моя родня!

Вечер в мирной обстановке вооруженного нейтралитета. Ису предусмотрительно попросили к моменту заката куда-то пойти погулять, в ответ на что он сообщил о у него как раз возникли срочные дела, не требующие отлагательств. Смитт проверил пожарную сигнализацию и купил пару дополнительных огнетушителей. Из ресторана доставили закуски. Как только закрылась дверь за рестораторами, прозвенел звонок у входа, и когда Смитт открыл, вежливый голос сообщил, что он пришел помочь с организацией торжества. Джон отошел в сторону, пропуская в дом Того-Не-Знаю-Что, который моментально занялся приготовлениями.

После заката начали собираться гости. Первой появилась японка в пестром кимоно, моментально принявшаяся пересказывать подробности последнего празднества в киотском храме и какой этот Абэ-но Сэймэй хам. Следом пришел угрюмый тип в просторной льняной косоворотке, подпоясанный алым кушаком, который был моментально высмеян японкой, мол в наше время так никто не ходит, и на его попытку огрызнуться, мол сама такая, японка невозмутимо ответствовала, что в ЕЁ стране чтут древнюю культуру и гармонично сочетают традиции и передовые технологии, а он – варвар. Их перепалку прервало явление загорелого египтянина в хорошем западном костюме и с безупречными манерами, на которого тут же налетела японка с обнимашками. Еще один египтянин, одетый в свободную белую джалабию, пришел в сопровождении статного индуса, гордящегося своим великолепием. Первый египтянин тут же демонстративно отвернулся в другую сторону, и Смитт напомнил себе рассадить подальше Атона и Ра. За ними приехали два грека: один высокий пожилой мужчина с коротко стриженными темно-русыми волосами и выражением вечной усталости на лице, одетый в светлый костюм в тонкую полоску. Его сопровождал рослый детина, с выражением нескрываемой заинтересованности на открытой физиономии.

- Гелиос, ты и сына привел? – мило поприветствовала их Марта, запорхнувшая в дом следом. – А где же милейший Полли…

Джон позволил себе улыбнуться. Гелиос пожал плечами:

- В последнее время он выглядел слишком занятым.

- К столу? Все проголодались с дороги! Давайте же праздновать Равноденствие! – Марта воплощала гостеприимство. Заполнившие дом солнечные божества всех народов и континентов устроились за столом. Обстановка была напряженной, но постепенно выпивка и прекрасная кухня сделали своё дело, разговоры зазвучали громче, гости расслабились, заулыбались, и настроение сменилось на непринужденное. Черный человек, наблюдавший за гостями со стороны, вдохнул с облегчением: всё могло быть значительно хуже. Ежегодное традиционное собрание солнечного семейства каждый раз проходило в разных местах. В прошлом году его организовывал Уицилопочтли, решивший ради такого случая вспомнить древний обычай с жертвоприношениями, причем в качестве жертвы он решил использовать по старой привычке Нанауацина, за что получил по лицу от Хорса, после чего к потасовке присоединились Ра и Атон, которые выясняли отношения в принципе при любой подвернувшейся возможности. По словам Марты, праздник удался на славу, на что Джон возразил, что предпочел бы в этот раз обойтись без шериф. Но сегодня гости вели себя прилично, и ничего не предвещало сложностей.

Между основным блюдом и десертами по единодушному решению гостей было решено сделать небольшой перерыв. Женщин оставили в доме перемывать косточки общим знакомым, а мужчины вышли на крыльцо подышать воздухом, так как Марта дала недвусмысленно понять, что в доме табачный запах не потерпит, да и Джон мягко намекнул на слишком чувствительную противопожарную систему. Кинич-Ахау угощал сигарами и сетовал на то, что сейчас футбол уже не тот, что раньше, встречая единодушное одобрение у других богов доколумбовой эпохи. Хорс набил трубку самосадным табаком и с удовольствием затянулся. Заметив, что Джон наблюдает за его манипуляциями, протянул ему трубку:

- Угощайся.

- Спасибо, - вежливо отказался китаец.

- А в былые времена ты дымил по-черному, - русский с удовольствием затянулся.

- Ошибки молодости, - Джон старался быть нейтральным. – А где остальные из твоих? Дажьбог и этот…

- Дела, дела… - цепкий взгляд серых глаз славянина оценивал хозяина дома. – Сам то как?

- Как и все. Стараюсь приспособиться к современному миру.

- А ты неплохо устроился. Скромненько, но со вкусом.

- Ценю Ваш юмор. Учитывая обстоятельства, приходится выбирать из того, что доступно.

- А не жалеешь о прежних временах? – Хорс выдохнул в сырой воздух сизый дым. В нем черному человеку чудились отблески пожарищ, гарь и сажа сожженных селений, сладкий запах крови на стали.

- Прежним временам лучше бы остаться там, где им самое место. В прежних временах… - наконец ответил он. Русский, посмеиваясь, выбил трубку.

- Никогда не поймешь что у тебя на уме, восточная ты рожа.

- Спасибо, - китаец был вежливым. В это время на крыльцо высунулась раскрасневшаяся японка и сообщила, что чай готов. Мужчины потянулись внутрь. Смитт заходил последним. Прежде, чем вернуться в дом, он присел к кучке пепла, выбитой из трубки, коснулся её кончиком пальца. Тот моментально рассыпался в солнечный символ. Джон смахнул его с досок и поспешил присоединиться к общему веселью.

Насытившись и отдав должную дань традиции, гости, решив, что с них хватит общества родственников до следующего года, начали по одному уходить в тьму, которая перед рассветом была самой густой. Одним из последних уходил Гелиос. Он ждал, пока Тот-Не-Знаю-Что принесет изрядно выпившего Фаэтона к выходу, рассматривая обои на стенах в прихожей. Марта лучезарно ему улыбалась. Наконец, Фаэтон был доставлен и аккуратно прислонен к стеночке. Гелиос смотрел на сына. Прокашлялся. Джон приподнял бровь.

- Прекрасный вечер… - решился Гелиос.

- Я так счастлива, что кузену всё понравилось, - Марта продолжала излучать радушие. Гелиос продолжать смотреть на сползающего на пол наследника.

- Тут такое дело… - он явно испытывал замешательство. – Я решил отправить мальчика в университет. Пусть поучится, вдруг поумнеет. Получит знания… Они никогда лишними не бывают…

На лице Марты застыла вежливая маска.

- Это так интересно…

Мужчина оживился:

- Такое облегчение, что ты со мной согласна. Фаэтон с этого семестра будет учиться в местном колледже. Жить он будет в кампусе, как все студенты. Ему пойдет на пользу новый опыт.

- Ключи от машины пусть даже не просит, - быстро сказал Смитт. Гелиос, впервые за вечер, решился поднять глаза на китайца, но быстро отвел взгляд:

- Я уже договорился с Сурьей. Он обещал обеспечить ему транспорт с водителем.

- Какое облегчение…

- Ты же присмотришь за ним? – Гелиос просящее посмотрел на Марту. Её глазами в данный момент можно было сечь маленький город.

- Я не могу днем за ним следить… - медленно произнесла она.

- Может… Твой… Приятель это сделает? Ему всё равно нечего делать…

- Кем я себя меньше всего представляю, так это нянькой…- Джон покачал головой, но поймав взгляд Марты, решил смириться с неизбежным. – Но почему бы не присмотреть за… Родственником… В широком смысле этого слова…

- Вот спасибо, даже не надеялся, что вы согласитесь, - с явным облегчением сказал Гелиос, закинул руку сына себе на плечо и потащил его к выходу.

- Именно на это он и рассчитывал… - заметила Марта, когда за парочкой закрылась дверь.

- Выглядит так, будто он спровадил сына под наш присмотр.

- Согласна. С другой стороны, в другом месте он точно попадет в неприятности.

- Даже не сомневаюсь. Все гости ушли?

Марта осмотрелась:

- Все. Надо будет и на следующее мероприятие пригласить Того-Не-Знаю-Что. Он прекрасно всё устроил. И тебя тоже надо будет позвать…

- Это еще зачем?

Девушка рассмеялась:

- Уверена, не будь тебя, сегодня они опять бы подрались Твоё присутствие сдерживает скандалистов посильнее понятии о морали и приличиях.

- Спасибо за оценку.

Она чмокнула его в щеку и пошла в ванну. А Джон посмотрел на часы и решил, что у него есть три часа до смены, и их надо в полной мере использовать, в первую очередь на сон.

Незаметно закончилось индейское лето, с деревьев облетели листья, прибавив Джону работ по приведению газона в порядок, заморосили дожди. В один из таких сырых дней его вызвал к себе директор госпиталя и в ярких красках долго пояснял какую именно честь ему оказали, предоставив возможность прочесть курс лекций на биологическом факультете и как это вообще важно, когда практики передают свои знания подрастающему поколению. Смитт вежливо выслушал эту тираду, после чего аккуратно уточнил что именно от него требуется. Некоторое время и много наводящих вопросов спустя директор пояснил наконец, что ректор попросил порекомендовать кого-то из специалистов для преподавательской работы, и выбор директора пал на молодого коллегу. Скрепя сердцем, Смитт согласился. И теперь, дважды в неделю, после смены он вынужден был направлять свой черный автомобиль не домой, а к кирпичным строениям университета.

Лекции он читал будущим географам. Среди студентов он узнал Ингвара, который радостно махал ему, словно старому знакомому. Спустя пару занятий, он улучив удобный момент, подошел в коридоре к молодому китайцу, который шел в сторону стоянки.

- Доктор, а Вы, значица, у нас теперь преподаете?

- Именно так, - согласился Смитт.

- Здорово же, - Ингвар казался воодушевленным. – Может сходите к нам на заседание клуба? Это очень поможет нам, и добавит веса. А то эти, из общества почитателей магических практик, совсем распоясались.

- Клуб? Общество? – китаец выражал недоверие.

- Именно. Мы им и так и по другом объясняем, что не надо лезть куда не следует, а лучше предоставить всё профессионалам.

- То есть вам?

- В точку, док. Мы то в отличие от всех этих недоучек, понимаем что и как. А они могут натворить делов, а нам то разбираться.

- В таком случае мне переживать не о чем…

Вдвоем они вышли из корпуса. Для разнообразия выглянуло солнце, светя, но не грея. Смитт поправил шарф. Мимо спешили по своим делам студенты. Его внимание привлекла стайка девушек, окружавшая молодого грека, который что-то декламировал, вызывая восхищение слушательниц. Проследив направление взгляда Джона, Ингвар скривился:

- Звезда-первокурсник. Мы с ним на одном факультете учимся. Хотя зачем ему на естественные науки – непонятно. После первых отборов новичков, спортивные команды передрались за право его пригласить.

- Не удивлюсь, если он выбрал легкую атлетику…

- А как Вы угада… А… С ним что, что-то не так? – понимающе спросил Ингвар. У Смитта вытянулось лицо.

- Я бы сказал, что с ним всё не так…

- Так может мы за ним того? Проследим? – у парнишки загорелись глаза. Смитт приложил ладонь к лицу:

- Не вздумайте.

Грек же в это время заметил китайца и, кивнув девушкам, решительно зашагал к Джону, радостно ему улыбаясь. Подойдя, он широко распахнул руки для объятий:

- Дядюшка, я так рад, так рад!

- Дядюшка? – Ингвар удивленно смотрел на то, как молодого китайца обнимает первогодка. Тот же смерил старшекурсника взглядом: «Ты червь и твоё место в перегное». Джон вежливо выдержал приветствие, после чего аккуратно отстранился:

- Как ты устроился?

- Замечательно. Иногда папаша бывает даже прав, Посмотреть мир под другим углом – иногда так забавно. Да и девушки здесь такие красотки.

- Не натвори глупостей, - попросил его Джон и протянул визитку. - Если что - звони.

Тот спрятал визитку в карман:

- Передавайте привет тетушке. Отец передает из дома лукумадес и хороший сыр, наказывал завезти как получу, говорит, тётка плохо питается.

- Передай ему, что мы очень благодарны… - Смитт демонстрировал вежливость. Фаэтон распрощался с дорогим дядюшкой, полностью проигнорировал стоящего здесь же Ингвара и отбыл к своим поклонницам.

- Ну и тип… - прокомментировал старшекурсник. Смитт достал ключи от машины из портфеля:

- Надеюсь, Вы не будете опаздывать на лекции?

- Само собой. Вдруг пропущу чего интересного. У Вас всё время что-то происходит. Мы себе не простим, если вдруг случится что-то плохое и без нас.

Уже заводя мотор и отъезжая со стоянки, Джон размышлял о хитросплетениях человеческого мышления и о неисповедимости путей, по которым каждый человек упорно идет на кладбище.

А на следующий день посреди лекции в аудиторию влетел встревоженный Фил:

- Док! Вы же реально док?! Там это, короче. Человеку плохо, давайте, а то пока кто приедет, а там реально кранты.

Успокоив жестом студентов, Смитт попросил никого не расходиться, и поспешил за очередным членом клуба расследования вмешательств потустороннего. По дороге тот сбивчиво рассказал, что он слушал лекцию по электросетям, когда одной из студенток, состоявшей как раз в конкурирующем обществе, стало внезапно плохо.

- Это не мы, - на всякий случай добавил он.

- Я курсе, - Смитт спешил к аудитории. Дойдя до места, он протолкался вперед.

- Не напирайте! – прикрикнул он на студентов, осматривая лежащую на сдвинутых столах девушку. Её пульс еле прощупывался, тело подрагивало от судорог. В углах рта скопилась пена. – Есть те, кто её знает, часто у неё были эпилептические припадки?

- Нет, это первый раз, - вперед протиснулся бледный брюнет с худым лицом, посверкивая очками в тонкой оправе. – Я Остин Линч, президент общества, в котором состоит мисс Эндрюс, и могу Вас заверить, что она совершенно здорова.

Доктор тем временем снял пиджак и, свернув его, положил под голову девушке. Приложив палец к её шее, он считал удары сердца, одновременно следя за стрелками старинных карманных часов.

- Парамедиков вызвали?

- Лектор набирал 911.

- Значит, скоро они будут… - Джон следил за интенсивностью судорог. Появились санитары и, обменявшись парой фраз с коллегами, Джон помог погрузить девушку на носилки и отправился вместе с бригадой в госпиталь. По дороге он продолжал следить за пульсом пациентки, не забывая наблюдать за ходом часов.

Вечером Джон вернулся в университет с целью забрать машину. Помахав рукой скорой, которая подвезла его до центральных ворот университета, он неспешно побрел по влажным асфальтовым дорожкам. На встречу ему то и дело попадались смеющиеся молодые люди, которые с легким недоумением натыкались на молодого китайца в черном и, смеясь, убегали прочь.

Возле машины доктора поджидала знакомая четверка под предводительством Эндрю Голдблюма собственной персоной.

- Почему так долго? – вместо приветствия начал возмущаться лидер бывших вампиров. – Мы уже замерзнуть успели.

- У меня была слабая надежда на Ваше благоразумие, - честно признался Смитт. – Но, не судьба.

- Такое событие произошло, а Вы делаете вид что так и надо! – не унимался парень. Его приятели согласно кивали из-за его спины. Китаец сделал нейтральное выражение лица.

- Ну раз уж пришли, можете поделиться сведениями, которые откопали.

- Мы Вас столько ждали, ЗАМЕРЗЛИ! – с нажимом сказал Эндрю. Смитт приложил ладонь к лицу:

- Хорошо, поедем в кафе.

Дважды ребят уговаривать не пришлось, все погрузились в машину, и через некоторое время черный автомобиль аккуратно притормозил у миленькой кофейни.

- Заодно куплю венский торт к ужину… - пояснил выбор заведения Джон.

Рассевшись за столом и получив напитки, молодежь расслабленно загалдела. Дождавшись пока они выговорятся, Джон перешел к делу:

- Так что на счет ваших клубов, обществ и всего такого?

- Вас это заинтересовало, мы так и знали! – Эндрю казался довольным. – Вот…

Он достал из потрепанного рюкзачка черную записную книжку и положил ее на стол. Выразительно постучал по ней пальцем и открыл нужную страничку.

- Посмотрим, посмотрим… А, вот оно. Где-то с месяц назад, как раз после начала очередного семестра, по кампусу начала расползаться эта зараза. Девочки пришли в восторг, и все дружно ухватились за новинку. Даже мерялись друг перед другом, кто получил больше. Мол, если у тебя нет, то ты никто, как показатель рейтинга практически, чем больше получил, тем выше твоё общественное признание.

- Это Вы о чем? – доктор не понял ни слова из тирады, но пока Эндрю открывал рот, телефон Смитта издал короткий сигнал. Джон достал его. На экране горел значок полученного сообщения, пришедшего с неизвестного номера. Он нажал на кнопку «Открыть». Пока он читал текст, глаза молодого китайца округлялись всё больше и больше. На экране телефона значилось следующее:

«Святое письмо. Слава Господу Богу, его Сыну и святому Духу! Аминь. Двенадцатилетний мальчик был болен. На берегу реки он встретил Бога. Бог дал ему святое письмо и сказал: «Перепиши его 12 раз». Мальчик сделал это и выздоровел. Одна семья переписала письмо и получила большое счастье. Другая порвала и получила горе. Перепишите письмо 12 раз, отправьте друзьям и через 30 дней вы получите большое счастье. Это проверено. Если вы не перепишите его в течение трех недель, то получите большое горе и неизлечимую болезнь. Это тоже проверено. Это письмо обошло весь свет, переписка началась с 1966 г. Обратите внимание через 36 дней. Да пребудет с Вами Бог!»

- Что это за глупая шутка… - не обращая внимание на четверку, Смитт набрал номер.

- Иса, ты что, телефон поменял? Что за идиотские розыгрыши? – выпалил Джон в трубку как только услышал, что на другом конце ответили на вызов.

- Дядюшка? – недоверчиво произнес динамик.

- Фаэтон?! – Смитт оторопело замер. Потом он вспомнил как давал визитку племяннику Марты. – Что это такое?

- Дядюшка! – обрадовано кричала трубка. – Вы тоже получили? Правда, здорово? Мне пришло такое сообщение, я спросил у ребят, мне объяснили что это такое. Надо получить, а потом отправить друзьям. Такой интересный прикол смертных, папаша определенно был прав, что отправил меня сюда, тут клёво.

- Надеюсь, тебе хватило ума не отправлять это тёте?

- А у меня её номера мобилы нету.

- А мне по каким глубоким соображениям это отправил?

- Дядюшка, ну ты что, совсем тупой? Там же написано, перепиши двенадцать раз и отправь друзьям. А ты ж мой друг? Вот и попробуй отправить его СВОИМ двенадцати друзьям. Если они, конечно, у тебя есть, а то мы с пацанами сомневаемся, - Фаэтон довольно рассмеялся. Джон прижал ладонь к лицу и прекратил вызов. Сидящие с ним за столиком студенты с интересом следили за разворачивавшейся перед их глазами сценой. Смитт собрался с мыслями и посмотрел на Голдблюма:

- Итак, начинай с начала и, желательно, с подробностями.

Джон возвращался в университет, по дороге старательно систематизируя информацию, полученную от клуба бывших любителей вампиров. С их слов, вскоре после начала семестра по кампусу начала распространяться эпидемия сообщений с текстом, аналогичным тому, который был получен им самим. Письмо показалось забавным, и приобрело характер вирусной рассылки. Кто-то из умников с факультета кибернетики даже написал бот для автоматической отправки сообщений. Считалось, что если ты не получил письмо счастья – ты не популярен. Даже завели рейтинг самых популярных личностей, по количеству полученных сообщений. Конкурирующее же с клубом знакомых Смитта общество со всей серьезностью отнеслось к оккультной стороне вопроса. Девушка, которую сегодня забрали с лекции, считалась местной ведьмой, она публично объявила о том, что прервет цепь, и даже проводила какие-то ритуалы по этому поводу, подробности которых информаторам Джона узнать не удалось, но они были твердо уверены, что в ритуалах присутствовало что-то противоестественное. Смитт так и не понял: это было знание или тайное желание с примесью досады, что им не удалось в этом поучаствовать или, как минимум, поподсматривать. Путем долгих расспросов и сопоставлений, Джону удалось установить, что единственный курс, куда ходили представители обоих конкурирующих сторон, была Философия. С этого семестра в университет вернулся старый преподаватель, местный уроженец, который долгое время читал лекции в лучших ВУЗах страны, а сейчас в конце карьеры, вернулся в родные места. Пришлось также звонить Фаэтону, который долго не мог понять, что от него требуется, но в конце концов сообщил, что вроде бы да, он пересекался с нужным преподавателем, но там было скучно, и больше чем на одно занятие его не хватило. Выяснив всё, что было нужно, Джон раскланялся и поспешил к комплексу, в котором университет предоставлял квартиры профессуре.

На табличке у звонка значилось «Джорж Фокс». Смитт аккуратно нажал на кнопку. Какое-то время в доме царила тишина, но в конце концов по полу зашаркали тапки. Дверь приоткрылась. В образовавшуюся щель выглянул мужчина в домашней свободной одежде. Его лицо с резкими, словно выточенными из гранита, чертами и большим прямым носом обрамляли прямые волосы, спадавшие на плечи. Облик мужчины, не лишенный привлекательности, говорил о крайней степени усталости.

- Чем могу помочь? – спросил он у Смитта, который ошеломленно смотрел на мужчину. Вздрогнув от звуков его голоса, молодой китаец достал из кармана часы. Посмотрел на движение стрелок, потом опять на мужчину.

- Вы – человек, - наконец сказал он после неловкого молчания. Мужчина приподнял брови:

- Прошу прощения?

- Это ведь Вы рассылаете письма. Это не поможет, и лучшее, что Вы сможете сделать – прекратите. Послушайте…

- Нет, это Вы меня послушайте, - тон мужчины стал резким, настроение с вежливого сменилось на гнев. – Если Вы сейчас же не уйдете, я вызову полицию.

- Но…

Продолжить Джон не успел: мужчина захлопнул дверь перед его носом. Джон спрятал часы и, постояв немного под дверью, ушел прочь.

Смитт вел свой Кадиллак по ночному городу, расцвеченному огнями. На перекрестке он повернул не к своему уютному пригороду, а в центр, где он договорился о встрече с библиотекаршей-кузиной его очаровательной медсестры. К моменту, когда он приехал, Розмари как раз отпирала двери, позевывая и кутаясь в теплую кофту крупной вязки. Подойдя к девушке, Джон вежливо вручил ей пакетик с тортом:

- Это за беспокойство, - чуть поклонился он. Розмари зарделась:

- Ну что Вы… Мэри-Энн о Вас столько говорит, я не могла отказать такому значительному человеку.

Молодой человек вежливо улыбнулся, и они прошли в читальный зал.

Ночь медленно шла своим чередом, а Джон, просматривавший городские архивы и подшивки старых газет, как казалось Розмари, не испытывал ни малейшей усталости. Позволив себе один раз расслабиться, он выглянул в окно, за которым мелькнул знакомый силуэт. Усмехнувшись тому, что кто-то не хотел ему мешать, но и не мог себе позволить оставить его совсем наедине с особью противоположного пола, он вернулся к работе. К рассвету он, как ему показалось, нашел ответы на большинство вопросов. Розмари спала за своим столом и он, не желая её будить, укрыл библиотекаршу кофтой, и тихонько пошел к выходу. Голова гудела от полученной информации, но он в какой-то степени был доволен, но вот что со всем этим делать не имел ни малейшего представления.

Джон взялся за ручку двери, намереваясь выйти из библиотеки, но в этот момент что-то пронзило его с головы до пят. Все мышцы свела судорога, тело начало дрожать, словно через него пропустили полный заряд молнии, и парень, мелко трясясь, упал на каменный пол. В таком состоянии его и нашла уборщица, пришедшая, как обычно, первой.

продолжение в комментах

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге.

Часть 13

Кошмары по соседству - Окончание

Следующий день после возвращения из отпуска, как казалось, ничем не отличался от остальных. Своим чередом шли на прием пациенты, медсестры тихонько сплетничали в столовой, Закончив с историями болезни, Смитт направился домой. Поставив машину в гараж, он устроился на заднем дворе с банкой колы, устало прикрыв глаза. Джон решил дать себе пол часа на отдых, прежде чем продолжит поиск цели. Мысли текли медленно, и незаметно для себя он задремал.

Из забытья его вывели резкие крики. Приоткрыв один глаз, Джон уставился на источник шума. Им оказалась активно жестикулирующая перед носом у мистера Бенга миссис Бенг. Её половине оставалось только со смиренным видом принимать её укоры. Накричавшись вдоволь, миссис Бенг, обвинив супруга во всех смертных грехах и испорченной её, миссис Бенг, жизни, с гордо поднятой головой и покачивая пышными телесами удалилась в дом, оставив мистера Бенга вздыхать на пороге.

- Скучаешь? – рядом со Смиттом прямо на газон опустился Иса.

- Столько шума… - Джон не прекращал смотреть на соседский дом.

- А, этого старого пердуна наконец-то выперли.

- Что ты имеешь в виду? – Смитт позволил себе удивиться.

- Ну ты же знаешь, наша школа муниципальная. Вот и приходится иметь дело с мэрией. У нас как то водитель школьного автобуса заболел, как раз перед школьной экскурсией, обратились к мэру. Та перенаправила нас к мистеру Бэнгу. Так он заявил, что выполняет слишком важное задание, чтобы отрываться на какие-то мелочи. И знаешь чем он занимался?

- Могу предположить что угодно…

- Кошка! Он возил кошку мэра к грумеру! Конечно, это же важнее перевозки кучи вопящих детишек к Большому Каньону.

- Судя по твоему описанию, его выбор, учитывая обстоятельства, очевиден.

- Тебе смешно, а мне пришлось вспомнить армейские навыки.

- Можно подумать, тебе не понравилось.

- Всё шло неплохо, пока Лебовски не забрызгал скунс.

- Дети были в восторге?

- Само собой. А беднягу Денни с того дня иначе как Вонючкой не называют.

- Но мы говорили о моем соседе…

- Ну да, дорогой мистер Бенг. Так вот. После защиты последнего бюджета, мэр решила сократить расходы. Под сокращение попал и гараж. А когда мистеру Бенгу предложили к стандартной нагрузке предложили еще и раз в месяц проверять состояние труб в городской библиотеке, он, естественно, не нашел ничего лучшего, как с гордостью отказаться. Вот его и пнули под зад, точнее отправили на почетную пенсию, учитывая возраст. Еще и страховка только до конца года действует…

- А про это ты то откуда знаешь?

- Нам же обоим дядя Сэм выплачивает содержание из одного кармана. Контракты у нас одинаковые.

-Вот я не пойму. Он же истовый верующий, каждое воскресенье сидит на второй лавке в часовне, а ты его такими красками расписываешь.

Иса улыбнулся своей грустной улыбкой:

- Страсти человеческие отдаляют от царствия небесного, песчинками они ссыпаются в душу, делая её неспособной к полету. Некоторые возлагают излишнюю надежду на доброту бога при упорном нежелании вести добродетельную жизнь. Как считаешь, очень приятно смотреть, как даже во время мессы они думали не о спасении души, а о том, какое впечатление производят на соседей?

- Только не начинай снова… - Смитт поморщился, не забывая, впрочем, наблюдать за соседским домом. К мистеру Бенгу подошел мистер Кростофсен, и мужчины ушли вдвоем к вящему неудовольствию миссис Бенг, удосужившейся выйти наконец из дома и громогласно выражающей своё неудовольствие. Вспомнилось всё: и то, как мистер Бенг не починил кран, хотя его об этом просили неделю. И как миссис Бенг было нужно утешение, а мистер Кростофсен не открыл ей дверь, притворившись что его нет, а ведь она знала, что он есть, и как это бесчувственно с его стороны. Список претензий казался бесконечным. За сценой с удовольствием наблюдали соседи, время от времени комментируя происходящее сообразно собственным суждениям и взглядам на происходящее. Мистер Джеймс разжег мангал, его вечером ожидала вечеринка и бургеры.

- Интересно, она устанет?

- Учитывая количество зрителей – сомнительно.

- Я принес свиные ребрышки.

- Можно сварить рис. И подожи… Разве ты ешь свинину?

- Мясо как мясо, почему бы и нет?

- Так папа, вроде бы, против.

- Ты же сам знаешь на сколько люди склонны превратно понимать слово божие.

- Этого у них не отнять… - согласился Джон, вставая. – Ужин – это то, что мне надо.

Вечер шел своим чередом. Мужчины накрыли стол на улице и наслаждались вечерней прохладой. Когда погасли последние отблески солнца, появилась Марта, принеся с собой бутылку Шираза и салаты из столичного ресторана, что было встречено всеобщим восторгом. Попросив, чтобы без неё всё не съели, Марта удалилась в душ, а мужчины продолжили ужин. У Джеймсов громко играла музыка, смеялись дети. Миссис Бенг устала и ушла спать, за ней в дом потихонечку пробрался мистер Бенг. Джон открыл бутылку и начал разливать вино по бокалам, но в это время идиллию вечера разрушил резкий шум у соседей. Услышав звуки удара, Джон и Иса не сговариваясь вскочили и поспешили к низенькой живой изгороди из самшита.

За кустами на освещенной огнями площадке разыгрывалась безобразная сцена. Женщины успокаивали напуганных детей, пока мужчины разнимали дерущихся, в которых Смитт узнал Уолтера Джеймся и его брата. Лицо Уолтела было всё в крови, он лежал на спине, когда его брат с яростью опускал кулаки на его голову. Иса перескочил кустарник, подскочил к старшему Джеймсу и заученным приемом заломил ему руки за спину. Смитт нехотя последовал за ним:

- Я врач, всё в порядке, - он медленно подошел к гостям. Уолтер уже сел и запрокинул голову, стараясь остановить идущую из носа кровь. Джеймс - старший несколько раз попытался дернуться, но хватка Марисона была крепкой, так что ему ничего не оставалось как пробормотать:

- Отпусти, я в норме.

Иса отпустил его руки. Тот выпрямился, плюнул в сторону брата и махнул жене:

- Мы уходим. А этот ублюдок еще заплатит за всё. Он вернет мне каждый цент, который вложил в его гребаную стройку!

Смитт оказывал первую помощь соседу:

- Может стоит вызвать шерифа?

- Нет, ни к чему. Это семейное дело. Есть обезболивающее?

Смитт помахал головой:

- У Вас рассечена бровь. Я наложу шов, но лучше Вам будет утром подойти на приемное отделение, чтобы они обработали рану.

Доктор обернулся. За его спиной с невозмутимым видом стояла Марта и протягивала ему сумку с медицинскими принадлежностями.

- Ничего без меня не можешь.

Смитт покачал головой и начал работу. Иса укоризненно смотрел на Марту. Она ответила ему уничтожающим взглядом:

- Что?

- Знаешь, в этой стране есть ряд общепринятых норм приличия.

- А я причем?

- Появление в полотенце – несколько не соответствует тому, как следует показываться в обществе…

- Да? – Марта осмотрела свою фигуру, завернутую в банное полотенце. Посмотрела на окружающих. Взгляды мужчин и женщин выражали примерно одно и тоже, различаясь в нюансах: у первых переходя в вожделении, у вторых - в зависть. Девушка пожала плечами:

- За всей этой суматохой я не вытерла голову. Не задерживайтесь, а то я весь салат съем.

Она удалилась, воплощая невинность, сопровождаемая крайне противоречивыми взглядами, и Джон, наконец, смог закончить со швами.

- Завтра жду на прием, - сказал он еще раз, заклеивая бровь соседа пластырем. Тот угрюмо кивнул:

- Спасибо, док. И вы это, не распространяйтесь там. Стен, он того, хороший, и вообще.

- Это не моё дело, - Смитт собрал инструменты и кивнул Марисону. – Там доедают салат.

- Это непростительно. Хотя вроде была рыба…

- Спасибо, предпочту свинину.

Они вернулись к себе и продолжили прерванный ужин. Постепенно квартал затих, очарованный магией ночи. Джон пил вино, к его боку прижималась Марта, дремая после дневных забот. А он думал о человеческой природе и что ему со всем этим делать.

Прошло несколько дней. Близился День Независимости, Марта намекала на пикник и феерверки, Иса, услышав о возможном огненном шоу, размышлял о путешествии на Западное побережье или в Гватемалу, Смитт предлагал ограничиться хот-догами. И в эту размеренную жизнь вторгся предрассветный стук в дверь. Заспанный Смитт натянул по дороге шорты и, яростно сдерживая зевки, открыл защелку. На пороге стоял испуганный мистер Бенг:

- Вы не могли бы подойти? Моей супруге плохо.

- Вам следовало вызвать неотложку… - Смитт протер заспанные глаза. – Подождите, я сейчас.

Он оставил соседа переживать у порога, нашел футболку и вернулся к взволнованному мужчине. Тот с виноватым видом повел его к своему дому:

- У миссис Бенг такое потрясение, я даже не знаю как она с этим справится.

- Подозреваю, что как обычно. Так что произошло?

Сосед только махнул рукой, заводя Смитта в дом. Там, в гостиной, на диване полулежала миссис Бенг. Её глаза были полузакрыты.

- О… Вы пришли… - она протянула пухлую руку к доктору. Оценив ситуацию, Смитт пощупал пульс, измерил давление женщине.

- Мой мальчик, мой бедный внучек… - начала рыдать миссис Бенг. Смитт счел необходимым посмотреть на неё. Найдя в лице доктора благодарного слушателя, женщину прорвало. Сбивчиво, в красках, она принялась рассказывать, как внук попросил её машину, пока его собственная была в ремонте, потянулся за телефоном и перевернулся. Совсем совсем перевернулся.

- Переворачиваются, как правило, совсем, - согласился Смитт.

- Бедняжка, полностью, вдребезги разбился!

- Кто, внук?

- Да нет, же, Вы не слушаете! Наш автомобиль!

- А внук.

- Цел, что ему будет то.

- Так он пострадал?

- Совесть его пострадала. Мы так собирали, откладывали, а он! Совершенно не ценит что мы ему делаем.

Джон некоторое время молча изучал соседку:

- Значит Ваш внук цел?

- Он то да… А вот машина восстановлению не подлежит.

- Понятно… - лицо Смитта приняло профессиональное выражение. – Я Вам выпишу таблетки, пусть кто-то приедет днем в клинику, получит их по рецепту.

- Ах, я Вам так благодарна…

Женщина с видимым трудом приподнялась, слабо, но жизнерадостно улыбаясь благодарному слушателю, после чего Смитт поспешил ретироваться. Уже дома он взял с каминной полки старинные часы и прислушался к их мерному тиканью. В этот же момент комнату озарили лучи рассветного солнца. Молодой человек подошел к окну и не щурясь смотрел на белый диск. Начинался новый день.

А на следующее утро Смитт с удивлением столкнулся в приемном покое с семейством Бенгс в полном составе. Миссис Бенгс охала и ахала рядом со своим супругом, которого удерживали в лежачем положении ремни и пара дюжих санитаров. Он бился и извивался. Смитт подошел к приятелю из психиатрического отделения.

- Что произошло?

- Нервный срыв. Жена вызвала, сказала, что он за ней с ножом гонялся. Сначала прибыли люди шерифа, потом уже нас вызвали.

Мистера Бенгса увезли, оставив миссис Бенгс страдать в одиночестве. Смитт достал часы, что-то прикинул. Увиденное ему не понравилось, но это было то, чего он так долго ждал. И это вызывало чувство удовлетворения.

Возвращался Смитт домой в этот день уже затемно. Ставя машину в гараж, он заметил движение у дома мистера Кростоферсона. Джон нахмурился, огляделся по сторонам. Фонари отбрасывали густые тени. Легкая усмешка коснулась губ молодого китайца. Его глаза заливала чернота. Джон набрал полные легкие воздуха и сделал шаг в сторону.

- Ты обещал, что всё пройдет гладко. А в итоге?

- Не кипятись, Уолтер. Сведения моего источника были абсолютно надежными.

- Ублюдок, я вложил все свои сбережения в эту сделку, еще и снял деньги с общего с братом счета.

Джеймс поднял Кристофера за грудки и хорошенько тряхнул. Тот сжал руки противника, и Уолтер скривился от боли, выпуская Кростофсена. Он поправил отвороты куртки:

- Прекрати истерику. Я же говорил, всё будет хорошо. Надо еще немного подождать.

- Я предупредил тебя, - палец Уолтера уткнулся в грудь соседа. – У тебя три дня. Иначе я за себя не отвечаю.

Джеймс развернулся и пошел к своему двору. Лицо Кростофсена исказила гримаса презрения:

- Идиот, - тихо бросил он и вернулся в дом. Джон вышел из тени, но тут же отступил обратно, когда заметил движение у заднего крыльца дома Кростофсена. Он всмотрелся во тьму. Там, оглядываясь по сторонам, стояла миссис Бенг.

- Ты готова? – спросил ее мужчина. Она испуганно кивнула. Кристофер вернулся в дом, но уже через минуту появился с ключами. Миссис Бенг смотрела на него, как кролик смотрит на удава.

- Кто-то тебя видел? – грозно спросил он. Та замотала головой. – А то смотри мне…

Мужчина напрягся. Смитт отошел в глубь теней, сливаясь с ними, когда Кростофсен включил фонарик. В темноте загорелись чьи-то глаза, и женщина испуганно вскликнула, тут же закрыв себе ладонью рот. В кустах мелькнул пышный хвост.

- Чертов енот, - выругался мужчина. – Пошли уже, а то опоздаем.

Он направился к припаркованному у дома автомобилю. Миссис Бенг засеменила следом. Смитт дождался пока автомобиль повернул на перекрестке и завел Кадиллак. Не включая фар, он вдумчиво следовал за соседом. Они пересекли мост и на развилке повернули к Дейзи-тауну. Придорожные заросли кустарника сменились низенькими постройками окраин соседнего городка. Тускло сияли плохим неоном за грязными окнами вывески круглосуточных заведений. Джон сосредоточился на цели.

Кростофсен остановился возле невзрачной двери, рядом с которой неоновые трубки изображали что-то вроде оранжевого кувшина с открытой крышкой. Он помог миссис Бенг выбраться наружу, и без стука открыл дверь в помещение. Она открылась с легким перезвоном, и Смитт пришел к выводу, что их ждали. Он бросил взгляд на часы, прикрыл глаза. Свет уличных фонарей потускнел, улицу заполонили тени, пугая редких прохожих. На помойке завопел сначала один кот, потом на его крик отозвался еще один, второй, третий, и через несколько минут переулок накрыла какофония звуков. На верхней точке вопли оборвались, а в наступившей тишине стали отчетливо слышны шаги одинокого прохожего, проходящего мимо и растворяющегося в темноте.

- Вы… Вы говорили, что если следовать Вашим советам, то моя заветная мечта исполнится… - голос миссис Бенг дрожал, заискивая перед женщиной в черном, с лицом, скрытом под густой вуалью. Она подняла руку с длинными ногтями, покрытыми багровым лаком, прерывая поток излияний дородной миссис.

- Делай как я говорю, и будет тебе то, что предсказано… - она провела рукой над шаром для гаданий, стоявшим перед ней на столике. Шар ответил на её движение, ярко вспыхнув. За густой вуалью засияли обильно подведенные карандашом глаза. – Всё исполнится, что сбудется, что сказано, как сделано. И будет тебе по делам твоим и по заслугам.

- Так мне удастся избавиться от этого мужлана? – с надеждой в голосе переспросила миссис Бенг. Гадалка положила на шар ладонь:

- Трижды на рассвете дай то, что я тебе дам, и сбудется всё, что сердце успокоит. И не думай, но верь и чувствуй. А теперь ступай, - она властно показала на дверь. Миссис Бенг встала и поплелась к выходу, но на пол дороге спохватилась:

- Как же я доберусь до дома то?

Костофсен не пошевелился. Гадалка махнула рукой:

- Ты что, такси вызывать разучилась?

Миссис Бенг закивала головой и поспешила прочь. Кристофер подошел к витрине, наблюдая за улицей. Дождавшись, когда за окнами зажжется и погаснет желтый огонек такси, он повернулся к оставшейся женщине. Она смахнула с лица вуаль и улыбаясь, смотрела на мужчину. Он подошел к ней и властно привлек к себе:

- Ты подводишь меня, - властно сказал он, прижимаясь к её губам. Женщина засмеялась:

- Тебя испугал гнев твоего недоумка-соседа? Это не то, о чем нам следует беспокоиться.

- А несчастный случай с мальчишкой. Твоих рук дело?

- Его бабка-наседка мечтала, чтобы он и его зарплата оставались в семье. А мальчик собирался пойти своим путем. Сейчас же он обязан бабке, и та сможет его привязать крепче других уз. Чувство вины – бесценно.

- А ты коварная, - его руки жадно ощупывали горячее тело. Женщина застонала в экстазе. – Но если ты вздумаешь играть со мной…

- Ну что ты… И не подумаю… - Она срывала с него одежду. Он закинул её ногу себе на бедро, поднял вверх, и, не переставая её ласкать, натыкаясь на мебель, понес вперед, ища где он смог бы прижать её к твердой поверхности, чтобы в полной мере насладиться обладанием. Она отвечала на грубые ласки, распаляя его еще больше. Они опустились на толстый восточный ковер, он усадил её на себя, и она извивалась, наслаждаясь его проникновением. Его глаза закатились, а она всё наращивала и наращивала темп. Он стонал от удовольствия, его дыхание срывалось, а она впускала когти в его грудь, не останавливаясь ни на мгновенье. Их тела слились в едином порыве, и на вершине блаженства она закричала. Он хотел ответить на её желание, но вместо крика из его распахнувшегося рта и глаз исторглось пламя. Он выгнулся от боли, а она продолжала наслаждаться его агонией, пока внутренний огонь жег его нутро. Остановилась она лишь когда от её партнера осталось лишь обгоревшее тело. Нехотя сойдя с трупа, она провела рукой вдоль своего тела, остановившись только между ног, потом слизала с кончиков пальцев остатки буйства:

- Мужчин нельзя заводить надолго. Они начинают воображать, что они что-то из себя представляют… Но ты был неплох…

Она наклонилась к остаткам, прикоснулась губами к тому, что когда-то было ртом мужчины. Усмехнулась:

- Ну вот, опять избавляться от трупов…

- Как я и предполагал… - Женщина резко обернулась. От стены отделился Смитт, играя часами в руках. Она открыла в ужасе рот, не сводя глаз с часов. – Ты подпитываешь себя, сжигая своих партнеров, а силу для этого тебе дает свет творения…

- Ах ты ублюдок! – она взвизгнула, кинувшись на Смитта, но он был проворнее, успев первым к столику.

- НЕЕЕЕТ! – крикнула она прыгнув вперед, но Смитт, раскручивавший до этого часы на цепочке, с силой ударил по шару. По тому, как по скорлупе, пошли трещины, защитная оболочка уже не могла сдерживать внутреннее содержание. Монвуазен упала на пол, скорчившись от боли, а Смитт бесстрастно смотрел на полыхающий лепесток божественного пламени, залившего комнату ярким сиянием.

- Теперь понятно, почему тебя так долго не могли найти. Шар, замунктая сфера. Но и я тоже… Теряю хватку, мог бы и раньше обратить внимание на объявления в желтой прессе про все эти сгоревшие тела. Или вот белка, которую родила несчастная. Твоих ведь рук дело? Практически стандарт для ведьм мелкого пошиба и без воображения.

- Уууаааа… - смогла выдавить из себя ведьма. Её облик в свете огня менялся, красота сползала, таяла как воск на свече, обнажая кости и клочья полусгнившей плоти. Она стонала, пытаясь дотянуться до света, но он воспарил над своей недавней темницей, взвившись к потолку. Перекрытие начало дымиться.

- Как это любезно с твоей стороны, - в дальнем углу комнаты в клубах дыма и серы появился самолично князь своей преисподней. Смитт поморщился:

- Почему ты не можешь выбрать какой-то другой аромат? Розы например. Или фиалки?

- Ну ты сам то понял, что сказал? – приподнял бровь Люцифер, ловко хватая лепесток света творения, который податливо устроился в ладони хозяина. – Где я и где фиалки. Люди должны понимать, что сталкиваются с кем-то серьезным, даже в чем-то суровым, вот и запах должен соответствовать.

- Не буду спорить, тебе виднее, но при мне, большая просьба, не устраивай. Марта терпеть не может этот запах.

- Привет семье, - ничуть не смущаясь заулыбался Сатана. Ведьма между тем забилась в угол и с ужасом наблюдала за приближением своего хозяина.

- Ну, мы пошли, - Люцифер сгреб ведьму за шиворот и потащил в разверзнувшиеся перед ним ворота Ада. – Не хочешь в гости заглянуть?

- Не испытываю ни малейшего желания, - холодно ответил Смитт. Люцифер подмигнул ему и исчез в клубах дыма. Смитт осмотрелся по сторонам. Потолок начал интенсивно гореть, и Джон решил, что с него хватит. Когда он садился в автомобиль, в окнах уже полыхал огонь, и он, остановившись у ближайшего телефона-автомата, выступил в роли доброго самаритянина, вызвав пожарных. Через минуту завыли сирены, а черный кадиллак растворялся в темноте. Китаец смотрел перед собой на дорогу и думал об особенностях человеческой природы.

Мистера Бенга выписали через неделю. На миссис Бенг он больше не нападал, но появилась склонность к попыткам выскочить из окна, из-за чего миссис Бенг пришлось поставить решетки на окнах. Внук поссорился со своей девушкой, и переехал к миссис Бенг, помогать ухаживать за дедом. Джеймс помирился с братом, и они даже отметили это событие, но дела его пошли вниз, и дом остался недостроенным. Попутно он умудрился поссориться с рабочими, и они плохо закрепили черепицу, которую унесло во время сильной бури как раз накануне Дня Независимости. Дом Кростоферсона надолго остался пустым, так как оказалось, что он принадлежал не самому Кростоферсону, а пополам с его покойным братом, и теперь две семьи устроили длительную затяжную тяжбу на тему того, кто является законным наследником.

Обо всем этом Смитт размышлял, сидя на кресле и обозревая собственный раскуроченный задний двор, на котором рабочие строили бассейн. В соседнем кресле вытянулся Иса, попивавший пиво.

- Так значит ведьма помогала с исполнением желаний тех, кто к ним обращался, и попутно, по старой привычке, травила понемногу людей по заказам клиентов?

- Да, примерно так всё и было. От старых привычек сложно избавиться, сам понимаешь.

- И она находила себе помощников среди мужчин? Вроде нашего бывшего соседа?

- Именно. А когда партнеры наскучивали, или становились неудобными, она от них избавлялась, заодно подпитывая себя и огонь творения.

- А неплохо она придумала, замкнуть свет в сферу.

- Да, удачный ход. Замкнутая система, без входа и выхода. Идеально для идеального.

- И именно из-за этого мой… - Иса запнулся. – Ну ты понял… Не мог её найти?

- Да. Я же говорю. Разумный ход. А я до сих пор не могу простить себе, что не замечал подсказки у себя перед носом.

- Наши приятели, как оказалось, проделали отличную работу.

- Не напоминай… Кстати, давно их не было видно…

- Их курс пошел в поход, покоряют гору Святой Елены.

- Могу только пожелать им не ввязываться в неприятности.

Смитт развернул газету, надеясь отыскать в ней свежий кроссворд, и от удивления воскликнул. На третьем развороте в разделе «Очевидное невероятное» на фото красовался Эндрю Голдблюм собственной персоной, а фоном к нему служила фотография с чем-то, отдаленно похожим на бигфута.

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге.

Часть 14

Дошло до меня, о великий царь... - Подарок любимой

Жаркие тела, извивающиеся в знойном танце. Цветные блики мерцающих ламп, блеском отражающиеся в капельках пота. Страсть, сила, желание, ритм, движение, мысль, слитые воедино, подчиняясь безумию музыки. И в центре круга танцующих извиваются три юные девушки. Их глаза полузакрыты, волосы растрепаны, и полная Луна, чей молочный свет падал в центр круга, купала их в своих лучах.

- Интересная сценка, не находишь? – Смитт стоял посреди буйства эмоций, как одинокая скала в гавайке и шлепанцах посреди бушующего моря, и бесстрастно взирал на праздник жизни.

- Угмум, абыргаваму, - согласился с ним Сунь Укун, стараясь одновременно говорить и жевать спертый по дороге виноград. Смитт приложил ладонь к лицу:

- А наш кормчий ничего так… - молодой китаец кивнул в сторону араба, пристроившегося к пышногрудой красотке в крохотных шортиках и распашоночке, ни мало не сдерживавшей её аппетитные формы.

- Ой, можно подумать можно подумать, - царь обезьян наконец дожевал виноград и вытер руки о бока. – И прекрати пялиться на часы.

- Это почему? – Смитт приподнял бровь.

- Это невежливо.

- Воровать бананы тоже невежливо.

Сунь Укун запихал в рот второй банан и сделал вид невинного агнеца, очищая третий:

- В бананах есть текстура и вкус и цвет. Их тонкая консистенция радует нёбо, а нежная сущность мягко обволакивает желудок, наполняя его новым тонким, доселе неизведанным смыслом, заставляя желать их еще и еще, поглощать, и не ощущать насыщения. Ими невозможно пресытиться, а можно лишь растянуть удовольствие от мига до бесконечности.

Джон страдальчески приподнял глаза к небу, потом опустил их вниз. Ахмед зажигал среди знойных красоток, а три дочери хозяина гостиницы страстно танцевали, словно от этого танца зависела их жизнь.

Прозвучал гонг. Его гул наполнил каждую пядь островка, подчиняя всё своему звучанию. Танцоры замерли. Луна очертила четкий круг, и в центре его стояли три сестры. Диджей, управлявший до этого пультом и вечеринкой, вознес к небу руки. Его движение повторили все собравшиеся. Развешанные по окружавшим место пати кустам разноцветные фонари погасли, и теперь собравшиеся были освещены только белесым лунным светом. Под этим тусклым светом, они словно линяли, обесцвечиваясь, теряли свои очертания, таяли, меняясь. Смитт оторвал взгляд от часов:

- А вот и последние участники нашего маленького представления…

- А он хорош… - Сунь Укун закусил маракуйей и показал на тщедушного типа, семенившего за хозяином отеля, решительно расталкивающего стоявших на его пути, направляясь к своим дочкам.

- Злыдни обладают врожденным качеством четко определять местоположение того, кого они преследуют. Если бы он здесь не появился, я бы скорее решил, что с ним что-то не так.

- Ты слишком уныл, - обезьян зевнул.

В этот момент Луна сменила цвет с белого на алый. Её лучи коснулись собравшихся на острове, заливая их тела кровавыми бликами, смывая чуждое, обнажая истинную сущность.

- Шеннен, Холли, Роуз… - позвал своих дочерей отец. Три головы одновременно повернулись к нему, и на ошеломленного мужчину немигающе уставились три пары больших круглых глаз.

- Нет, НЕТ! – вскричал он, закрываясь от видения руками, и упал на колени. Три существа открыли свои клювы, взмахнули трехпалыми конечностями, покрытыми короткими плотными перьями, и заклекотали. Им ответили их соплеменники, плотным кольцом обступив чужаков. Ахмед открыл рот от удивления, осматриваясь по сторонам:

- Крутая трава… - сумел выдавить он из себя. Смитт щелкнул часами, откидывая крышку. Вокруг всё замерло: злыдень, не успевший положить руку на плечо арабу, Сунь Укун, занесший ногу для удара в челюсть злыдню, стая полулюдей-полусов, мечтавших разорвать непрошенных гостей. Молодой китаец мягко подошел к рыдающему мужчине, коснулся его плеча. Тот измучено взглянул на черного человека :

- Когда-то, - мягко заговорил Джон, - юноша, полный мечтаний, встретил на экзотическом острове знойную девушку. Они полюбили друг друга, и были счастливы, и всё было бы хорошо, если бы не одно но. Раз в месяц, когда на небе вставала полная Луна, она исчезала из дома и просила его никогда не подсматривать куда она идет. Он терпел, но любопытство никуда не девалось. Время шло, и у них родились три очаровательные девчушки. Он чувствовал себя счастливейшим из мужчин, а она всё также продолжала уходить в полнолуние, а он продолжал страдать. И вот, в одно из полнолуний, он услышал шум в детской. Встревоженный, он прибежал туда и что же он увидел? Мерзкое чудовище, покрытая перьями гигантская двуногая птица стояла у колыбели и протягивала свои уродливые конечности к его крошкам. В его руках было ружье, он выстрелил, и снес уродине голову. Девочки безмятежно спали, а он, рыдая, отволок труп чудища и сбросил его в океан, понимая, что ему всё равно никто не поверит, потому что он сам не верил в то, что видел своими глазами. А на следующий день его жена не вернулась. Организовали поиски, но они были безуспешными. А он стиснул зубы и молчал, уверенный, что тварь, которую он убил, была повинна в смерти его любимой женщины. А теперь…

- Что… Что ЭТО… - мужчина дрожащей рукой указывал на жмущихся друг к другу трех чикчарни.

- Так всегда бывает, когда кто-то нарушает сложившийся порядок… - бесстрастно произнес Смитт. – Ничего хорошего. Ваши дочери – полудухи. И Вам надо это или принять и простить, а также простить себя за то, что убили их мать, или отпустить их…

Глаза мужчины горели безумием. Он поднялся и медленно пошел к своим дочерям, на ходу доставая из-за пояса нож. Смитт сжал губы и с громким хлопком опустил крышку часов. За его спиной Сунь Укун сбил с ног злыдня и победоносно закричал, стуча пяткой в бок поверженного врага на глазах ошеломленного Ахмеда. Отец между тем дошел до упавших перед ним дочек и занес над ними кинжал. Из трех пар круглых глаз катились слезы, они жалобно щебетали, смиренно следя за тем, как кинжал неумолимо приближался к ним…

Остров изнутри сотряс могучий удар. Земля зашевелилась под ногами собравшихся, опрокидвая стоящих. Смитт, с трудом удерживающий равновесие, огляделся по сторонам. Обезумевшего в своем горе отца сбило с ног, и три девочки, ставшие тем, кем они были по своей природе, бежали со всех ног за своими соплеменниками в сторону моря. Сунь Укун присел и настороженно водил из стороны в сторону рукой, в которой был зажат посох, готовясь к ежесекундному нападению. Злыдень обиженно потирал челюсть, а Ахмед просто пялился на происходящее, широко разинув рот.

- Это ты подстроил? – Смитт грозно смотрел на царя обезьян. Тот широко улыбнулся:

- Давай валить, пока рыба окончательно не проснулась.

- Недоумок, - не сдержался Джон. Сунь Укун весело подмигнул ему, закинул на одно плечо потерявшего сознание владельца гостиницы, на второе – ошалевшего Ахмеда и вприпрыжку поспешил к берегу. Смитт и злыдень старались не отставать, понимая, что шансы догнать шуструю обезьяну у них минимальные.

Лодка мягко рассевала волны, вызванные резвящейся в лунном свете гигантской рыбиной. Смитт вдумчиво управлял лодкой, направляя её к отелю. На корме вольготно развалился Сунь Укун. В уголочке скромненько старался не отсвечивать злыдень.

- Прекрати сверлить меня глазами, ты на мне дыру прожжешь, - жаловался всепобеждающий Будда.

- Хочешь, могу еще веслом приложить?

- Не надо. Я верю, что ты можешь.

- И по каким глубоким размышлениям ты устроил это представление? – Смитт сурово смотрел на маленького китайца. Тот довольно рассмеялся:

- Ты же знаешь, Нефритовый Император, он такой… Увлекающийся, время от времени… В этом смысла… - он многозначительно понизил голос. Смитт приложил ладонь к лицу.

- И какое это имеет к случившемуся отношение?

- Понимаешь… Он воспылал.

- То есть?

- Нова ведущая прогноза погоды. Эта цыпочка, Яо Су. Она такая… Ну, по его словам, само собой. И он решил её завоевать.

- Не вижу связи, откровенно говоря.

- Просто ты не романтик. Какой лучший подарок для женщины?

Смитт задумался. В голову лезло что угодно: от бриллиантов до новейшей противопожарной системы, но в конце концов он сдался.

- Так что же?

- Вот. А лучший подарок для женщины, по мнению Нефритового Императора, подвеска для мобильника с перьями птицы Рух.

- Подвеска на мобильник?!?!

- Чего ты на меня так смотришь то? Я вообще не при делах, все вопросы к этому романтичному недоумку.

До Смитта начало медленно доходить.

- То есть ты хочешь сказать?

- А то! – довольно хохотнул Сунь Укун. – Ты себе даже не представляешь! Предыдущий Синдбад, старый пердун, ни в какую не хотел никуда плыть, а ведь не тебе мне рассказывать том, что птицу Рух может найти только Синдбад. Вот мы и ждали пока он помрет. Нефритовый Император весь извелся прям.

- А следующий Синдбад проявляет себя только после смерти предшественника… Но как вы определили, что именно наш молодой приятель нужный человек? Ведь выходцев из семей основателей Басры пруд пруди, они есть по всему миру.

- О… Это была отдельная история. Ты помнишь, новым Синдбадом может стать только тот, чьими предками были жители Басры, и он должен родиться в полнолуние и обязательно в месяц Рамадан. Так что у Небесной Канцелярии были весьма интересные времена. Они проделали колоссальную работу, проследили родословные десятков тысяч человек, сопоставили их даты рождения, фазы луны и сроки Рамадана в разные годы. И вот мы здесь.

- А зачем тебе понадобился я?

- Это же очевидно! – царь обезьян был весьма доволен собой. – Мне надо было, чтобы кто-то приглядывал за мальчиком до того момента, как проявится его сущность. Ты ж помнишь, как проявляется сила Синдбада?

- В момент инициации, который всегда происходит на острове, остров превращается в гигантскую рыбу…- Смитт словно читал по учебнику. Сунь Укун поднял большой палец:

- В точку!

- А как же я? – напомнил о себе злыдень.

- Прости, - вздохнул Смитт. – Теперь его судьбой руководят другие правила.

- Я как бы уже понял, ясновельможный… Но что мне делать то? Мы то сами маленькие, неместные…

- Вот именно… - Смитт взглянул на слабо шевелящегося хозяина гостиницы. – Возвращайся обратно, здесь твои дела окончены.

Злыдень выразительно смотрел на несчастного отца. Смитт усмехнулся:

- На кого поставишь, на стаю местных духов, или на пришельца? – он подмигнул обезьяну. Тот только хмыкнул в ответ. Злыдень заерзал:

- Еще и за билеты самому платить…

- Жизнь несправедлива, - согласился Смитт.

Лодка пристала к берегу. Сунь Укун помог выгрузить на пирс хозяина гостиницы, но потом вернулся в лодку, где сладко спал Ахмед, еще не осознавший свою новую судьбу. Джон посмотрел на приятеля. Тот широко улыбнулся:

- Ну, мне пора. И так задержался. Дела, дела…

- Я вышлю твои вещи на адрес Запретного Дворца и пришлю счет.

- Я буду оптимистом и скажу, что его оплатят. Лет через триста.

- Твоя щедрость не знает границ.

- Счастливо оставаться, - Сунь Укун оттолкнул лодку от пирса и помахал на прощанье рукой Смитту. Он ответил на прощанье. А когда лодка скрылась за горизонтом, закинул на спину хозяина гостиницы и пошел к его домику. За ним семенил злыдень. А над бескрайним океаном вставало вечное Солнце.

- Привет, немертвый! – Иса сбросил на землю потрепанный походный рюкзак и устало плюхнулся в кресло рядом со Смиттом во дворе его дома, запуская попутно руку в ведерко с колотым льдом и банками пива. Джон удостоил его взглядом и вернулся к созерцанию плескавшейся в бассейне Марты. Рядом возле большой синей лампы жужжала мошкара, привлеченная светом в ночи.

- Как Гватемала? – спросил наконец Джон.

- Как Гватемала, само собой! Жара, пиявки, но люди какие замечательные! – Иса принялся увлеченно рассказывать о том, как они с Педро пошли в горы и упали, а Джон вспоминал тропический рай и случившееся после той памятной ночи. На утро злыдень ускользнул с острова с первым же катером. Второй катер привез бригаду из госпиталя с большого острова, вызванную Смиттом для хозяина гостиницы, который так и не пришел в себя. Последнее, что о нем запомнил Джон – пустые глаза мужчины, глядящие в стену перед собой, и разум, блуждающий в далях, недоступных черному человеку. После того, как его увезли, в гостинице появились три сестры, и взяли на себя бремя ведения хозяйства. Сам же Джон решивший, что с него достаточно экзотики, купил билет на ближайший рейс. И из аэропорта позвонил Марте. Выслушав вкратце всё, что о нем думают, он сообщил, что бассейн достроен, и услышав в трубке фырканье, посмеялся про себя и заказал ужин. Он возвращался домой.

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге.

Часть 14

Дошло до меня, о великий царь... - Отпуск

Безмятежное море лазурью разлилось до горизонта. Ласковые волны ласково ласкали мягкий, словно пух, белоснежный песочек. Солнце нежно грело с высоких небес. Пальмы обрамляли своей зеленью аккуратный пляж с аккуратными шезлонгами под пестрыми зонтами. И под одним из них, вытянулся с ярким коктейлем, в который были воткнуты цветные трубочки и обязательный зонтик, высокий китаец, одетый в длинную свободную рубаху с широкими рукавами и шорты ниже колен. На его глаза была надвинута соломенная шляпа. Он лениво наблюдал за тем, как в воде резвился его невысокого роста соотечественник, выписывающий сальто и пируэты на потеху плещущейся неподалеку детворе.

Вдоволь наплававшись, низенький китаец с разбега плюхнулся на лежак рядом с первым. Тот протянул полотенце:

- Только без своих животных привычек отряхиваться.

- Маленький Янь-ло слишком суров, - весело ответил тот, но полотенце взял. – Можешь выползешь из-под зонтика, погреешь свои косточки?

- Я до сих пор удивляюсь себе как я согласился на эту поездку.

- Это всё мой животный магнетизм. Ну и тебе же, объективно, было нечего делать. В твоей человеческой работе ты взял отпуск, кстати, тебе еще не надоело в неё играть? И сидел во дворе, пока твой приятель отправился автостопом по континентам.

- Одно из преимуществ моего нынешнего положения – как раз в том, чтобы спокойно сидеть у себя во дворе и заниматься ничем.

- Вот и занимайся этим самым ничем. Только теперь ты делаешь это не просто так, а с особым шиком! Потому что тебе посчастливилось разделить своё ничегонеделанье с красавцем мной, самым обаятельным и привлекательным существом, которое было сотворено в этом мире.

- Ну раз уж ты мне разрешаешь заниматься своими делами, можно я буду их делать так, как сочту нужным? – Смитт решительно надвинул шляпу на лицо и, откинувшись на лежак, расслаблено задремал.

Всё началось неделю назад. Руководство госпиталя устроило ремонт и часть персонала вежливо попросили в отпуск. Вежливый разговор помог устроить так, чтобы отпуск стал оплачиваемым. И вот, подписав нужные бумаги и заехав по дороге домой в супермаркет затариться продуктами, парой паков газировки и ящиком вина, Джон развалился на лежаке перед только что достроенным бассейном с твердым намерением ничего не делать в обозримом будущем, а может даже больше. Но этой безмятежности не суждено было продлиться долго, она разлетелась на мелкие осколки, столкнувшись с фактом появления Сунь Укуна, который прямо с порога заявил, что у него есть два билета до Багамов, вылет через три часа, так что на сборы минут пятнадцать, не больше, и вообще почему Джон еще не собран. Ненавязчивый вопрос Смитта о том, по какой причине тот должен соглашаться на какую-то непонятную поездку непонятно куда и зачем, царь обезьян не расслышал, занимаясь вытаскиванием чемодана Джона и запихиванием в него подходящей, по мнению Сунь Укуна, одежды. Тяжело вздохнув и внутренне смирившись, Джон отогнал обезьяна от шкафа и сам сложил сумку.

Перелет прошел спокойно, на главном острове их встретил приветливый гид, по совместительству управлявший катерком, доставившим их к месту отдыха, и вот они уже неделю наслаждались комфортом прекрасного семейного отеля, расположенного на живописном островке, окруженным коралловыми рифами и отмелями и покрытом великолепной тропической растительностью.

Сам отель принадлежал семье предпринимателя с материка. Отец семейства, коренастый белый средних лет, приехал на острова лет двадцать назад, да так и остался, очарованный их духом. Женился на местной девушке, и она родила ему трех очаровательных близняшек. Но радость была недолгой, и вскоре после появления на свет крошек, она куда-то исчезла. Ходили разные слухи: от побега с соседом до купания под луной, во время которого её утащила луска*. Подозревали в её исчезновении и мужа, но после проведенного расследования с него сняли обвинения. А он брался за любую работу, крутился как мог, а лет семь назад, когда малышкам было по десять, взял в долгосрочную аренду остров, ссуду в банке, и обустроил свой собственный курорт, который за прошедшие годы превратился из мечты в процветающий бизнес. Отель, расположенный на отдельном острове, предлагал страждущим уединения – возможность уединения, желающим исследовать природу островов и их подводный мир – дайвинг и туры по острову, а также пляжи, карибскую кухню и, как вишенка на торте, историю о пиратах, в давние времена облюбовавшие остров, на месте базы которых расположились здания отеля. Дочери владельца, три семнадцатилетние темноволосые смуглые красавицы, помогали отцу в меру своих сил, являясь усладой для глаз окружающих и отрадой его стареющему сердцу.

---

*Луска - гигантский осьминог или гибрид осьминога и акулы (по утверждению других - гибрид кальмара и угря). Обитает в Синих дырах под островом Андрос (Багамы)

За проведенные на острове дни Джон старательно следил за своим божественным приятелем, но тот, казалось, не интересовался ничем, кроме пляжей, моря и выпивки по вечерам в баре. Так что Смитту ничего не оставалось, как отдыхать и скучать, особенно после выслушанной по телефону тирады Марты касательно его неблагодарности лично и характерных черт всех мужчин в целом. Дни были полны лени и безмятежности, Сунь Укун энергичен, а Джон, помимо обычных для курортников дел, развлекал себя наблюдением за окружающими.

Сегодняшним планом развлечений, составленном неутомимым Сунь Укуном, помимо всего прочего предусматривался дайвинг. Поэтому после пляжа приятели отравись к пристани, у которой на волнах покачивался принадлежавший отелю катер. Как они уже знали, управлял им молодой парень – араб со свето-серыми глазами по имени Ахмед. Работал он на острове уже около года и был вполне доволен жизнью и собой. Всегда улыбчивый, он с радостью спешил на помощь каждому, нуждавшемуся в его помощи, а также являлся местным спасателем и инструктором по дайвингу. Как только Джон и Сунь Укун поднялись на брот, он приветливо помахал им рукой и завел мотор. Мальчик, помогающий ему, отвязал трос, державший катеру пристани, и Ахмед уверенно повел судно в море, направляясь к живописным рифам, стремясь угодить во всем дорогим клиентам. Сунь Укун, оставив попытки получить ответы от Смитта, сосредоточил свою энергию на их капитане:

- И как тебе здесь работается?

- Очень хорошо. Мистер Эткинд очень внимательный, с постояльцами очень весело, особенно когда хорошая компания заселяется. Бывает, конечно, не легко, это когда прошлой осенью налетел шторм, пальмы почти вровень с землей лежали, мы еле лодки успели убрать.

- Значит нравится здесь жить?

- Очень, мистер.

- А как попал сюда?

- Да вот понемногу, то там был, то здесь…

- Удивительно прям как то видеть здесь кого-то из твоих соотечественников. Прямо скажем… - не унимался Укун.

- Скажешь еще ведь, твой корабль – верблюд, а океан – пустыня? – невозмутимо парировал парень. – Но тут вы мимо, без вариантов. Сам то я с материка, южные штаты. Хотя, вроде как, семья отца откуда-то с Востока, кажется Басра. Или Багдад. Да какая оно и разница то? – засмеялся он, закладывая крутой вираж. – Ну что, нырять тут будем? Оно без разницы где, везде красиво.

Возвращались они уже к вечеру. Обезьян наловил кучу рыбы в рифах и с удовольствием рассказывал каким способом он будет эту самую рыбу готовить и потом есть. Джон, которого всё-таки уговорили спуститься под воду, сидел на носу, и его распущенные волосы трепетали по ветру. Ахмед, полный невозмутимости, блистал накаченными мышцами, управляя катером.

Подходя к пристани Джон обратил внимание, что на месте, что обычно занимал катер отеля, пришвартовано другое судно, с которого сходила новая группа отдыхающих. Хозяин отеля лично помогал им спуститься.

- Похоже, мы помешали Вам выполнить Вашу работу по встрече гостей, - вежливо заметил Джон. Тот махнул рукой:

- Сегодня много приехало, хозяин когда много приезжает, просит шурина с большого острова их привезти. Так что всё в порядке, - он обозрел группу пестро шумевшую у дорожки к отелю, - Вы извините, мне к хозяину надо.

- Понимаем… - Смитт последовал примеру их гида, обозревая вновьприбывших. На одном из них, плюгавеньком невзрачном мужичке в гавайке с кокосовыми пальмами кислотных расцветок и белой панаме он задержал взгляд. Рука сама собой потянулась к отсутствующему карману с часами. Джон про себя выругался и расстегнул непромокаемое отделение в шортах, куда спрятал артефакт. Стрелки часов мирно тикали, большие шестерни крутились, двигая механизм. Джон переглянулся с Сунь Укуном. А мужичок, заметив их, чуть заметно сжался и вежливо приподнял панаму, приветствуя китайцев, после чего юркнул поближе к хозяину отеля, как раз рассказывающего отдыхающим о распорядке дня.

Катер наконец был пришвартован, новые постояльцы прошествовали внутрь, и на причале остались только два китайца. Сунь Укун достал из-за уха посох и лениво почесывал им спину. Смитт без выражения наблюдал за закатом, озарявшим багрянцем небо.

- Ты заметил? – наконец нарушил он молчание.

- Что? – живо ответил царь обезьян.

- Кое-кого, кто прибыл на остров. Могут быть неприятности…

- У тебя? Да ты сам по себе ходячая неприятность!

- Учитывая факт твоего наличия – это сложнооспариваемо.

- Маленький Янь-Ло несправедлив к своему бедному товарищу, - Сунь Укун чуть не плакал. – Я, кто целый день, не покладая рук, старался порадовать одного несносного типа, возомнившего о себе невесть что, а он, неблагодарный…

Он картинно приложил тыльную сторону ладони ко лбу, откинув голову назад. Смитт приложил ладонь к лицу:

- Если пропадет рыба, ты мне испортишь остаток отпуска своим нытьем…

- А я о чем! Приведем себя в порядок и на кухню! За этими пройдохами-поварами надо глаз да глаз!

Неспешно в свои права вступил вечер. В барной зоне Сунь Укун угощался жареной муреной, не забывая отдать должное и другим дарам моря, разделяя внимание между едой и прелестями местных красоток, коим он отпускал комплименты разной степени сальности. Джон вдумчиво пил коктейли со льдом, наблюдая за постояльцами.

- Пойду, развеюсь… - сказал он приятелю, сказал он, вставая.

- Выпитое просится наружу? – понимающе подмигнул Сунь Укун. – Постараюсь оставить тебе угря.

- Не стоит обещать невыполнимое.

- Ты несносный.

- И не распускай руки.

- Иди уже!

Смитт возвращался из уборной, стоявшей в отдалении за кустами гибискуса. За поворотом в тени он услышал голоса, заставившие его сбавить шаг и прислушаться.

- Ты должен был присматривать за ними! – грозный мужской голос явно принадлежал хозяину гостиницы, и Джон отметил непривычно жесткие нотки в его тоне.

- Хозяин, мне нет прощения, - по голосу Смитт узнал Ахмеда, что заставило его сильнее слиться с тенями.

- Мои девочки, я понадеялся на тебя! Кто должен был позаботиться о том, чтобы они никуда не убегали по ночам! А что я вижу? Опять их туфли стерты, а они зевают целый день!

- Хозяин, даже не знаю, что на меня нашло. Я сижу под дверью их комнаты, но в полночь, хоть убивайте, хоть что хотите, засыпаю.

- Значит так. Через три дня у них день рождения. Не узнаешь что с ними такое – выгоню к чертовой матери, так и знай.

- Всё будет сделано в лучшем виде, - умиротворительно говорил Ахмед. Мистер Эткинд пригрозил своему работнику, развернулся и не глядя исчез в ночи. Парень облегченно выдохнул, почесал затылок:

- Дела… - произнес он и побрел к отелю. Смитт проводил его взглядом.

- Осмелюсь доложить… - за спиной Смитта зазвучал дребезжащий голосок. Молодой китаец резко обернулся. Сзади тихонечко, переминаясь с ноги на ногу, стоял давешний тип в панамке. В данный момент он крайне виновато смотрел на Смитта и нерешительно мял паномочку руками. Лицо Смитта на мгновенье приобрело презрительно-высокомерное выражение, которое он стер усилием воли.

- Мои самые глубочайшие извинения… - попятился мужичок. Смитт выдохнул:

- Говори, мои дела не касаются этого места.

- Уж какое облегчение слышать это, господин… - Смитт резко дернул рукой, прерывая типа на полуслове:

- Сейчас моё имя Джон Смитт. Запомнишь?

- Не извольте беспокоиться, не извольте беспокоиться… - засуетился мужичок. Потом притих, хитренько посверкивая щелочками глаз: - Тут слухи всякие ходят… Про…

- Это правда, - Смитт уже взял себя в руки и без выражения смотрел на осмелевшего собеседника. Тот захихикал:

- Вы не переживайте, всё будет в лучшем виде, - он почтительно улыбался, но его поза говорила о явном облегчении, которое Смитт отметил про себя не без горечи.

- Зачем здесь один из злыдней? – он гордо расправил плечи. – Если это хозяин дома, то пока я его гость, он под моей защитой. И, что значительно хуже для тебя – под защитой одного из Будд.

Злыдень заметно поморщился, как от зубной боли, и тут же отрицательно замотал головой:

- Никак нет, ваше высочайшее благородие! Мы создания маленькие, выживать то как то надо то? А что мы можем делать то, так это туда-сюда, выискивать, разыскивать помаленьку. Мы создания маленькие… - еще раз повторил он для верности и заискивающе заулыбался.

- Тогда ради кого ты здесь?

- Мы создания маленькие… А тут значица к нам и обратилась родня этого парня. Мол разыщите его, хоть из-под земли достаньте! Ну а мы и рады стараться. Но уж больно изворотлив он оказался, но мы то своё дело знаем, не вам то нам рассказывать то. Но он то! То там, то сям и отовсюду ускользал, прям из-под носа, эдакий мерзацец.

- Сложно обвинить человека в том, что его преследует горе-злосчастье, - заметил Смитт. Злыдень захихикал:

- Шутить изволите.

- Я? Шучу? – улыбнулся Смитт. Мужичонка поежился. Китаец без выражения смотрел на него как на низшее существо. Потом приказал: - Рассказывай.

Тот обреченно выдохнул:

- Уж как на духу, вё расскажу, ничего не сокрою.

- Это мы посмотрим… - Смитт не спускал с него почерневших глаз. Под этим тяжелым взглядом злыдень наконец сдался и начал говорить.

Пэрис Милтон была молоденькой танцовщицей, когда на неё обратил внимание молодой красавец, чья семья не так давно переселилась в Майями с Ближнего Востока. Она с восторгом принимала его ухаживания, а когда он предложил стать его законной женой, её восторгам не было конца. Даже когда он настоял на том, чтобы она перешла в его веру, для девушки это было лишь еще одним доказательством его чувств к ней.

Сложности начались позднее. С обретением официального статуса начались ограничения. Его семья, строгие обычаи, указания что было можно, а что нельзя. Первое время она воспринимала это как должное, но со временем ограничений становилось всё больше, а его внимание ограничивалось исполнением супружеского долга и укоризненными взглядами касательно того, почему же она до сих пор не принесла семье наследника.

Когда она забеременела, наступило временное облегчение. К ней относились как к принцессе, выполняя каждую просьбу, особенно когда узнали, что плод – мальчик. Но сразу же после родов малыша унесли, и ей каждый раз стоило больших трудов получить разрешение повидаться с ним. Она жила в золотой, но клетке, и она всё чаще вспоминала то, как была счастлива когда то, когда жила в родном штате Одинокой Звезды. И вот, однажды, она решилась. Уговорив под каким-то предлогом оставить мальчика с ней, она улучила момент и бежала из дома, прихватив с собой самое ценное, что у неё было: её сына.

Несколько лет прошло в кочевой жизни, они меняли города и имена, нигде подолгу не задерживаясь, опасаясь родни мужа. Но всё рано или поздно заканчивается, и когда на трассе 60 у старенького Шевроле закончился бензин, её сердце сжалось, предчувствуя неминуемое. И её опасения подтвердились в полной мере, когда рядом с ней и её подросшим пятилетним уже сынишкой остановился черный минивен с затемненными окнами. Короткая очередь из автомата, и её глаза навсегда остались открыто смотреть в бездонное небо, не видя его синевы, а кричащего малыша, перепачканного кровью матери, передали из руки в руки его бабке. И это были последние слезы мальчика, которые увидел мир. Он затих, закрылся в себе, и ни ласка, ни боль не могли разбить кокон отчуждения, воздвигнутый им вокруг себя. А в один прекрасный день окно его комнаты оказалось распахнутым, а сам он исчез.

- Вот тогда-то и позвали нас, - закончил свою историю злыдень. Смитт скептично посмотрел на него:

- А не слишком ли вы о парне много знаете?

- Так мамаша его из поляков же! – воскликнул тот. – Мы с его семьей вовек неразлучны же!

- Всё ясно… - Смитт пошел к бару. Поровнявшись со злыднем он посмотрел на него сверху вниз: - Сейчас я отдыхаю. Даже не пытайся испортить мой отпуск.

- Да я то что! – хитренько прищурился мужичок. – Мы ж того й. Туды его в качель.

Смитт ушел, слыша за спиной хихиканье злыдня. От расслабленности не осталось и следа. В баре он сразу же направился к своему столику, но к своему удивлению, Сунь Укуна он там не обнаружил.

- Где этот старый пьяница… - он осмотрелся по сторонам.

Сунь Укуна Смитт обнаружил возле костра, разожженного в середине двора и имитирующего костровища аборигенов, или пиратов, в общем что-то имитирующего, и призванного символизировать, а на деле привлекающего к себе внимание детворы и ночных насекомых. В данный момент, впрочем, центром внимания были не горящие поленья, а пожилой смуглый мужчина, попыхивавший трубкой, сидевший на круглом толстом полене и рассказывавший что-то, заставившее собравшихся вокруг него слушателей, среди которых был и сидящий на корточках и жующий кусок омара царь обезьян, почтительно внимать каждому его слову. Джон подошел ближе:

- А роста они были небольшого, пальцев на руках по три и на ногах по три, видом не человечьи, а птичьи. Живут на деревьях, гнезда вьют там же. А кто дерево обидит, тому горе случится. Ночью встретить их – не приведи Господь… - мужчина обернулся через левое плечо и трижды сплюнул. – Голову развернет наоборот, так что живот спиной станет, а спина животом. Лица у них птичьи, тела пером покрыты. А коль хотите, чтобы они от вас отстали – ставьте у порога воду соленую. Они её страсть как не любят.

- Опять ты людей пугаешь своими побасенками, - грозно прервал рассказ хозяин отеля. Мужчина вытащил трубку из рта:

- Всё никак не успокоишься, Клайд.

- Все эти ваши истории про чудищ! – в голосе обычно спокойного хозяина отеля звучала нескрываемая боль. – Ты хоть и мой шурин, Том, но это уже слишком!

- Люди должны знать про чикчарни*. Так знание о них передастся от нас нашим потомкам. Ты породнился с нами, почему не хочешь разделить и наше знание?

- Да потому что от этих побасенок никакого прока! – горько воскликнул тот. Ужчина поднялся:

- И то правда. Засиделся я, а завтра вставать затемно. И вам хорошо оставаться, - он степенно зашагал вглубь территории отеля. Хозяин умиротворительно заулыбался:

- Итак, вы прослушали рассказ о суевериях, бытующих на Багамских островах. Они являются частью местного культурного наследия, наравне с пиратами, которые почти век хозяйничали на островах, пока их не изгнали англичане. Вот и этот остров служил их базой, - и он начал рассказывать истории о том, как пираты подкарауливали ни в чем не подозревающие суда, заманивая их на мели. Отдыхающие с удовольствием начали слушать новую легенду. А доевший всё, что было в тарелке, Сунь Укун, присоединился к Смитту, не забывая тщательно облизывать пальцы.

- Что скажешь? – спросил он Джона. Тот пожал плечами.

- На острове злыдень. Он преследует твоего приятеля – Ахмеда.

- Злыдень… - Сунь Укун задумался. – Всё становится еще интереснее.

- Считаешь?

- Уверен.

- Может, тебе напомнить, что нас это не касается?

- Расслабься, маленький Янь-Ло. Веселье только начинается.

- Это меня как раз и расстраивает.

- Зануда. Как на счет провести бессонную ночь?

- Почему-то я был уверен, что ты именно это предложишь… И прекрати вытирать об меня руки.

Царь обезьян подмигнул черному человеку и подпрыгнул на одной ноге, издав победный клич, чем распугал собравшихся вокруг ночных бабочек и случайных отдыхающих. Джон приложил ладонь к лицу и обреченно последовал за богом победы.

* Чикчарни — в фольклоре крупнейшего острова Багам Андроса трёхпалые карлики, живущие на деревьях и обладающие, по некоторым сообщениям, птичьими чертами

На небе светила полная луна. Смитт, сидевший в кустах рядом с коттеджем хозяйских дочек, тщательно опрыскивал себя из баллончика средством от комаров, без особого, впрочем, эффекта. Поняв, что больше из баллончика ему уже не выдавить, Джон разочарованно отставил его в сторону.

- Во всей этой истории мне интересно, главным образом, почему ты так печешься о мальчишке?

- Тс… - перебил приятеля Сунь Укун. Джон предпочел не спорить.

Они видели, как проводив дочерей до дверей, их отец запер дверь на ключ. Как ему кивнул Ахмед, усевшийся прямо под дверями. В отдалении шумел огнями бар, кто-то пел караоке, а здесь и сейчас их дружно грызли комары.

Ближе к полночи Ахмед начал клевать носом. Не сговариваясь, китайцы подошли к парню.

- Эй, - тронул его за плечо Сунь Укун. Тот встрепенулся:

- Вам чего?

- Не шуми… - маленький китаец приложил палец ко рту. Смитт между тем вслушался в ночь. Черты его лица заострились. Обезьян посерьезнел:

- Что-то засек?

Тот усмехнулся в ответ, разминая пальцы:

- Чтож… Вспомню старые времена…

Он выдернул у соотечественника волосок из головы, чем вызвал его гневный вскрик. Не обращая внимание на возмущение обезьяна, Смитт вставил волосок в щель замка:

- Ну извини, другой проволоки под рукой не нашлось.

- Извращенец чертов, - не прекращал Сунь Укун. Замок, впрочем, поддался, и Джон распахнул дверь:

- Прошу.

Коттедж встретил их тишиной. Ахмед растерянно осмотрелся по сторонам:

- Как же так то? – у него был вид ребенка, у которого отобрали конфетку. Китайцы же деловито обыскивали комнаты. Ход обнаружился в чулане. Сунь Укун обернулся на Ахмеда:

- Ну что, идем?

Тот твердо кивнул:

- Я отвечаю перед хозяином.

- Молодец, вот это мужчина, сразу видно. Поддерживаю, - радовался царь обезьян. Джон между тем первым опустился под землю. От чулана вниз вел вырезанный в скале аккуратный ход с ровными ступенями.

- Похоже, ход остался со времен пиратов.

- Я слышал, что они здесь стояли, - подтвердил араб. – Даже вроде бы клад искать пытались, целая команда приезжала.

- Нашли?

- А кто нам бы рассказал о таком?

- Логично…

Впереди они услышали плеск волн. Ход вывел их в грот, который соединялся с морем узким протоком. С моря они услышали удаляющееся пение. На волнах у узенького пирса покачивалась маленкая гребная лодка..

- Похоже, наши дамочки всё таки улизнули, - Сунь Укун подпрыгивал в нетерпении. Смитт оглянулся на Ахмеда:

- Здесь есть еще одна лодка. Хватит ли тебе смелости следовать за своей судьбой?

- Если уж вы знаете куда они делись, то чего мы до сих пор стоим? Меня же хозяин под землю закопает, если что-то пойдет не так! – волновался парень. Сунь Укун, уже усевшийся в лодку, красноречиво протянул ему весло:

- Ну раз ты такой нетерпеливый, греби, бля!

Смитт всматривался в ночную тьму. Ахмед старательно работал веслами, подгоняемый Сунь Укуном. А впереди пели три девичьих голоса, помогая ориентироваться мужчинам.

На Луну наползла громада с моря, волны начали шуметь по-другому, и вскоре лодка уткнулась в прибрежный песок.

- Остров? – удивился Ахмед. – А я то думал, что все острова в окрестностях знаю.

- Век живи – век учись, - наставительно произнес победоносный Будда, прыгнув в воду и начав подталкивать лодку к берегу. Смитт предпочел дождаться, пока он сможет спуститься на сушу, не намочив ног. Они очутились на крохотном пляже, от которого вглубь острова вела узкая тропинка. Впереди была слышна громкая музыка.

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге.

Часть 13

Кошмары по соседству - Охота

В столовой за дубовым столом с одной стороны сидели иудей и китаец, с противоположной – их ночной гость. Марта с бокалом вина устроилась на кухонном столе, непринужденно закинув ногу на ногу, и наблюдала за сценой. Джон разлил чай по чашкам, выполняя обязанности хозяина. Молчание затягивалось, и Марта сменила ноги, вызвав определенное оживление среди мужчин. Джон прокашлялся:

- Я же так понимаю, это не совсем визит вежливости?

- А как же светская беседа и прочие условности, которые в этот век считают признаком цивилизованности и хороших манер? Чай, кстати, неплох. – Люцифер сделал глоток и от удовольствия прикрыл глаза.

- Как… Как ты вообще решился пустить его в дом? – лицо Исы исказила гримаса. Марта поморщилась.

- А можно обойтись без семейных разборок? И в чем проблема? Тебя ведь мы терпим…

- Не понимаю, почему со мной ты обращаешься как с прахом, а с ним любезничаешь?!

- А почему бы и нет? Я Люци с сотворения его мира знаю, он не пытался меня убить и готовит отличный космополитен. И он умеет разговаривать с женщинами.

Марта ядовито улыбнулась Исе, от чего тот неприязненно отвернулся. Джон покачал головой:

- Если Вы пришли поговорить с братом – я и Марта не будем вам мешать.

- Ну что Вы… Моя цель совсем иная… - Люцифер мягко улыбнулся.

- В таком случае, не могли бы Вы перейти к делу? У меня мало времени.

- А, понимаю… Летние ночи коротки, надо воспользоваться ими в полной мере? – голос ночного гостя сочился любезностью. Марта чуть склонила голову.

- Не перегибай, милашка. А то я могу неверно понять намеки…

- Ну что ты, я совершенно не имею намерений вступать в конфликт с самой зажигательной силой из всех существующих во Вселенной…

- Учись делать комплименты, мальчик, - Марта допила вино одним глотком и подмигнула Исе. Джон обреченно выдохнул:

- Хорошо, я спрошу прямо. Зачем ты здесь? У владельца собственной Преисподней должны быть причины для того, чтобы бросить все свои многочисленные дела и прийти в дом к проклятому.

- Чай всё же хорош… - Люцифер отодвинул чашку, обвел взглядом сидящих перед ним мужчин.

- Ты помнишь устройство моего маленького ада?- спросил он Смитта.

- В общих чертах.

- У меня отличная коллекция. И грешников, и способов их устрашения.

- Я помню, ваш Отец, создавая свой мир, обладал весьма специфическим взглядом на то, как должны себя чувствовать души после того, как их земной путь окончится.

- Ты не разделяешь его взглядов?

- Это не входит в зону моих интересов. Но кое-кто считает, что странно не давать людям второй шанс на исправление.

- Мнение волосатой обезьяны, страдающей от несварения от персиков в любом виде и возомнившей себя новым богом меня интересует меньше всего, - Люцифер скривил губы. Марта хмыкнула.

- Никто не любит Сунь Укуна.

- Кроме него самого, - князь тьмы прокашлялся. – Так вот. Я питаю некую… Слабость к артефактам, которые связаны с памятными для меня и других событиями… Ну знаете… Приятные мелочи…

- Так всё же, что случилось?

- Сущий пустяк, право же, не стоит даже упоминания. Помните Огонь Творения?

- Тот самый, который кое-кто раздавал людям? – уточнил Джон.

- Печальная история, не правда ли? – Люцифер улыбнулся еще более сладко.

- Не правда. Итак?

- Ну… - мужчина мялся. Джон без выражения смотрел на него. Марта доливала в бокал вино из бутылки. Иса делал вид, что пьет чай.

- В общем… Была одна дамочка… Отравительница… Ты с ней должен был встречаться. Монвуазен, припоминаешь?

Смитт задумался.

- Жадная до денег дура, возомнившая себя ведьмой?

- Ну, за века у меня она кое-чему научилась… В общем…

- А можно ближе к делу.

- Не торопи, история должна следовать своим чередом, иначе у неё не будет шанса дойти до финала. Как бы сказать… После той истории с огнем творения, и его торжественным возвращением богам, чисто случайно я и себе приберег его лепесток. В память о былых днях .так сказать.. И теперь…

- Да?..

- В общем он исчез.

- Кто исчез? – Марта даже привстала со стола.

- Огонь творения. Точнее та его часть, которую я хранил у себя.

Иса подавился чаем и закашлялся, и Джон заботливо стукнул его по спине.

- А причем тут Мовуазен?

- Так это она его и украла.

- ЧТО?

- Чему ты удивляешься?

- Да как бы сказать помягче… Из самой хорошо охраняемой Преисподней сбежала трехсотлетняя француженка, при жизни вообразившая себя ведьмой, но бывшей заурядной отравительницей и интриганкой, и у неё огонь творения?

- В общих чертах оно где-то так и выглядит. Дамочка мечтала вернуться к новой жизни, с реинкарнацией у нас сложно, сам знаешь же, никак я бы даже сказал, а она откуда-то узнала, что огонь творения…

- Позволяет неживым быть в мире людей, - закончил за него Смитт. Он достал из кармана часы, откинул крышку и задумчиво уставился на старинный циферблат.

- Именно, мой дорогой. Именно.

- И чего же ты хочешь от меня?

- Ты же уже догадался, не правда ли?

- Сделать за тебя всю грязную работу, я верно понял?

- Как грубо… Я всего лишь предлагаю ТЕБЕ сделать ТВОЮ работу. Вернуть в Ад ведьму. Ведь именно это твоя работа, именующий себя Джоном Смиттом? – Люцифер презрительно смотрел на китайца. Тот невозмутимо выдержал его взгляд, лишь глаза заволокло черным.

- Она рядом?

- Недалеко… - подтвердил Люцифер. – Она наложила заклятье на огонь, чтобы тот не привлекал к себе внимание, или заключила его в какой-то защитный кокон, для осложнения поисков, но полностью подавить его мощь не смогла, хотя и не позволяет точно определить его местоположение. Так что я надеюсь на твои способности.

- А если я откажусь?

- Ты не имеешь на это право. Она ведьма, зло для смертных, а значит – твоя цель… У тебя нет выбора.

- Как мило, что ты напомнил мне об этом.

- Обращайся, - Люцифер отодвинул стул, - Ну, я пойду. Счастливо оставаться, хорошей ночи, и сладких снов, братишка.

Он хлопнул Ису по плечу, от чего тот с отвращением дернулся.

- Можете не провожать.

Джон дождался, когда за ним хлопнула дверь, после чего пошел ко входу и тщательно запер замок. Марта, пошедшая следом, сложила на груди руки:

- И что ты будешь делать?

Джон обернулся

- Знаешь, кое в чем он прав. Я действительно не могу отказаться.

Джон устало плюхнулся на диван. Прошла уже неделя с того момента, как на пороге его дома оказался Люцифер со своей странной просьбой, но он пока ни на шаг не приблизился к решению загадки. За это время Джон прочесал все злачные места Чармвилля, но напасть на след беглой ведьмы так и не удалось. Она словно растворилась среди людей, и он уже начинал думать, что его заказчик ошибся с местом и временем её появления, и следовало отказаться от поисков, но всё же было что-то, мягкой волной касающееся его ограниченных чувств, тревожащее и мешающее спать по ночам. Парень прикрыл веки. В мозгу мелькали чьи-то лица, картинки увиденного за неделю, запахи, обрывки разговоров, чувства людей, перемешиваясь, выстраиваясь в единую последовательность, обрастая плотью, обретая волю и страсть...

На его плечи мягко легли женские руки. Джон не пошевелился:

- Ты услышал меня?

- Это было не сложно…

Руки начали разминать затекшие мышцы:

- Сложности с поисками?

- Она ускользает от меня. Такое чувство, что протяни я руку, и она окажется у меня в кулаке. Но пока только воздух течет сквозь пальцы.

- Ты перестал доверять своим инстинктам.

- Сложно доверять тому, чего нет.

- Ты устал и разочарован, но преуменьшаешь свои возможности… - тонкие пальцы замерли. – Ты можешь больше, чем тебе внушили.

- Ты слишком веришь в меня.

- Я слишком давно знаю тебя. Так что претендую на объективность. Какая-то беглая ведьма не может вогнать тебя в уныние.

- Она научилась многому от своей смерти. Стала расчетливее и опаснее.

- Разве может это остановить тебя?

Джон раскрыл глаза. Его белки заливала абсолютная чернота:

- Нет.

Марта чуть заметно улыбнулась. Джон поднялся, подошел к окну. За стеклами мирно спали в своих домах люди. Парень распахнул створки, подставляя лицо ночному ветру. Его ноздри затрепетали, как у гончей, взявшей след.

- Говорят, любые два человека находятся не больше, чем в шести рукопожатиях друг от друга. А это значит…

- Что она ближе, чем мы думаем? – закончила за него девушка.

- Вслушайся в ночь… Она рассказывает свою историю…

- Ночь – твоё время. Я всевидяща днем, но ночью… - Марта свернулась клубочком в кресле и приготовилась слушать нашептываемое темнотой.

Миссис Бенг имела твердые убеждения. И эти убеждения сводились к тому, что всё вокруг миссис Бенг должно быть не хуже, чем у других. Она была крайне последовательна в своих убеждениях, и мистер Бенг, пытаясь сделать шаг вправо или влево от намеченной супругой цели, неизменно натыкался на её твердую руку и крепкое слово. Но сейчас, поливая тщательно возделанную клумбу, разбитую вокруг аккуратного домика в престижном районе, миссис Бенг могла себе позволить ощутить самоудовлетворение. Её работа бухгалтера в филиале крупной компании позволяла обеспечивать ей должный уровень жизни. Свою лепту вносил и мистер Бенг, отвечавший за гараж в мэрии. Всё это давало им возможность раз в год посетить пляжи Восточного побережья, оплачивать ипотеку, обзавестись автомобилем корейской разработки и каждую неделю принимать у себя многочисленных друзей и родственников, обеспечивая миссис Бенгс репутацию хлебосольной хозяйки.

Кое-что всё же омрачало светлые мечты миссис Бенгс. Её дочь не так давно вышла в третий раз замуж, и новоиспеченный зять, имевший пару сроков за мелкие проступки, никак не соответствовал представлениям миссис Бенгс о благоприличии. Несколько спасал ситуацию внук, не так давно окончивший полицейскую школу и несший службу в округе. Его потенциальная невеста была не самой удачной партией, на взгляд миссис Бенгс, да еще и не так давно внук заявил о своем желании переехать от любимой бабушки и снять отдельное жильё. Но миссис Бенгс была настроена решительно.

Уолтер Джеймс жизнерадостно улыбался. Это была его отличительная черта: улыбаться вне зависимости от обстоятельств. Даже если мучило похмелье после очередной встречи с друзьями.

Двери дома Уолтера всегда были широко распахнуты для гостей. Он, успешный бизнесмен, всегда радостно встречал каждого пришедшего. Старшая дочь жила с бабушкой, владевшей скобяной лавкой в центре города, и ходила в колледж, где изучала искусства, а он с женой и недавно родившимся младшим сыном жил в пригороде. Уолтер с гордостью демонстрировал каждому, переступившему его дом, и своего новорожденного сына, и супругу, и выкованные по специальному заказу ажурные арки, и гномов на лужайке. Расширение семейства потребовало расширение дома, и у заднего двора кто-то что-то пилил и сверлил, достраивая комнаты. А в беседке под журчание фонтана жарили барбекю и веселились многочисленные гости семейства. Сегодня к Уолтеру присоединился и его старший брат, Бенджамин, крупный бородатый мужчина, смотревший покровительственно на веселящихся людей. Он не так давно переехал в Чармвилль и по совету брата приобрел дом на той же улице, а также финансировал его новый проект.

Кристофер Кростофсен возился в гараже, попивая пивко. Это был немолодой уже жилистый мужчина, резкий как запах в китайской закусочной после обеденного наплыва посетителей. Слывя бизнесменом средней руки, знавшим и взлеты и падения, сейчас он нашел себя в мелкооптовой торговле, чем и удовлетворялся. Жена давно ушла от него, дети выросли, и он находил удовольствие в ежедневных заботах, посиделках с соседями и миссис Бенджамин, с которой он время от времени встречался под сенью гостеприимного дома миссис Бенгс, когда сама миссис Бенгс и мистер Бенгс посещали дочь или внука. Миссис Бегс считала, что Кристофсен должен ей за такую любезность, а в качестве оплаты служило его терпение, когда миссис Бенгс старательно жаловалась на мистера Бенгса, на его излишнюю привязанность к спиртному и на то, что он её совершенно не понимает. Кристофсен сочувственно кивал, давая время от времени ценные советы на тему того как надо жить и вот с ним всё было совсем по другому. Миссис Бенгс называла его бесчувственным типом, но в следующий раз всё повторялось в той же последовательности. Но миссис Бенджамин была очаровательна, миссис Бенгс хлебосольна, а мистер Бенгс служил отличным партнером по выпивке.

Марта потянулась и сладко зевнула:

- Извини, - смутилась она. – Это ведь ты о наших соседях только что рассказал?

- Удивлен. Ты обращаешь внимание на людей?

- А почему бы и нет? Тем более они весьма навязчивы. Помнишь, когда ты только переехал, эта дамочка напротив…

- Миссис Бенгс?

- Наверное, не помню как её зовут. Она принесла ужасный пирог из патата.

- Пирог на мой взгляд был не так уж и плох.

- Патат? Это ужасно в любом виде, особенно обезображенный местной кухней. А еще, мне кажется, она слегка расстраивается из-за того, что мы не участвуем в местной общественной жизни.

- Из-за этого расстраивается главным образом миляга Уолтер.

- Это из-за того случая, когда они пригласили нас на вечеринку?

- На да, помнишь, когда я только недавно сюда заселился. Хотя у меня подозрение, что приглашал он в первую очередь тебя…Да и вечеринка, как мне кажется носила несколько… Специфический характер…

Марта удивленно вскинула брови:

- Но ведь мы всё равно туда не пошли. Ты был в госпитале, на дежурстве, кажется?

- Не пошли. И мы бы туда не пошли в любом случае, вне зависимости от занятости.

- Почему?

Джон покачал головой:

- Иногда ты бываешь чудовищно тугодумной.

В него полетела подушка. Марта обиженно фыркнула:

- Ну и что же мистеру Всезнайке еще нашептал ветер?

Парень улыбнулся и закрыл окно:

- Пошли спать. И ты кое в чем права.

Брови девушки взлетели вверх.

- Ты напомнила мне о моих инстинктах. А еще о кое-чем важном.

- О чем же?

- О том, что отличает каждого хорошего охотника. Об умении ждать…

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге.

Часть 13

Кошмары по соседству - Визит

Лето зеленело травой на лужайке, с которой Смитт, выряженный в шорты и свободную футболку, боролся посредством газонокосилки. За его работой, мирно покачиваясь в кресле-качалке, наблюдал иудей, надвинув на глаза бейсболку и угощаясь пивом. Очередной безоблачный во всех смыслах уикенд шел своим чередом. На соседних участках поливали цветники, подстригали розы, высаживали гортензии и готовили барбекю соседи, приветственно помахивая друг другу и не переставая улыбаться.

- Чудный день, - Джон плюхнулся на второе кресло, достал из упаковки банку пива. – Можно считать себя почти обычным человеком. Не хватает только пирога из патата, который готовит на кухне прилежная супруга.

- Твою к кухне желательно не подпускать на милю. Лехаим, - Иса приподнял банку. Джон пригубил хмельной напиток.

- Держи, - бросил он иудею предмет, найденный на тропинке. Иса поймал на лету значок в виде пятиугольной звезды, заключенной в круг, укрытый рунами. Сын своего отца поморщился:

- Опять… На прошлой неделе я отмывал от сажи заднюю дверь, между прочим. Что там они за чушь хоть написали?

- Понятия не имею. Видимо какое-то пособие из серии «Курс призыва демонов для чайников».

Иса откинулся на спинку кресла, подвинул на глаза козырек:

- Может, сходим на пляж?

- Моя кожа плохо реагирует на ультрафиолет.

- Так и скажи: не хочешь спать на животе потому, что опять обгорит спина.

Китаец расслабленно выдохнул:

- Ничто не сравнится с купанием под луной. Говорят, солнечный свет старит, поэтому те, кто ходит под лунным светом, никогда не умрут, потому что будут вечно молодыми. Чушь полная, не находишь?

- А ты становишься мягче. Стареешь, что ли? – усмехнулся иудей. Джон предпочел промолчать, допивая пиво.

День шел своим чередом. Один из соседей устроил вечеринку, и с участка за живой изгородью из туй раздавались веселая музыка и смешные голоса. Солнечный свет постепенно угасал, сменяясь огнями электричества, на крыльцо налетели комары, и китаец с иудеем предпочли переместиться в дом, скрываясь от насекомых. Смитт достал салат, Марисон включил телевизор. На экране старательно устраивали искусственные взрывы и лилась ненастоящая кровь. Иса задремал, откинув голову на спинку дивана, а Джон доедал салат, коротая за просмотром фильма время в ожидании появления Марты.

Его внимание привлекло царапанье у задней двери. Джон с сожалением отставил тарелку, и зашлепал тапочками ко входу.

- В этой стране принято стучать, когда просят войти, - громко произнес он, распахивая дверь. Тощий тщедушный парнишка с жиденьким хвостом, стянутым резинкой, только что тщательно вырезавший на косяке двери руну, выронил от испуга нож. Смитт огорченно рассматривал испорченное дерево. Оставшиеся трое приятелей парня попытались ретироваться, но их встретил широко улыбающийся своей доброй и чуть грустной улыбкой Марисон:

- Спешите, ребята? С вас, кстати, шпаклевка и краска.

- О, вы нас застукали. Всё, нам можно идти? - Эндрю Голдблюм излучал вежливость. Мужчины переглянулись, Иса развел руками:

- Проще с ними разобраться здесь и сейчас, иначе это никогда не закончится.

- Вы что, призовете змею, а потом избавитесь от костей в барбекю? – с энтузиазмом спросил коренастый парень, посверкивая линзами очков в свете фонарей. Марисон посмотрел на него как на Ирода. Смитт отошел от двери и сделал приглашающий жест.

- Заказать пиццу? – предложил иудей.

- Мы их еще и кормить будем?

- Это называется гостеприимство.

- Оно не входит в список моих добродетелей.

- А у тебя они вообще есть? – Иса искренне удивился. Китаец посмотрел на него, потом улыбнулся.

- Нет, - и вошел в дом следом за четырьмя членами клуба любителей сверхъестественного. Марисон пожал плечами и позвонил в ближайшую закусочную – заказать ужин на дом.

Оказавшись в гостиной Смитта и рассевшись на диване и креслах, ребята осматривались по сторонам. Иса плюхнулся на кресло с банкой пива, иронично поглядывая на четверку непрошенных гостей. Смитт встал в дверях:

- Вы выглядите несколько разочарованными, - заметил он.

- У вас даже ни одной пентаграммы нет, - расстроено выдал тощий Фил, - или артефакта. Заурядный дом, прям как у моего дядюшки.

- А… Что тут должно было быть, по вашему мнению? – Джону было интересно.

- Ну, печати, предохраняющие от проникновения нечисти, памятные сувениры, арбалеты там, колья, - с жаром перебивая друг друга заговорили ребята.

- А колья то зачем? – Иса даже выпрямился.

- Как зачем, от вампиров, это всем же известно. А еще везде должны быть кресты и запас святой воды в графине. А здесь полочка с фарфоровыми котиками, ваза с цветами, этажерка с подборкой книг по медицине и стопка дешевых журналов с кроссвордами.

- Еще Плейбой есть, - радостно сообщил Эндрю, вытаскивая глянцевое издание из-под дивана. Мужчины переглянулись. Смитт прокашлялся:

- Если мистер Марисон разрешит, можешь его взять себе. И молодые люди. Объясните нам, почему весь этот перечень весьма романтичных и крайне непрактичных предметов должен находиться в моем доме.

- Как почему? Вы же охотники на вампиров под прикрытием! – прозвучал дружный хор в ответ. Смитт прижал ладонь к лицу. Марисон рассмеялся:

- Вы же вроде считали себя вампирами.

- Это всё в прошлом. Мы пересмотрели свой взгляд на данный вопрос и пришли к выводу, что расследовать вмешательства потустороннего на много круче. Вы же нас научите, правда? – четыре пары восторженных глаз смотрели на иудея и китайца. Иса страдальчески закатил глаза. Джон впечатал ладонь в лицо.

Обстановку разрядил звонок в дверь: принесли пиццу. Мужчины переглянулись и, забрав коробки, понесли их на кухню, чтобы переложить из коробок по тарелкам принесенную еду.

- Ни слова, - Джон выразительно взглянул на открывшего рот иудея.

- Между просим, это был мой журнал.

- И скажи спасибо своему отцу, что его нашли наши гости, а не Марта.

- Обязательно поблагодарю их. Или его, при случае.

- Колу возьми, в холодильнике еще оставалась.

- Ты сегодня сама любезность.

- Всего лишь вежливость. Пытаюсь мимикрировать.

Невозмутимый ответ китайца заставил иудея крайне скептично посмотреть на его удаляющийся затылок:

- Если это сделает тебя счастливым…

В гостиной царила самая непринужденная обстановка. Тощий Фил изучал подборку музыкальных дисков доктора. Подслеповатый Карл наклонился над полочкой с кошками и внимательно рассматривал фигурки. Высокий парень, Ингвар, читал названия на корешках книг. Эндрю же расположился у журнального столика и деловито раскладывал на нем вырезки из принесенной с собой папки. Мужчины удивленно следили за его действиями.

- Мы в общем то очень рады, что у вас хватило сообразительности пригласить нас, - заявил он. – Мы долго наблюдали за вами и считаем, что вы хорошо маскируетесь, но всё таки вам не хватает навыков конспирации.

Эндрю сделал большой глоток из банки.

- Эй, это было моё пиво! – возмутился Иса.

- Не хватает навыков конспирации? – заинтересовался Смитт, сдвигая в сторону газетные вырезки и расставляя закуски.

- Именно. За период наблюдения мы с легкостью вычислили ваши графики передвижения. Дом, работа, супермаркет, бары, еще регулярные визиты женщин, вы что, пользуетесь услугами эскорт-агентств? Кстати, а почему он ходит в церковь, а Вы нет? Истинная вера придает силы? Мы так и знали! А на кладбище вы ходите искать новые дела, да?

Смитт прижал ладонь к лицу:

- Ребят, а почему бы вам просто не пойти домой и не лечь спать?

- Вы не переживайте, мы хорошо умеем хранить секреты.

- Точно, точно, - подтвердил Фил.

- Вот смотрите, мы изучили подборку местных газет, и можем быть полезны. Например... Пингвины-извращенцы снова терроризируют Нью-Лондон. По округу прокатилась волна самовозгораний. Жители негодуют. Или вот. Женщина родила белку. Так, здесь, известная гадалка предскажет будущее по руке, фотографии, снимет порчу и отведет сглаз. Вы же таким занимаетесь тоже, да? Знойные танцы, поднимут даже у мертвого… Выглядит подозрительно, не так ли?

- Где они находят подобную гадость? – Иса покачал головой.

- Нью-Лондон. Не находишь, что у англо-саксонских народов крайне плохо с фантазией?

- Судя по статьям, принесенным сими отроками, с фантазией у них прекрасно. Кстати, а когда к нам приходили проститутки?

- Я тоже очень бы хотела это знать! – все подняли головы: в двери гостиной застыла Марта, чьи золотистые волосы струились по плечам, а исходящее от них легкое свечение искорками отражалось от сияющего серебристого шелка длинного платья, выгодно демонстрирующего её фигуру. У молодого поколения отвисли челюсти, а Джон поспешил подхватить пакеты, которые Марта бросила на пол, услышав последнюю фразу иудея.

- Значит от все таки водил сюда баб, а ты его покрывал? – Марта сияла гневом.

- Солнце, ты всё не так поняла, - примирительно сказал Джон, пытаясь её обнять. Девушка отстранилась.

- Я не поняла, что он водил сюда проституток, сюда, в наш дом, а ты молчал? Может ты тоже ими пользовался? – её глаза разгорались пожаром, и Джон лихорадочно пытался вспомнить где стоит ближайший огнетушитель.

- Солнышко, видишь, у нас гости…

- Так это они раскопали, чем вы тут без меня занимаетесь? – Марта сияла гневом. Фил попытался что-то сказать, но издал только неопределенное взбулькивание.

- Видишь ли… - Джону всё таки удалось прижать разгневанную красотку к себе. – Они приняли тебя за дам древнейшей профессии…

У Марты округлились глаза:

- ЧТО?

- Они же дети, - Джон попытался быть как можно более убедительным. Воспользовавшись замешательством своей половины, он прижал её покрепче и поцеловал. Марта даже растерялась от возмущения, но ласка Джона подействовала на неё расслабляющее. Он же не отпускал её пока та не успокоилась. Оторвавшись наконец от Джона, Марта посмотрела на юношей как на червие:

- Они идиоты, и, учитывая краткий срок их жизни шансов на исправление ситуации у них нет.

- А он мужик… - Ингвар и Фил стукнулись банками с пивом и выпили.

- Это моё пиво! – завопил Иса.

- Продукты разберите, я в ванну, - фыркнула Марта и удалилась, покачивая бедрами, чем спровоцировала очередную немую сцену. Смитт подобрал пакеты и разложил продукты в холодильник. К тому моменту как он вернулся, в гостиной царила самая непринужденная атмосфера. Иса сидел в центре компании и рассказывал какую-то историю из своего армейского прошлого, и четверка, рассевшаяся вокруг, ловила каждое его слово.

- А он хорош как рассказчик, - сзади к Джону прижалась Марта. Он поймал губами её щеку.

- За две тысячи лет ничего не изменилось. Он выглядит счастливым. Ты не сердишься?

- Сердиться на людей за то, что они люди? Сходим как-нибудь на пляж, а еще лучше заведи бассейн на заднем дворе. Я не прочь освежиться после жаркого дня.

- Хорошая идея. Пойдем к ним?

- Почему нет?

Марта взяла Джона под руку. В коротеньких шортиках и топике, она была неотразима, и Джон сдавленно вздохнул, оценив её наряд:

- А белье можно было бы и одеть…

Марта хмыкнула. С её появлением в гостиной, температура окружающей среды поднялась на пару градусов. Она расположилась на диване, Джон сел рядом и положил ей руку на плечо.

- Так что они от вас хотят?

- Вообразили себя охотниками на привидений, на сколько мы понимаем.

- Собственно, они идиоты, поэтому я не удивляюсь. И малышам пора баинькать.

- Если вы хотели заняться сексом, могли бы просто об этом сказать. А вы это делаете втроем?

Иса подавился пивом. Джон быстро прижал к себе девушку, опасаясь последствий.

- Мы уже уходим. А завтра придем в более подходящее время. Пока, пока, - Эндрю поднялся, забирая с собой Плейбой в качестве трофея. Иса пошел запирать двери за гостями. Марта вопросительно посмотрела на Джона.

- И что ты решил с ними делать?

- Ничего. Они не будут мешать.

- Я надеюсь, ты знаешь что делаешь.

Джон вместо ответа притянул к себе девушку и влез ей под шорты. Вернувшийся в гостиную Иса, при виде этой сцены, скромно потупил глаза и предпочел ретироваться.

В заднюю дверь позвонили, и делали это долго и настойчиво. Марта оторвалась от Джона:

- Опять дети? Ну и пусть твои приятель с ними разбирается.

- Он мне не приятель… - лицо Джона окаменело. Послышался звук открываемой двери, звонок смолк. В доме повисла гнетущая тишина. Черный человек резко встал с дивана, поспешил к выходу. За ним, поправляя одежду, последовала встревоженная Марта.

У распахнутой входной двери стоял сын Марии. Его лицо пылало гневом и выражало крайнюю степень отвращения:

- Ты? – смог выдавить из себя он.

Смитт аккуратно обошел иудея, посмотрел в лицо седого мужчины средних лет, одетого в дорогой белый костюм, стоявшего за порогом. Его лицо с тонкими чертами, не лишенными благородства, обрамляла аккуратная бородка. Смитт оглянулся, посмотрел на Ису. Потом повернулся к ночному гостю. Кивнул ему:

- Чем обязаны столь поздним визитом?

Марта, вынырнувшая из-под его руки, помахала мужчине:

- Давно не виделись, Люци.