Сон был словно не про меня, а про какого-то другого парня, но идет от его лица.

Итак, мы с родителями прибыли на теплый юг, но не возле моря, чтоб отдохнуть в санатории. Отец был циркачом. Он умел из тончайшей ткани, что вылетала из специально палочки быстро возводить, словно магически, завесу. Особенно он любил строить китайского дракона. Длинный-длинный червяк, меняющий цвет от начала к концу. Удивительно, как медленно он падал на землю.
Ну а мама была обычной женщиной, которая много работала.

Первым делом, я решил пройтись по знакомым переулкам. Как же все изменилось, что даже дом бабушки не сразу смог найти. Я зашел к ней. Это была немолодая женщина в поношенном халате и тапочках. Седые волосы были зажаты сзади в пучок. А на лице играла приветствующая улыбка.

Мы с ней разговорились. Я стоял в светлой прихожей. Это была небольшая комната, но моя любимая. Двери вели в две другие комнаты, еще меньшие, чем эта. Я все детство провел здесь. Но спустя много лет уже не помнил, как все выглядело раньше.
Она меня спросила: «Ты помнишь деревья?» Да, раньше здесь прямо из пола росли небольшие деревца. Это было странно, но очень своеобразно и душевно. Сейчас дырки закрыты тряпкой и ощущалась пустота. Я сказал, что да, помню их. Вот здесь была пара деревьев, и я был уверен, что если одно срубят, то другие тоже обречены. Бабушка немного погрустнела.

Мы попрощались, а я отправился домой. Прошло много времени. Комната в санатории была большой. Отец всегда был своенравен, его невозможно было контролировать. А на старости лет, стал супруге неверен. По работе своей он умел производить впечатление на молодых. Мы с матерью пытались его остановить словами, но темперамент отца был гораздо сильнее наших уговоров. И вот, сегодня я сказал матери оставить попытки, чтоб меньше ранить себя морально. Она любила отца, и жила с ним по привычке. И каждый раз ее душа рвалась при виде новой пассии. И каждый раз скандал.

Мать ушла на какие-то процедуры. А отец уже успел привести девушку. Ярко-рыжие волосы, красивое лицо, отличные формы - отец умел выбирать. Он был не из стеснительных. Потому за огромной матовой дверью комнаты я хорошо различал темный силуэт их движущихся тел.

И вот, мать вернулась. Она пошла к доктору на осмотр. Доктор с загорелой кожей и в ярко-белом халате смотрел результаты анализов и сказал матери, что у нее смертельно опасная болезнь, которая передается половым путем. Правда, после более тщательного осмотра оказалось, что болен ее плод. Но это не многим ее утешило. Мне сказали позвать отца. Я шел к нему словно перешагивая через фиолетовые нити, натянутые повсюду (я думаю, это из-за того, что кот лег мне на ногу и ей стало неудобно). Отец все еще был с ней. Я постучал громче и что-то крикнул. И только тогда дверь открылась и отец, замотанный в халат вышел ко мне. Я объяснил ситуацию и поторопил к врачу. Потом извинился перед девушкой, мол, прервал вас, но дело есть дело. Она сказала, что все понимает и удалилась. А я пошел снова к бабушке.

Бабушка воспитывала меня с раннего детства. Сначала она была великим математиком, которая продвинула науки вперед, а потом стала учителем. Я зашел к ней в дом и разговор начался опять. Она сказала, что многое изменилось, а мир стал другим. Когда-то, в их время было очень плохо жить. Политики обещали благодать и богатство, если только они придут к власти. Но появилась шахтерская партия, которая говорила все как есть, без прикрас. Они говорили горькую правду. И как ни странно, выиграли на выборах. Жить стало еще тяжелее, но только тогда они увидели цель в будущем. Каждый работал, отдавая все силы, не ради обогащения себя или кого-то, а ради других. И это дало результат.

Я начал вспоминать свое детство. Тогда все казалось таким хорошим. И я вспомнил деревья, что росли внутри дома. Это было несколько тонких деревцев, которые образовывали что-то вроде живой стены. Это я и рассказал бабушке. Она мне рассказала, что учила меня в детстве как учила всех в школе. Она давала знания глубокие. Не так, как учат сегодня, упрощая. А основы, саму суть математики.

Меня тронула ее забота. Потом она меня снова спросила, сколько же деревьев было в доме? Тогда мне было еще года два или три, как я могу вспомнить? Но я вспомнил и по памяти пересчитал - их было ровно девять. Скоро ужин в санаторской столовой, мы распрощались с бабушкой. Но я пошел в другую сторону - мне захотелось увидеть, как изменился город. Память подсказывала картины того, каким все было. И словно на лету пыльные и испачканные переулки прошлого перестраивались в новые и чистые асфальтово-черные с бетонно-серым улицы. А вместе с тем, проплывали формулы, которым учила моя бабушка. Да, мир действительно изменился, сейчас учат гораздо хуже - все ради простоты. Мир стал хорош для тупых и толстых людей. И словно в подтверждение моих слов, по желтому пешеходному переходу прошла толпа жирных как свиньи школьников на экскурсии. Я понял, что хочу видеть не модные гаджеты, не общество, адаптированное под тупых. Мы заперлись на земле, только и дела комфортней свою жизнь. А все равно вокруг только печали. Я понял, что хочу увидеть протонные небеса.

К сожалению, я проснулся на протонных небесах. Но, кажется, основную мысль передал.