«Залив вином глаза косые,
Он рек, тщеславием томим:
Моя фамилия – «Россия»,
А Евтушенко – псевдоним.
Тут явно виден лишний градус –
Давай всерьёз поговорим.
Твоя фамилия, брат, - Гангнус,
А Евтушенко – псевдоним.
Игорь Кобзев.
Собратьями, зудевшими под ухо,
он, втолкнутый на ветхий пьедестал,
слегка шальной, скорей всего «под мухой»,
стишки нескладные с усердием читал.
На гребне волн, скорей всего на пене,
по жизни плыл, считал, что он поэт
такой, что и не снился Мельпомене,
и, мол, таков, что и не видел белый свет.
Окреп, себя считая знаменитым,
и сам наверх собратьев потянул.
Таких же серых, блекленьких семитов,
тех, что в поэзии устроили разгул.
Раскосых глаз прищур, немного узкий,
иврит лишь под одеялом вспоминал.
Бил в грудь себя, крича с трибун: - Я русский!
А Ваня верил, да головкою качал.
