Проект поправок к Семейному кодексу фактически лишает родительских прав миллионы отцов
Проект поправок к Семейному кодексу, внесенный в Госдуму, фактически лишает родительских прав миллионы разведенных отцов.
В проекте предлагается дать одному родителю, проживающему со своим ребенком, исключительное право представлять интересы без ведома другого. Поскольку в российской практике суды подавляющем большинстве случаев отдают опеку над ребенком матери, проект сразу назвали матриархальным. Хотя главный автор – мужчина, глава Комитета Госдумы гражданскому, уголовному, арбитражному законодательству Павел Крашенинников. «Зачастую после развода отцы пропадают из жизни своих детей, а без их подписи реализовать права и интересы ребенка удается не всегда», – пояснил свою инициативу депутат.
По мнению подавляющего большинства юристов, социологов и педагогов, этот закон может стать очередным гвоздем в гроб института семьи, и задуманного властями всплеска рождаемости. По данным опроса ВЦИОМ, в 77 процентах российский семей, которые не решились еще завести ребенка, «тормозом» служит мужчина, опасающийся в случае развода навсегда лишиться своего чада.
Отцы-нелегалы
29-летний петербуржец Алексей может стать одним из миллионов российских мужчин, которые пострадают от новых поправок. Четыре года назад он был вынужден развестись с супругой, которая после рождения дочери стала вести разгульный образ жизни и практически открыто ему изменяла, пока он успевал и работать, и заниматься с ребенком. В Америке многочисленные доказательства этих фактов стали бы для суда весомым документом, чтобы доверить Алексею опеку над ребенком. Райсуд в Петербурге их к вниманию не принял. Единственное заседание длилось 10 минут – ребенок остался с матерью.
– Бывшая супруга сразу сказала мне, что за каждое двухчасовое свидание с ребенком я должен буду платить ей сто долларов поми-мо алиментов, – рассказывает Алексей. – Я платил. Я приходил в отремонтированную мной квартиру, где постоянно тусовались ее знакомые. Ребенком никто не занимается, вокруг вонь, курево, мат. Она брала из моих рук деньги и тут же отправляла «гонца» в магазин. Потом дочка пожаловалась мне, что мама ее бьет. И я решился похитить ребенка и «лечь на дно». Конечно, при желании ее мать могла бы нас найти, но, насколько я знаю, никаких серьезных поисков она не вела и даже в милицию не обращалась. Мы третий год живем на съемной квартире, но мне надоело скрываться, как преступнику. Я консультировался с юристами с целью легализовать свой отцовский статус. Но мне объяснили, что тогда придется выйти в открытое судебное заседание, привести дочь в органы опеки и попечительства. А там у меня могут просто отобрать ребенка.
Алексей опасается, что если поправки Крашенинникова будут приняты, его бывшая жена пропьет квартиру, где они прописаны вместе с дочкой, – ведь его согласие на продажу уже не будет требоваться.
Ежегодно «жертвами» развода родителей становятся полмиллиона российских детей. Почти всегда суд оставляет ребенка матери, даже если ребенок умоляет передать опеку отцу. Так было и в случае петербургского врача Бориса, который в течение двух лет добивался лишения своей жены-алкоголички родительских прав. Добился – судья доверила опеку над ребенком дедушке с бабушкой по материнской линии.
– По закону судья должен руководствоваться интересами ребенка, а она на требования разумного уже 9-летнего человечка сказала, что за него все решат взрослые, – рассказывает Борис. – Фактически все последние годы сын проживал со мной. У меня трехкомнатная квартира в центре, я хорошо зарабатываю, ребенок в прекрасных отношениях не только со мной, но и с моей нынешней женой, которая любит его как родного. А его биологическая мать не может продержаться на должности уборщицы дольше трех месяцев. Казалось, какие могут быть вопросы? Но в итоге мне достается судья, которую, как выяснил мой адвокат, в молодости муж бросил с двумя детьми. Теперь я «отец-нелегал».
В России существуют сотни групп взаимопомощи для одиноких отцов. Самая, вероятно, древняя – «Мапулечки» в Москве, возникшая 11 лет назад.
– Нам звонят отцы из разных городов СНГ, – рассказывает президент «Мапулечек» Николай Белоусов. – И они хотят отстоять свое право участвовать в воспитании детей. Много поучительных историй, много нюансов, но если основной сюжет взять: она загуляла, ушла, он остался с детьми. Если он нормальный мужик, не запил, не бросил детей на шею родственников или в детдом, ему пришлось крутиться: работа, магазин, деньги, продукты, корыто, плита, стирка, глажка, штопка, уроки, прогулки. Все это проблемы, с которыми мужчина обычно не сталкивается, но он справился. Проходит полгода, год, два, три – она нагулялась и возвращается: «Я забираю ребенка». Представьте себе состояние этого отца. Начинается новая трагедия, когда от него отрывают детей
– Отцы защищают не свои права, а права детей, – говорит Серпухов. – Если ко мне приходит подозрительный субъект, который хочет вытащить ребенка у нормальной матери, чтобы отыграться за какие-то обиды и решить проблемы, я не буду ему помогать. Даже если он вызывает уважение, но ребенок хочет остаться с матерью, – все равно не буду. Но большинство отцов, которые к нам обращаются, хотят просто регулярных встреч со своим ребенком. А им в этом необоснованно отказывают, чаще всего с целью выбить деньги.
Один из товарищей Серпухова два года назад угрожал в районной администрации самосожжением, если ему не предоставят возможность видеть свою дочь, мать которой выставила за эту «услугу» немыслимую цену. Суд выслушал доведенного до отчаяния отца – и… дал ему два года условно за хулиганство. Требования жены после этого стали еще более грабительскими: теперь она говорит, что ей достаточно написать одно заявление, чтобы бывшего мужа посадили в тюрьму.
Когда мужчина уходит из семьи, окружающим он кажется предателем. Но общественное мнение и мнение судьи – это разные вещи. Что делать, когда судья-женщина до начала процесса говорит адвокату разведенного отца, что ни к чему затягивать процесс? «Она вышла вести заседание в джинсах без мантии и прямо сказала, глядя на меня: «Ну просто не нравитесь вы мне, мужчина», – пишет один из участников «группы Серпухова».
80 процентов разводов в России инициируют матери. Если бы не их уверенность, что бывший муж превратится в дойную корову, этот процент наверняка был бы меньше. Лишь 17 процентов женщин хотели бы более частых встреч отца с ребенком, а 41 процент не хотят их вовсе. Две трети мам считают, что отец не оказывает никакого влияния на становление ребенка. Между тем дети, выросшие без отца, в пять раз чаще совершают попытки самоубийства, изнасилование – чаще в 14 раз, бегут из дома – в 35 раз, становятся наркоманами – в 10 раз, попадают в тюрьму – в 20 раз чаще. Из семей без отца вышли 90 про- центов бездомных, 71 процент бросивших школу, 70 процентов обитателей колоний.
– В России почему-то считается признаком хорошего тона, когда мужчина остается после развода в одних носках, все оставив жене, – говорит психолог Людмила Крапухина. – Тогда окружающие скажут, что он настоящий мужчина. Хотя бывают разные ситуации: жена спускает труд его жизни за несколько месяцев на шмотки, гулянки и путешествия. Я удивилась, какой громадный процент матерей взяли на себя опеку над детьми, чтобы насолить бывшему мужу и, главное, чтобы не прослыть «кукушкой». Все-таки для женщины отдать мужу ребенка после развода означает подвергнуть себя жесткому осуждению окружающих. В нашей стране исторически мать воспринимается как героиня, а отец – как подозрительный субъект, который «сделает ноги», стоит государству ослабить хватку. Я еще могу понять, когда такая «дебилизация мужчин» происходит на бытовом уровне, но эти стереотипы влияют даже на людей, принимающих важнейшие для семьи решения.
90 процентов судейского корпуса в России составляют женщины, в органах опеки и попечительства – тоже сплошь представительницы слабого пола. Фактически они могут принять любое решение – и это не будет нарушением весьма противоречивого закона. Во многих странах требование денег за право видеть своего ребенка приравнивается к вымогательству и влечет за собой уголовное преследование по «рэкетирской» статье. В России неизвестно ни одного подобного прецедента. Мужчину могут посадить в тюрьму за неуплату алиментов, но женщина никак не отвечает за обман по поводу отцовства, имеющий место в каждом четвертом браке.
На «отцовских» интернет-форумах Петербурга можно встретить призывы доведенных до отчаяния мужчин: «Давайте что-нибудь сделаем, чтобы нас услышали». Одни предлагают поджечь на Неве несколько лодок, на парусах которых будут написаны лозунги в защиту разведенных мужчин. Или повесить баннер на шпиле Адмиралтейства. Большинство возражает, что жечь лодки на воде – глупо и дорого. Но все соглашаются, что делать что-то нужно.
Распятая кукла
Самое мощное в мире движение за права разведенных отцов возникло в Англии. В последние годы английские суды оставляют ребенка с матерью в четырех случаях из пяти, и лишь в 40 процентах случаев отец лишен полноценного общения с детьми. Российским отцам эти цифры показались бы весьма оптимистичными, но в Великобритании их называют «эрозией семейного права».
Три года назад английская правозащитная организация «Отцы за справедливость» приковала внимание всего мира к проблемам разведенных пап, когда два ее активиста Джейсон Хитч и Дэйв Парк пробрались в Букингемский дворец. 32-летний Хитч, не видевший двух своих детей в течение нескольких лет, два часа стоял на балконе королевской резиденции в кос- тюме Бэтмена под плакатом «Суперпапы из «Отцов за справедливость» борются за ваше право видеть ваших детей». Почему Бэтмен? Потому что отцы должны быть для своих отпрысков героями, пусть и сошедшими со страниц комиксов.
«Отцы за справедливость» объединили несколько тысяч человек в Великобритании. Трое активистов разбили нелегальный лагерь в Стоунхендже – одной из главных туристических достопримечательностей Англии. Стоунхенджу более пяти тысяч лет...
(продолжение в комментариях)
В проекте предлагается дать одному родителю, проживающему со своим ребенком, исключительное право представлять интересы без ведома другого. Поскольку в российской практике суды подавляющем большинстве случаев отдают опеку над ребенком матери, проект сразу назвали матриархальным. Хотя главный автор – мужчина, глава Комитета Госдумы гражданскому, уголовному, арбитражному законодательству Павел Крашенинников. «Зачастую после развода отцы пропадают из жизни своих детей, а без их подписи реализовать права и интересы ребенка удается не всегда», – пояснил свою инициативу депутат.
По мнению подавляющего большинства юристов, социологов и педагогов, этот закон может стать очередным гвоздем в гроб института семьи, и задуманного властями всплеска рождаемости. По данным опроса ВЦИОМ, в 77 процентах российский семей, которые не решились еще завести ребенка, «тормозом» служит мужчина, опасающийся в случае развода навсегда лишиться своего чада.
Отцы-нелегалы
29-летний петербуржец Алексей может стать одним из миллионов российских мужчин, которые пострадают от новых поправок. Четыре года назад он был вынужден развестись с супругой, которая после рождения дочери стала вести разгульный образ жизни и практически открыто ему изменяла, пока он успевал и работать, и заниматься с ребенком. В Америке многочисленные доказательства этих фактов стали бы для суда весомым документом, чтобы доверить Алексею опеку над ребенком. Райсуд в Петербурге их к вниманию не принял. Единственное заседание длилось 10 минут – ребенок остался с матерью.
– Бывшая супруга сразу сказала мне, что за каждое двухчасовое свидание с ребенком я должен буду платить ей сто долларов поми-мо алиментов, – рассказывает Алексей. – Я платил. Я приходил в отремонтированную мной квартиру, где постоянно тусовались ее знакомые. Ребенком никто не занимается, вокруг вонь, курево, мат. Она брала из моих рук деньги и тут же отправляла «гонца» в магазин. Потом дочка пожаловалась мне, что мама ее бьет. И я решился похитить ребенка и «лечь на дно». Конечно, при желании ее мать могла бы нас найти, но, насколько я знаю, никаких серьезных поисков она не вела и даже в милицию не обращалась. Мы третий год живем на съемной квартире, но мне надоело скрываться, как преступнику. Я консультировался с юристами с целью легализовать свой отцовский статус. Но мне объяснили, что тогда придется выйти в открытое судебное заседание, привести дочь в органы опеки и попечительства. А там у меня могут просто отобрать ребенка.
Алексей опасается, что если поправки Крашенинникова будут приняты, его бывшая жена пропьет квартиру, где они прописаны вместе с дочкой, – ведь его согласие на продажу уже не будет требоваться.
Ежегодно «жертвами» развода родителей становятся полмиллиона российских детей. Почти всегда суд оставляет ребенка матери, даже если ребенок умоляет передать опеку отцу. Так было и в случае петербургского врача Бориса, который в течение двух лет добивался лишения своей жены-алкоголички родительских прав. Добился – судья доверила опеку над ребенком дедушке с бабушкой по материнской линии.
– По закону судья должен руководствоваться интересами ребенка, а она на требования разумного уже 9-летнего человечка сказала, что за него все решат взрослые, – рассказывает Борис. – Фактически все последние годы сын проживал со мной. У меня трехкомнатная квартира в центре, я хорошо зарабатываю, ребенок в прекрасных отношениях не только со мной, но и с моей нынешней женой, которая любит его как родного. А его биологическая мать не может продержаться на должности уборщицы дольше трех месяцев. Казалось, какие могут быть вопросы? Но в итоге мне достается судья, которую, как выяснил мой адвокат, в молодости муж бросил с двумя детьми. Теперь я «отец-нелегал».
В России существуют сотни групп взаимопомощи для одиноких отцов. Самая, вероятно, древняя – «Мапулечки» в Москве, возникшая 11 лет назад.
– Нам звонят отцы из разных городов СНГ, – рассказывает президент «Мапулечек» Николай Белоусов. – И они хотят отстоять свое право участвовать в воспитании детей. Много поучительных историй, много нюансов, но если основной сюжет взять: она загуляла, ушла, он остался с детьми. Если он нормальный мужик, не запил, не бросил детей на шею родственников или в детдом, ему пришлось крутиться: работа, магазин, деньги, продукты, корыто, плита, стирка, глажка, штопка, уроки, прогулки. Все это проблемы, с которыми мужчина обычно не сталкивается, но он справился. Проходит полгода, год, два, три – она нагулялась и возвращается: «Я забираю ребенка». Представьте себе состояние этого отца. Начинается новая трагедия, когда от него отрывают детей
– Отцы защищают не свои права, а права детей, – говорит Серпухов. – Если ко мне приходит подозрительный субъект, который хочет вытащить ребенка у нормальной матери, чтобы отыграться за какие-то обиды и решить проблемы, я не буду ему помогать. Даже если он вызывает уважение, но ребенок хочет остаться с матерью, – все равно не буду. Но большинство отцов, которые к нам обращаются, хотят просто регулярных встреч со своим ребенком. А им в этом необоснованно отказывают, чаще всего с целью выбить деньги.
Один из товарищей Серпухова два года назад угрожал в районной администрации самосожжением, если ему не предоставят возможность видеть свою дочь, мать которой выставила за эту «услугу» немыслимую цену. Суд выслушал доведенного до отчаяния отца – и… дал ему два года условно за хулиганство. Требования жены после этого стали еще более грабительскими: теперь она говорит, что ей достаточно написать одно заявление, чтобы бывшего мужа посадили в тюрьму.
Когда мужчина уходит из семьи, окружающим он кажется предателем. Но общественное мнение и мнение судьи – это разные вещи. Что делать, когда судья-женщина до начала процесса говорит адвокату разведенного отца, что ни к чему затягивать процесс? «Она вышла вести заседание в джинсах без мантии и прямо сказала, глядя на меня: «Ну просто не нравитесь вы мне, мужчина», – пишет один из участников «группы Серпухова».
80 процентов разводов в России инициируют матери. Если бы не их уверенность, что бывший муж превратится в дойную корову, этот процент наверняка был бы меньше. Лишь 17 процентов женщин хотели бы более частых встреч отца с ребенком, а 41 процент не хотят их вовсе. Две трети мам считают, что отец не оказывает никакого влияния на становление ребенка. Между тем дети, выросшие без отца, в пять раз чаще совершают попытки самоубийства, изнасилование – чаще в 14 раз, бегут из дома – в 35 раз, становятся наркоманами – в 10 раз, попадают в тюрьму – в 20 раз чаще. Из семей без отца вышли 90 про- центов бездомных, 71 процент бросивших школу, 70 процентов обитателей колоний.
– В России почему-то считается признаком хорошего тона, когда мужчина остается после развода в одних носках, все оставив жене, – говорит психолог Людмила Крапухина. – Тогда окружающие скажут, что он настоящий мужчина. Хотя бывают разные ситуации: жена спускает труд его жизни за несколько месяцев на шмотки, гулянки и путешествия. Я удивилась, какой громадный процент матерей взяли на себя опеку над детьми, чтобы насолить бывшему мужу и, главное, чтобы не прослыть «кукушкой». Все-таки для женщины отдать мужу ребенка после развода означает подвергнуть себя жесткому осуждению окружающих. В нашей стране исторически мать воспринимается как героиня, а отец – как подозрительный субъект, который «сделает ноги», стоит государству ослабить хватку. Я еще могу понять, когда такая «дебилизация мужчин» происходит на бытовом уровне, но эти стереотипы влияют даже на людей, принимающих важнейшие для семьи решения.
90 процентов судейского корпуса в России составляют женщины, в органах опеки и попечительства – тоже сплошь представительницы слабого пола. Фактически они могут принять любое решение – и это не будет нарушением весьма противоречивого закона. Во многих странах требование денег за право видеть своего ребенка приравнивается к вымогательству и влечет за собой уголовное преследование по «рэкетирской» статье. В России неизвестно ни одного подобного прецедента. Мужчину могут посадить в тюрьму за неуплату алиментов, но женщина никак не отвечает за обман по поводу отцовства, имеющий место в каждом четвертом браке.
На «отцовских» интернет-форумах Петербурга можно встретить призывы доведенных до отчаяния мужчин: «Давайте что-нибудь сделаем, чтобы нас услышали». Одни предлагают поджечь на Неве несколько лодок, на парусах которых будут написаны лозунги в защиту разведенных мужчин. Или повесить баннер на шпиле Адмиралтейства. Большинство возражает, что жечь лодки на воде – глупо и дорого. Но все соглашаются, что делать что-то нужно.
Распятая кукла
Самое мощное в мире движение за права разведенных отцов возникло в Англии. В последние годы английские суды оставляют ребенка с матерью в четырех случаях из пяти, и лишь в 40 процентах случаев отец лишен полноценного общения с детьми. Российским отцам эти цифры показались бы весьма оптимистичными, но в Великобритании их называют «эрозией семейного права».
Три года назад английская правозащитная организация «Отцы за справедливость» приковала внимание всего мира к проблемам разведенных пап, когда два ее активиста Джейсон Хитч и Дэйв Парк пробрались в Букингемский дворец. 32-летний Хитч, не видевший двух своих детей в течение нескольких лет, два часа стоял на балконе королевской резиденции в кос- тюме Бэтмена под плакатом «Суперпапы из «Отцов за справедливость» борются за ваше право видеть ваших детей». Почему Бэтмен? Потому что отцы должны быть для своих отпрысков героями, пусть и сошедшими со страниц комиксов.
«Отцы за справедливость» объединили несколько тысяч человек в Великобритании. Трое активистов разбили нелегальный лагерь в Стоунхендже – одной из главных туристических достопримечательностей Англии. Стоунхенджу более пяти тысяч лет...
(продолжение в комментариях)