Она сидела на жестком сиденье автобуса и смотрела на стену напротив. Темная и глянцевая, та невольным зеркалом показывала её отражение. Годы не пощадили : измученный искривленный позвоночник выпирает безобразным горбом, ослабленный старостью организм давно сожрал сам себя, так что сморщенная потемневшая кожа туго обтягивает хрупкие тонкие кости. Особенно жутко выглядят кисти и пальцы на руках - длинные и узловатые, скрюченные от беспощадного артрита. Но самое страшное - это лицо. Нос, крючком нависший над ртом. Губы, изогнутые в недоброй ухмылке. Зловещее впечатление только усиливают носогубные складки опустившейся кожи. Разве что глаза будто и не постарели : смотрят удивительно проницательно, пронизывающе, видят насквозь.

Она покачала головой. Всегда её боялись. Особенно дети. Малыши заходились плачем и криком, едва завидев, а мальчишки и детвора прекращали свои громкие игры в догонялки и войнушку, стоило ей просто выйти во двор. Взрослые кривились и отворачивались, и даже в лицах людей с высоким самообладанием она всегда видела эту мелькающую тень страха. Страха перед старостью, ведь она была наглядным пособием того, во что и они могут превратиться.

Разве что кошки не боялись, да собаки.

Всегда. Во все времена.

Она росла и взрослела вместе с этим миром. Обретала понимание и мудрость. Становилась прообразом легенд, превратившихся в мифы.

Афина. Минерва.

Баба-яга!

Горькая усмешка искривила рот.

Тело, так долго сопротивлявшееся возрасту, устало.

Сначала она бунтовала. Использовала всю свою силу, все свои устройства, которые вершители судеб, как ей показалось, по глупости дозволили забрать с собой на эту Универсумом забытую планетку. А потом поняла, что вершители лишь усилили этим свое наказание. Силы вскоре кончились. Энергия устройств иссякла.

У нее не получилось построить идеальный мир. Тот, который она хотела создать и там, дома.

Все окончилось ужасной катастрофой, когда она, отчаявшись, попыталась поделиться тайнами высшей науки с людьми - один из экспериментов дестабилизировал дремавший вулкан и целый мир, прекрасный, выстраданный её волей и силами души - отправился на морское дно.

Больше она никаких попыток переделать устройство мира не предпринимала. Только иногда давала советы тем, кто мог правильно понять и воплотить свои идеи в жизнь.

И вот теперь её собственная жизнь заканчивалась.

Теперь, когда она поняла наконец, что её восстание было бессмысленным и глупым. Когда увидела, как рождаются, вырастают и умирают цивилизации.

Когда круглая подвеска на истрепанном веками медном браслете на запястье вдруг вместо своей обычной черноты обрела блеск благородного серебра.

Недолго осталось. Смерть - лишь начало пути.

Теперь ей дозволено вернуться домой.