Часть 1 - Чертово наследие (1)

За стенами дома свистел холодный ветер, налетевший с гор и обрушившийся на летний Чармвилль дождем и ненастьем, а в спальне было тепло и уютно. Тишину нарушало только мерное дыхание двух спящих, прижимавшихся друг к другу. Золотоволосая девушка посапывала на руке у своего партнера, прижимавшегося к ее спине и довольно улыбавшегося во сне. 
Иса уехал пару дней назад по каким-то школьным делам, и Джон с Мартой в полной мере пользовались его отсутствием. Вечером они устроили себе ужин с вином, который закончился немного предсказуемо для обоих, к обоюдному же удовольствию. И сейчас, утомленные, они наслаждались отдыхом и друг другом. 
Идиллическую картину разрушил настойчивый сигнал телефона.
- Не поднимай... - проворчала Марта. Джон наклонился к ней, коснулся губами ее шеи, после чего ответил на звонок:
- Слушаю... - девушка хмыкнула, услышав какой сиплый и заспанный был у него голос. 
- Доктор Смитт! Чрезвычайное происшествие, вызывают всех! - Джон узнал в звонившей ночную медсестру. Обычно крайне уравновешенная особа, сейчас она была близка к истерике.
- Что произошло?
- Нам позвонили! В нескольких милях от города, в горах, разбился лайнер! 
Джон сел на постели, напрягся. 
- Есть жертвы?
- Мы не знаем, Вас назначили в бригаду, которая направляется на место происшествия.
- Через десять минут буду готов.
- Машина к Вам выехала.
Джон отключился и положил телефон на тумбочку, вставая. Марта натянула одеяло под подбородок:
- Всё так серьезно?
- В горах разбился самолет. 
- Оу... - девушка прижала руку ко рту. - То есть ты надолго... Но если ты вернешься до рассвета...
Джон задумался, прислушиваясь к чему-то. Потом подошел к Марте, взял ее за подбородок
- Я бы на это не рассчитывал... - прошептал он, и коснулся губами ее губ. Долгий поцелуй спустя, когда он ушел мыться и одеваться, Марта откинулась на подушках, уставившись в потолок. На нем принялись играть солнечные зайчики. 
- Опять он куда-то влезет! -убежденно проворчала она, завернулась в одеяло и закрыла глаза, старательно не обращая внимание на звук хлопнувшей двери.

Карета с парамедиками и Смиттом мчалась в горы. Асфальт сменился грунтовкой, пассажиров мотало из стороны в сторону на ухабах. Неожиданно водитель резко нажал на тормоза: дорогу им преградил пожарный:
- Дальше проезд запрещен, всё еще не удается сбить пламя, есть опасность спровоцировать лесной пожар, - сказал он.
- А нам что делать? - спросил водитель.
- Машину ставьте вон там, - указал пожарный, - Когда будет безопасно работать, мы вас пропустим.
- А если есть выжившие? - выглянул Смитт. Пожарный покачал головой:
- Там такое... - он махнул рукой. Бригаде ничего не оставалось, как ждать. 
На поляне было людно. Помощники шерифа растягивали желте ленты, обозначая периметр. Сновали туда-сюда пожарные со своими длинными рукавами, заливая всё пеной. Джон уселся на ступени машины и наблюдал за людской суетой. Просто по привычке он засунул руку в карман, вытащив часы. Увиденное заставило его собраться и всмотреться в склон горы. Он поднялся и направился к офицеру, преграждавшему путь дальше, но не успел он дойти, как сверху раздался крик:
- Парамедиков, срочно! Тут есть кто живой!
Когда парамедики добрались до места, их встретил пожарник. Он стоял среди обломков и убирал куски фюзеляжа с тела молодого мужчины, погребенного в этой куче высокотехнологичного мусора. На заднем плане его коллеги заканчивали борьбу с огнем. Увидев живого, Смитт направился прямо к нему и занялся выполнением непосредственных обязанностей. 
- Состояние стабильное, фиксируем и выносим, - сообщил он бригаде, ждавшей его вердикта. Оказав тому первую помощь, мужчину погрузили на носилки и понесли вниз, но Джон не спешил присоединяться к коллегам. Его тянуло в сторону разбитой кабины пилотов. Он осторожно пошел к ней, стараясь не наступить на остатки самолета и останки тел. Дойдя до нужного места, он присмотрелся внимательнее. От кабины мало что осталось, но его влекло к ней. Джон наклонился к мятому куску серебристого металла, приподнял его. На земле лежала оторванная рука в рукаве форменного кителя летчика с латунной пуговицей с крылышками. Рука словно все еще сжимала штурвал. Но Смитт смотрел не на нее, а на растрескавшееся стекло наручных часов. Он достал свои часы, сверил стрелки со временем на разбитых часах. На лицо молодого человека набежала тень. Заметив, как к нему направился один из пожарных, Джон остановил его:
- Это зона повышенной биологической опасности. Предупредите всех, доступ возможен только в спец костюмах. А врачам здесь больше делать нечего, мы уступаем место коронерам.
Он поклонился и поспешил к бригаде. Пока его не было, пострадавшего должным образом зафиксировали, и когда вернулся врач, скорая, сверкая огнями и завывая сиреной, помчалась к госпиталю. Только в одном месте они притормозили, разминаясь с машинами Национального Совета по безопасности на транспорте, спешившими приступить к расследованию причин аварии.

В госпитале Смитт передал пострадавшего в руки реанимационной бригады, а сам вернулся к своим повседневным делам. Но в дневной суете, он находил минутку подходить к закрытому боксу, куда поместили выжившего, получившего имя Джон Доу, как обычно называли всех неопознанных. Все выражали надежду, что он сможет прийти в себя и рассказать о том, кто он и что с ним произошло. Смитт тоже на это надеялся, но по несколько другим причинам. Он видел результаты его обследования, и несколько травм, из полученных Доу, были несовместимы с жизнью, но тот каким-то чудом оказался жив. И доктор очень хотел выяснить как именно тому удалось оказаться единственным уцелевшим в аварии. 
После смены он в последний раз заглянул в палату. Гемодинамический монитор чертил свои кривые. Смитт проверил его данные и покачал головой. В палату заглянула медсестра, которую Джон раньше не видел: она появилась в госпитале во время его отсутствия, и они пока не пересекались по работе. Девушка была миловидной, с коротко стриженными темно-русыми волосами. Увидев в палате доктора, она смущенно сделала шаг назад. Смитт поднял руку:
- Я уже ухожу. Позаботься о нем.
Девушка кивнула и подошла к койке, поправила капельницу. А молодой китаец отправился в сторону дома.
Дорога к дому вела мимо зеленого тихого скверика. Джон задумался и незаметно для себя остановился возле обочины. Пожав плечами, он закрыл машину и медленно пошел по дорожке, густо окруженной зелень, в просветах которой стояли удобные скамейки. На одной из них вольготно расположился мужчина в белом костюме с благородными чертами лица. Заметив Смитта, он приветливо улыбнулся ему. Джон про себя усмехнулся и уселся рядом с мужчиной:
- Привет, Люци. Как там в аду?
- Неплохо, тебя не хватает, а так дела идут, работа кипит, многие, буквально, горят.
- Что в тебе ценят, так это тонкий, ненавязчивый юмор. И ты, смотрю, в хорошем расположении духа…
- А почему бы и нет? Всё складывается весьма удачно…
- В таком случае, зачем тебе я? Если уж у тебя и так жизнь прекрасна. 
- Нет предела совершенству… - глава собственной Преисподней купался в солнечных лучах, как сытый кот. Смитт старательно делал нейтральное лицо:
- В моих ближайших планах ехать домой и лечь спать. Так что предлагаю ближе к делу. Не зря же ты не пришел ко мне, как в прошлый раз.
- Не хочу семейных сцен. Иса, конечно, хороший мальчик, но слишком близко принимает к сердцу некоторые вещи. Он так раним…
- И всё же?
- Ты скушен… Но к делу так к делу. Знаешь, эти выполнения договоров, они так утомляют…
- В смысле?
- Ну помнишь, ты мне, я тебе…
Смитт задумался.
- Имеешь в виду контракты с дьяволом? Ты им что-то, они тебе душу? 
- Да, да, ты еще мне по наущению папочки старательно портил хорошо налаженный бизнес… 
Джон нахмурился:
- Не мне тебе говорить, что это против правил. Так что я лишь делал то, что обязан был делать. Не позволял твоим бесам заключать договора на души.
- Это лишь условности, все заключавшие договора шли на это абсолютно добровольно!
- Не надо софистики и МНЕ рассказывать о том, как подобные контракты заключаются.
Лицо китайца начала затягивать темнота. Люцифер довольно улыбнулся:
- Ладно, ладно, - поднял он примирительно руки. – Но в любом случае, по условиям договоренностей между мной и папочкой, если уж контракт был заключен, смертный становился моим, после исполнения условий сделки. И ты был гарантом этого самого выполнения. 
- Я встречал их на границе. Дальнейший их путь определялся не мной…
Джон откинулся на спинку скамейки, успокаиваясь. Вздохнул:
- Значит, есть кто-то, чей договор подходит к концу?
- Ты как всегда прозорлив. 
- А если я откажусь?
- Не имеешь права…
- Уверен? – Джон поднялся. Лицо Сатаны исказила злобная гримаса:
- Считаешь, что в один миг стал таким крутым?
Мужчины долго смотрели друг другу в глаза. После долгого молчания, Джон горько усмехнулся:
- Нет…
- Вот и договорились, - оживился Люцифер. - Значит так. Лет триста, да, точно, триста лет назад встретился мне один тип, доктор Фауст. Весь закопался в своих колбах и расчетах, хотел раскрыть тайны бытия, искал ответа на глобальные вопросы, ну или что еще в то время было принято искать. Ну мы с ним и договорились, на триста лет, он получает могущество, новую молодость, силу и такое прочее, а я получаю так, мелочь, его душу. 
- Ну и зачем тебе, в таком случае, я? Позвонил бы, я приехал, засвидетельствовал, как того требует долг, и всё. 
- Понимаешь… - Люцифер задумался. – Я его никак найти не могу. Кое-чему он всё таки научился, не без моей помощи, но тем не менее. Вот и приходится прибегать к твоим услугам. 
- И где же мне его искать?
Люцифер сделал широкий жест рукой.
- То есть везде… Знаешь, пошли по его следу адских гончих.
- В былые времена я бы так и поступил. А сейчас приходится соблюдать приличия. Ну так что, берешься?
Китаец позволил себе улыбку:
- Это к вопросу того, что у кого-то есть выбор при заключении договора с божественной семейкой. 
- В таком случае… - сказал Люцифер, вставая, - я жду от тебя быстрого результата. Пока, пока..
Он с достоинством удалился и вскоре исчез в зелени дорожки, а Джон задумался. Он давно ждал визита кого-то оттуда, с самого момента возвращения домой ждал. И не мог не оценить изящества хода. Мог бы он отказаться выполнить просьбу внезапного гостя? У Джона не было ответа на этот вопрос, но что-то ему подсказывало, что это каким-то образом связано с тем, что тревожило в данный момент самого Смитта.


В следующие дни внимание Смитта в равной мере разделялось между выжившим и следователями, проводившими дознание причин катастрофы и обосновавшимися в старом школьном спортзале. На второй день нашли черные ящики, и их оперативно отправили на расшифровку. Выживший пришел в себя, но врачи к нему никого не пускали, опасаясь за состояние его здоровья и психики. Джон наблюдал за тем как за замотанным в бинтах пациентом ухаживала новенькая медсестра.
- Кто это? - спросил он у Мэри Энн. 
- А, Анна? Анна Рейн. А зачем она вам? - подозрительно спросила девушка.
- Надо же знать с кем приходится работать. А лучше тебя никто не расскажет.
- Ой и правда. - заулыбалась медсестра. - Она приехала откуда-то с севера. Не очень разговорчивая. Выросла при монастыре. Сиротка, бедняжка.
- Значит, родителей не знает... Что же. Присматривай за ней. Она вроде бы неплохая девушка.
- Ну опыта у нее конечно маловато... Но старательная.
- Уверен, под твоим чутким присмотром, из нее выйдет отличная медсестра.
Мэри-Энн зарделась, а Смитт вернулся к наблюдению за пациентом. Он быстро поправлялся, и Джон несколько раз наблюдал, как Анна с ложечки кормит его питательным бульоном. При падении у него повредились хрящи на горле, и он пока не мог говорить. Доктор несколько раз в день заходил к пациенту, но неизменно натыкался на ясный взгляд синих глаз, и не получал ответы, задавая себе новые вопросы. Он остро чувствовал, что уже видел где-то этого парня, но не мог вспомнить когда именно и при каких обстоятельствах.

С момента катастрофы прошел месяц. Неизвестный в больнице поправился на столько, что начал пытаться вставать, при помощи неизменной Анны, ставшей чуть ли не его личной сиделкой. Но говорить он все еще не мог или не хотел. Пару раз в госпиталь приходили следователи, но пациент только виновато улыбался и показывал, что спал до последнего момента. После очередного такого визита, Смитт застал следователей в кафетерии при госпитале. Они с сосредоточенным видом пили кофе. Китаец занял место за соседним столиком и прислушался к обрывкам разговора.
- Очередной тупик. У этого типа или посттравматический шок, или он непроходимо туп.
- А на мой взгляд он просто водит нас за нос.
- Это не легче. Время идет, из столицы давят. Пресса разносит нас в пух и прах. Ты читал что они пишут?
- Кроме фактов? Ну да, самолет в один день летел туда и обратно. И на обратном рейсе как раз и произошел инцидент. 
- Некоторые обвиняют во всем авиакомпанию. Будто пилоты перед вылетом недостаточно отдыхали. 
- Ерунда, это их стандартный маршрут. 
- А еще эти показания самописцев… Словно пилот специально направил самолет в гору. Я слушал запись. Сработали все сигналы, предупреждающие об опасном приближении к земле. Но главное… Капитан… 
Следователь допил кофе и заказал новую порцию. 
- Знаете, мне только что пришло в голову. Капитан не успел вернуться в кабину. И за штурвалом был второй пилот... Где было их место базирования?
- Ньюхейвен… - ответил быстро второй. – Они как раз туда возвращались… Но пилоты время от времени выходили из кабины, это обычная практика. И в первом перелете в тот день был момент, когда второй пилот оставался один.
- А ты помнишь одну из кривых? Когда при первом вылете самолет ушел вниз, а потом вернулся на прежний курс? Траектория в точности совпадала с ситуацией начала аварийной ситуации несколькими часами позднее.
- Да не может быть! – воскликну второй. 
- Надо собрать данные об экипаже. – Следователь поднялся, отодвигая стул. Оставил мелочь на блюдце и поспешил вон. За ним последовал его коллега. Смитт аккуратно посмотрел на часы, прикидывая сколько времени у него займет добраться до главного города штата. После недолгих подсчетов он пришел к выводу, что у него еще есть время, к тому же ему предстояла ночная смена. Он улыбнулся своим мыслям и вернулся к выполнению рутинных обязанностей

Данное произведение принадлкжит не мне, а моей близкой подруге.

Часть 18-11 Заключительная
К истоку

В то же время караван, ведомый рыжеволосой проводницей, медленно пробирался лесами вперед к заветной цели. Продвижение шло медленно, значительно медленнее, чем бы того хотелось архангелам, о чем они при каждом удобном случае сообщали Перуну. Тот злился, но ничего не мог поделать: Соловей играл с ними, устраивая завалы на дороге и всячески мелко пакостя, но сам не приближался. 
- Вы потрясающе некомпетентны, - выговаривал Илью Гавриил. – Мы потеряли уже три дня, и на сколько еще предстоит задержаться, чтобы Вы в конце концов что-то предприняли?
- Может, слетаете туда сюда? – огрызнулся святой.
- Это не входит в мои обязанности. Здесь зона Вашей ответственности, Илиа, Так что разбирайтесь с этим сами. И чем быстрее Вы это сделаете, тем меньшие последствия Вас ожидают. 
Громов посмотрел на то, как их сопровождение пилит сучковатый ствол липы и убирает его с дороги. Всунул в рот сигарету, нервно закурил.
- Чистоплюи хреновы. Руки им марать не хочется, а если что Илья туда, Илья сюда. Уроды, мля. 
- Илья, не принимай близко к сердцу слова этих двоих. Ты же понимаешь… - попытался успокоить его Аполлон.
- А нахрена мне это понимать? Им надо, вот они и прут, и пофигу что творится вокруг, хоть потоп. Всё, ухожу, ухожу.
Он выкинул сигарету и пошел вперед под удивленные взгляды сопровождения.
- Работайте, мля! – приказал он и зашагал по лесной дороге.

Чем дальше уходил Илья, тем гуще становился лес. 
- Ну и где ты, тварь, засел… 
Наконец он вышел к берегу ручья, чьи берега густо поросли кустами смородины. Березки склонили к воде свои ветви. Громов присел к ручью чтобы напиться. В этот момент раздался пронзительный свист. В нем было всё: рык зверя, крик птицы, вой ветра, рев горного потока, плач матери, потерявшей дитя. Мышцы Ильи свела судорога, тело отказывалось слушать. Он гнулся под действием свиста. По его лбу катились крупные капли пота от внутреннего напряжения. Усилием воли он начал раздвигать руки, распрямлять спину, словно избавляясь от оков. Сила свиста нарастала, но Илья уже поборол силу его воздействия. В его руках появился сияющий лук, он начал его натягивать. Вместо стрелы сверкнула молния, срываясь с пальцев. Раздался короткий вскрик, и свист умолк. Илья набрал в ладонь воды, плеснул себе в лицо. Ему немного полегчало. Глянув по сторонам, он пошел в том направлении, куда улетела молния. Пройдя метров триста, он вышел к дубу с мощной раскидистой кроной. У его корней лежал молодой мужчина. Его глаз был выжжен молнией.
- Собаке собачья смерть, - плюнул Илья. 
Он сел, прислонившись к дубовому стволу, и затянулся. Потом зашагал обратно.
- Вован, вызывай ментов, - приказал он, когда вернулся к каравану. – Там жмурик лежит и гниет на солнышке. 
Он повернулся к архангелам:
- Проблемы нет. Довольны?
- Ты слишком долго возился, - высокомерно ответил Гавриил. 
- Ну что бы ты еще сказал, кроме того, что я чмо а ты в белом.
- Я и так в белом.
- Ах ты ж сучка крашеная! – Илья полез к Гавриилу с кулаками, но Аполлон оттащил его:
- Не дури. Ты его не изменишь, таким уж он был сотворен.
- Да пошел ты… - Илья вырвался и отошел в сторону, нервно закурив. Подошла Алиса и сообщила о том, что дорога свободна. Грек позвал Илью:
- Пора ехать.
- Знаю, твою мать… - он нехотя поплелся к машине. Заревели моторы, и маленький караван тронулся к Владимирскому: конечному пункту их путешествия. 

Владимирское оказалось довольно людным поселением. Богомольцы, язычники, туристы. Когда полиция обнаружила труп беглого преступника и удостоверилась, что она произошла по естественным причинам, трассу открыли, и к Светлояру хлынул поток любопытствующих. Илья порадовался, что дом был снят заранее и не пришлось искать свободное место.
Прибыв на место, они первым делом пошли к Светлояру. Как и говорил Громов, идти на него было около получаса. Что больше всего беспокоило старых богов – это наличие огромного количества людей, которые стремились приобщиться к тому, во что верил каждый в меру своих способностей. Обойдя озеро по периметру и выслушав с группой туристов рассказ экскурсовода о таинственном граде Китяже, этой, практически, русской Атлантиде, который был поглощен водами озера и звон чьих колоколов был слышен в тихие ночи. 
- На Ивана Купала тут будет полное столпотворение, - сообщила Алиса, взмахнув пышным хвостом. – Днем крестный ход православных. Ночью – языческий шабаш. 
- Шабаш? Языческий? – у Перуна полезли на лоб глаза.
- А что я сказала?
- Господи… - сумел выдавить Илья из себя.
- Ну что ты от них хочешь? – спросил Аполлон.
- И то правда… Чего я от них могу хотеть? Но не до такой же степени…
- Да ладно тебе! Лучше давай думать, что делать будем? Свидетели нам ни к чему.
- Как и массовые убийства. С меня хватило Пересвета. 
- Как вы, кстати, его?
- Хрен его знает. Этим Воеводин занимался. Но я тебе так скажу… - Илья злобно скривил рот. – Очередь в голову из калаша сложно пережить кому-угодно.
- Я уважаю твой основательный подход. 
- Вот не пойму, это ты подъебнул или похвалил…
- Думай как хочешь. 
- Ну и хрен с тобой.
Гавриил с Рафаилом, следившие за перепалкой грека и русского, довольно переглянулись. 

Следующие дни прошли в подготовке. Перун время от времени наводил справки, не появлялся ли в окрестностях подозрительный азиат, но чертов проклятый как в землю канул. Совместно с остальными был намечен график и маршруты патрулей, чтобы в нужный момент им никто не помешал забрать необходимое. Оставалось только ждать. 

С самого утра погода дня накануне Ивана Купала радовала всех отмечающих праздник. Ярко светило солнце, а пронзительно голубом небе не было ни облачка. Но к вечеру, к разочарованию тех, кто собирался попрыгать через костер на берегу озера и потом занять окружающие кусты с подходящим партнером или партнершей, от земли начала подниматься легкая дымка. На озеро словно опустилась туча, которая клубилась, расползаясь в стороны, и укутывала землю в плотную пелену тумана.
- Это плохо. Это очень очень плохо…- Илья нервничал, то и дело выходя из дома выкурить очередную сигарету. 
- Не могу согласиться. Наоборот, туман позволит нам беспрепятственно подойти к требуемому месту, и не подпустит к нам лишних свидетелей, - Гавриил вкушал блины с малиной. Рафаил задумчиво ковырялся в сметане.
- Почему в здешних местах эта субстанция считается вкусной и используется со всеми блюдами: от супов до сладкого. Этот народ столь примитивен, что не смог додуматься до самого примитивного соуса. А их майонез. Ришелье перевернулся бы в гробу, если бы узнал во что превратили его любимый соус. И это нездоровое пристрастие к кашам. Как можно есть такую дрянь?
- Рафи, ты пристрастен.
- Но их кухня варварская! 
- Попробуй ягоды. Они свежи и ароматны. У тебя несварение?
- Мне до смерти надоело сидеть здесь и ничего не делать!
- Не упоминай его, вдруг появится…
- Именно из-за этого проклятого недомерка мы здесь сидим!
- Тогда, при встрече ты сможешь считать, что сделал всё, что от тебя зависело. 
Рафаил скорчил кислую мину, но всё же взял ягоды. Илья пошел курить и вместе с ним вышел Аполлон.
- Каковы красавцы, а? – он кивнул в сторону дома.
- Марионетки, - с отвращением сказал Перун. – Высокомерные недоумки.
- Пока нам удается их контролировать. И если мы проявим выдержку…
Илья сделал затяжку, потом вытянул руку с зажатой в пальцах сигаретой:
- Ты посмотри какой туман… Я даже огонек с трудом различаю.
- Идти недалеко, так что проблем не вижу. Выдвигаемся?
- Да, пора…

Грек, русский, два архангела и группа сопровождения дошли до околицы села. За ней плотной стеной стоял туман. Со сруба покосившегося от старости колодца ухал филин. 
- Интересно, если лошадь ляжет спать в тумане, она захлебнется в нем? – Илья набрал в грудь воздух, как перед прыжком в воду, и нырнул в густой туман. За ним последовали остальные. 
Сделав первые шаги, они потеряли друг друга из вида. Звуки приглушались туманом, и даже несмотря на то, что сопровождающие громко кричали и бегали туда-сюда, найти дорогих гостей не удалось. Вован злился и хотел кому-то набить морду, но его московский босс и трое иностранцев исчезли без следа. 
Илья шел сквозь лес. Перед его лицом расступались ветви и вновь смыкались за спиной. Внезапно он заметил движение над головой. Он прикрыл голову руками, но оказалось, что это был всего лишь дубовый лист, упавший на лицо бывшего бога. Он отшвырнул его в сторону, и лист, упавший вниз, тут же зашуршал, задвигался, запыхал. Присмотревшись, Илья увидел, что это был еж под листом, семенивший крохотными ножками по сырой листве. Над ухом угукнул филин. Мужчина отмахнулся от него и пошел дальше. 
Из тумана вырастали странные фигуры. То слон шевелил своим хоботом. То белый в яблоках конь мчался вдаль. Над ухом тоненько зазвенело, это белые ночные мотыльки окружили голову Ильи. Он ускорил шаг, но споткнулся о ветку, которую не заметил в тумане. Подобрав её, он пошел вперед, ощупывая дорогу, пока палка не уперлась во что-то твердое. Это оказалась гигантская липа с двумя стволами, которые срослись на высоте головы взрослого человека. Илья пролез в щель между стволами и тут услышал крик:
- Эгегей!
Он побежал на звук, и вывалился из тумана на берег озера. В метре у воды горел костерок. Возле него грелся промокший насквозь Аполлон. У границы тумана белели два архангела, и их крылья поднимались над головами.
- Представляешь, за мной погналась собака, и когда я от неё убегал, свалился в воду, - оправдывался грек. 
- Ты испугался собаки?
- Ну знаешь ли… А потом кто-то неизвестный меня любезно подвез к костру. Как это мило с его стороны, не находишь?
Илья смотрел на небо. Они, словно стенами колодца, были окружены туманом, и над ними висела полная Луна, освещая берег и воду. Свет Луны менялся, с белого на золотой, после её начало заливать красным. 
- Пора… - прошептал Перун, протянув руку к озеру.
- Пора что? – к костру вышли еще двое, от вида которых у старого бога сжались кулаки.
- Как вы посмели сюда явиться? – воскликнул он.
- Тебя, мля, не спрашивали, - вежливо ответил Велес. Его голову украшала ковбойская шляпа. – Мы тут костерок замутили с Ярилом, рыбу ловим, а пока поймали только кучу гостей незваных…
- Проваливайте! – крикнул Перун. – Я уже не раз предупреждал: встанете у меня на пути, пеняйте на себя!
- А то что? – глаза Ярилы недобро блеснули. – Будет также, как с моим сыном?
- Девочки, не ссорьтесь… - Аполлон поднялся на ноги, представая во всем блеске своей красы. – Мы тихо пришли, тихо возьмем то, что нам причитается, и также тихо уйдем. И никто не пострадает, кроме чьего-то самолюбия.
- Да что ты говоришь… - Велес усмехнулся. В его руках оказался тяжелый посох с рогатым навершием. – А вот я здесь только для того, чтобы проследить за свершением правосудия… Понимаешь к чему я, Перун?
- Не называй меня этим именем! – взвизгнул тот. – Вы! Цепляетесь за прошлое вместо того, чтобы двигаться вперед! Реликты давно минувших дней! Ваше место на свалке, и то, что вам было до сих пор позволено существовать – это лишь потому, что вы нахрен никому не сдались! Сдохните уже!
Он вскинул руку. В неё загорелся сноп молний. Ярило сжал серп. 
А Луна всё больше и больше наливалась красным. Алый лунный луч коснулся озерной глади, и она забурлила, образуя водоворот. Над озером зазвенели колокола.
- Придурок! Уйдет Луна, и озеро закроется! – отчаянно воскликнул Аполлон. – Не время разборки устраивать! А вы? – напал он на архангелов. – Почему стоите?!
- Мы здесь для того, чтобы проклятый не смог появиться здесь и сейчас, – сказал Габриэль.
- Чтобы не получил то, что когда-то утратил, - сказал Рафаэль.
- Кто-то то меня вспомнил? –из тумана вышел азиат, присел к костру и принялся греть руки. Архангелы дружно напряглись.
- Про него вспомнишь, ты и появишься… - скривился Перун. – Но ты опоздал. 
Архангелы расправили крылья. В их руках зажглись светящиеся клинки. Черный человек поднялся, бросил рюкзак на земь. 
- Что, решили устроить два на одного? 
- Наша задача – помешать тебе вернуть меч. Это то, что привело нас сюда. Наша миссия благословлена. 
- Вот и славно… - Перун хищно ухмыльнулся. – Теперь никто не встанет передо мной, а тебя я урою также, как и твоего выблядка! – крикнул он Яриле.
Его прервал хохот азиата. 
- Господа, вы бы на себя посмотрели! – смеялся он. – Стоите здесь, хотите разорвать друг другу и мне глотки. А ведь я безоружен, это так, чисто к слову. Убьете безоружного?
- Наша миссия – не дать тебе вернуть меч, - равнодушно ответил Гавриил. Его прервал Аполлон, который с ненавистью смотрел на черного человека:
- Ты издеваешься над нами! Твое оружие, от которого ты же сам отказался когда-то! Убийца богов! 
- Тебе то он к чему? Хочешь устроить массовую чистку, чтобы самому подняться на вершину? Ты же слабак, и всегда им был. Только и мог, что манипулировать другими. Меч захотел? – на губах азиата застыла улыбка. – Этот, что ли?
Он взмахнул рукой, и к небу устремился меч с черным лезвием. Свет Луны залил его кровью. Аполлон отшатнулся. Архангелы замерли, с ужасом глядя на клинок, способный убить бога. 
- Но как… - у Перуна расширились глаза.
- Считаешь меня идиотом? Хотя да, считаешь. Большая ошибка. Как думаешь, кто автору Голубиной книги слова нашептал? Место то было верное, Светлояр, укрывший Китеж-град. И ты правильно догадался, что кроме места надо было и время. Вот только в книге ты вычитал про Ивана Купала. А надо было – на Духов день, день, когда Земля именинница, когда отворяются врата в МОЙ мир. Ты опоздал, а я пришел вовремя. 
- Не может быть, не может быть!
- Может, может… - усмехнулся называвший себя Иваном. Архангелы потрепетали крыльями, переглянулись и спрятали оружие. 
- Но почему? Почему вы не нападете на него? Вот же он, со своим мечом, тем самым, который не должен был получить! – стонал Аполлон. Гавриил важно взглянул на него:
- Наша миссия была – не дать забрать проклятому меч. Но меч у него, а на такой случай у нас инструкции отсутствуют. Прощайте. 
Они взмахнули крыльями и взмыли вверх. Азиат усмехнулся и обратил свой взор на грека. 
- Ну как, понравилось быть брошенным своим покровителем?
- Ублюдок… Я всё равно тебя достану! – запальчиво крикнул златовласый бог. – Даже с мечом ты никто предо мной!
- Возможно, - не стал спорить тот. – Но знаешь… Я сделаю по-другому…
Он достал из кармана камешек и раздави его в пальцах. Сверкнул яркий луч, и перед азиатом, спиной нему, лицом к противникам, возникла светловолосая девушка в легком платье. Её распущенные волосы струились по плечам, и у парня захватило дух. Руки Марты пылали огнем, она была готова сжечь всех, кто посмеет встать у неё на пути. Парень положил руку ей на плечо, и она наклонила голову, касаясь щекой его ладони. Не выдержав, он привлек её к себе. Её спина коснулась его груди, заставив затрепетать сердце. Девушка взглянула на него снизу вверх, он склонился к ней и впился своими губами в ей приоткрытые губы. Она повернулась к нему, прижалась, он запустил свободную руку в её волосы… 
- Кхм… - прокашлялся Велес. – Не хотел прерывать вашу семейную сцену, но мы тут кое-что обсуждали…
- Я скучала… - прошептала Марта.
- Я тоже… - прошептал он в ответ. 
- Тебя обижали? – нахмурилась она.
- Это разрешается делать только тебе…
- Дурень, - фыркнула она и повернулась к остальным. – Ты забрал меч?
- Как видишь… - он чуть виновато показал на него. Девушка нахмурилась.
- Спрячь, пожалуйста… 
- Конечно… 
Меч растаял в воздухе, но Марта знала, что по воле того, кто когда-то отказался от своего имени, оружие может вернуться в любой момент. Ей было немного грустно, но его теплые ласковые руки приободряли. 
- Милая, может отойдешь от этого ничтожества, который, наконец, прекратит прятаться за тобой? – высокомерно произнес Аполлон. Глаза Марты вспыхнули огнем. Она повернулась к греку, лицо девушки исказила гримаса, и она плюнула в лицо богу солнца. Там, где слюна коснулась кожи, та вспыхивала огнем, и вскоре вся голова Аполлона пылала ярким пламенем. Он принялся с воплем бегать туда-сюда и в конце концов упал в воду и начал валяться. Марта с презрением смотрела на догорающую голову. 
- И если еще хоть раз, хотя бы один раз попытаешься меня похитить! – воскликнула она и погрозила ему кулачком. Велес рассмеялся:
- Ну и баба. 
Марта хмыкнула и спряталась под руку азиата. Он чмокнул девушку в макушку.
- Котик, ты дурень, - сообщила она ему. 
- Котик? – Велес не унимался. 
- Она читает слишком много женских журналов…
- Всеобщая грамотность погубит этот мир… - Велес посмотрел на напряженно стоящих друг напротив друга Ярилу и Перуна. – Похоже, осталось только свершиться правосудию…
Он отошел в сторону. Черный человек протянул своей сияющей спутнице руку, сел на землю, усадил её себе на колени.
- Не будешь вмешиваться?
- Перун и Ярило кровники. В этот бой никто не вправе вмешиваться. 
- Ну тогда будем смотреть… Обними меня?
Парень с удовольствием выполнил её просьбу. Рядом на землю опустился Велес. 
А Перун и Ярило ходили по кругу, выжидая удобный момент для нападения. Не выдержав первым, Перун метнул в Ярилу сноп молний. Тот выставил вперед серп, который засветился от поглощаемой энергии. Перун повторил удар молнией, и на сей раз он достиг цели. Ярилу отбросило назад, по его боку расползлось кровавое пятно, но он смог устоять на ногах. Перун швырял в него молнию за молнией, и его противнику пришлось уйти в глухую оборону, но он шаг за шагом пытался сократить дистанцию между собой и богом-громовержцем. 
- Ничтожество! – гремел Перун, и его голос раскатами грома катился над озером. Он накопил мощнейший заряд и выпустил его прямо в и без того уже израненное тело врага. Ярило упал на землю. С трудом подняв голову, он собрал всю свою волю и кинул под ноги обидчику горсть зерен пшеницы.
- Ты не сможешь противостоять мне своими фокусами! – прогрохотал Перун.
- Ты несешь лишь разрушение, пора тебя остановить… - Ярило чуть привстал, повел серпом в сторону, потом плавным круговым движением поднял его вверх. За серпом из зерен потянулись молодые колосья. Они окутали тело Перуна, прорастали сквозь его тело, сковывали ступни, оборачивали ноги, туловище, руки… Он хотел закричать, но вместо крика из его рта высунулись колосья пшеницы с наливавшимися на глазах зернами. Ярило с трудом поднялся на ноги, покачиваясь подошел к тому, что осталось от его противника. Над клочком земли, укрытым спелой пшеницей с золотистыми стеблями и созревшими колосьями, стояла связанная из снопов кукла, подпоясанная свитым из соломы кушаком. 
- Это тебе за Пересвета, - сказал Ярило и свалился на землю без чувств. 
- Отличное купальское чучело… - Велес тщательно тер ветку о ветку. Когда от дерева потянуло дымом, он аккуратно подул на него, раздувая угольки, потом кинул их на солому. Она ярко вспыхнула, и вскоре вся фигура пылала, роняя искры по сторонам.
- Это его не убьет, - заметил азиат.
- Не убьет но какое-то время ему придется восстанавливаться, а значит, он прекратит мешаться под ногами. Или хочешь исправить ситуацию?, - Велес прикурил от костра самокрутку из самосадного табака, закашлялся, - Дрянь табак, горлодер.
- Да нет… В общем-то я вас тут не планировал застать, хотел сам раз и навсегда поставить точку в споре о мече-кладенце. С другой стороны… Я рад, что самому почти ничего не пришлось делать. 
- Ну прости, что помешали тебе принести правосудие в отдельно взятую местность. Ну что, какие планы?
- Вернемся домой. Длительное воздержание крайне вредно для организма… Это я как врач говорю… - азиат жадно смотрел на Марту, которая смущенно покраснела. 
- Ну, дело молодое. Бывайте, а нам пора, - Велес взвалил на плечо Ярилу и скрылся в тумане. Парень пристально смотрел на девушку:
- Может, задержимся здесь ненадолго?
- Там есть симпатичные кусты…- стеснительно сказала она. Он засмеялся, схватил на руки и легко понес в ночь. 

На следующее утро, когда туман рассеялся, группа сопровождения нашла грека в крайне тяжелом состоянии. Столичного бизнесмена, как и двух итальянцев, обнаружить не удалось. Следственная бригада, прибывшая на место, установила, что травмы были получены греком, отправленным в районную больницу, в результате несчастного случая в ходе слишком интенсивного празднования, а остальные могли заблудиться в тумане. На их поиски был брошен весь личный состав, но план «Перехват», как всегда, результатов не дал. Следователи развели руками и положили дело на полку. Когда состояние грека стабилизировалось, родственники забрали его домой, для чего организовали прямой чартер до Афин. 

Через неделю после событий на озере, доктор Джон Смитт вернулся к выполнению своих обязанностей. Он долго объяснялся по какой причине ему пришлось пропустить три месяца работы, выслушал краткую лекцию о взаимопомощи и взаимоподдержке, в ходе которой только кивал, согласился с тем, что его отпуск был неоплачиваемым и выслушал комплимент на тему того, что свежий воздух позитивно подействовал на его внешний вид. Дома он, к своему огромному удивлению, застал Ису, подстригающего газон. На немой вопрос что вообще происходит, тот ответил, что ощущал себя защитником Масады, поэтому взял на себя обязанности по заботе о доме, тем более, что от Марты подобного ждать было глупо, а то и пожароопасно. Что до самой Марты… Она была нежной и она была рядом. Как то, перед рассветом, он спросил её, что она думает о произошедшем и о том, как изменится их жизнь теперь, после всех событий, а она рассмеялась и сказала, что он дурень, но потом поцеловала и добавила, что верит ему, и в то, что он сможет поступить правильно, а его выбор будет как всегда верным. То, что она верила в него, её синие, как небо, глаза, полные надежды, давало силы жить и двигаться дальше.

Прокуренная комната в одном из московских ведомств была полна людей. 
- Докладываю о проделанной работе, - поднялся мужчина в форме. – В ходе оперативной разработки был произведен арест особо опасного преступника. Также следователем по особым делам были предоставлены отчеты, как официальный так и неофициальный, по ситуации со сбежавшим преступником и по несчастному случаю в ходе празднования Ивана Купала на Светлояре. Отдельно ведется расследование деятельности Свидетелей Последних Дней. 
- А твои ребята хорошо сработали, Сварог, - высказал общее мнение Дажьбог. 
- Правильная подготовка – половина успеха. Кощея вели от границы. И хотя он смог на финальной стадии операции оторваться от наблюдения, это уже не смогло повлиять коренным образом на результат в целом. Также хотелось бы выразить отдельную признательность нашим скандинавским друзьям.

Тор, расположившийся в углу с бутылкой пива, помахал всем ручкой.
- Предлагаю продолжить наблюдение, - поднялся Стрибог. – Учитывая изменения в соотношении сил и тот факт, что меч вновь явился миру, непонятно что он выкинет в этот раз. 
- В данный момент ведется разработка плана по установке круглосуточного наблюдения. Однако, это несколько осложнено отсутствием сотрудничества со стороны Марты.
- А у неё рисковали спрашивать?
- Нам пришлось… Хорс аккуратно задавал вопросы во время одной из семейных встреч. К счастью, она не поняла, что он от неё хотел. Или сделала вид, что не поняла, что более опасно, но в её случае понять что-либо затруднительно.
- Значит, будем действовать по ранее намеченному плану.
- На том и порешили.

В Хайфе было жарко, и Петр, сняв с плеч свой белый пиджак, шел по светлым улицам, время от времени делая глотки из пластиковой бутылки с водой. Возле одного из новых домов с видом на море он остановился, поднялся на второй этаж и постучал в дверь.
- Открыто, - крикнули из-за двери. Петр вошел внутрь.
На балконе в полосатом шезлонге лежал старик в халате и тапках на босу ногу. Он пил коктейль, из бокала торчали яркие зонтики.
- Хочешь? – спросил он апостола.
- Я на работе, отче… - возразил он.
- Тогда присаживайся.
- Я пешком постою.
- Сядь, я сказал, - отрезал Яхве. Петр, повинуясь его приказу, сел на соседний шезлонг.
- Архангелы не справились… - набравшись смелости сказал апостол.
- Они – создания божии… Не стоит от них ожидать слишком многого. В сложившихся обстоятельствах, они прекрасно себя показали. Следует похвалить их за рвение.
- Но меч сейчас у…
Яхве поднял руку, останавливая Петра.
- На всё воля, божия и провидение… Надеюсь, то, что он делит кров с моим сыном, должным образом повлияет на ход его мыслей… А явление убийцы богов миру… Это… Будет… 
Бог-отец улыбнулся, распивая коктейль, и, прикрыв глаза, откинул голову на шезлонг. Петр почтительно смотрел на патрона и думал о том, что пути господни неисповедимы.

Маленькая японка в цветастом кимоно улыбалась китайцу в напыщенном костюме. 
- Нефритовый император! Сколько лет! – она улыбалась, расставив руки и кидаясь на шею китайцу.
- Аматэрасу, ты как обычно… - он снял её руки с себя, попутно проверив всё ли из его амулетов на месте. Она обиженно надула губки.
- Сколько тысяч лет тебя знаю, а ты всё такой же зануда.
- Ну прости, - Юй-ди твердо сжал губы. Японка оттянула нижнее веко и показала соседу язык, после чего из широкого рукава вытащила пакет с фотографиями. Китаец быстро открыл пакет и просмотрел снимки.
- Яньло не теряет времени даром… - отметил он, рассматривая снимки с молодым азиатом на фоне Кремля.
- Им интересуется много кого… - японка продолжала улыбаться, а её внимательные глаза следили за каждым микровыражением на лице Нефритового Императора.
- Это не помешает нашим планам. Западники ограничены всилу своего менталитета и искусственных преград, которые они сами себе старательно выстраивают.
- Что же… Желаю удачи! – японка удалилась, окруженная облаком яркого шелка. Нефритовый Император остался один. Он некоторое время внимательно изучал фотографии, используя лупу. Потом достал телефон и выбрал абонента из телефонной книжки:
- Конфуций? Переходим к следующей фазе операции. И я не хочу слушать отговорки и терпеть проволочки.
Отдав последние распоряжения, он спрятал фотографии в конверт, у которого тут же отрасли крылышки и он неуклюже, как и положено конверту с фотографиями, полетел в сторону архива. Сам Юй-ди поправил пиджак и отправился в ресторан, где его ожидала жгучая красотка. Начиналась эпоха перемен

Конец первого тома.

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге

Часть 18-10
К истоку

Ночь царила над лесом. В ночи просыпалось все, чему не было места при ярком свете. Иван смотрел на то, как мирно похрапывают его соратники, и крошил сыр. На запах прибежали мышата. Они брали кусочки сыра в свои маленькие лапки и с аппетитом грызли, шевеля усиками. Иван взял одного из мышат, посадил себе на ладонь. Какое-то время он смотрел прямо в глаза мышонку, который зачарованно застыл столбиком. 
- Так значит, он кладет на ночь кольцо в рот?
Мышонок согласно пикнул.
- Когда придет срок – принесите мне кольцо. Я дам знак. 
Мышонок отсалютовал лапкой, и Иван опустил его на пол. Мышата засеменили к норке, а Иван расслаблено улыбнулся. Митя перевернулся на другой бок и пошевелил во сне губами. Азиат поднялся, подошел к окну, в которое падал свет с улицы, выглянул наружу и, набрав побольше воздуха в легкие, нырнул в длинные тени, сливаясь с ними. 
Невидимый другим, черный человек скользил между тенями по спящему поселению. Он видел, как жгли мертвую ведьму. Как в своей комнате ворочалась во сне Павелина, обнимая подушку. Как мерно вздымалась грудь огра. Единственным окном с зажженным светом оказалась комната Кощея. Иван осторожно заглянул внутрь. Там, перед большим зеркалом, сидел сам хозяин этого дома. Перед зеркалом горела свеча:
- Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи… - прошептал Кощей, касаясь кольцом гладкой поверхности. В зеркале замелькали образы.
- Значит, они должны вырастить лес, сотворить озеро и воздвигнуть гору? – Кощей хищно оскалил зубы. – Что ж… Пусть они это сотворят. За три дня. А я отлично проведу время, наблюдая за тем, как они барахтаются…
Ровную сияющую поверхность зеркала накрыла черная тень. Кощей отчаянно вскинул руки:
- Что ты делаешь со мной? Зачем лишаешь сил? Разве я не делаю всё по твоему слову? Не оставляй меня…
Он упал на колени перед зеркалом, молитвенно сложа руки и протягивая их черному стеклу. Черный человек слышал, как колотилось сердце, и неровный пульс перемешивался с биением чего-то чуждого самому человеческому естеству. Иван вздрогнул, отступая. Решив, что на сегодня с него достаточно, он ушел в тень. 
Ни свет ни заря дверь каморки распахнулась. В дверном проеме стоял горбун:
- Пошли уже, - буркнул он щурящимся на свет парням. 
- А повежливее? – огрызнулся Миша. 
- Поговори мне… - пробурчал Игорь и уселся у дверей, дожидаясь пока ребята оденутся. Иван достал из котомки краюху, отломил от неё по кусочку и раздал ребятам: 
- Съешьте, - он быстро проглотил свой кусок, сделал глоток воды из фляги. Остальные последовали его примеру.
- Твою мать, а я прям вот наелся, - удивленно сказал Гена. 
- У Димки можно не спрашивать, - усмехнулся Сват. – Ну, двинули, посмотрим, что этот хмырь выдумал. 
Парней опять привели в тот же зал. Сейчас он был по краям полон людьми. Петр высматривал Павелину, но её нигде не было видно. 
- По древнему закону, - начал речь Кощей, - пройдете вы три испытания. Каждый день я буду вам объявлять следующее, и если не справитесь… - Он приподнялся, - Пеняйте на себя!
Кощей стукнул посохом, вставая. Дал следовать за ним. Он спустился по крыльцу, вышел за ворота и, наконец, вывел свою свиту на высокий холм. Перед ними простиралась долина, покрытая цветущими травами.
- В старые времена здесь стоял лес от края до края. К завтрашнему рассвету посадите лес отсюда и до горизонта, а не то не сносить вам головы!
Он ударил посохом, и с грозным видом удалился. Игорь бросил на землю лопаты и поспешил за Кощеем. Парни остались одни. 
- Он прикололся, да? – спросил Миша.
- Хрена себе… - Дима поднял лопату, повертел в руках. – И чего делать то?
- Копать, - Петр откинул первый ком земли. – Хоть бы что нас ждало, я не отступлюсь!
До полудня команда возилась с ямами под деревья. Когда солнце стало нещадно припекать, они забрались под раскидистый клен для отдыха. Ветер тихонечко шевелил листья, и ребят разморило. Один за другим они засыпали под шепот листвы. 
Дождавшись, когда все уснут, Иван потихоньку вытащил из сумки Петра гребень. Повертел в руках и зашвырнул подальше. Как только гребень коснулся земли, она задрожала, распадаясь комьями на части. Ребята повскакивали на ноги. Вокруг всё ходило ходуном. Митя упал на колени, испуганно причитая:
- Ой, мамочки, мамочки… 
Миша сжимал кулаки, высматривая кому бы набить лицо. Сват пытался разобраться в ситуации. Гена бегал туда сюда, суетясь. Дима отломил от дедовской краюхи кусок хлеба и с аппетитом жевал. Петр удивлялся лицом. А Иван стоял чуть в стороне и посмеивался, наблюдая за тем, как из земли рвутся к небу стволы, обрастая ветвями, зеленея листьями. Через пол часа всё было закончено, от ног ребят и до покуда хватало глаз зеленел вековой лес. Сват почесал затылок:
- Ну афигеть теперь… - высказал общую мысль Сват. – Знаете, у меня есть подозрение, переходящее в уверенность, что я обкурился планом и у меня приход. А вас никого нет, и леса нет, и вообще нихрена нет, кроме моих больных мозгов. 
- Считайте, что вы в сказку попали, ребят, - рассмеялся Иван.
- Ну что, пойдем отчитываться о проделанной работе? – предложил Гена.
Азиат покачал головой:
- Ты же не пятилетку за три года выполняешь. Здесь своя, особая атмосфера… Сказано на рассвете, значит на рассвете. 
- Ну и что нам делать? – угрюмо спросил Петр.
- Не знаю как вы а лично я хочу спать, - Иван устроился поудобнее под кустом калины и через минуту уже сладко посапывал. Дима последовал его примеру. Сват уселся на пригорок и следил за тем, как новый лес наполняется живностью, как вьют гнезда птицы, бегут полевки, с ветки на ветку прыгают белки… К нему присоединился Петр, и они в пол голоса что-то обсуждали. Остальные нашли ручей и с удовольствием в нем плескались.
С рассветом у ворот собрались все жители Кощеева подворья. Сам он величественно стоял на крыльце, опираясь на посох:
- Ну и где же эти женишки? – усмехнулся он, когда солнце начало золотить верхушки лип. Его прервал стук в ворота. Когда створки раскрылись, за ними стояли семеро. 
- Принимай работу, папаша, - крикнул Петр. Кощей, который ждал чего угодно, в первую очередь, что они убегут, и он сможет пустить по их следу кровавых гончих, дернулся, но взял себя в руки:
- Ну показывайте, что вы там навыращивали…
Придя на холм, Кощей не поверил своим глазам. Как могли эти семеро ничем не примечательных парней, что стояли столь беспечно и весело улыбались, вырастить за сутки лес. Он сжал в руке посох.
- Что ж. С первым заданием вы справились. Поглядим, как сможете выполнить второе.
Он твердым шагом пошел вперед. Остальные следовали за ним, стараясь не отставать. Наконец, они вышел на выжженную солнцем и засыпанную песком поляну.
- Для хозяйственных нужд и для огородов нужна нам вода. Вот вам задание. До завтрашнего рассвета на этом месте должно быть озеро. А не справитесь – пеняйте на себя!
Когда ребята остались одни, Гена обошел поляну по кругу:
- Какое тут нафиг озеро? Воды здесь нет, вон, даже трава высохла!
- Делать всё равно нечего, надо копать… - Петр принялся ковырять сухую землю. Остальные нехотя присоединились к нему.
- Я в жизни столько физически не работал! – жаловался Митя.
- Это потому, что ты в армии не служил, - отвечал Дима. – Вот где практика, до конца жизни хватит. 
- Если мы не справимся, подозреваю, что продолжительность нашей жизни под большим вопросом… - сказал Сват, орудуя лопатой.
К обеду все устали и расположились на отдых. Пели птички. Пекло солнце. Веки тяжелели, и один за другим парни проваливались в сон. Уснул и Игорь, которого Кощей оставил наблюдать за подозрительными типами, у которых пока всё слишком хорошо получалось.
Когда все угомонились, Иван тихонько вытащил платок из котомки на плече Петра. Он взял его двумя пальцами, осторожно подул на ткань и отпустил по ветру. Платок спланировал прямо в центр поляны. Стоило ему коснуться земли, как все вокруг него задвигалось, забурлило. Перепуганные ребята мгновенно проснулись. Увидев, как земля пучится и проваливается, они стремглав побежали в лес, остановившись, только когда унялась дрожь земли. Наконец всё успокоилось и на смену шума пришло журчание воды. Сват и Петр переглянулись, и осторожно пошли обратно. У края поляны они застали Ивана, сидевшего у кромки огромного озера. Из его середины бил фонтан воды.
- Нет, это не план, - твердо сказал Сват. – Это герыч. С плана такие крутые приходы не поймаешь.
- Что, пробовал? – спросил Гена.
- Нет, но у меня другого объяснения нет. 
- А почему бы просто не поверить в сказку…Иван улыбался своим мыслям. 
- У меня, конечно, диплом был по старообрядчеству в Пивольжье, но такое… - усмехнулся Сват. – Сложно поверить в то, что удивительное рядом.
- Стоит начинать тренировки. Верить в четыре чепухи до завтрака. А там можно и на что-то более серьезное переходить.
Петр встревожено посмотрел в сторону дома Кощея:
- Как она там… - переживал он. Сват хлопнул его по плечу:
- Последнее задание осталось. Так что справимся, не волнуйся.
- Да как не волноваться-то, когда такое… А… Ничего не сделаешь… Спасибо, что всё понимаете, и помогаете.
- А то, Вместе мы сила! – Дима вскинул кулак, и все облегченно рассмеялись. 
На следующее утро всё повторилось. Игорь, зевая и почесываясь, приковылял уже во время демонстрации нового озера. На выразительный взгляд Кощея он лишь развел руками, мол ничего не видел, ничего не слышал. Осмотрев озеро, по которому плавали утки и резвились упитанные караси, Кощей скрипнул зубами и приказал идти за собой. Подведя процессию к карьеру, он указал на него посохом:
- Для того, чтобы первыми видеть солнечный свет в день летнего солнцестояния, нужен высокий холм. До завтра до утра на этом месте надо насыпать гору, чтобы я мог выразить почтение небесному светилу. 
Иван напрягся, слушая речь Кощея о солнце. Поднял голову к небу. На его щеку упал ласковый лучик, вызывая невольную улыбку на губах молодого человека. Петр, стоявший рядом, с ненавистью сверлил взглядом старого колдуна. 
- Мы выполним то, что ты сказал, и ты, наконец, отдашь нам Павелину?
- Поговорим после того, как дело будет сделано, - важно ответил Кощей, уходя. А ребята опять взялись на лопаты.
- Сейчас нас действительно может спасти только чудо… - вытер пот со лба Сват.
- Разговорчики в строю! – крикнул Дима, орудуя киркой. На дно карьера сыпались камешки, которые парни сгребали с его боков, но это казалось каплей в море по сравнению с предстоящей задачей. 
Полуденное солнце припекало прямо в макушку. Иван, обгоревший накануне, прикладывал подорожник к ожогам. 
- А я думал, что у узкоглазых кожа такая, что не сгорает на свету, - сообщил Митя. Сват дал ему подзатыльник.
- Ну ты блин как ляпнешь.
- Ну а чо? И он не обиделся. Слыш, Ванюх, ты обиделся?
- Устами младенца… - миролюбиво ответил Иван. Митя рассмеялся:
- Может перерыв на перекус?. А то так пить хочется, аж горло дерет. 
- Ну хорошо, - согласился Сват, и потащил за собой Петра, который махал лопатой как заведенный. – Отдохни, никому не будет лучше, если ты надорвешься.
Петр нехотя согласился. Вскоре, перекусившие хлебом и запившие его водой парни мирно задремали под пение птиц и шелест листвы. Игорь подобрался ближе к парням, чтобы было удобнее следить. Он заметил, что азиат извинился и отошел в кусты, бормоча что-то о лопухах. Горбун улегся на живот, чтобы удобнее было следить, и незаметно для себя уснул. Следивший за ним из теней Иван тихо отступил и, взяв в котомке Петра точило, бросил его в карьер. С его дна, оттуда, куда упало точило, вверх полетели песок и обломки, каменная куча росла на глазах, поднимаясь всё выше и выше. Остальные проснулись, пораженно глядя на рождение новой горы.
- Я сплю, мне снится сон, и вы все мне тоже снитесь… - Сват протирал глаза. – Так не бывает, потому что так не может быть.
- Очень убедительно, чо, - подтвердил Гена. 
- Главное, чтоб ты сам в это поверил, и тогда всё зашибись будет, - рассмеялся Миша, который тоже пытался справиться с удивлением.
А гора росла, закрывая собой небо. Заполнив камнем весь карьер, она замерла, встряхнулась, отбрасывая в стороны лишнее, и застыла громадой. 
- Похоже на щенка, - отплевываясь от мелкой пыли сказал Дима. – Отряхнулся после купания и сидит, ждет команду. Или чтобы животик почесали.
- Да ну нафиг, - Гена вытряхивал из волос камешки. – Зато теперь целый день свободен.
Ночью парни собрались под дубом и мирно уснули, но Иван не смог сомкнуть глаз. Когда все храпели, он подошел к дубу, обошел его вокруг. Его тень смешалась с тенью древнего дерева, начала расти. Иван раскинул руки, оттолкнулся от земли и тенью полетел к Кощееву терему.
В знакомом окне горел свет. Черный человек видел, как Кощей крючковатыми пальцами сжимает деревянную раму зеркала, почти прижавшись к нему лбом:
- Почему ты молчишь, что за тьма застилает мои глаза? Ты всегда показывало мне то, что было необходимо, а сейчас, когда мне это так надо, не даешь мне увидеть моих врагов! – стенал мужчина. Камень в его кольце тревожно мерцал. – Прошу, покажи мне, где семеро чужаков. Не отвратись от меня! 
Но зеркало оставалось непроницаемым. Его голова упала стол перед ним на стол, лишь пламя свечи чуть поколебалось. Иван заглянул ему через плечо. В черной поверхности отразился черный человек, но его облик сильно отличался от привычного образа врача из провинциального госпиталя или рабочего в оранжевом жилете. В зеркале стоял черноволосый молодой мужчина в богатой, черного шелка, шитой серебром одежде, с соболиной отделкой, чей меч с черным лезвием светился от жажды разрушения, которая передавалась ему от владельца. По зеркалу пошла трещина, стекло лопнуло, осыпавшись сотнями соколков. Кощей испугано отпрянул от стола. В этот момент в дверь постучали. Он с трудом справился с волнением и уняв дрожь в голове приказал:
- Войдите.
В комнату аккуратно вошел мужчина с обширными залысинами на висках. Просторный костюм болтался на его плечах как на вешалке. Кощей яростно уставился на него:
- Что, черт побери, происходит?! Как эти сопляки могут делать то, что делают? Какая падла им помогает, я тебя спрашиваю?!
- Они все чистые, родня проверена до седьмого колена, ничего примечательного. Даже у цыгана, кроме мелкого мошенничества среди родственников не наблюдалось. 
- А этот хренов чурка?
- С ним сложнее… Мои люди нашли его следы в Москве, но не больше.
- Хочешь сказать, что какой-то хрен вот так взял и появился? Он что, с неба свалился?
- Я работаю над этим, - заверял его мужчина.
- Хреново работаешь! Результат! Результат где, я тебя спрашиваю, твою мать! Убирайся, и без сведений чтобы я тебя не видел! Но похрену! Даже если им каким-то чудом удастся создать гору, я их спалю нахрен! Пойдут париться в баню, запру и спалю! Никакая тварь не встанет на моём пути!
Он схватил мужчину за лацканы пиджака и вытолкал его из комнаты. Потом побрел к кровати и рухнул на неё. Иван тихо отделился от стены. Тени сместились, вытянулись, потянулись в сторону леса, унося черного человека к спящим парням, посмевшим бросить вызов самому Кощею.
Очередной рассвет пришел одновременно с семеркой парней, громко заявивших о себе ударами по воротам. Кощей, который уже поджидал их, выглядел помятым. 
- Ну что, готовы умереть? – обратился он к чужакам.
- Мы готовы забрать ту, ради кого пришли, - твердо ответил Петр. – Принимай работу, отец… 
Кощей тяжело пошел к горе. Увидев её, он долго смотрел на вершину. Его руки нервно сжимали посох. 
- Ну что же… - с трудом произнес он. – Закон есть закон… Три задания вами выполнены… У меня нет причин отказывать вам…
- Поттоштите, поттоштите! – вмешался немец, который также пришел посмотреть на результат выполнения третьего задания. – У нас есть контракт! Их прийти перфый! Фы! – он неприязненно посмотрел на чужаков. – Кто есть такой смелый, я бить биться за фройляйн!
Ребята переглянулись: здоровяк выглядел опытным бойцом, и они понимали, что встать против него смертельно опасно. Было страшно, но они смогли обуздать свои чувства, и на место страха пришел кураж. Миша ухмыльнулся, начал разминать кулаки. В этот момент Иван остановил его, сам вышел вперед.
- Не терпится сразиться, да? – насмешливо спросил он. Огр захохотал:
- Их ждать тебя, майне кляйне. 
Он ушел, весело насвистывая. Кощей ударил о земь посохом:
- Быть посему. В полдень начнется бой. Горе побежденным!
- Ну ты и псих, - сказал Ивану Митя. – Ты конечно ничего, но он же тебя на две головы выше. Вона, харя какая накормленная.
- Семи смертям не бывать… - невозмутимо ответил Иван. – И, как у вас говориться, цыплят по осени считают? Болеть за меня хоть будете?
- Само собой! – стукнул его по плечу Гена. – Ребят, а мы с вами просто великолепная семерка!
- Тебе напомнить, чем для половины команды фильм закончился? – Сват выступил голосом разума.
- Вот же ты можешь момент испортить! Эх, ладно, пошли. А то все места в первом ряду займут!
Когда все разошлись, к горе вышел заспанный Игорь. Он долго смотрел на гору, чесал затылок, посмотрел вправо, посмотрел влево, повернулся спиной к дому Кощея и зашагал куда глаза глядят, подальше от этого места. Его пятая точка настойчиво говорила ему, что они накануне большого шухера, и что самое главное в такой ситуации – вовремя смыться.
По широкому двору туда-сюда прохаживался, разминая плечи, здоровенный немец. Он снял рубашку, оставшись в одной майке. Сделав несколько энергичных движений, пару раз присев и поднявшись, он взял с земли лежащую там же дубинку, окованную железом, легко подкинул её в воздух, поймал и начал вращать в руках. Легкость его обращения с оружием впечатляла, и Кощей, наблюдавший за иностранным гостем, злобно ухмыльнулся.
Когда во двор пришли семеро, возглавляемые Петром, Кощей тяжело поднялся им на встречу. 
- Явились, не запылились? Ну-ну… 
- Я уставать ждать, - немец демонстративно зевнул. Иван повернулся к парням:
- Посторонитесь, как, чтобы вас ненароком не зацепило. 
Ребята отошли. Из домов высыпали все жители поселения от мала до велика. Они стали по кругу, в середине которого прохаживались друг перед другом немец и азиат. Иван стащил футболку, вручил её Мите:
- Не помни, - попросил он и подмигнул.
- Твоя мог не снимать отежд. Мертвый все равно как бить зарыть ф магила. 
- Ты очень любезен для твоего рода. Просто эталон, - усмехнулся Иван. Он следил за дубиной огра. Тот заметил его интерес:
- Эта дерефо их твой голофа бум бум. Глупий ти, хотеть биться голый рука?
- Ну что ты… У меня для такого случая припасено оружие… – Иван достал из кармана петушиное перо. Огр расхохотался:
- Твоя биться перо?
- У тебя что-то с глазами… Моя биться этим… - Иван резко взмахнул пером, и вместо пера в его руке оказался меч. Огр захлебнулся смехом. У ребят, с которыми Иван пришел сюда, вытянулись от удивления лица.
- Ну нихрена ж себе… - охнул Дима. 
- Я хренею, - согласился Гена. 
А Иван поднял меч перед собой, вставая в стойку. Огр уже не шутил, его лицо исказила ненависть. Замахнувшись, он бросился на врага. Иван понесся ему на встречу, отведя руку назад. Упредив удар, он подпрыгнул, одной ногой оттолкнулся от головы огра, сделал в воздухе сальто и, падая вниз, рубанул по его шее. Азиат приземлился, присев на одно колено и разведя руки в сторону. Он не огладывался назад, туда, где тяжело упало огромное тело, голова которого откатилась в сторону, прямо к ногам побледневшего Кощея. Иван разжал пальцы. На землю упало петушиное перо. 
- Чувак! – парни бросились на шею Ивану, - Ну ты гонишь! Что это ваще было?! А ты крут, без балды!
Несколько успокоившись, они дружно посмотрели на Кощея. Иван несколько помятый после бурных объятий, постарался сделать самый невинный вид, на который был способен. Мужчина тяжело смотрел на него:
- Как… Кто дал тебе это оружие и эту силу? Ты же просто…
- А... Это… - Иван думал на сколько ему удается изображать непричастность. – Это так, калика перехожий один надоумил… 
- Чем же еще тебя этот калика помог?
- Да так, советами… 
- Советами… Советами. СОВЕТАМИ!
- Ты обещал нам отдать Павелину! – крикнул Петр. Кощей хищно оскалился:
- Будет вам Павелина. Завтра утром пойдете на все четыре стороны. А сегодня – будьте моими гостями. После трудов в баньке попарьтесь, отдохните. Там и поговорим.
Он ушел. Его люди потащили обезглавленное тело к месту разделки трупов. Истопники начали возиться возле бани. 
- А что. Помыться – не самая плохая мысль, - заулыбался Миша. Петр переминался с ноги на ногу, думая только о том, как наступит завтрашний день. Иван хранил молчание. Его продолжало беспокоить кольцо на пальце колдуна, хранившее его жизнь и дававшее силу. 
Через пару часов, когда баня была должным образом натоплена, парней позвали мыться. Парная оказалась прекрасно оборудованной, и ребята с удовольствием скидывали с себя грязную от пота и пыли одежду. 
- Эх, пропарим косточки! – с энтузиазмом воскликнул Митя. Иван медлил. Он остался ближе всех к двери и единственный услышал, как скрипнул замок, и они оказались запертыми в ловушке. 
- Чего ты возишься то? – позвал его Гена.
- Сейчас… - он медленно возился с ремнем. Из щелей потянул едкий дым. Он стелился по полу, медленно поднимаясь вверх. Первым из ребят его заметил Митя.
- Эй, что это? Эй? – он прикоснулся к бревенчатым стенам и тут же отдернул руку. – Жжот! Эй, что за нафиг? 
Он попытался выглянуть в слуховое окошко, но смог вытащить лишь руку. Её лизнули языки пламени, и он тут же спрятал её внутрь. Дима со Сватом схватили лавку и попытались выбить дверь, но её явно подперли снаружи, и дверь не поддавалась.
- Эй, православные, что ж вы делаете то? – кричал Гена. 
Шум, крики, отчаянье. Иван отступил в тень. Его глаза затягивала черная пелена. Когда другие ребята начали кашлять, опускаясь на пол, он достал часы и откинул крышку. Время замерло, застыли языки пламени, которые уже пробивались внутрь и лизали голые пятки. Иван осмотрел парней, выдохнул:
- От тяжелого к легкому… 
Взвалил на плечо Диму и шагнул с ним в тень.
Наступила ночь. Баня догорела, и от неё осталась только куча остывающих угольков. Кощей презрительно плюнул на них и отправился спать. Раздевшись, он устроился на перине и спокойно уснул. На сердце было легко. И единственное, что его слегка расстраивало – это то, что чужаки так быстро утихли, не доставив ему удовольствие насладиться в полной мере их агонией.
А в лесу Иван с беспокойством следил за тем, как приходили в себя остальные ребята. Они долго откашливались, но сейчас состояние их было стабильным, и они мирно спали под надзором азиата. Он тихонечко посвистел. На его зов прибежал мышонок. Иван погладил его за ушами:
- Пора, - прошептал он, и мышонок, махнув хвостиком, умчался в ночь. Иван остался ждать. 
По небу тихо плыл молодой месяц. В лесу ухала сова. В кустах махнула хвостом лисица и побежала дальше, искать зайца. На руку Ивану сел комар, и парень с размаху хлопнул себе по руке, в безуспешной попытке поймать гнус. Комар довольно пискнул и унесся в ночь. 
- Ну почему здесь цивилизация не додумалась до средства от насекомых? – досадовал Иван.
Наконец в траве у ног послышался шорох. Иван подставил ладонь. Запыхавшийся мышонок опустил на неё кольцо с белым камнем. Парень усмехнулся:
- Ну что же… Земной поклон тебе и твоему роду. А теперь беги отсюда. 
Мышонок пискнул и скрылся в ночи, а черный человек поднялся на ноги. Он поднял к глазам кольцо, повертел его из стороны в сторону, рассматривая. Спрятал в кулаке:
- А вот теперь можно и в гости сходить… Отплатить, так сказать, за хлеб-соль…
Кощей Васильевич мирно спал, когда его вырвали из сна и швырнули на пол. Он тут же вскочил на ноги:
- Это кто тут берега потерял? – завопил он, и осекся. Перед ним стоял черный человек, в котором он узнал наглую нерусскую чурку.
- Ты же… - попятился он. – Ты же сгорел, в бане сгорел!
- Убить меня? Тебе? – Иван рассмеялся. – Шутка вечера… Это пытались сделать слишком многие… Но я здесь, а они – нет…
Он разжал ладонь, на которой лежало кольцо. Кощей протянулся к нему, но Иван отвел руку в сторону:
- Интересно, откуда он у тебя? Впрочем, испокон веков была куча идиотов, считавших себя богатырями и проверявших свою силушку на Алатырь-камне. Так что почему бы какому-то перекаченному придурку не взять бы и не отковырять его кусок? Дурное дело не хитрое. Так что как он к тебе попал – не так уж и важно. Важно то, что получив силу, ты, как и положено обыкновенному человеку, начал им пользоваться направо и налево, всё больше и больше переступая границы морали. Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Как это… По-человечески… Хотя одного лишь тебя в этом я обвинить не могу… 
Он шагнул к Кощею, приподнял его за подбородок, заглядывая в глаза:
- Камень… Часть большого… Невообразимого и непознаваемого… Он влиял на тебя, сводя с ума, его желания рвались наружу, и нашли в твоем лице благодатную почву… 
Кощей затравленно смотрел в черные глаза, без радужки, без зрачков, две черные дыры, ведущие вникуда. 
- Музей… Досталось за гроши у смотрителя… Зеркало и кольцо… - прошептал он. Азиат отпустил его, и мужчина упал на пол, лишенный сил, схватился за сердце. 
- Ты пережил свой век, - равнодушно произнес Иван, глядя на часы. – Так что гори в аду. 
Он взял кольцо, коснулся пальцем камня. Белый янтарь начала заливать чернота. При виде этого Кощей закричал. Иван наклонился к нему:
- И знаешь, я хочу сказать тебе еще кое-что?
Тот устало поднял голову, с видом: «Ну что еще то?». Черный человек усмехнулся:
- Все обвинения против меня были абсолютно обоснованными. 
Он подмигнул ошалевшему мужчине, старевшему на глазах, и слился с тенями. Мужчина еще какое-то время смотрел на то место, где минуту назад стоял молодой азиат, ловя ртом воздух, после чего рухнул на пол. Сердце его остановилось.
Следующее утро было суматошное. Явившиеся спозаранку к хозяину служители застали его на полу и подняли крик. Пока все бегали туда-сюда, никем не замеченная ударная группа под предводительством Свата проникла на территорию, влезла в высокий терем и самым циничным образом выкрала оттуда Павелину, которая была только рада этому обстоятельству. Работники по рации пытались вызвать МЧС, но рация отчаянно сбоила и вообще не хотела работать. Они попытались завести машину, но у неё отказал аккумулятор, и его начали лихорадочно заряжать от ручной динамо-машины. К тому моменту, когда хоть что-то начало работать, парни со своей законной добычей уже катили вперед на своём УАЗике, покачиваясь на ухабах. Петр не выпускал из рук Павку, которая радостно прижималась к нему. Иван спал на заднем сидении.
Доехав до перекрестка семи дорог автомобиль остановился. Азиат по очереди пожал руку каждому из парней и смущенно принял поцелуй в щеку от Павелины:
- Вы не думайте чего. Лес, озеро и гора, это всё дары твоего деда, Ген. Уж не знаю откуда они ему достались, но гребень, платок и точило – очень древние артефакты, только воспользоваться ими можно при строго определенных обстоятельствах. Например, какие были у нас, - поясняли Иван остальным.
- Ну а то, что нас яд не брал. И баня. Как мы спаслись оттуда? – не унимались парни. 
- Спишем всё на чудо. Павелина, мои соболезнования, но, боюсь, у Вашего отца было очень слабое сердце. 
Он обвел всех взглядом:
- И прощайте. Не поминайте лихом, если что.
- Скажи… Кто ты всё таки на самом деле? – спросил Сват. Иван широко улыбнулся:
- Здесь и сейчас меня зовут Иван Кузнецов. Я сделал свой выбор. Надеюсь, что верный. Делайте правильный выбор, ребят!
Он помахал им рукой и зашагал вперед. Его путь лежал к Светлояру. 

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге.

Часть 18-9
К истоку

Утро красило нежным светом стены новгородского Кремля, а иноземные гости дорогие собирались в дорогу дальнюю, длинной в сто пятьдесят километров до села, рядом с которым раскинулось озеро Светлояр. Вчера к вечеру с помощью аптечных средств и наваристого супчика с потрошками Рафаил отошел от выпитого накануне и требовал продолжения поездки. Аполлону еле удалось отговорить его от порыва выдвинуться в ночь холодную. Выезд был назначен на после завтрака.
Дорога была прямой, кортеж из трех микроавтобусов быстро двигался по трассе, но поворот на Владимирское был перекрыт. Стоянка рядом с ним оказалась переполненной. Стояли автобусы с туристами, легковушки, водители фур лениво переругивались с полицией, которая никого не пускала за кордон. Вован, возглавивший на время отсутствия Воеводина его бригаду, пошел на разборки. Через несколько минут он вернулся обратно:
- Шеф, там кароч, такие дела, внатуре. Кароч хер проедем, голяк полный. Менты какую-то падлу ловят, грят мудак какой-то с этапа свинтил. Кароч, они его памают, а потом тока нас пустят.
Архангелы с интересом слушали тираду:
- Что он говорит?
- Дорогу перекрыла полиция. Разыскивают сбежавшего преступника, - пояснил Илья.
- О, внатуре, мужик, мля, ты четко всё по понятиям разложил, мля, - одобрил Вован.
- С кем приходится работать… - пробормотал Громов. – Ладно, я пойду, поговорю. Кто там старший?
- Там в ГАЗельке, кароч, чувак, типа начальник. 
- Типа начальник… Ладно, разберусь.
Вернулся Илья несколько обескураженным:
- Это просто непробиваемый твердолоб какой-то… - развел он руками. – Стенка каменная. Одна извилина от фуражки.
- Может давай я его? – Аполлон расправил плечи.
- Давай обойдемся без жертв, по крайней мере сейчас. Мы всё таки живем в цивилизованном мире, да и лишнее внимание нам ни к чему. К тому же на такой случай было предусмотрено кое-что, точнее, кое-то.
Аполлон удивленно посмотрел на бога грома. Тот сделал звонок в соседнюю машину. Дверь в фургон распахнулась и в ярких лучах полуденного солнца блеснули огненно-рыжие волосы, собранные в пышный хвост. Девушка в обтягивающих джинсах и тугой майке с рвущимся из нее пышным бюстом над тоненькой талией улыбаясь заглянула в фургон.
- Звали? – она очаровательно взмахнула ресницами. Гавриил уставился на девушку, подбирая челюсть Рафаилу. Аполлон галантно поймал её руку с целью прильнуть губами. У Громова вытянулось лицо
- Я вам не шлюху вызвал, недоумки. Это наш проводник, Алиса. 
- Ну что, мальчики, какие могилы вскрывать будем? – девушка взмахнула хвостом и подмигнула незадачливым воздыхателям.
- Так как прамоезжий путь закрыт, пойдем в обход, как нормальные герои, - вздохнул Громов. 
- Легко! – воскликнула рыжая красотка, оценила водителя. – Слышь, ты, жопу в сторону подвинул!
- Ты чо? – возмутился браток, но Громов показал ему на дверь.
- Уступи даме место.
Рыжая уселась в водительское сидение, поправила руль и зеркала, подвинула ближе к педалям кресло и завела двигатель. Машина, визгнув тормозами, с места рванула вперед.
- Тут крюк километров сорок, но разве это расстояние для бешеной собаки?
Гавриил и Рафаил обменялись взглядами.
- Может, помолимся, просто на всякий случай? – предложил Гавриил.
- Не возражаю, - согласился Рафаил.
Архангелы молились, Алиса рулила по проселку, Аполлона и Илью кидало по всей машине. Сзади старался не отстать кортеж. Наконец, девушка резко затормозила перед перегородившим дорогу деревом. 
- Ну всё, мальчики, привал, пока ваши шестерки не освободят дорогу, - сообщила она, повернувшись к своим пассажирам и лучезарно улыбаясь.
- Слава тебе господи… - архангелы поспешили вылезти наружу. За ними размять ноги выбрались Аполлон и Илья.
Шумел лес. Тихо пели птички. Пасторальную картину нарушали только мат и переругивания охраны пытавшейся отодвинуть вековой дуб, плотно улегшийся поперек дороги.
- Слы, начальник, тут без бензопилы, а лучше без тягача не разобраться. Мы в ближайший поселок мотнемся, Лиска сказала, что покажет куда. И сразу сюда, вот те крест, - Вован преданно смотрел на Илью. Тот махнул рукой, мол делайте как хотите. 
Алиса повела братву к ближайшему поселку. Братки такими глазами смотрели на Громова, предвкушая первак, что тому ничего не оставалось, как согласиться отпустить их с провожатой, мол девушка, одна, в лесу, конечно нехорошо, хотя сам Илья был уверен, что единственная опасность на ближайшие сто километров исходила как раз от бригады. 
Шло время, но подмога не появлялась. Аполлон залез в машину и задремал. Архангелы уселись на поваленный дуб и, свесив ноги, о чем-то болтали. А Илья беспокойно ходил туда-сюда. Внутри него нарастала тревога. Он хотел позвать грека, и уже открыл рот, но в этот момент раздался громкий свист. Он проникал в каждую клетку, взрываясь ужасом и паникой, раздирал на части нервы, заставляя бежать куда-то далеко, без оглядки. Мощный поток воздуха сбивал с ног, вырывая с корнями гигантские деревья, унося их в даль, швыряя одно на другое. Машины сдвинулись с места, архангелов сдуло под дуб. Илья наклонился в сторону, откуда дул ветер, пытаясь удержаться на ногах. 
- Ах ты ж волчья сыть, травяной мешок! – крикнул он. 
Свист смолк также внезапно, как зазвучал. Ветер тут же успокоился, и Илья поспешил вытаскивать из корней запутавшихся в них архангелов. Гавриил с достоинством вылез сам, стряхнул с колен комья земли.
- Это что, особенности местной фауны?
- Соловушка, мать его… Поймаю, все зубы в глотку вобью, - пообещал Илья лесу. – Думаю, это его ловят. Только хрен поймают. Это всё равно, что ветер в поле искать. Ну ничего, найду я на него управу…
Он полез в машину, искать припрятанный термос с кофе с коньяком. Архангелы переглянулись и, предоставив русскому самому решать его национальную проблему, вернулись к беседе. Аполлон поправил кудри:
- Нам лучше избавиться от помехи.
- Этим и займусь, - пообещал Громов.
Вскоре вернулось их сопровождение. Дуб оттащили с дороги, и кортеж смог двинуться дальше:
- Может, заночуем в деревне? Поздно уже, а по лесу ночью лучше не ехать, - предложила Алиса. Аполлон пожал плечами:
- Мне всё равно. Можно и переночевать.
- Вот и замечательно. Там уже и избы подобрали. Вас к председателю поселят. 
- Как это мило с их стороны…
Кортеж заехал в деревню, остановился на центральной площади с неизменным памятником Ленину, где их уже ждало почти все местное население. Бабки улыбались, мужчины смотрели со смесью сдержанного интереса и недоверия к чужакам, а председатель широко улыбался, приглашая дорогих гостей не побрезговать угощением. Дорогие гости решили не отказываться, и вскоре за длинным столом, накрытым под открытым небом, рекой полился самогон, застучали ложки о тарелки, раскладывая картошечку с зеленью, жареных кур и свининку. Зеленел молодой лук, краснела редиска, краснели щеки местных девиц от шуток понаехавших пришельцев. А Илья мрачно пил стопку за стопкой, но хмель не брал старого бога. 
Постепенно шум праздника стих, бригада разбрелась по домам на постой. Архангелов погрузили на кровать, где они тихонечко засопели. Перун же долго не мог уснуть, ворочаясь с бока на бок. В его ушах звучал молодецкий свист.

Утро того же дня разбудило Ивана и его новых знакомых прохладой и воплем петуха. Парни сползали с сеновала и обгоняя друг друга побежали к колодцу, умываться. Старичок уже поставил самовар и поджидал парней. Иван чуть отстал от остальных. Он подобрал с земли кусок мела, засунул его в карман. Следом отправился сыр с крупными дырами. Потом он вызвал переполох в курятнике, выдернув из хвоста петуха самое крупное перо. Дед Матвеич делал вид, что не замечал его действий.
- Отведайте пирогов на дорожку, да и в путь-дорогу.
- Вы нам провожатого обещали, - напомнил Сват.
- Обещал, как есть обещал, - закивал дед. – Вот, сидит, вас дожидается.
На бампере УАЗика сидела горлица и чистила перышки. 
- Она же мне всю краску испортит… - застонал Сват, хватаясь за голову.
- Ты не окраске, а о Павке переживай, - посмотрел на него Петр. 
- А на кой хрен нам эта птичка? Согнать её, и делов то! – Миша грозно вскинул руку.
- Вот ты большим вырос, а разуме не набрался, - старичок хитро прищурился. – Путеводная она. Куда полетит, туда и вы езжайте. И будет вам счастье.
- А звучит как полная ерунда, - не унимался Миша. Старичок задорно улыбался.
- Прояви уважение, - вступился за деда Сват. – Конечно, мы поедем за горлицей. Подумаешь, пустяки, дело житейское, птицы путеводные. Не клубок какой, уже спасибо скажи…
- А булавок у Вас не найдется? – спросил Иван. Дед прищурился:
- Отчего не найдется. Найдется, коли попросите…
- Попросим.
Старик принес семь булавок, протянул Ивану. Тот потряс их в кулаке, раздал парням:
- Приколите так, чтобы их не было видно. Хуже точно не будет.
Все удивлялись, но видя, что сам Иван пристраивает булавку на майку, и сами начали их подкалывать. Покончив с булавками и быстро выпив чаю, компания попрощалась с гостеприимным старичком и загрузилась в машину. Сват завел двигатель. Горлица взлетела, сделала круг над машиной, и полетела вперед, в метре перед машиной, указывая ребятам дорогу. 
- Видел я бездорожье… - Сват вытер пот со лба, - но не до такой же степени…
Справа и слева от машины стеной стоял лес, но горлица летела вперед, и перед её крыльями деревья словно расступались. Когда Сват выдохся, его место занял Петр, и машина продолжила свой путь к подворью Кощея. Пока ребята менялись, горлица сидела на капоте, взлетев как только Петр положил руки на руль. И, наконец, к вечеру они подъехали к подворью, огороженному высоким частоколом. Кованые ворота выглядели крепко запертыми. Горлица сделала последний круг над машиной, оставила после себя пару перьев и отход жизнедеятельности на лобовом стекле и скрылась в вечернем небе. 
- Вот зараза, - Сват включил дворники, смывая помет. – Ну, ваши предложения?
Иван усмехнулся:
- Не съедят же они нас. Пойдем, заявим о своих правах. Как говорится, смелость города берет.
Семеро парней вышли из машины и подошли к воротам. Петр оглянулся и, видя одобрение друзей, стукнул кулаком в ворота, отозвавшиеся гулом, звучно разнесшимся по округе. 
- Открывайте ворота, встречайте дорогих гостей! – крикнул Петр и повторно стукнул по воротам.
- Не откроют через пять минут – выбьем дверь, - пожал плечами Дима. Иван оглядел столбы у ворот. На одном из них светился глазок камеры:
- А они неплохо подготовлены… - он помахал рукой наблюдателям, доставая мел и проводя черту перед воротами. 
- Наблюдательный, падла, - в комнате с мониторами выругался крепкий невысокий мужчина, казавшийся еще ниже из-за горбатой спины. Он почтительно стоял сбоку от кожаного кресла, в котором удобно сидел длинноволосый седой мужчина с резкими чертами лица и глубокими морщинами, избороздившими его высокий лоб. Он перебирал папки с личными делами парней, стоявших сейчас перед порогом его обители.
- Кто-то из них в любом случае догадался бы… Прасковья, это непростительная ошибка, о чем мы поговорим позднее…
- Я ему же прямо в лицо! И доза была правильная, даже с запасиком, и слова верные! Не губи, родимый! – женщина в цветастом платке, которую Петр и Иван встретили на автовокзале упала на колени, заливаясь слезами.
- Ревом горю не поможешь… - Кощей Чернобогов поправил кольцо с крупным белым янтарем с прожилками золотого цвета. – И тут только шесть досье. А где данные на седьмого? 
- Этот чурка только позавчера в городе объявился. Про него никто ничего не знает, как чертик из табакерки выскочил. Вроде как с ним Павелина Кощеевна день провести изволила, но кто он и откуда – неизвестно, - сказал ему невзрачный мужчина с крупными залысинами, одетый в свободно висящий на нем костюм в полоску, который был совершенно не к месту в этой местности.
- Ну так узнайте! – раздраженно воскликнул Кощей. – Я Вам плачу за информацию! И очень бы хотелось знать, как они миновали кордоны!
- Выясним, - пообещал горбун. – Так что с ними делать то? Собак спустить?
- Ну нет, почему же… - Кощей стучал пальцами по столу. – Пусть проходят… Извести мы их всегда успеем. Прасковья, подготовь для них особое угощение…
Женщина подхватилась на ноги и побежала выполнять указание хозяина. По его знаку тяжелые ворота распахнулись, пропуская гостей на широкий двор. Иван посмотрел на парней. Через плечо Петра была перекинута дедовская котомка.
- Помните то, о чем нам говорили, напутствуя в дорогу, - тихо сказал азиат. – Теперь от этого зависят ваши жизни…
Он первым пересек белую черту. Следом её переступили и остальные. Иван осмотрелся по сторонам. 
Круглый двор с клумбой посредине был окружен аккуратными домиками. Напротив ворот стоял, по всей видимости, главный дом: двухэтажный сруб с высоким резным крыльцом. Со ступеней спускался горбатый мужик, хмуро смотревший на пришельцев:
- Ну заходите, коли не шутите… - поприветствовал он пришедших. – Хозяин ждут. 
Парни пошли за горбуном. Иван шел последним. 
В большом зале, явно служившим импровизированной часовней для поклонения себе, любимому, и посему, потенциально вмещавшему всю паству, на резном кресле, обитом кожей, сидел Кощей Васильевич Чернобогов собственной персоной. Руки его покоились на тяжелых подлокотниках, к креслу был прислонен деревянный посох с навершием из изогнутых корней. Он смотрел на вновьприбывших из-под тяжелых бровей. Горбун подошел к нему и встал по правую руку. От вида этой картины Ивану захотелось прижать ладонь к лицу, но потом он вспомнил то, от чего в своё время отказался, и передумал. Его внимание переключил на себя сидевший на крепком табурете по левую руку от Кощея высокий мужик с лицом, не обезображенным интеллектом и с явно неместной внешностью. Сидя он был выше стоящего горбуна. Заметив его, Иван переместился за Димину широкую спину. Петр сжал от волнения кулаки и выступил вперед:
- Мы пришли за Павелиной. Отпусти ее с нами, Кощей.
- За Павелиной, говоришь… - усмехнулся тот. – А может, не хочет она с тобой идти, голодранец. Её ждет хороший дом в Германии, уважаемый жених, который её ценит, даже провожатого за ней прислал…
Здоровяк, сидевший по левую руку от Кощея, важно кивнул:
- Я есть приехаль за фройляйн Паулин. Фсё бить зер гут!
- Зер гут, зер гут. Шнеле бы ты отсюда, дядя, - встрял вспыльчивый Миша. Здоровяк начал приподниматься, но Кощей поднял руку:
- По нашим традициям, сначала следует проявить гостеприимство… А уж потом о деле разговаривать…
Он хлопнул в ладоши. Из бокового хода тут же вытащили здоровенный стол, уставленный наедками и напитками. Кощей холодно улыбнулся:
- Садитесь, гости дорогие, к столу. Угощайтесь. А после и поговорим…
Ребята переглядывались, не решаясь сделать первый шаг, и Иван решил взять инициативу на себя:
- Разве это стол? Тут на двоих еле хватит! Правда, Дмитрии? – он выразительно посмотрел на тощего и тонкого. Те закивали. Заметив азиата, немец прищурился, потом нехорошо усмехнулся. Парень его старательно игнорировал.
- Ну-с, закусим… - сказал Дима.
- Ну-с, накатим… - сказал Митя.
Они уселись за стол и сначала робко, а потом всё увереннее начали накладывать себе еды и наливать выпивку. Блюда исчезали одно за другим в ненасытной утробе Димы, спиртное лилось в глотку Мити, а им, казалось, всё было мало. Не успел Кощей должным образом удивиться, как на столе остались только огрызки. Дима довольно оттопырил пузо:
- А десерт будет? – спросил он, сыто рыгнув. Митя мечтательно вытер усы:
- Я б еще столько же. А до ветру где сходить?
Кощей раздраженно вскочил с места. 
- Утро вечера мудренее. После сна скажу вам своё слово!
Иван выступил вперед:
- Не вели казнить, вели слово молвить… Если на девушку претендуют двое, дай задание, которое мы должны выполнить. Если справимся – ты отдашь нам её по хорошему… Если нет – отправимся восвояси… 
- Ты хоть знаешь с кем говоришь, червь? – взревел Кощей, потрясая посохом. Иван без выражения смотрел на него:
- Древние законы никто не отменял. Уж от кого, а от того, кто назвал себя проклятым именем, этого стоило ожидать… - голос азиата звучал негромко, но твердо. Лицо Кощея исказилось:
- Ты еще пожалеешь о сказанном. И молись, что я такой добрый и чту древние устои, а не то… Утром я скажу своё решение! – он вышел вон. 
- За мной идите, я покажу вам место для сна… - сказал горбун. Иван выходил из зала последним. Его остановил немец:
- Мой хозяин прислал меня за девчонкой, и я не уйду, пока не заберу причитающееся, - сказал он на родном языке.
- Не мешай мне, огр, - ответил Иван на том же языке. 
- Это ты не мешай, проклятый. Ты мне не соперник, у нас все знают как с тобой поступили. Ты умен, но против силы у тебя нет ничего. Так что я возьму, что мне принадлежит, а ты ничего не сделаешь. 
- Посмотрим, огр… Посмотрим… 
- Тогда я заслужу вечную славу, отправив в небытие проклятого. Мной будут гордиться и прославлять моё имя, - огр поднялся во весь свой исполинский рост и захохотал. Иван усмехнулся:
- Еще увидимся, - сказал он на прощанье и присоединился к остальным. Горбун, которого, как выяснилось, звали Игорь, привел их в пустующую коморку и, когда парни устроились, запер двери.
- А в уборную как ходить? – выкрикнул в узенькое окошко Митя.
- До утра потерпите… - проворчал горбун и ушел.

- Вот мудила! – возмутился Миша. Сват устроился поудобнее:
- Посмотрим, что они завтра запоют. А пока отбой.
Парни утихли, а Иван сел, прислонившись спиной к доскам коморки. Он понятия не имел чего ожидать от местного Кощея, но подозревал, что неприятности у них только начинаются.

Кощей, оставив пришельцев на попечение Игоря, отправился на кухню, где на краешке стула сидела Прасковья. Кощей подошел к ней, и женщина робко посмотрела снизу вверх на своего хозяина.
- Так, говоришь, еда и питье были отравлены? – почти нежно улыбаясь спросил Кощей.
- Как есть, отравлены. Лучшие яды брала… - быстро затараторила она, но оборвала речь на полуслове видя, как потемнело его лицо.
- Ты что, шутить со мной вздумала?! – взревел он. – Говоришь, яд лучший?
- Как есть… - она отпрянула. Кощей схватил останки вина в графине и, запрокинув ведьме голову, насильно влил в неё жидкость. Она плевалась и кашляла, извиваясь в его руках, но он всё же заставил её сделать несколько глотков. Изо рта Прасковьи пошла пена, она захрипела. Мужчина с отвращением отбросил её в сторону и презрительно смотрел, как она корчилась в судорогах.
- Убрать падаль, - приказал он, когда ведьма наконец затихла. – Эти чертовы ублюдки, принесло их, иху мать на мою шею. Ну ничего, будет еще бабушка и Юрьев день…Всех сгною, всех урою!
Он гордо удалился, пока его подручные вытаскивали бездыханное тело. Вскоре у поленницы заполыхало яркое пламя, в котором двое методично уничтожали останки

Данное произведение принадлкжит не мне, а моей близклй подруге.

Часть 18-8
К истоку

Илья Громов стоял на балконе президентского номера лучшего в Нижнем Новгороде отеля и пил кофе, встречая рассвет и сражаясь с головной болью. С Волги наполз туман, сквозь который пробивался яркий солнечный свет, и бывший бог, а ныне святой, хмуро пялился на эту картину.
Сзади в номере застонал Аполлон.
- Зачем я столько пил?
- Что, Дионис тебе не подкинул одну из своих чудо-пилюль, позволяющих пить сутками?
- Не упоминай этого козла… - воспоминание о давнем сопернике вызвало у грека приступ тошноты. – А нам еще ехать…
Илья взглянул на экран телефона:
- Можем и задержаться… День-два в нашей ситуации ничего не решает.
- Это почему? – лежавший до этого на кровати Аполлон даже привстал.
- Время. 
- А… Купальская ночь…
- Вот именно. А до неё почти месяц. Нам двоим ему противопоставить нечего, тем более в его нынешнем состоянии. Так что нам всего лишь надо выдумать как избавиться от этих двух недоумков, которые считают себя умнее всех. 
- Лучше всего было бы столкнуть их с этим черным ублюдком, и пусть убивают друг друга сколько угодно. 
- Только его бы желательно найти к тому моменту.
- Есть у меня подозрение, что он где-то рядом… Вот бы только понять где… Еще и Воеводин, сука. Говорил я ему: разберись со своими бабами. Но нет, он туда же… А его помощники – сборище бритых недоумков. Хорошо хоть он дом во Владимирском снял заранее.
- Это там, где нужное место?
- Почти, но ногами оттуда идти пол часа от силы. Ближе не подобраться. Проблема в том, что в нужное время людей там будет валом, поэтому надо надежная охрана, отгонять лохов. Разве что для этого и надо поехать заранее: обосноваться, найти обходные пути, чтобы когда настанет час – сделать всё быстро и четко.
- Отлично… - Аполлон упал на подушки, закрыл глаза. – Так и сделаем…

Несмотря на раннее утро, на нижегородском автовокзале царила суета. Иван, закинув на одно плечо рюкзак, стоял у входа в здание и высматривал Павелину. Хотя она и просила не опаздывать, сама не появилась, и азиат меланхолично рассуждал о специфике женского восприятия времени.
Иван уже почти потерял надежду дождаться хоть кого-то и продумывал альтернативный маршрут, как к нему подошел парень, с которым его вчера познакомила Павелина, Петр. Вид у него был встревоженный и не выспавшийся:
- Тебя ведь Иван зовут? – вместо приветствия спросил он. – Павка с тобой вчерась пол дня гуляла… Помочь просила…
- А что произошло? – вопросом на вопрос ответил Иван.
- Слушай, тут такое дело… В общем это… У нас тут всё переигралось, так что ты…
В этот момент Петра окликнули. Он нервно оглянулся, протянул Ивану руку для прощания. Иван ответил на рукопожатие, но руку парня не выпустил, дернув его на себя:
- Что произошло? 
- Слушай не твоё это дело, так что ты здесь, мы туда…
Иван твердо смотрел на парня:
- Павелина пообещала мне помочь. Я считаю, что в долгу перед ней. Так что рассказывай. У неё неприятности?
- Сказано, не твоё дело! Отвали! – Петр вырвал руку. Иван заметил в толпе движение. К ним подошли четверо: трое мужчин и женщина в возрасте, в длинной синей ситцевой юбке в цветочек и темной кофте в мелкий горошек. Её голова была покрыта ярким платком.
- Ты, - ткнула она пальцем в грудь побледневшего Петра. – Отступись. Не твоя она. 
Женщина достала из-за пазухи узелок, высыпала из него себе на ладонь какой-то бело-серый порошок и дунула в лицо парню. Иван хотел вмешаться, но троица перекрыла плечами ему дорогу:
- Не встрявай, паря, - посоветовали они. Женщина же что-то прошептала и дала команду отступления. Петр покачнулся, и Иван поддержал его под руку, чтобы тот не упал, не забыв взглянуть на часы. 
- Куда тебя довести?
- Я сам… - попытался вырваться Петр, но из хватки Ивана вырваться было невозможно.
- Не дури.
Петр попытался сделать шаг, но ноги его не держали. Иван закинул его руку себе на плечо:
- Пошли. Какой троллейбус?
- Лучше автобусом… 
Азиат почти тащил на себе Петра к остановке. По дороге он задержался у ларька и купил бутылку воды, почти насильно влил ее в парня.
- Пей, дурилка… В воде сила…
Петру явно полегчало, он даже смог сам переставлять ноги. Автобус перевез их через Оку и довез их до квартала дореволюционной застройки. Всё еще с помощью Ивана, Петр доплелся до одного из дворов:
- Слушай, ну не вмешивайся ты… - почти упрашивал он азиата, полностью игнорировавшего слова парня. 
- Проклятые должны помогать друг другу, - подмигнул он Петру, чем привел того в полное замешательство. 
Пройдя в низенькие двери, ребята оказались в темном подъезде.
- Ты чокнутый, - сказал Петр, указывая на дверь, обитую дермантином, из разрезов в котором торчали клочья ваты.
- У меня нет выбора, - улыбнулся в ответ Иван, открывая дверь.


А в просторном обеденном зале лучшего нижегородского отеля грека и русского уже поджидала парочка архангелов. Рафаил с отсутствующим видом пил кофе. Гавриил аккуратно оперировал ножиком и вилочкой, вкушая глазунью. Завидев Аполлона, он помахал рукой, зовя их к столу.
- Как самочувствие? – сочувственно обратился он к Илье. Тот пробурчал в ответ что-то неопределенное.
- Полагаю, это подтверждает тот факт, что у Вас всё готово и проблем не будет?
- Кому-то надо меньше пить… – Илья неприязненно посмотрел на Рафаила. - Может дождемся, пока кое-кто отойдет?
Рафаил зарылся носом в кофе и не реагировал на внешние раздражители. Гавриил бросил взгляд на напарника, возвел очи к небу.
- Нам ехать до места два часа. И у нас масса времени, - успокаивал всех Аполлон. – Потратим его с пользой.
- Рад, что Вы разделяете наши убеждения. Мы достигнем максимальной эффективности, если будем действовать сообща. 
Рафаил задумчиво поглощал кофе. Он некоторое время держал чашку у рта, безрезультатно пытаясь выпить отсутствующий в опустевшей чашке напиток. Заметив это, Гавриил отвел его руку ото рта. Рафаил удивленно посмотрел на руку, перевернул чашку вверх дном. Еще больше удивился, когда по ее стенкам скатилась крупная капля и упала на скатерть.
- Ой, пустая… - Рафаил смотрел на перевернутую чашку и улыбался. Гавриил отобрал ее и аккуратно поставил на блюдце.
- Пожалуй… Сегодня стоит посветить день отдыху… 
Рафаил продолжал сжимать несуществующую чашку. Гавриил почти нежно взял его под локоток и повел обратно в номер. Илья и Аполлон переглянулись. Часть проблемы была решена. А вот что было делать с оставшейся частью – они представляли только в самых общих чертах. 

А оставшаяся часть проблемы в лице азиатской наглой морды как раз заходила в квартиру в старом доме. Длинный коридор с окрашенными до середины стенами вел в некое подобие холла с четырьмя дверями и маленьким боковым ходом, который шел к ванной и кладовой. Петру явно полегчало, и он сам открыл одну из дверей, впуская Ивана в тесную от обилия старой мебели комнату. На стене висел черно-красный ковер с длинным ворсом, истинную окраску которого, впрочем, понять было затруднительно из-за огромного количества пыли на нем. На стульях, стоявших вокруг стола, диване и двух креслах разместилось пятеро парней. Они дружно повернулись на скрип открываемой двери. Увидев, что с их приятелем пришел кто-то чужой, выражение их лиц приобрело враждебное выражение.
- Ты кого притащил? – раздраженно спросил худой светло-русый парень с растрепанными волосами, сидевший во главе стола. – У нас своих проблем хватает.
- Спокойно, ребят, - Иван примирительно поднял руки. – Вашему другу стало плохо, так что я всего лишь ему помог. 
- Ну спасибо, раз помог. А теперь можно тебя попросить уйти. У нас горе, так что посторонним тут не место, уж прости.
- Воды ему дайте, - попросил Иван, показав на Петра. – И ребят. Сам я не местный, а Павелина обещала мне помочь кое-куда добраться…
- Павка? – крепкий парень с круглым добродушным лицом и перекаченными плечами вскочил с кресла. – Может этот тоже из этих?
- Уймись, Мишаня, - буркнул ему Петр. – Я сам виноват, позволил ведьме меня подловить. 
- Петюнь, ты не пизди! Павка вчера с этим узкоглазым мудилой закорешилась, ночью её уже - тю-тю! А тут ты с утра с тем же мудилой заявляешься, вещаешь всякое, и опять гемор на наши задницы!
- Молодой человек слышал о таком феномене, как стечение обстоятельств? – Иван был холоден. 
- Мужик, берега попутал?! – Миша сорвался с места, с целью вломить нахалу, но его кулак, не найдя точки приложения, последовал дальше, увлекая своего владельца за собой прямо в трюмо с семеркой слоников на мятой салфетке. От встречи со стеклом его спасло то, что кто-то его схватил за шиворот. Миша ошалело обернулся. Азиат с интересом держал его, как котенка на вытянутой руке, а его приятели дружно хихикали при виде этой сцены. Миша решил обидеться и опять сжал кулаки.
- Уймись, - первый парень поднялся с места, подошел к Ивану, протягивая ему руку. – Святослав Федоров, можно просто Сват. Павка мне звонила, просила отвести тебя к Светлояру. Я с ней работал, в музее, а летом вожу группы к озеру. Но ты прости, сейчас ситуация не совсем подходящая.
Азиат отпустил неудачливого нападавшего, и Миша обиженно опустился на пол, угрюмо поглядывая на обидчика, который пожимал руку их лидеру:
- Иван Кузнецов, очень приятно. И да, мне надо на Светлояр, по личному делу…
- Личные дела в попсовом месте для гуляний, которое пиарят все кому не лень: от православных до любителей бегать голыми по кустам на Ивана Купалу и называть это языческими игрищами? – Сват рассмеялся. Иван чуть развел руками:
- Ну вроде того. Но я стал невольным свидетелем того, как Ваш впечатлительный приятель столкнулся с толченым порошком из костей и золы. 
- А ты прям так и сразу узнал порошок? – черноволосый парень с орлиным носом и карими глазами скептично смотрел на пришельца. Иван ответил на его взгляд:
- Всего лишь немного опыта.
- Так ты что, из этих, из неоязычников? Танцы с бубнами, все дела? – спросил еще один: полный рослый детина с волнистыми темными волосами. До Ивана некоторое время доходила полученная информация, после чего он расхохотался.
- Я? Танцы? Не ну до слез! – отсмеявшись он покачал головой. – Увы нет, ни в коем случае. Простите, если разочаровываю. 
- Да не, нормально… 
Петру тем временем принесли воду, которую он жадно выпил. Его взгляд приобрел осмысленное выражение:
- Мы тут разговоры разговариваем, а они непонятно что там с Павкой делают! Её папаша, он же отморозок, от него что угодно ожидать можно!
- Петь, мы тебя, конечно, понимаем, но кипеш делу не поможет, - попытался успокоить его Сват. – В общем, тут у нас кое-какая фигня случилась, так что вот так. Извини, в следующий раз в общем.
- Из ваших разговоров я так понял, что с Павелиной приключилась какая-то беда. Она мне помогла, показала город, так что я, кау уже говорил Вашему другу, в какой-то степени чувствую себя у неё в долгу. Поэтому с радостью готов вам помочь. 
- Слушай, а не засланный ли он казачок? – Миша вернулся на своё место и недоверчиво смотрел на азиата.
- Проверить вы это сможете только на личном опыте. Я не прошу вас мне верить, потому что на вашем месте точно так же отнесся бы к внезапному появлению кого-то бы то ни было. С другой стороны, если я связан с теми, кого вы подозреваете, тем более глупо отказываться от моей помощи. Слышали о таком феномене, как дезинформация?
- А он хорош, - усмехнулся полный детина. – Меня зовут Дима, но эти придурки называют меня Обжирало. 
- Это потому, что ты слишком много жрешь, - наконец высказался последний присутствующий в комнате: парнишка с тощей бородкой и волосами, стянутыми в хвост.
- Кто бы говорил, Митянь. Или лучше называть тебя Упивало?
- Но но! – обиделся бородач.
- Ну вроде как и познакомились… - усмехнулся Стас. – Компания у нас разношерстная, но дружная. 
Иван кивнул, отодвинул один из стульев, устраиваясь на нем поудобнее:
- Рассказывайте.

В комнате старого дома царила собранно-деловая атмосфера. Черноволосый, которого, как выяснилось, зовут Гена, притащил разношерстные чашки и чайник, и наспав из мягкого пакета растворимый кофе, залил его кипятком. Иван подозрительно принюхался к кофе, отказался от сахара и пряников, вежливо дожидаясь, когда перейдут к сути дела.
- Диспозиция, значица, следующая… - Сват сделал большой глоток, закашлялся, - Что за хрень они туда подмешивают? Но не отвлекаюсь. В общем, края наши испокон веков тянули к себе всяких интересных личностей. Вспомнить хотя бы патриарха Никона и прочих старообрядцев. Движение это оказывает сильное влияние на местных жителей, до сих пор существуют закрытые общины, куда не пускают чужаков. В восьмидесятых начали возникать группы неоязычников, живущих по законам предков, как они их представляют, уход от цивилизации, дауншифтинг, вся фигня. А в девяностые годы, когда вокруг процветал бардак, подобных сообществ развелось чуть больше чем дофига. Различаются они степенью упоротости духовных лидеров и размером коммерциализации. Ну и одна из самых ярких и влиятельных общин – это Свидетели Последних Дней. Их духовный лидер, самопровозглашенный святой, считается сильным лекарем, к нему со всей области на лечение возят. В прошлом, как водится, комсомольский лидер, но потом познал просветление, сообщил, что в него вошел древний дух, который страдал за людей и был несправедливо обвинен и забыт, официально сменил имя на Кощей Чернобогов и начал собирать вокруг себя сподвижников. 
Иван поперхнулся кофе и долго чихал и кашлял, пока услужливый Митяй стучал его по спине. 
- Кощей? – наконец смог выдавить из себя он.
- Вот именно, окаянный наш, мать его за ногу.
Иван перевел дух:
- А откуда такие подробные сведения? 
Сват скривил лицо:
- Моя тётка к нему ходила, когда у неё рак нашли… 
- И что, помог он ей? – Иван был серьезен.
- Помог… - Сват сжал зубы. – А когда перестала к нему ездить – сгорела за месяц. Красавица была… Но после встречи с Кощеем изменилась, стала дерганой какой-то… Плакала… Решила бросить, но не сложилось… Бабка потом убивалась очень, хотела в милицию заявлять, но к ней в дом приезжал кто-то, соседи рассказывали, что приходили трое, и у бабки случился инсульт. Так что…
Иван кивнул:
- Сочувствую… Но причем тут Павелина?
- Тут дело в чем… Павка, она… 
- Дочка она ему будет, - перебил Свата Петр. – Когда её достали порядки в отцовском доме, она сбежала в Нижний. Училась тут, работала. Отец ее особо не трогал, иногда звал обратно, но сильно не настаивал. А пару месяцев как с цепи сорвался. Она говорила, вроде жениха ей какого-то нашел, только ей оно триста лет не впало. 
- Понятно… То есть в данный момент надо проникнуть в тоталитарную секту, руководитель которой предположительно, обладает некими способностями, и большими связями, и выкрасть дочь духовного лидера? Я ничего не пропустил? – Иван обвел ребят взглядом. – Никого ничего не смущает?
- Вот ты такой умный, а с ней там сейчас!.. – Петр сжал руками голову. Гена сочувственно похлопал ему по плечу:
- Да понимаем мы, все видели, как ты к ней относился. Ничего, вытащим твою красавицу. Или мы не мы будем.
Азиат отставил чашку.
- А можно еще кофе? Ну а что до ваших планов… Ребят… Выглядит, конечно, всё здорово, но нахрапом, судя по тому, как действовали ваши противники на автовокзале, вы ничего не добьетесь. 
- Это мы понимаем, не дураки. Но и сидеть сложа руки не можем.
- Уважаю. Ладно… Помогу я вам… 
- А ты кто, Девид Копперфильд инкогнито?
Иван поднялся, с чашкой в руке подошел к грязному окну, сквозь которое с трудом пробивались лучики солнца:
- Да какая вам разница… Выступить против самого Кощея… Я такой шанс упустить не могу ни в коем случае!
- В таком случае – велком к нашему столику, так сказать, - улыбнулся Сват. – Мы тут уже кое о чем подумывали…
- Именно, - Генка энергично закивал головой. – У меня один дедок есть, типа ведуна что-то. Глянет на человека, и всё скажет, как оно есть, глаз у него такой, сильный. 
- Я поеду с вами. Должен же будет кто-то разумный вас вытаскивать из всего этого безобразия… - Иван поднял рюкзак, но перед выходом набрал воды и протянул её Петру. – Пей.
- Слушай, может хватит? Меня уже вроде как попустило…
- Пей, кому говорю, - Иван всучил парню в руки чашку и проследил, чтобы вода была полностью выпита. Сделав последний глоток, Петр удивленно посмотрел на азиата:

- Это что такое?
- Вода. Иногда хватает стакана воды, чтобы смыть с себя слабый наговор. Полегчало?
- А то! У меня как глаза открылись.
- Ну, будем считать, что тебе повезло, и ты отделался легким испугом… 
Иван оценивающе смотрел на новых знакомых. В себе то он не сомневался, но они были лишь людьми. Впрочем, в этом имелись свои сильные стороны, и он собирался ими воспользоваться в полной мере.

Серый УАЗ-Патриот побирался по разбитой проселочной дороге. За рулем сидел Сват, которому указывал путь Гена. Переехав Волгу, они некоторое время ехали по основной трассе, а с час назад свернули на второстепенную дорогу, не отмеченную никаким указателем. Асфальт вскоре перешел в бетонку, которая в свою очередь сменилась грунтовой дорогой. Иван пристроился на заднем сидении у окна и любовался российскими просторами, основной составной частью которых был лес, дорога, петляющая между полями и лесом, рытвины, ухабы и снова лес. 
- А ты ваще кто по жизни? – Миша решил разнообразить выяснение отношений между Сватом и Геной относительно качества дороги, глуши, в которую забрался Генкин протеже и личности Свата в совокупности с его водительскими навыками, а также качеством отечественного автопрома. Иван оторвался от своих мыслей.
- По жизни? Не поверишь. Врач.
- Гонишь, - не поверил Миша. – Еще скажи, что у тебя дом в Майями, тачка крутая и тёлка сочная.
- Увы, здесь вынужден тебя разочаровать, с домом в Майями не сложилось, а вот машина есть. И еще кое-кто и имеется, - Иван улыбался, щурясь на солнце.
- Ну ты заливаешь, блин. 
- В какой-то степени ты прав, несомненно.
- Ну и если ты такой прям ваще, то с какого приперся в наши ебени? – не унимался Миша.
- Не поверишь, - азиат откровенно смеялся. – Но из-за Кощея.
- Что, прям из-за самого? – Генка даже повернулся назад, прервав свою длинную тираду касательно того, какие у Свата кривые руки.
- Из-за самого, - подтвердил Иван.
- Гонишь, - дружно не поверили все.
- Гоню, - согласился тот.
- Ну и хрен с тобой. Куды, ты, бля, рулишь? – он вернулся к работе навигатора, показывая попеременно то на дорогу, то на невесть откуда взявшуюся корягу, то на незадачливого водителя. Иван закрыл глаза и задремал.

Наконец, проехав через крохотную деревеньку с покосившимися домишками и традиционными бабками на завалинках, они остановились у края леса, где за забором из березовых жердей стояла опрятная изба. У ворот их уже ждал сухонький старичок в кепке и поношенном пиджаке. Гена первым вышел из машины, следом выбрались остальные. Иван чуть подотстал, не спеша присоединяться к остальным.
- А я вот тебя уж заждался, - старичок хитро щурился на Гену. – Заходи, заходи, постреленыш, а я его еще голозадым пацаненком помню, как он пешком под стол ходил.
- Ну что Вы такое говорите, Афанасий Матвеевич, - смутился брюнет под смешки приятелей. – Видите, а я что говорил. Я ему и не позвонил, а он сам знал, что мы приедем. 
- Заходи, гостем будешь. И друзей своих зови. У меня уже всё готово. Банька истоплена, щи наварены, пироги дымятся, только в рот. Так что милости просим. И ты иди, чего прячешься, аль боишься? – Старичок махнул рукой Ивану, который чуть задержался за дверцей машины. Захлопнув её, азиат подошел ближе и протянул старику руку, как это делали до него другие ребята. Улыбающийся дед ответил на рукопожатие, но когда заглянул парню в глаза, отшатнулся. Иван спокойно выдержал дедовский взгляд, и тот опять засуетился:
- Что же, гостюшки дорогие. Пожалуйте в баньку. У нас говорят: сначала добра молодца накорми, напои, а потом и разговоры разговаривай. 
- А машина? – забеспокоился Сват.
- Да бросай её тут, кому она, окромя медведей, нужна то будет? – усмехнулся дед и погнал ребят к баньке, стоявшей за домом перед прудом, в который стекала вода из бившего из-под земли ключа, накрытого рубленым навесом. К посторонним с дружным лаем подбежали двое здоровенных черно-белых псов, но старик на них прикрикнул, и они сменили гнев на милость, ограничиваясь обнюхиванием. Иван присел на корточки и протянул руку одному из псов. Тот обнюхал её и подставил шею, чтобы его почесали, чем Иван и занялся. Второй пес подошел сбоку и ткнул черным мокрым носом в щеку азиата. 
- Дела… - старик наблюдал за сценой. 
- Меня собаки любят, - пояснил Иван, поднимаясь. Оба пса старательно к нему ластились. Дед выдохнул:
- Коли был бы ты злой, собаки бы себя так не вели. Они зло чуют, и на порог не пускают. Входит, ты добрый человек.
- Внешность обманчива… - тихо произнес Иван.
- Э, не скажи. Животина, она нутром чует.
- Ну… спишем это на их природу… - парень еще почесал за ушами собак, что-то пробормотал, и они сорвались прочь, громким лаем извещая округу о своем появлении. Дед покачал головой:
- Удали в тебе много, а дури еще больше.
- Согласен, - согласился Иван и вошел в паркую темноту бани.

В бане было, как и положено, жарко, даже слишком жарко. Миша расположился под самым потолком и с удовольствием потел. Дима стучал веником по тощей тушке Мити, который кряхтел и повизгивал. Иван устроился внизу и вытянул ноги.
- По тебе что, трактор проехался? Или ты где-то в горячей точке выполнял какой-то там долг? – Гена с интересом рассматривал коллекцию шрамов на теле азиата. 
- Ни то, ни другое, - лениво ответил он. 
- И не на зоне чалился. Будь ты на зоне, у тебя бы наколки были. А их нет, - продолжал рассуждать Гена. 
- А можно обсуждать что-то более интересное, чем мои кости?
- Не. Ты человек новый, незнакомый. Надо ж нам понять с кем дело имеем. Тебе что, сердце резали? – он показал на шрам на левой стороне груди. Иван коснулся шрама. 
- Лезвие прошло точно между ребрами, попав в левый желудочек. Как и было задумано, кровь выходила толчками, на сокращениях сердечной мышцы…
- Иди ты, псих! – Дима плеснул Ивану на голову воды из шайки. Тот рассмеялся:
- Вы прослушали краткий рассказ о том, как быть неудавшимся самоубийцей. 
- Что, серьезно? – заинтересовался Сват.
- Нет, конечно. 
- Шутки у тебя, однако…
Иван улыбнулся, но что-то заставило его насторожиться. Он поднялся и вышел в предбанник. Там, спиной к парилке, стоял старичок и копался в вещах азиата. Тот положил деду руку на плечо:
- Нехорошо брать чужие вещи… 
Дед вздрогнул, отшатываясь от кармана, в котором тихо тикали старинные часы. Иван достал их сам, откинул крышку, посмотрел на циферблат, на деда. Потом спрятал их обратно. Нащупал сквозь ткань заветный камешек, ответивший на прикосновение нежным теплом. Старик внимательно наблюдал за этими манипуляциям.
- Зачем ты сюда пришел, гость непрошеный? – наконец решился он.
- Я хочу того же, что и ты, помочь ребятам.
- И всё?
- А разве это не достаточный повод?
- Леший тебя знает… - проворчал дед. – Но смотри мне, коли чего…
Иван кивнул с самым серьезным видом:
- Можете не беспокоиться. 
- Из-под земли достану! – пригрозил дед и вышел из баньки, прикрыв за собой дверь. Иван задумчиво смотрел ему вслед.
- Это вряд ли… Эх… Как говорит мой знакомый иудей: прости им, ибо не ведают, что творят…
- Чего ты копаешься? – позвал его Митя. Иван вернулся к остальным, где были березовые и дубовые веники, квас и травяной чай в термосе. 
Напарившись и переодевшись в чистое исподнее, принесенное дедом, ребята переместились к столу под большой березой, где их ждал накрытый стол и дымящийся самовар. Старичок наливал чай в чашки, а парни по кругу передавали их. Ивану подумалось, что это чем-то похоже на чайную церемонию, с поправкой на местный колорит. 
- Медок берите, сам собирал, у диких пчел. Вареньице, малиновое, земляничное, клюква вот, все сам, своими руками.
- А чего покрепче нету? – с надеждой спросил Митя. Дед усмехнулся, ставя на стол бутыль с мутноватой жидкостью. Парни оживились.
- Ну, за встречу, - поднял стопку Матвеевич.
Откушав и испив чем бог послал, а послал он пироги с рыбой и с творогом, жареных рябчиков, соленые грибочки и картошечку с укропчиком, под самопальный коньячок, как его назвал старичок, ехидно посмеиваясь, компания переместилась в дом. Старик занял место в углу, под образами. На табурет перед собой он поставил плошку из бересты, свечу и флягу с чеканкой в виде креста:
- Воду брал на Крещение, самая она для этого дела подходящая, - пояснил дед. 
Он налил воду в плошку, зажег свечу, и, читая Отче Наш, начал водить ею по часовой стрелке над плошкой. Иван старательно смотрел в противоположную сторону. Остальные наблюдали за каждым движением деда, сдерживая волнение от приобщения к таинствам. 
Проведя несколько манипуляций, старик нахмурился, вышел на порог и выплеснул воду:
- Ты бы вышел, паря… - попросил он Ивана. Тот не стал спорить, и под удивленные взгляды парней вышел вон. 
Иван сидел на крыльце и гладил сидящую у него на коленях пеструю кошку, которая пришла к нему и принялась тереться о ногу. Прошло около получаса, когда дверь приоткрылась и в щель высунулась голова Гены:
- Давай внутрь, тут Матвеич чего-то углядел. Говорить будет.
Иван согнал кошку, которая крайне неохотно переместилась на крыльцо и тут же начала умывать мордочку. В доме Иван увидел, что парни собрались вокруг старика, заглядывая ему через плечо в плошку. 
- Ждет вас дорога дальняя, - показывал он внутрь, - Дорога дальняя, да путь неблизкий. Пойдете вы за горлицей, и выведет она вас прямо к порогу большого дома. 
- А как нам против Кощея то идти? Говорят, смерть его не берет, а стоит ему захотеть, так противники его падают замертво.
- Сильный он колдун, и сила его в камне. Найдите бел горюч камень, а как не станет у него камня, так и сила его уйдет, как не бывало.
- Бел-горюч камень? – переспросил Иван. 
- Так показали огонь да вода, - ответил старик. Азиат нахмурился, потом покачал головой:
- Да не может такого быть…
- Тебе что-то ведомо?
- Алатырь-камень слишком большой, поднять его никому не под силу. 
- А если это не весь камень, а его кроха малая.
- Паршиво… - азиат сел на лавку. – Похоже, мы имеем крупные неприятности…
- А что на счет девушки? – задал Петр мучавший его всё время вопрос. Старичок улыбнулся ласково:
- Вернешь ты свою кралечку, если за тобой пойдут голод ненасытный да жажда неутолимая, да тьма непроглядная. 
- Э, дед, ты на что намекаешь? – в один голос возмутились Митя и Дима. 
- Спокойно, ребят, старик явно иносказательно говорил, - успокаивал всех Сват. – И у нас появляется план. Чтобы помочь Павелине нам надо забрать у её отца некий камень, и мы вполне сможем справиться, если пойдем туда вместе. 
- Истинно так. А через кордоны проведут вас тропки тайные. Дам я вам с собой флягу с водой и краюху хлеба, еды там не ешьте, воды не пейте, иначе будет вам беда большая. Есть же и пить можно только двум из вас, братцы-Димитрии, только вам никакого вреда не будет, кроме пользы. Как придете, сразу идите внутрь, не сворачивайте, а придете сразу к Кощею и прямо ему скажите, мол пришли мы так и так. Даст он вам задания – не бойтесь, всё вам будет сделано. Вот вам платок, да гребень, да точило. Они вам пригодятся. А сейчас – отдыхайте, сынки, перед дорогой неблизкой…
Дед протянул Петру сумку, в которой лежала давешняя фляга. В отдельную тряпицу была завернута буханка круглого домашнего хлеба. Тем же лежали прочие предметы, которые дал им старик. Петр удивился, но взял котомку.
- Будешь тверд, как камень, именем которого тебя нарекли, сможешь и сам живым выйти, и друзей вывести. А не справишься – не сносить тебе головы… - серьезно сказал старичок. 
- Не подведу, - твердо произнес Петр. Иван усмехнулся, глядя на ребят. А за ним встревожено наблюдал старый ведун. 

Ночевать устроились в овине, на снопах мягкого сена , заготовленного дедом для коровы и двух коз. Растянувшись в полный рост и заложив руки за голову, Сват жевал соломинку:
- А большое хозяйство у твоего деда, - сказал он Гене.
- Приличное, - согласился Гена.
- Как он только с ним управляется сам то? Тут же работы начать и кончить.
- А черт его знает. Может он двужильный какой-то. Старики, они такие.
- Это да… 
- Только говорит он уж больно путано. Есть нельзя, пить нельзя, а жить как?
- Тебе то он тебе то жрать разрешил, Димон. 
- А тебе бухать, Митянь.
- Дай пятюнь, братело!
Ребята рассмеялись. Петр встревожено мял в руках котомку. Миша зевнул:
- Ложитесь спать, уроды, - он закрутил фитиль керосинки. – Завтра опять вставать чуть свет.
Парни угомонились, свежий воздух и усталость взяли своё. Когда в овине воцарился храп, в углу заскреблась крыса. Иван тихонько слез с сеновала, вышел на крыльцо. К нему выбежала крыса и уселась рядом с ним скорченным старичком.
- По здорову будь, - поздоровался он с азиатом, любовавшимся мерцавшим над его головой Млечным Путем. Тот не ответил, и овинный почтительно ждал, пока черный человек вдоволь налюбуется на звезды.
- Хорошо ли ты делаешь свою работу? – наконец спросил тот. Овинный закивал:
- И я и Митрич, это домовой тутошний, верой-правдой. Хозяин нас не забижает, краюху хлеба да крынку молока завсегда оставляет, как заведено. 
- Он знает о вас?
- Как не знать? От бабки ему глаз достался, слово он заповедное ведает. Добрый дед, дай то каждому. 
- А обо мне он знает?
- Не от нас уж точно. Мы – то, могила! Слышали, что в стольном граде то приключилось, слухами русская земля полнится. Поклон земной за то, что сделал. 
Иван закрыл глаза, опустил голову, его лицо исказила гримаса боли. Овинный забеспокоился:
- Не кручинься, господарь ты наш.
- Давно уже нет… Уже очень давно как нет…
- То для тебя, а у нашего рода память долгая. Мы же меньшие перед набольшими. Куда нам до тебя то…
- Ладно. Заботьтесь хорошенько о старике. 
- А… - во взоре овинного застыл вопрос. Кощей усмехнулся.
- Долго ему еще. По человеческим меркам, само собой.
- Хух, прям от сердца отлегло. Ну, побежал я. Дела, дела, в хлеву убрать, яйца собрать, до рассвета корову подоить да сыр козий заквасить.
Парень кивнул, отпуская домашнюю мелкую нечисть, и пошел спать. Под мысли о том, что иногда даже ему приходилось следовать правилам, чтобы дойти до конца дороги, и что это могло оказаться даже забавным, он уснул

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге

Часть 18-7

К истоку

Очередной рейс из Рима принес на своем борту двоих в белом. Ровно в тот момент, когда они вышли из дверей аэропорта и подошли к дороге, к ним подъехал черный минивэн с затемненными окнами. Дверь распахнулась и они, не замедляя ход, влезли внутрь и устроились на кожаных сидениях. Автомобиль без замедления тронулся вперед.

- Приветствую Вас в России, господа. Шампанского? – Аполлон изображал радушного хозяина. Впрочем, его наигранная веселость разбивалась о скалу невозмутимости.

- Ты выяснил необходимое, грек? – спросил блондин с безукоризненно правильными чертами лица. Аполлон скрипнул зубами:

- Может начнем с небольшого обеда? Отдохнете после дороги…

Второй мужчина, брюнет с вьющимися коротко стриженными волосами, более низкий и потный чем первый, уставился в затылок водителя:

- Вези, Илиа. Это всё, что тебе позволено.

Илья Громов, всё еще слегка помятый, вцепился в руль.

- Мы ценим, что Ваш патрон прислал именно Вас… - Аполлон продолжал пытаться держать хорошую мину, но его перебил блондин:

- Тогда Вы должны понимать всю серьезность ситуации. Нашли его пособников?

- Это мелкие духи, не стоит тратить на них своё время…

- ЭТО НАМ РЕШАТЬ! – в минивэне прогремел трубный глас архангела. – МЫ САМИ БУДЕМ ГОВОРИТЬ С ЭТИМИ ТВАРЯМИ!

Аполлон откинулся на сидении, закрыл глаза. Илья лавировал по забитым московским улицам, везя двух гостей из Италии к Ботаническому саду.

Главный леший города Москва равно разделял внимание между микроскопом и статьей по особенностям митоза двудольных растений. Рядом стояла чашка с остывшим кофе. Увлеченный работой, он даже не обратил внимание на то, что за спиной открылась и закрылась дверь. Из уютных размышлений его грубо вырвали, отшвырнув к стене. Владимир Иванович ударился лицом о батарею, из разбитой губы струйкой потекла кровь. Он развернулся, сидя на полу, подслеповато уставился на незваных гостей. У двери стоял Перун и делал вид, что его это не касается. Блондин в белом костюме брезгливо вытирал руку, рядом с ним стоял брюнет в таком же костюме. У микроскопа улыбался золотоволосый грек. Леший достал из кармана платок, вытер кровь.

- Рад снова увидеться, - Аполлон пытался быть ласковым, но пришельцы не позволили ему такой роскоши:

- Ничтожество! – громогласно провозгласил Гавриил. – Тебе и твоим соплеменникам было позволено быть только при условии незамедлительного, слышишь? Незамедлительного оповещения скрытой угрозе!

- Слышу, слышу, чего орать то… - леший продолжал заниматься губой.

- Тогда почему, ПОЧЕМУ ты предал нас и не сообщил о появлении Черного в городе? Это был твой долг!

Леший приподнялся, осмотрел незваных гостей:

- Долг? – усмехнулся он. – Думаете самые умные? Да вашим шавкам всего лишь позволили узнать то, что они доложили.

Стоявший безучастно Перун при этих словах пришел в движение:

- Держите его руки! – успел крикнуть он, но никто ничего не успел сделать. Леший бросил под ноги окровавленный платок и за краткий миг, когда к нему бросился архангел, успел топнуть по платку ногой. Гавриил схватил лишь туман, оставшийся на месте исчезнувшего духа. Илья-Перун в бессильной ярости колотил о стену.

- Твою мать, твою МАТЬ!

- Это твоя вина, - бесстрастно сообщил Рафаил. Под его пристальным взором Перун упал на колени, морщась от боли, разрывшей голову изнутри, сжал виски руками.

- Умение причинять боль – обратная сторона умения приносить облегчение. Ты познаешь всю глубину страдания, если еще раз позволишь себе ошибиться…

- Этого не произойдет, - сквозь зубы простонал Илья. Аполлон примирительно приподнял руки:

- Не стоит сейчас ссориться… Давайте лучше подумаем, что делать…

- Вы расскажете нам всё, что известно. Мы передадим слова патрону и он примет решение.

Архангелы вышли вон. Старые боги переглянулись.

- Ублюдки. Воображают, что сильнее всех, но сами не в состоянии принимать решения.

- Для этого у них есть Петр. Эта жидовская рожа не зря поставил посредника из бывших смертных.

- Это всё потому, что у него самого хватает мозгов создавать только послушных марионеток.

- Непослушных он просто ликвидирует, или объявляет врагами, после чего они становятся законной добычей тех, кто заглядывает к нему в рот. Сейчас это, кажется, называют «естественный отбор». Не самая плохая модель управления. По крайней мере она показала свою действенность…

- Он считает, что выше нас!

- Но, если разобраться, мы сами пошли на эту сделку… – Аполлон посмотрел на бывшего бога грома, осмотрел разгромленную лабораторию. – Поехали. А то эти отморозки могут что-то выкинуть из общего рвения…

- Чертов азиат. Каждое его появление – сплошной хаос, - Перун с ненавистью вспоминал о мерзкой ухмылке на лице узкоглазого нахала, когда тот получал выигрыш за скачки.

- Тут уж ничего не поделаешь… - златовласый бог подумал о своём. – В этом его природа.

А тот, кто послужил причиной столь бурных событий, в это время мирно дремал на боковой полке плацкартного вагона, который вез его в Нижний Новгород. Предыдущим днем он сообщил о том, что ему по семейным делам придется уехать из Москвы, чем огорчил всю бригаду в целом и Максима Владимировича в частности. Получив порцию напутствий и расчетные, он купил билет на поезд, оставил плату за постой деду-алкоголику и покинул столицу. В купе рядом шумела компания ребят разной степени заросшести в джинсах и косухах. Иван вполуха слушал их разговоры.

- И вот, пацаны... стоим во дворике... ну вы шарите...там эти покемоны ублюдочные для малышни... мы соль, значит, на башку Тинки-винки насыпали... текилку открыли... лимончик нарезан... и тут из своего падика - Костян с Верочкой!

- Ну и как формы у дочуни?

- Ты совсем мудак, или прикалываешься? Это 2002 -й был... я чё, на педофила похож?

- Да лан, Вован, затупил, сорян... понял, малая была ещё...

- Ну и вот мы такие все, до хера типа вежливые: - Константин Евгеньевич!

- А он?

- А он чё... тормознул, нам улыбнулся, ручку достал из внутреннего кармана косухи... натурально просёк, чё мы в его дворе трёмся!

- А вы?!

- Ну я с билетиком, Стасик - он наглый, он плакат у остановки оторвал, Костян на нём огромную подпись поставил... до сих пор у него дома на стене висит! Егорка... он типа интеллигент, книжку Барановской про то, как она Костю в Ленинградском рок-клубе мурыжила, достал... Костя прям проникся, даже вместо подписи написал "Уважаемому читателю".

- Егор он такой... а потом чё?

- Потом мы ему воблер подарили... он же рыбак!

- А Костян дволен был?!

- Он сказал: - Да вы охуели, ребят, это ж балансир!

- А вы?

- Саня из Волгограда, он рыбак... понял, что Костя херню сморозил... но не унижать же кумира, сказал:

- Ну, в общем... балансир из разряда воблеров!

- Бля, Вовик... да ты просто ветеран... титан!

- Я просто старый, тёртый алисоман, пацаны...

Иван усмехнулся и перевернулся на другой бок. За окнами вагона проплывали пасторальные пейзажи. Березки, перелески, бревенчатые дома. Расстояния захватывали своей бескрайностью.

Пришла проводница с неизменным чаем в стакане, позванивая ложками. Иван решительно не понимал чем эта коричневатая жидкость заслужила гордое название «чай», но решил относиться к этому как к рекламному ходу.

Ранним утром поезд прибыл к вокзалу, который, как водится, назывался Московским. Иван вышел в рассветную прохладу. За шумом депо еле различимо слышались птичьи трели. Он подхватил рюкзак и направился к остановке. Перебравшись на троллейбусе на другой берег Оки, он неторопливо направился к Кремлю. Миновав сторожку, он пробрался на стену и устроился между бойниц, любуясь на Волгу.

Внимание Ивана привлекло движение в зарослях елей, что росли подле стен. Там худенькая девушка ловко отбивалась зонтиком от десятка парней, которые плотной толпой окружили её. Азиат выругался, и, спрыгнув вниз, поспешил ей на выручку. Растолкав в стороны подвернувшихся по дороге, Иван схватил девушку за руку:

- Бежим!

Она пнула на последок очередного обидчика, и побежала за нежданным спасителем. Парни бросились преследовать добычу, но те оказались слишком быстры, потерявшись в тенях. Парни отправились восвояси, разочарованно переругиваясь.

Иван и его спутница остановились только отбежав на приличное расстояние и забежав за крыльцо белокаменной церкви, стоявшей подле крепостных стен.

- Ты зачем встрял? – отдышавшись девушка накинулась на Ивана. – Я и сама могла их!

Она воинственно откинула назад тяжелую русую косу. Парень усмехнулся:

- А я то думал, что за помощь полагается хотя бы благодарность.

- Ха! – хмыкнула девица, стараясь всем видом скрыть смущение. Иван чуть развел руками:

- Можем вернуться к твоим приятелям и закончить начатое?

Глаза девушки округлились от удивления, но она быстро справилась с собой, фыркнула:

- Вот еще. Никакие они мне не приятели.

- Тогда кто?

- Эти придурки работают на нашего местного олигарха, Бориса Воеводина. Он организовывает паломничества по святым местам, и хочет на Ивана Крестителя устроить крестный ход. А я работаю в краеведческом музее, вот он и обратился за содействием.

- Пока мне слабо представляется связь между святыми местами и дракой в центре города…

- Ха! – в очередной раз фыркнула девушка. – Подобные типы считают, что если ты особь противоположного пола, то просто обязана считать их умными и красивыми.

- И Вы их разочаровали? – улыбнулся парень, протянул руку. – меня зовут Иван.

- Павлуша, то есть Павелина, - с достоинством поправила сама себя девушка и фыркнула. – Ты прости, что получилось, что я тебя в это всё втянула.

Она поправила косу, обернула ее вокруг головы:

- Хочешь, приходи сегодня к обеду на Большую Покровскую. Спросишь, там меня каждая собака знает!

Она помахала парню рукой и побежала в сторону остановки. Иван же проследил за ней, покачал головой и побрел к Волге.

Река впечатляла своими размерами и каким-то величавым спокойствием. Иван устроился на излучине, любуясь на то, как она катит свои воды вдаль, неся на себе людей, грузы, судьбы, чей форватер был обозначен вешками, которые, впрочем, не гарантировали отсутствие омутов и мелей.

Над рекой уже рассеивался утренний туман. В поднимающейся от воде дымке Иван заметил огоньки. Два белых и один красный. Белые огоньки нападали на алый, который горел ярко, отбиваясь от нападавших. Иван нахмурился, достав из кармана часы. Встало солнце, разогнав туман, вместе с которым исчезли и огни. Азиат какое-то время задумчиво смотрел на реку, потом оглянулся на город. Покачал головой и пошел по оживающим улицам к ближайшему заведению общественного питания.

В это время в Москве на последнем этаже башни Эволюции проводилось бесконечное совещание. За длинным столом друг на против друга сидели два архангела и два бога, один из которых стал святым, а второй сменил величие на возможность быть. Говорили архангелы:

- Вы испытываете наше терпение. Цепляясь и стараясь выторговать условия получше, вы лишь испытываете наше терпение. Напоминаем же вам, что мы здесь лишь посланники Неназываемого, того, кто больше чем всё сущее.

- Мы не твоя паства, так что оставь свои агитки, - перебил его раздраженный Аполлон.

- Твои эмоции погубили тебя, - бесстрастно изрек Гавриил.

- Мы тратим время… - Илья беспокойно смотрел на календарь.

- Ты знаешь место, ты знаешь время…

- Знаю! А еще знаю, что пока это знание является моей личной гарантией бытия!

- Господа… - Аполлон попытался примирить Перуна и архангелов. – Мы все устали.

- Нам ехать пора… - угрюмо сказал Громов. – Мой человек, Воеводин, в Нижнем, должен всё подготовить.

- Значит решено, - архангел поднялись. – Мы едем с вами.

Старые боги переглянулись.

- Ничего не поделаешь…

Перун тяжело посмотрел на грека, махнул рукой:

- Вертолет нас уже ждет. Добираемся до Домодедово, а оттуда АН-24 до Стригино.

- Ты так изощренно издеваешься? – возмутился солнечный бог.

- Это Россия, детка! Долетим в лучшем виде.

- Я уже жалею, что подписался на эту авантюру…

Аполлон покачал головой. Архангелы с интересом следили за их диалогом:

- Вы уже закончили? Нам можно лететь?

Громов кивнул, и четверка поднялась на крышу. Их ждал долгий перелет до Нижнего Новгорода.

В Нижнем Новгороде солнце двигалось к зениту. Иван с бутылкой лимонада, который он находил странным, но по своему неплохим, бродил по старинным улочкам и вышел к длинной улице покрытую брусчаткой с огромным количеством разнообразных скульптур, расставленных тут и там. Тут и там стояли лотки с поделками, глиняными фигурками, посудой, иконами, меховыми тапками, банными вениками, брелоками, фенечками, пряниками и леденцами на палочке. Играла живая музыка, яркая молодежь бродила туда-сюда радуясь лету. И среди этой сутолоки, Ивану удалось разглядеть его утреннюю знакомую. Она стояла рядом с группой ребят, играющих на рожках, и весело болтала с их лидером. Заметив Ивана она помахала ему рукой:

- Это мой спаситель по имени, как ни странно, Иван.

- Петр, очень приятно, - протянул руку парень. Иван ответил на рукопожатие.

- Ну что, осмотрелся в городе? – заулыбалась Павелина.

- Немного. Мне в основном в сторону Светлояра бы…

- Устроим. У меня есть знакомые, водят туда группы. Хочешь, могут тебя взять, я замолвлю словечко.

- Было бы весьма кстати… - Иван вежливо улыбнулся новым знакомым. Павелина схватила его под руку:

- Бывал в городе?

- Нет, - честно ответил азиат.

- Тогда я тебе всё тут покажу. Ну, пока, - она помахала рукой ребятам и потащила за собой Ивана по улице, вертя головой и рассказывая о местных достопримечательностях. Болтала она без умолку, Ивану оставалось лишь слушать её и кивать в стратегически важные моменты.

За разговором они свернули с Большой Покровской к улице Пожарского. У белой церкви была суета. Рядом со входом ребятня кружила вокруг неряшливого вида мужчины. Он о чем-то говорил с ними, потом достал из кармана железный рубль. Один из мальчишек схватил рубль, и детишки стайкой умчались в ближайший переулок, оставив мужчину рыдать на паперти.

Двери церкви раскрылись, и из неё в сопровождении батюшки вышел крепкий мужчина с бритой головой и с неизменной барсеткой в руках. За ним следовала его свита, в некоторых из которых Иван узнал парней, напавших утром на его новую знакомую. Павелина юркнула ему за спину, но те были слишком заняты тем, чтобы услужить своему боссу.

- Это Воеводин, собственной персоной, - сообщила Павелина из-за спины Ивана, который внимательно наблюдал за разворачивающейся сценой. Завидев выходящего бизнесмена, рыдающий мужчина бросился ему в ноги:

- А! Борис, Борис! Обидели юродивого!

Воеводин остановился, повернулся к своему подручному:

- О чем он плачет?

- Мальчишки отняли копеечку. Вели ка их зарезати. Как ты зарезал сына…

Подручный бизнесмена взвился, занес кулак для удара:

- Молчи, дурак! Схватите дурака!

Воеводин отшатнулся, покачал головой:

- Молись за меня, блаженный.

Он сделал своей свите жест следовать за ним. Мужчина перестал плакать, уселся на ступени церкви:

- Нельзя, Борис, Нельзя, нельзя, Борис… Нельзя молиться за царя Ирода… Богородица не велит…

Он посмотрел в недоумении по сторонам, снял туфлю, начал ковыряться в дыре в подошве:

- Лейтесь слёзы горькие, плачь душа православная. Скоро враг придет и настанет тьма. Темень тёмная непроглядная…

Иван серьезно смотрел на мужчину. Павелина, выглянув из-за его плеча, увидела, как приветливое лицо парня застыло жестокой маской. Она тронула его за руку. Он, словно очнувшись от небытия, тряхнул головой, улыбнулся девушке.

- Ну что, мы еще не всё осмотрели?

Она засмеялась:

- Ну что ты! А пошли смотреть Минина и Пожарского?

- Пошли, - не стал спорить Иван. Экскурсия продолжилась, но он время от времени задумывался, вспоминая сидящего на паперти юродивого, рассказывающего свои видения.

Следующая встреча Ивана и Воеводина произошла на берегу Волги на закате. Он и Павелина сидели на набережной, ели беляши и разговаривали, точнее говорила девушка, а Иван просто наслаждался видами и воздухом. Невдалеке от них притормозил кортеж автомобилей. Из большого черного Мерседеса вышел бизнесмен, говоривший с кем-то далеким по телефону. До ребят донеслись обрывки разговора:

- Да, мои люди выезжают, успеем как раз к вашему прилету… Отель заказан, девки тоже. Разместитесь в лучшем виде. Сегодня отдых, а завтра с утра едем… Будет лучший гид… Всё приготовлено в лучшем виде…

- Он договорился с черными археологами, - пожаловалась девушка. – Не хочу его видеть.

Она тронула Ивана за руку. Парень поднял глаза к заходящему солнцу. Эту почти идиллическую картину прервал резкий визг тормозов.

Картеж с двух сторон перекрыли полицейские машины. Из подъехавшего следом микроавтобуса вышло твое в прокурорской форме. Одна из этих двоих, худенькая сероволосая и сероглазая девушка с погонами старшего советника юстиции решительно подошла к бизнесмену:

- Гражданин Воеводин?

- Чем обязан? Не видите, я говорю? – раздраженно ответил мужчина. Его подручные попытались было прийти на выручку своему шефу, но их ловко перехватывали ребята в масках.

- Гражданин Воеводин, - девушка достала бумагу из папки. – Вы обвиняетесь в предумышленном убийстве своей жен и сына, произошедших восьмого апреля этого года, а также в сокрытии убийства Вашей любовницы, гражданки Кумы.

Борис раскрыл рот, и не закрывал его, пока на его запястьях не щелкнули наручники. Почувствовав у себя на руках холод металла, он словно вышел из оцепенения, упал на колени и заплакал. Прокурор безучастно смотрела на мужчину, давая знак его уводить. А он бился в руках бойцов группы захвата, словно отбиваясь от чего-то. И только Иван видел, как от Волги отделились три огонька: два белых и один красный. Белые огоньки нападали на мужчину, а красный безуспешно старался защитить его от атак.

- О чем ты думаешь? – Павелина подперла голову ладошкой. Иван отвернулся, глядя на реку:

- У него была любовница?

- Да, шикарная баба, хозяйка самого модного ночного клуба. Ходили слухи, что и его сын к ней бегал.

- Жена, само собой, была в курсе?

- Нижний – город маленький. Тут все друг друга знают…

Иван закрыл глаза. В этот момент Воеводин вырвался из рук, побежал к реке. Зайдя в воду он упал на колени:

- Видит бог, не хотел я! Где Любушка нашла отраву, зачем она пошла к Куме? Это она, она напоила мою голубку! А Димка, дурень, прибежал, начал мать выгораживать! Вот я их и…

Он поник. Прокурор что-то записывала в свои бумаги:

- Это можно расценивать как признание?

- Ты что, дурра, не слышала? Да, да ДА!

- А кто помогал Вам укрывать тела?

- Сам я! Всё сам! В омуте, всех троих, я…

Крупное тело Воеводина сотрясалось от рыданий. Прокурор дала знак, и его увели, уже безо всякого сопротивления с его стороны. Иван посмотрел на часы, закрыл крышку.

- Вот и всё… И кстати. Не купайся в Волге у старого омута. Не надо…

Он поднялся, посмотрел на удивленную девушку.

- Ты обещала, что завтра я смогу отправиться на Светлояр?

Она удивленно кивнула:

- Да, приходи в пять к автовокзалу. Только не опаздывай.

Парень кивнул, и, оставив Павелину в одиночестве, быстро пошел в сторону города. Девушка не успела ничего сказать, она лишь проводила странного азиата глазами, пока он не слился с толпой. Сердце её отчаянно колотилось:

- Пришел, посидел и ушел… - наконец сказала она и тяжело вздохнула.

А в это время на аэродроме приземлился АН-24, выполнявший частный рейс. Когда люк открылся, из самолета практически выполз полуживой Рафаил. Его отчаянно тошнило. Гавриил сочувственно смотрел на него, участливо поддерживая. Аполлон, спустившись на землю, сделал несколько энергичных движений, разминаясь. Последним по трапу спустился хмурый Илья, говоривший с кем-то по телефону.

- Этот идиот убил свою жену и сына. Только что его замели, - сказал он греку, пряча телефон в барсетку.

- Это сильно влияет на наши планы?

- Совершенно нет. Сейчас в город, завтра выдвигаемся. Или кто-то возражает? – он ядовито смотрел на согнувшегося архангела, которого рвало на колесо самолета. Гавриил отрицательно покачал головой.

- Значит решено… - принял за них решение Илья. Они погрузились в приехавший за ними микроавтобус и поехали в город. Их ждали ресторан, сауна и девушки.

А Иван лежал на берегу Волги, подложив под голову рюкзак и смотрел на ночное небо. Он достал из кармана заветный камешек и любовался им в свете звезд.

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге

Часть 18-6
К истоку


Аполлон был взбешен. Нет, он был за гранью бешенства. Он ненавидел терять время, тем более, что его не было, но сейчас он занимался именно этим, терял время. Громов как сквозь землю провалился. К счастью, удалось разыскать двух оболдуев, которые видели Илью последними. Они отлеживались в подмосковном госпитале, залечивая воспалившиеся раны, оставленные котом. Церемониться с мелкими бесами лучезарный бог не стал, хотя допрос удовольствия ему и не доставил, ввиду повышенной тупости оных. Потратив некоторые усилия, в основном на то, чтобы перевести в удобоваримый вид поток мыслей, не обезображенных интеллектом, исторгаемый бесами, Аполлон примерно понял направление поисков, после чего город Москва получил щедрые пожертвования на восстановление разрушенного после просадки храма. Грек лично отбирал компании, оплачивал переезд и вскоре команда датских кротов приступила к раскопкам подвалов и укреплению несущих конструкций. Мысли Аполлона были сосредоточены вокруг того, чтобы успеть вовремя.
Как ни странно, теже мысли беспокоили и Ивана. Он следил за календарем, солнце постепенно поворачивало к лету, на лугах наливались травы, птицы свили гнезда и готовились к появлению птенцов.
После очередной рабочей смены к нему подошел Умид:
- Слушай, брат. Ты завтра ничем не занят?
Иван, размышлявший о том как с пользой провести предстоящие выходные и где взять денег, чуть пожал плечами:
- А что случилось, брат?
- Ты понимаешь… - замялся узбек. – Мой двоюродный брат работает здесь, на одном участке. Так он руку растянул, работать не может. А там заказ, срочный. Может, поможешь? Хозяин хороший, не обидит. И заплатит как надо. Соглашайся, брат, как брата тебя прошу?
- И хорошо заплатит? – Иван всё еще сомневался.
- Как родному! – Умид назвал цифру, - И оплата сразу, наличными.
- Ну хорошо… - нехотя согласился он.
- Ай спасибо, брат, ай выручил! – радовался Умид.

На следующее утро узбеки встретились у выхода со станции метро Пятницкое шоссе, где их уже поджидал рабочий автобус.
Поселок Ангелово, куда через КПП с предупредительной охраной проехал автобус с рабочими, казалось, сошел с картинки рекламного проспекта. Чистые улицы, масса зелени и красивые дома. Умида и Ивана высадили рядом с деревянным домом, выполненным в древнерусском стиле, с высоким резным крыльцом и затейливыми наличниками на окнах.
У ворот их встретила пожилая дама. Скептически осмотрев инородцев, дама позвала их за собой:
- Значит так, мальчики. Работать будете в оранжерее, и я с вас глаз не спущу, да. Сергей Александрович Салтанов, он очень занятой человек, да, поэтому постараемся не шуметь и вообще не привлекать к себе лишнего внимания. И постарайтесь ничего, не испортить, вам всё понятно, да?
Иван не без интереса оглядывался по сторонам:
- А воды нам просить можно будет? – с самым невинным видом спросил он. Дама удивленно уставилась на парня, у неё был такой вид, будто ее только что словно рыбу вытащили из воды. Она пару раз открыла и закрыла рот, но так и не нашлась что сказать, и молча удалилась восвояси. Узбеки переглянулись и взялись за лопаты. Им предстояло выкопать несколько ям под деревья, которые должны были привезти после обеда.

Ближе к полудню солнце стало припекать всё ощутимее. Иван, одетый в лонгслейв и напяливший на голову бейсболку, старательно работал лопатой. Остановившись передохнуть, он вытер со лба пот. Умид к этому моменту уже снял даже майку и с сочувствием смотрел на соотечественника, который умудрялся обгорать, побыв пять минут на солнце. Дама все таки сжалилась над рабочими и принесла им воды, не забыв полюбоваться на мужественную фигуру одного из азиатов.
В уютном уголке двора была установлена ажурная беседка. С приближением обеденного времени, полная женщина, чьи руки были увешаны золотом, принесла туда накрытый салфеткой поднос. Вскоре из дома вышел его хозяин: глава одной из крупнейших предприятий легкой промышленности, господин Салтанов. В советские времена он был военным, прошел Афганистан, и, как писали таблоиды, привитая в армии любовь к порядку и высшая степень порядочности позволила ему создать свою полотняную империю. В этом немало, по словам таблоидов, способствовали и его родственницы: сестры безвременно погибшей супруги Салтанова, одна из которых, будучи технологом текстильного производства, подала в начале девяностых идею своему зятю, который после развала Союза остался ни у дел.

Отобедав, хозяин дома остался в беседке, работая за лэптопом. Рабочие копались в земле, солнце светило, Иван думал о социальной справедливости и о том, что когда, или если, вернется домой, все его сады будут исключительно садами камней. И никакой травы и кустарников.
За забором раздался шум. Дама, сидевшая в шезлонге и следившая за тем, чтобы узбеки не отлынивали, неодобрительно подняла голову. На соседнем участке кто-то включил громкую музыку, раздался смех.
- Люди отдыхают, - заметил Умид.
- Каждому своё, - глубокомысленно ответил Иван, разгибаясь и оперевшись на лопату. Он снял кепку, вытер лоб. Потом о чем-то задумавшись, полез в карман, за часами.
- Что это у тебя? – дама подозрительно смотрела на молодого азиата. Тот не обратил внимание на ее слова, посмотрел на движение стрелок и закрыл часы. Дама же решительно направилась к нему:
- Я спросила что это? – она указывала пальцем на часы парня. Иван поднял на нее взгляд:
- Простите?
- Это антиквариат. У кого ты их украл? – взвизгнула дама. Иван приложил ладонь к лицу. Умид заулыбался, пытаясь успокоить хозяйку:
- Это часы брата, они у него давно, еще с Ташкента, вот не переживайте даже, - уговаривал он ее. Дама смотрела на рабочих как на грязь:
- Я вызываю охрану! Это ворованное! Я точно знаю, ты их у кого-то украл!
Иван выдохнул, покачал головой.
- Это у Вас такой повод не платить за работу? – устало спросил он.
- Что?! – взвилась дама, но в этот момент ей в голову прилетел мяч. Дама ойкнула и осела на землю. Умид бросился за ней ухаживать, а Иван огляделся по сторонам. Мяч, как оказалось, прилетел с соседнего участка, и молодой улыбчивый парень заглядывал через забор, высматривая непослушный спортивный инвентарь.
- I am sorry! – он приветливо улыбнулся азиату. - Did you see a ball?
Иван взглянул на даму, которая громко стонала, поднял мяч:
- This one?
- O, thanks! – обрадовался парень.
- If I were you, I would apologies to the lady.
- Sure! – воскликнул сосед и быстро затараторил на английском.
- Он говорит, что ему крайне неловко, - перевел Иван, возвращая мяч хозяину. Дама возмущено оттолкнула Умида, поднялась во весь свой рост, все 154 сантиметра воплощенного достоинства:
- Он ответит! Да! Ответит!
Умид же раскрыв рот смотрел на соседа
- Да не может быть! – воскликнул он. – Это же Гвидо Свон! Лучший новичок сезона в Спартаке!
Дама погрозила соседу рукой:
- Я его по судам затаскаю! Пойду снимать ушибы! Он заплатит за мои увечья!
Иван усиленно думал о необходимости дополнительных успокоительных для дамы и мысленно сочувствовал хозяину, который за всё время конфликта так и не появился из беседки. Футболист непонимающе смотрел на возмущающуюся даму и улыбался.
- I think she might be a little upset, - пояснил Иван. Парень закивал.

- Of course. Bye! – он помахал рукой и исчез за забором, возвращаясь к своим гостям. Дама же умолкла на полуслове. Её взгляд был пуст, а глаза не отрывались от бритого затылка парня, на котором белело родимое пятно в виде полумесяца. Дама несколько раз открыла и закрыла рот, потом ушла в дом. Иван покачал головой.
Вскоре ворота открылись, впуская большой внедорожник, из которого вышла третья женщина. Она сразу же прошла в беседку, провела в ней какое-то время, и только потом пошла в дом.
- Одна из сестер, - деловито пояснил Умид. – Она вроде следит за делами фирмы. А первая хозяйство ведет
- А старая ведьма это кто? – уточнил Иван.
- Тётка хозяина. Та еще зараза. Ты её главное не зли.
- Не буду, - пообещал Иван.
В это время полная сестра позвала узбеков обедать.
За обедом Ивана ждала краткая, минут на сорок, биография восходящей футбольной звезды от Умида. По его словам, Гвидо Свон был еще в младенчестве усыновлен британским предпринимателем, Алексом Своном. Он вовремя заметил талант парня и отдал в лучшую спортивную школу. Играл в молодежном составе Манчестер Юнайтед.
- Зачем тогда он пошел в Спартак?
- Его усыновили из России. Говорит, что хочет найти биологических родителей и показать молодой супруге родину предков..
- Понятно…
Иван смотрел на часы. Стрелки тихо тикали. Услышав шаги, он быстро спрятал их с глаз долой. В кухню вошла дама, взвизгнула о причинах неработы и погнала парней трудиться.

День незаметно подошел к своему окончанию. Работу вышел принять хозяин лично. Он внимательно, хотя и без лишних придирок, осмотрел результаты деятельности, не обращая внимание на непрекращающееся ворчание пожилой дамы, и остался доволен увиденным. Расплатившись сполна и сказав Умиду, что с ним свяжутся, если понадобится, он проводил парней до ворот. С соседнего участка вкусно пах шашлык, смеялись молодые люди.
- Эх… - в глазах мужчины стояла тоска. – Было бы здоровье… Пошел бы в гости…
На крыльце появилась полная сестра, приглашая хозяина к ужину. Он пожал рабочим руки и пошел обратно. Его ссутуленная спина не выходила у Ивана из головы всю дорогу до метро.

После длинных сумерек наступила ночь. Шум гулянки на участке футболиста постепенно утих, гостей по домам развезли такси и личные шоферы. Когда в его новом доме погас последний светильник, из соседнего рубленого дома вылетел комар. Он жужжал и летел, направляясь к отрытой форточке в хозяйской спальне. Подлетев к окну и протиснувшись сквозь противомоскитную сетку, комар полетел прямиком к спящему парню. Запищав, он принялся по спирали приближаться к его лицу, но сесть не успел, отброшенный мощным ударом в сторону. Комар разозлился, бросился в атаку, но его вновь отшвырнули.
- Ты еще жива, сучка, только потому, что его родственница! – зазвенел девичий голос. Покой спящего мужа охраняла темноволосая девушка со светлыми сияющими, подобно звездам, глазами. Комар начал терять свои очертания, превращаясь в маленькую сгорбленную старуху, которая завыла и кинулась на девушку, стараясь добраться до ее горла. Та не осталась в долгу, и они свалились на пол, пиная и кусая друг друга.
- Просто женское кунг-фу какое-то…
От угла отделился черный человек.
- От ангел до ведьмы. Все выяснения отношений в итоге сводятся к тому, кто у кого больше волос выдерет.
Он приложил ладонь к лицу, щелкнул крышкой часов. Время для ведьм замерло. Он оттащил их подальше друг от друга и закрыл часы. Дернувшись и обнаружив, что противница каким-то образом исчезла, обе женщины испуганно заозирались. Черный челове помахал им рукой.
- Я тебя знаю! – взвизгнула старая ведьма.
- Несомненно… - Иван сделал шаг вперед, моментально очутившись подле старухи. – Что, испугалась, что мальчик, который, как ты думала, давно погиб вместе с матерью, окажется за стеной?
- Ууу Ааа… - завыла старуха. Иван усмехнулся.
- Что бы мне с тобой сделать…
- Не убивай её! – кинулась к нему девушка.
- Только потому, что ты просишь… - согласился он, начиная раскручивать за цепочку часы. Старая ведьма не отрывала взгляда от часов, часть её Я словно втягивало в образованный часами вихрь. Она завыла, упала без чувств на пол.
- Я отнесу её… - Иван легко подхватил на плечо тощее тело. – И не стоит никому говорить об этом… Не надо…
Улыбнулся он девушке. Та побледнела, глядя в черные глаза:
- Почему она хотела убить его? – прошептала она. Иван усмехнулся:
- Потому, что могла. Для некоторых это достаточная причина.
- Что с ней теперь будет?
- Ничего. Она доживет свой век и, как положено, умрет. Дальше – не моя забота.
Девушка опустилась на краешек кровати.
- Что… Что я могу сделать для тебя?
Иван прикинул кое-что.
- Семья лебедей… А знаешь… Кое-что ты для меня всё таки сможешь сделать. Мне нужны твои крылья. И не переживай. Это не на долго.
Девушка испуганно кивнула. Азиат отнес старуху, без особых церемоний свалил её на шезлонге и вернулся обратно. Девушка нерешительно протянула ему оперенье.
- Только не повредите… - попросила она. Иван кивнул.
- Когда оно мне перестанет быть нужным, я пущу его по ветру.
Над поляной зашелестели перья. В небо взлетел черный лебедь. Его дорога лежала на северо-восток…

А в понедельник он позвонил бригадиру и предупредил, что отравился печеньем и не выйдет. Максим Владимирович долго шумел, рассказывал, что в ЕГО годы он и больше мог выпить, и ничего, и что за это следующую неделю Иван работает без выходных. Иван со всем соглашался, зная точно, что и на следующий день он опоздает, учитывая расписание поездов. И это было меньшим, о чем он беспокоился.

В то время, когда Ивана отчитывали за отсутствие рабочей солидарности, несознательность и слабое здоровье, кроты, наконец, разгребли завалы и извлекли из-под них бездыханное тело. Аполлон, который ждал эту находку, моментально бросился к спасенному. Он приложил ухо к его груди.
- Давай же, дыши… Воду мне! Быстро! Живую и мертвую!
Невозмутимая Клио подала ему два пузырька. Солнечный бог плеснул в лицо Перуна сначала из черного флакона, потом из белого. Из груди лежащего изверглось сипение, он закашлялся, поворачиваясь на бок и сворачиваясь в позу эмбриона.
- Ну всё, нашелся… - Аполлон отдал музе пузырьки. – Кретин! Ты должен был немедленно позвонить мне, без промедления, и не пытаться геройствовать! Кто знает, что этот черный ублюдок задумал! Он не так прост, как кажется.
- Какое сегодня число… - просипел Илья. Аполлон посмотрел на музу.
- Двадцать второе мая, - отчиталась она. Илья расхохотался:
- Ничего он нам не сделает! Меч явится в ночь, когда цветет папоротник!
- Не может быть…
- ДА! – кричал и кашлял Перун. – Он обманул сам себя! Так что всё, чего нам остается, это дождаться ночь на Ивана Купала

- Ты посмотри! – Умид читал передовицу спортивной газеты. – Гвидо Свон нашел своего отца! Помнишь, мы у него работали?
Иван кивнул, забивая костыль в шпалу с одного удара. Он мог только надеяться на благоразумие валлийской ведьмы, в чьем белоснежном оперении теперь появились три черных пера.