Потеря связи с целым вселенной и проистекающее отсюда ощущение потери почвы под ногами – главная проблема нашего времени. Для того чтобы что-то развить, это что-то уже должно где-то присутствовать в свитом виде. Для того чтобы что-то образовывать, уже должен быть образ. Если нет образа – никакое образование не поможет. Чтобы стать оленем, надо иметь сердце оленя, а если ты просто наденешь шкуру с рогами – то станешь всего лишь чучелом смешным без естества.

Напрасно ты думаешь, будто скульптор берет глыбу камня или мрамора, или кусок слоновой кости, придумывает, что он мог бы из него спроектировать, и начинает обтачивать, обтесывать, соскабливать всё, что не соответствует его видению. Это не так. Настоящий скульптор смотрит на материал и, глядя на него, вдруг – или постепенно – обнаруживает красоту, уже заключенную в нем, и тогда начинает расчищать, высвобождать эту красоту от всего, что нам и ему мешает ее видеть. Иными словами, статуя уже внутри материала, красота уже внутри; и цель работы – высвободить её от того, что закрывает ее от нас.

Чтобы высвободить красоту, нужно видение. Красота в музыке – это музыкальные смыслы. В консерваториях не учат смыслу, в них учат механическим рассудочным схемам музыкальной теории и технике звукоизвлечения, которые сами по себе, без музыкальных смыслов, не имеют никакого отношения к музыке. Послушная беглость пальцев, верность уха, способность поверить алгеброй гармонию и прочее – это прекрасно, но без Видения это хвост, без которого голова живёт, но не хвост без головы. Образование не прибавляет ума.

Живо мне представляются два человека, одно и то же дело делающие. Но от одного родится приятное, а от другого неприятное дело. Один самой ничтожной услугой веселит, а другой дорогим подарком огорчает. От одного досада, насмешка и упрёк некоторую в себе утаивают приятность, а от другого - самая ласка тайною дышит противностью. Одного хула вкуснее того другого хвалы.

Так же, как малая лепта бедняка по своей искренности и жертвенности может больше значить, чем крупная подачка богача, так и в искусстве: цветок, благоговейно написанный меньшим художником, способен глубже тронуть нас, чем от руки написанный образ Мадонны великого мастера... Цветок этот, без всякого намерения автора, повествует нам и о Тайнах Вселенной больше, чем Мадонна, которая, несмотря на явное намерение автора, говорит нам только о руке художника. Впрочем, если даже цветок нам говорит только о цветке, то все же такое произведение значительнее той Мадонны, которая раскрывает перед нами лишь виртуозные средства художника.

Под словом техника или виртуозность чаще всего разумеют механическую способность писать и рисовать, совершенно независимую от содержания. Среди поверхностных любителей искусства технику принято противополагать внутреннему достоинству, как будто можно написать хорошо то, что само по себе плохо. Настоящий художник знает, что надо много внимания и осторожности для того, чтобы, снимая покров, не повредить самого произведения, и для того, чтобы снять все покровы; но искусства писать, техники тут никакой нет. Если бы малому ребенку или кухарке также открылось то, что он видит, то и она сумела бы вылущить то, что она видит. А самый опытный и искусный живописец-техник одною механическою способностью не мог бы написать ничего, если бы ему не открылись прежде границы содержания.

Ученая музыка бесконечно больше простой деревенской музыки в смысле пределов выбора. Больше означает, разумеется, и глубже, и шире, и выше, ибо пределы выбора имеют и свою глубину, и свою ширину, и свою высоту. Но подлинность простой музыки столь же несомненна, как и ученой. Скромное, тихое и доброе сердце никогда не посягает на чуждые ему пределы. Простота его музыки так же священна и примерна по своей художественной подлинности, как небывалые гигантские построения ученых композиторов. Настоящая красота внутри.

Самый благородный труд - это труд крестьянина. Крестьянин - это добрый, честный, сильный и скромный человек, с тихим внутренним уважением своего и чужого достоинства. Самые проникновенные, глубокие, чуткие и музыкальные люди живут в деревне. Только в деревне живёт настоящее здоровое веселье, настоящая радость и полнота жизни. Только в деревне играют самую красивую, душевную и проникновенную музыку. Музыка эта выливается из сердец и проницает сердца.