Вопрос: интересно ли читателям, что было дальше?

Ладно.

Пса моего звали Вулкан.

Это имя дал ему не я, а прежние хозяева, и только на него он поворачивал голову в мою сторону. Нехотя поворачивал, как бы говоря — ну что ещё? Я пытался сменить ему имя на более приятное моему слуху, но все другие имена Вулкан пропускал мимо ушей. Как будто бы я не с ним разговаривал, а со стенкой.

Окей, Вулкан так Вулкан.

Хотя ему больше подошло бы Волкан, поскольку был он вылитым волком.

В одном из ветхих номеров журнала «Вокруг Света», доставшихся мне в наследство вместе с Вулканом, была фотография волка. На этой фотографии, конечно, не Вулкан, но как будто бы он.

Я, бывало, сидел в кресле, держа перед собой журнал на вытянутых руках и переводил взгляд — с волка на Вулкана, с Вулкана на волка. Одно лицо, как сказала бы моя бабушка, будь она у меня в наличии.

Вулкан на свое сходство с волком почти никак не реагировал, хотя, я думаю, подозревал его и наверняка изредка имел в виду, но так, совсем чуть.

Складывалось впечатление, будто бы он с кем-то — с прежними хозяевами, например — договорился играть роль собаки. Зачем, не знаю, но получалось неплохо, я бы так не смог. Трудно отказаться от удовольствия быть волком. Хотя откуда мне знать?

В любом случае, мотивы Вулкана мне были неизвестны. И почему он остался со мной, а не сбежал, я не знаю. Потому что меня он явно терпел. Может, присматривал за мной? Может, был дан мне в назидание? Или то и другое вместе.

Вулкан был явно старше меня — не по возрасту, а по уму и опыту. И знал про себя, кто он такой и по какой причине.

Я про себя знаю только, что я не собака, что умею есть, пить, спать, ходить в туалет, разговаривать и читать-писать на русском языке. Ну, плюс ещё какие-то мелочи, вроде устройства вселенной и невозможности вечного двигателя.

Насколько я помню, я когда-то потерял память и потерялся.

Наверное, меня искали, но это было давно, теперь уже вряд ли ищут. Честно говоря, не знаю, хочу ли я, чтоб меня нашли, поскольку совершенно не помню, от кого я так глубоко потерялся. Вдруг это были плохие люди?

Прежние хозяева говорили, что все не зря — и потеря памяти тоже. Значит, надо было.

Кому надо — это уже другой вопрос. Может, Вулкану. Это он меня привел за рукав сюда, в дом прежних хозяев.

Я стоял у светофора вот уже второй час. Кажется, я куда-то шёл, но внезапно забыл, куда и зачем. На ровном месте. Будто бы кто-то из прохожих случайно сумкой или локтем задел тумблер у меня на спине, отвечающий за память.

Нет, конечно, никакого тумблера. Может, все было и не так. Может, я вообще не из этого города и бродил сам по себе уже давно, а у светофора просто завис.

Вулкану это не понравилось. Вряд ли он мне сочувствовал. Скорей всего, я просто его раздражал. Он решил убрать раздражитель с глаз долой. Видимо, я мешал ему «гулять». То есть, лежать под скамейкой и лениво щупать взглядом проходящих мимо. Я не проходил мимо, а мозолил глаза, как досадная болячка на лице.

Я был уверен, что смерть прежних хозяев меня потрясёт, и я тут же всё вспомню. Хозяева умерли в один день — просто не проснулись.

Вулкан долго их, бездыханных, обнюхивал, после со значением заглянул мне в глаза. Я кивнул в ответ, соглашаясь.

Я не помнил, как заниматься похоронами, а может, и не умел, поэтому решил хоронить их сам. Далеко ходить не стал и вырыл широкую могилу прямо в саду, под яблоней, между мускулистых корней.

Вулкан помог мне перетащить тела.

Закапывал я сам, а теперь уже мой поддельный пёс смотрел, как я это делаю. Смотрел без печали и скорби, но внимательно.

Закончив, я подровнял холмик, похлопав по нему плашмя лопатой, и отнес её в свой сарай. Вздохнул, отряхнулся и пошел в свой дом. Ужинать. Вулкан проскользнул в дверь первым.

Я думал, что смерть Вулкана меня потрясёт, и я наконец всё вспомню. Но Вулкан умер очень тихо сегодня утром, позабыв закрыть глаза. Они стали похожи на мутные мятные леденцы, неприятно гранёные.

Вопреки своему имени, Вулкан так и не проснулся неистовым гневом на всех и вся. Может, ещё проснется, из-под земли. Я зарыл его рядом с прежними хозяевами.

Холмик над его могилкой по не понятной мне причине получился непомерно большим, в полтора раза больше, чем над соседней. Я вырвал из «Вокруг Света» портрет волка и пришпилил его сухой веточкой к могиле Вулкана. Вулкан не возразил.

Когда ушли хозяева, я немного ослеп. То есть, я все видел, но стал натыкаться на предметы.

Что готовит мне смерть Вулкана? Полную слепоту?

Поводырь зрячему не нужен, я читал в журнале, но у меня такой поводырь был. А может, я просто не помню, что такое быть зрячим?

Вечером, когда я готовил себе чай, вдруг затрещал долгие годы молчавший телефон. Я думал, он вообще не работает.

Я взял трубку и осторожно поднес её к уху, сильно сомневаясь в правильности своих действий.

— Алло? — сказали из трубки пожилым женским голосом, зачем-то щемяще знакомым. Но я не знаю ни одной пожилой женщины, кроме хозяйки, а это явно не она — я не оставлял в могиле никаких средств связи.

— Алло, — ответил я тупо, как заводная игрушка с динамиком в животе.

— Мишенька, сынок, это ты? — сказали в трубке прыгающим голосом, от которого у меня совсем потемнело в глазах.

— Нет, — на всякий случай ответил я и наугад положил трубку. После ощупал прохладный корпус телефона, нашел колёсико, отвечающее за громкость сигнала, и прикрутил его на минимум.

За окнами оглушительно тихо случилась ночь.

Продолжение вполне может следовать...