ЗВЕРЬ-2. Рассказ⁠⁠

- Мам, а ты тятьку любишь? – Спросила однажды Полина, улучив момент, когда они остались вдвоем. Мамка доила корову, а Полина убирала коровник. От неожиданности и неуместности вопроса, мама Полины сбилась с ритма, и, решив сделать небольшую передышку, утерла со лба пот.

- Лююбооовь. - Протянула она с издевкой. - Кака така любовь? Работать надо. - Они вернулись к прерванным обязанностям.

От чтения сказок Полина переключилась на классиков, проглатывала все - от Бунина до Толстого. А некоторые стихи Есенина выучила наизусть. Читала в любую свободную минуту - мать за водой пошлёт, а Полина присядет по дороге на ведро и читает, читает. Потом спохватится, бежит с вёдрами, пока добежит, половину расплескает.

- Ох, Поля, Поля, горе ты моё луковое, в кого ты безрукая-то такая? - Сокрушалась мама.

Иногда Полина замирала, ни с того, ни с сего, мечтала средь бела дня. Представляла себя то Анной Карениной и хваталась от страха за сердце, то Наташей Ростовой и кружилась с Пьером Безуховым в танце, то жила в глухой чащобе вместе с несчастной Олесей. Всю зиму Полю грел очередной томик, схороненный за пазухой, а когда разлилась реками весна, Полина стала прятать книжку, бережно укутанную в тряпицу, под порогом. Ненароком выдал любительницу чтения Барбос. Увидела Полина, что пёс что-то треплет, а как поняла, что это книга, да не её, а учительницы, принялась голосить, да слезы лить. "Как теперь учительнице в глаза смотреть? Изорвал Барбос книжку в клочья". На крики выбежали мамка с тятькой. Тятька на Полину так осерчал, что затрещину дал, да такую, что ухо у Поли ещё неделю огнём горело. И мамке досталось.

- Говорил же, что не доведёт эта школа до добра, так нет же, не послушали, по-своему порешали. Эх, бабы, бабы. Чтобы про школу я больше не слышал. - Отец в сердцах сплюнул.

Как Поля не просила, как в ногах не валялась, непреклонен был батя. Нет и все тут!

Ссылка на начало в конце

Один только раз удалось Полине к учительнице вырваться. Отец уехал по колхозным делам в город, а Полина уговорила мамку ненадолго её отпустить, а то некрасиво вышло - учительница их конфетами угощала, а они ответили черной неблагодарностью, даже книжку не вернули. Снарядила мамка Полину в дорогу, дала гостинцев: хлеб только из печи, крынку молочка парного только-только из-под коровы, маслица домашнего. Пришла Полина, понурив голову, заплакала, запричитала.

- Простите, Христа ради. Бобик съел вашу книжку. - Заикаясь от рыданий выдавила из себя Полина, с ужасом ожидая наказания. Но учительница только рассмеялась:

- Невелика беда, я таких книжек знаешь ещё сколько в городе куплю! Ты лучше скажи, почему в школу не ходишь?

- Тятька не пущает. Он как книжку-то нашёл, так осерчал, как больной сделался. И мне, и мамке досталось. - Вымолвила Полина, утирая тыльной стороной ладони нос. Учительница протянула ей белоснежный платочек с вышивкой. Полина покраснела, замотала головой. - Бери, бери, лицо вытри и нос высморкай. - Настаивала учительница. Полина с опаской взяла в руки платок, сделала, как ей учительница велела. - Я тебе свой адрес в городе напишу, ты, главное, не потеряй. Будешь в городе, дай знать. Поняла? - Полина кивнула. Не зная, куда девать платок, несмело протянула его учительнице. Она снова заливисто рассмеялась, Поле показалось, что зазвенели сотни колокольчиков.

- Это уж ты, голубушка, себе оставь. Подожди, ты же мне гостинцев принесла, и я в долгу не останусь. – Учительница вышла и вернулась с книжкой. – Держи, это тебе, на память.

- Теодор Драйзер. Американская трагедия. – Уверенно прочла Поля, проведя пальцем по тисненым буквам. Со слезами на глазах прижала томик к груди. – Спасибо.

- Пора тебе с классиками других стран знакомиться, мир книг удивителен и бесконечен. – Сказала учительница. Ну, беги, Полиночка. Адрес мой не забудь.

- Не забуду. – Крикнула Полина, убегая. – Прощайте.

- Не будем прощаться, даст бог, свидимся. – Шепнула учительница, заправив за ухо выбившийся локон.

«Американская трагедия» поразила Полю до глубины души. «Это кем надо быть, чтобы убивцем сделаться?» - думала она, снова и снова перечитывая знакомые чуть ли не наизусть строки. Теперь Полина была умнее – прятала книгу в предбаннике, за спинкой лавки. «Там-то уж никто не найдет». В тайнике, кроме книжки, лежал беленький платочек учительницы, бережно выстиранный и наглаженный, да клочок с адресом, давно выученный наизусть. От отца Полина узнала, что учительница вернулась в город, а школу закрыли, потому как преподавать больше было некому.

- Так оно и к лучшему, нечего души неокрепшие смущать. – Отец ударил по столу кулаком, заставив Полину вздрогнуть. – Кому оно нужно, омбразование енто? Работать надо, вот что я скажу. – Возражать отцу никто не посмел.

Полину новость подкосила, всю ночь она проплакала, а на следующий день толку от нее не было никакого.

- Что ж ты, девка, как неживая? Случилось что? – Спросила мама.

- Все хорошо, - буркнула Полина, подавив зевок.

- Ох, Полина, Полина, никто тебя замуж не возьмет, кому ж такая жена нужна, рассеянная, да нерасторопная? – Качала головой мама.

А Полина замуж и не спешила. Вон, старшая, выскочила замуж, так света белого не видит: все хозяйство на ней, да младенец. Муж, говаривали, пьет и Таньку бьет. Не о такой жизни мечтала Полина.

Каково же было удивление домочадцев, когда в дом пришли сваты. Думали, за средней пришли, или за второй по старшинству после Тани, а, оказалось, за Полиной.

- Проходите, гости дорогие. – Обрадовался отец. Мать закудахтала, собирая на стол. – Мать, самогонку неси. – Орал отец вслед. – Дочку как-никак замуж отдаем. – А про себя подумал: «Одним ртом меньше».

Только Полина пригорюнилась. Что ж там за муж-то? Добрый али злой? Полюбит ли ее такой, какая она есть? А она его? Федор был из соседнего села, и слава о нем не докатилась еще до Полиных родителей. В родном селе все ему отказали, вот и пришлось в соседнем невесту искать. Полина – кандидатура подходящая, такую родители будут только рады сбагрить, чай очередь не стоит. А жених и сам не подарок – на двадцать лет старше, вдовец. Говаривали, первую жену сам со свету сжил. За глаза называли его в родном селе – Зверь. Откуда это пошло, никто уж и не помнил, но славился Федор своей жестокостью и неуживчивостью. Намедни собаку до смерти кнутом забил за непослушание. Соседка кричала через забор:

- Федя, опомнись, ты что творишь? – Но он так зыркнул, что соседка мигом исчезла и сидела тихо, как мышка.

Черные волосы, местами тронутые сединой, кустистые брови, сведенные к переносице, колючий взгляд, а еще длинный уродливый шрам, протянувшийся через щеку придавали ему зловещести. Федора сторонились, никто не хотел иметь с ним никаких дел, хоть и работником он был справным и умелым. Федора дурная слава не тяготила, наоборот, возвеличивала его в собственных глазах. Человеком он был мрачным, неразговорчивым, а страх сковывал всем рты, и никто не лез к нему с досужими разговорами. А ему только того и надо.

Начало

Давайте станем чуточку ближе! ❤

Мои рассказы

Мои книги

ВК