Знакомство
Холл первого этажа опустел. Все разъехались. Я сидела в странном оцепенении и не могла свыкнуться с мыслью, что осталась одна и никому не нужна. Наверное в таком состоянии люди и совершают суицид, но я была маленькая и глупая, что б эта мысль пришла мне в голову. Осознать пустоту и одиночество не получалось, я просто сидела и замерзала.
Из этого оцепенения меня вывел голос технички: "Не сиди тут, сегодня уже никто не приедет. Иди в спальню, замерзла уже, а мне пол мыть надо...".
Мойра выключила основной свет и за окнами сразу стало светлее. Я оглядела опустевший холл и пошла к себе.
На площадке между пролетами первого и второго этажа я уже не просто дрожала, зуб на зуб не попадал. "Должно быть, Старая Мойра, не только выключила свет, но и открыла все окна, что бы проветрить" - решила я. Прижалась спиной к чугунной батарее, горячий металл жег спину через спортивную курточку, но теплее не становилось.
Зима, холодная равнина, заброшенное здание и я обессиленая замерзаю на ступенях лестницы, потом эта картина будет часто приходить мне во снах. Вниз спуститься не реально, пролёта нет, потихоньку поднимаюсь до малого холла на втором этаже. Продавленный диван, украшеная бумажными снежинками пальма в деревянной кадке и три коридора. "направо пойдёшь, налево пойдёшь, прямо пойдёшь..." - как в сказке. Никуда не пошла, плюхнулась на диван. Холод уходил, становилось теплее, а тепло сменилось жаром.
Вспомнила, как девочки на ночь перед сном рассказывали, что, перед тем как замерзнуть на смерть, людям становиться жарко. Так жарко, что они раздеваются и их так голыми потом и находят. Нет - решила я - раздеваться не буду, не хватало ещё, что б весь интернат ржал, как меня голую нашли. Закрыла глаза и провалилась, как в омут.
Проснулась дома на диване в большой комнате, мама в кресле что-то вяжет, отец рядом на диване читает книгу. Запахло мандаринами.
- Мам, попроси Сашку, мне мандаринов оставить...
- Эй, не спи на перекрёстке! Неизвестно где потом проснёшься.
- Можно, - шепчу, - я чуть-чуть с вами полежу, и пойду к себе спать?
- Эй, Рысь, здесь Плакса спит. Давай её к нам позовём, а то вечно ходит грустная.
Мне на лоб легла мамина рука.
- Дура, нельзя её к нам, у неё жар. Нас ещё на неделю закроют из-за неё. Из какой она комнаты?
- Из десятой...
- Мам, прости меня, я описалась...
- Бл...дь... Сыкуха, дуй к нам, возьми у Миры пижаму, майку, трусы. Загляни к Косте, скажи ей, что Плакса заболела.
Отец бережно поднял меня на руки и отнёс в кровать.
- Пап, не отдавай меня в интернат, я не хочу. И тёте Оле не отдавай, это она нас в интернат сдала... - шепчу сквозь сон.
Комната наполнилась людьми. Взрослые о чем-то в полголоса спорили. Моё сознание плыло и мысли путались, и не могла уследить за спором.
Меня положили на кровать, раздели, вытерли мокрым полотенцем, потом растерли сухим. Переодели, перевернули на бок и сделали укол. Я снова провалилась в сон.
Проснулась когда ещё было темно. На соседней кровати сидела девочка в белом платье, бумажной короне и с такими же бумажными крыльями за спиной.
- Привет, я Сара, а это Рысь - она мотнула головой в сторону окна. - Это мы нашли тебя. Ты спала на перекрёстке, а этого делать нельзя, можешь проснуться не здесь.
- А где? Дома?
- Не здесь. - сказала, как отрезала Сара.
Рысь была из старших. Она слезла с подоконника, где курила в открытую форточку, вытащила у меня градусник и близоруко разглядывала в свете ночника.
- Ну все, я пошла. - сказала она, - вы, обе, на карантине, велено неделю не выходить из комнаты, еду сюда будем приносить. Утром придёт врачиха, если что, я всю ночь с вами была.
- Эй, Рысь! - крикнула в след Сара, - пирога принеси и колы обязательно, ну, пожалуйста.
- Старая Мойра - её бабка. - объяснила Сара, когда за Рысью закрылась дверь, - ты лежи, а я тебе книжку почитаю.
Она выудила из-за спины книгу в красной обложке.
- О, чё у меня есть! "Мастер и Маргарита" , здесь кот клёвый! "Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина... " - начала она читать.
Сара читала отвратительно по слогам, водя пальцем по странице книги, часто повторяя слова. Но я благоговейно ей внимала, это был первый раз в жизни, когда мне читали книгу.
Она не осилила и первой страницы, когда за дверью раздался короткий свист. Подруга попыталась ответить таким же свистом, но свист у неё не вышел. Тогда она крикнула свистуну за дверью: " Заходи!".
- О! - сказала вошедшая девочка, - да, у вас тут Ташкент!