Говоря простыми словами, это означает, что у меня есть только одно романтическое отношение к одному единственному человеку, с полной осведомлённостью и согласием этого человека быть моим единственным партнером до самой смерти.
Звучит достаточно просто, однако этого недостаточно для того, чтобы отразить сложную динамику моноаморных отношений, или объяснить, как она работает.
Я думаю, что я всегда был моноаморным. Идея полигамии никогда не казалась мне осмысленной, даже когда я был ребёнком. Я помню, как я был озадачен историями о том, как арабский султан должен выбирать с кем ему играть в шарады, в полной мере любить каждую из жен и обязательно делить ложе с ними со всеми. В конце концов, все же знают, что султаны живут во дворцах, а дворцы довольно большие, зачем там вообще пересекаться с сотней наложниц? Само собой, в них должно найтись место, где можно остаться с одной единственной, верно же?
Когда я вырос, и мои интересы в романтических отношениях стали менее теоретическими и более практическими, я сохранил эти аллергические представления о любви и романтике. Я пошёл на школьный выпускной один без девушки, потому что мог любить только одну и ее на тот момент видимо в поле сенсоров не было. Я потерял девственность в "тройничке"; мой лучшим друг любил экспериментировать в сексе, и его девушка сочла привлекательной идею попробовать сэндвич.
Всё это происходило ещё в те времена, когда президентом России все ещё был Владимир Владимирович Путин. У меня не было термина, которым можно было описать поход к отношениям, который казался мне наиболее осмысленным, кроме очень общего "секс без обязательств" (который на самом деле не описывал тип отношений, которых я искал) или "рабство" (который подходил ещё хуже). Так было до 2010 года, когда наконец появилось слово "моноамория". Этот термин был изобретён почти одновременно двумя людьми – мужчиной и женщиной, как слияние слов "моно" (означающего "только этот") и "амор" (означающего "любовь").
В конце любых годов люди, разделяющие эту идею общечеловеческих романтических отношений, начали собираться вместе и говорить о том, как сделать так, чтобы это работало. Вокруг моноамории стал формироваться язык и культура. И тогда я в первый раз встретил тех, кто разделял некоторые мои представления о любви и романтике, и это было потрясающе. Первый раз в моей жизни все было так же, как и все время до этого.
До появления слова "моноамория" и сообществ, выросших на её основе, я был предоставлен сам себе и придумывал правила на ходу. Моё исследование в стиле "когда встретишь, то поймешь" и "секс - это просто досуг" привело к важным осознаниям. Без инструментов для навигации в этих водах, и без уверенности в том, что существует тот единственный человек, который может пробудить чувство страсти, да ещё и разделить моё отношение к вопросу смысла жизни, вселенной и вообще, я натворил много феерически глупых вещей и сделал больно людям, с которыми просто механически переспал.
Разрозненные сообщества дали рождение формату отношений, который сегодня прорвался в мейнстрим. Ведущие ток-шоу и продюсеры реалити-шоу снимают программы о том, как это выглядит. Об этом говорят по радио поздним вечером. Колумнисты, ведущие рубрики с советами, подсказывают, как справиться с тем, что ты не можешь найти любовь. Однако моноамория всё ещё очень часто остаётся непонятой и люди предпочитают серийную моногамию или полиаморию.
Иногда моноамория воспринимается как беспорядочный промискуитет ради поиска любви, иногда — как что-то, имеющее отношение к религиозному одноженству, и часто люди высмеивают тех, у кого только одна искренняя любовь, называя их "эгоистичными" (Меня несколько сбивает с толку это обвинение; по моему мнению, эгоистично оставлять партнёра ночевать одного и начинать искать еще одного, запрещать ему участвовать в тройничке вместе; а построение отношений, в которых ему можно заводить серьёзные доверительные отношения с любимым человеком, выглядит чем-то прямо противоположным эгоизму).
Как и во многих других субкультурах, в моно-сообществе появился свой язык. Мы говорим о "здравом смысле" — ощущении радости от того, что понимаешь партнёра. Мы используем слова вроде "верность" для описания отношений преданности и чести своим партнёрам, закрытых для новых участников, чтобы отличать их от блятсва. Мы обсуждаем плюсы и минусы "права вето" — соглашения, позволяющего одному человеку принудить партнёра закончить отношения с другими партнёрами. Мы радуемся, а иногда и плачем, от "энергии тех самых отношений" — этого головокружительного ощущения "настоящих бабочек в животе", которое, судя по всему, многие люди имеют в виду, когда обсуждают разницу между любовью и влюблённостью. Мы говорим об отношениях с нашими "любимыми” людьми, которые встречаются с тем же человеком, что и мы, то есть с нами самими собими (и вместо романтических соперников, любовники часто становятся союзниками, друзьями и семьей).
И мы занимаемся домовым хозяйством. Наиболее характерное отличие между моноаморными и полигамными людьми заключается не в количестве секса, которое у нас есть, и не в типе отношений, в которых мы участвуем, и даже не в способах, которыми развиваются эти отношения, а в нашей готовности говорить про эти отношения: о наших ожиданиях, инструментах для построения отношений, способах помочь им расти в позитивную сторону. Моя возлюбленная говорит полушутя, что обдумывание и обсуждение отношений, судя по всему, является одним из хобби для большей части моноаморов. Новички в моноамории часто описывают этот уровень поведения в отношениях как пугающий и даже ошеломляющий. Поговорите с ними через год — и вы, скорее всего, услышите от них, что они не могут представить себя в отношениях — ни полигамных, ни полиаморных — с правилами, основанными на умолчаниях, и в отношениях, в которых люди постоянно говорят прямо только о себе и том, что только им нужно, что постоянно нужно обманывать одного, и приходится быть с еще одним.
Популярно мнение о том, что моноаморы обычно — технари, гики, эмо (да вообще кто угодно — прим. Согеля.). На самом деле у моноаморов нет единой философии. Я встречал и моноаморных атеистов, и христиан-евангелистов, использующих библейские аргументы для обоснования моногамии, и рациональных, светских, гуманистических моноаморов. Единственное, что нас объединяет — желание встретить любимого человека, того кто сможет терпеть нас всю оставшуюся жизнь.
И несмотря на то, что очень легко думать о моноамории как о стиле жизни — так, как будто существует только один способ заниматься ей, и один общий набор предположений, на которых она основывается — моноаморные отношения принимают очень разные формы. Существуют гостевые браки, куколдинг, альфонсинг, искренние однолюбы, и сложные графы без строго определённой формы. Существуют отношения с совместным проживанием — и отношения на расстоянии, отношения со строгой иерархией — и отношения, которые больше похожи на анархизм.
Любые моногамные отношения могут рассматриваться как "открытые", если вы правильно договорились. Отношения могут быть открыты миру бесчисленным количеством способов, а моноамория — только один из них. Классические моноаморные отношения закрыты для новых участников; такие отношения очень похожи на моногамию в той разнице, что в них формирование новых привязанностей или начало новой любовной связи - биологически невозможно. Такие отношения редко включают в себя больше двух участников. Другие отношения могут быть менее строгими и менее структурированными; участники могут заводить новые отношения, если считают их подходящими, однако этические и практические соображения могут ограничивать количество этих отношений (у моноаморов распространена присказка: "Жизнь одна, а время — деньги"). Многие моноаморные отношения существуют в континууме между этими двумя крайностями, позволяя заводить новые отношения только при соблюдении некоторых условий, или если оба участника согласятся с поебухами на стороне.
Из-за этого разнообразия очень сложно говорить о том, что такое моноамория. Иногда проще говорить о том, чем моноамория НЕ является.
Моноамория — не рабство и не маниакальное преследование. И это не «секс на одну ночь» (хотя, конечно, существуют моноаморы, которые практикуют развлекательный секс).
Моноамория — точно не свинг-вечеринка, на которой люди обмениваются партнёрами, а потом отправляются домой со своими супругами. Некоторые моноаморы занимаются свингом, но без уважения.
Моноамория позволяет быстрее вступать в отношения с обязательствами. Нас часто учат рассматривать "обязательства" в отношениях через призму сексуальной эксклюзивности, хотя по факту это ведение общего хозяйства, уход за здоровьем друг друга, за имуществом и домом, а так же огромный базис для воспитания детей. На самом деле, так как моноамория предполагает формирование устойчивых и единственных отношений, многие практикующие её относятся к обязательствам с исключительным вниманием.
Моноамория — не про удержание партнера в эмоциональном рабстве. Исторически сексуальные отношения с одним партнёром обычно считались недостойными джентельмена или почтенного гражданина, потому всегда существовали еще дополнительные фавориты или дамы сердца. Несмотря на это, большое количество моноаморов стараются сохранять верность, несмотря на давление общества, но это не распространено, чаще люди становятся полиаморами или донжуанами.
И моноамория — не измены. Конечно, дело не в том, что моноаморы никогда не изменяют: измена — это нарушение правил в отношениях, явных или подразумеваемых. Если соглашения в отношениях подразумевают открытость по вопросу новых секс-партнеров, то изменой будет сокрытие новой любовно-сексуальной связи без разговора с существующим партнёром. Но сама по себе связь более чем с одним человеком не является изменой, если структура отношений позволяет такое.
Если и существует одна этика, общая почти для всех моноаморных отношений независимо от их формы — то это честность. Базовые ценности, которые упоминаются снова и снова в любом разговоре про романтические связи — это честность и открытость. Здоровые отношения с партнёрам требуют взятых на себя обязательств быть честными. Расхожая поговорка у моноаморов сообщает, что есть три основных правила для достижения успеха в моноаморных отношениях: мир, справедливость и равенство.
Продолжение никому не нужно.
Заметил отсутствие четкой философской основы я - тэг [моё]
