Железный Десятый: боевой путь
Покой? Мы не созданы для покоя. Мы наступаем, непреклонно, неудержимо, и сломить нас невозможно. Император создал нас не для таких смертных забот, как дом и здоровье, тщеславие или раздумья. Мы его машины войны, его молоты, выбивающие из ткани бытия сосуд, пригодный для жизни человечества.
Феррус Манус, цитата из труда «В тени Горгона», летописец Кзел Аттерн
Происхождение и начало боевого пути
Точная дата основания Железных Рук неизвестна, ориентировочно это последние годы Объединительных войн. Изначальное название легиона – Несущие бурю (или Буреносцы). Также в самом начале боевого пути за исключительную стойкость и несгибаемость легион получит прозвище Железный Десятый (иногда почему-то переводят как Железная Десятка, хотя в оригинале «Iron Tenth»).
Известно, что костяк Несущих бурю составили рекруты, набранные в Старой Альбии. Там же набирались рекруты для Гвардии Смерти. В этом смысле два легиона действительно близки – они специализируются на открытых штурмовых атаках всем фронтом, их воины продолжают бой с самыми тяжелыми ранениями и выживают в жесточайших условиях.
Но там, где Гвардия Смерти сражается с холодной неумолимостью, Железным Десятым правят гнев и ярость. Это существенное отличие между боевыми доктринами двух легионов позволяет предположить, что рекруты для них набирались из разных локаций Альбии (не путаем с Альбионом, в лоре Вархаммера это другой регион). Учитывая клановую структуру Несущих бурю (о чем подробнее я скажу позже), предполагается, что они набирались с севера Альбии, то есть из локации, ранее известной как Шотландия.
Также мы знаем, что в рядах Несущих бурю сражались воины, набранные из городов Кавитинской плиты и военного блока Солус Стеллакс. Неизвестно, где расположена Кавитинская плита. Но в архивах сказано, что этот регион присоединился к Императору без боя в самом начале Объединительных войн. Солус Стеллакс напротив – сражался с императорской армией, но потерпел поражение.
По всей видимости, гены не-альбийского происхождения были призваны в некоторой степени разбавить основной генофонд Несущих бурю. Это хорошо видно на примере воинов, которые по своему мировоззрению довольно сильно отличаются от большинства братьев по легиону. Например – Амадей Дюкейн, Ульрах Брантан и Шадрак Медузон по своим личностным качествам и мировоззрению кардинально отличаются от Сабека Велунда, Игнация Нумена и Кадма Тиро. Все они дети своего отца, но Велунд и Тиро далеко не столь прямолинейны и гневливы, как большинство их товарищей. Они гораздо контактнее и эмоциональнее, в чем-то даже откровеннее.
Мы знаем, что во время Объединительных войн Несущие бурю сражались как минимум в Африке и с Империей Пан-Пацифик. Уже тогда они имели традиции, которые в дальнейшем лягут в основу боевой доктрины легиона. По всей видимости, эти традиции были восприняты именно с севера Старой Альбии.
Выше упомянутая клановая система, жестокое соперничество между кланами, их способность сражаться в полной автономии, но в нужный момент быстро объединяться против общей опасности действительно напоминает средневековых шотландцев и их предков – пиктов и гэлов.
В архивах сохранились сведения о двух битвах в системе Сол, в которых Несущие бурю участвовали без поддержки других Легионес Астартес. Первым таким сражением стала Битва за Агрегацию Микан. Агрегация представляла собой древний Космический скиталец, дрейфующий вокруг Терры. Его населяли Косари, ксенораса, о которой кроме названия известно только то, что они длительное время доминировали в Солнечной системе. Пока к ним не пришли Несущие бурю.
Второе значимое сражение в истории легиона – Битва за Оберат. Оберат представлял собой мертвую луну, покрытую льдом, которая уже многие века находилась в Солнечной системе, захваченная гравитацией звезды. После Объединения Терры, когда войска Императора вышли в открытый космос, оказалось, что Оберат является аванпостом ксенорасы Лиасаксов. Лиасаксы нападали на все солярные колонии человечества и считались одними из сильнейших врагов зарождающегося Империума. Несущие буры высадились на мертвую луну, спустились в ее ледяные пещеры и истребили Лиасаксов, а луну взорвали.
Именно эти сражения раскрыли потенциал Xлегиона. Несущие бурю показали, что могут подчинять свой гнев железной дисциплине и направлять его на достижение тактических целей. Несмотря на жестокие условия тех битва и невероятную силу врагов легион понес минимальные потери.
Битва за Ржавь
История Несущих бурю продолжилась за пределами Солнечной системы. Первая битва легиона вне света родной звезды известна как Битва за Ржавь. Ржавью легионеры прозвали планету 02-34. Мы не знаем, где она находилась. Известно, что это был пустынный мир с некими пиротехническими залежами. В прошлом планета представляла собой цветущую зеленую жемчужину, но во время Долгой Ночи на ней произошла глобальная катастрофа, уничтожившая все население. От колонии остались только изъеденные ржавчиной остовы исполинских зданий из металла.
К тому моменту, когда человечество переоткрыло Ржавь, планета находилась под контролем орков. Зеленокожие из империи вождя Куло Кривокогтя контролировали шестьдесят планет к северо-востоку от человеческой колонии на планете Серафина. Ржавь они превратили в сырьевую базу своего космического королевства. На планете находились сотни миллионов орков и около миллиарда человеческих рабов, привезенных из разных уголков галактики. Ржавь открыл вольный торговец Хедрик Цукерман. Он едва унес ноги из системы, но успел собрать значительные данные об орочьей империи.
В 807.М30 атака на Ржавь стала острием Великого крестового похода. Кампанию возглавлял лично Императора. Сокрушить империю Куло Кривокогтя было критически важно, так как на тот момент времени это был самый могучий противник Империума в секторе. Более масштабных военных кампаний человечество еще не проводило. На Ржави упор впервые был сделан на Легионес Астартес, а не на соединения смертных солдат. Имперский флот в составе одиннадцати полных легионов наступал по всей линии Серафинского сектора, атаковав одновременно десятки планет зеленокожих.
Ржавь была самым защищенным миром орков, на ней в тот момент находились основные части их армии. Император приказал Несущим бурю атаковать Ржавь, предоставив в качестве поддержки Уршских велитов и части Легио Кибернетика с Халгентинского ковчега Механикус. Атаку направлял легендарный лорд-командор Амадей Дюкейн. Он решил сокрушить зеленокожих тактикой, известной в Старой Альбии как «гром и молот».
По приказу Дюкейна первыми на планету высадились Уршские велиты (напомню, что Урш – условно-российское государство времен Объединительных войн). Бесстрашные воины Урша расчистили плацдарм в форме треугольника с тремя крупнейшими орочьими городами в вершинах. За этим последовали множественные орбитальные удары, растревожившие орков. Дюкейн назвал это «громом», «призывом бури».
Бомбардировка с орбиты заставила волны орков со всей планеты стекаться к плацдарму Уршских велитов. Смертные бились неистово и с выдающимся мастерством, подобно мифическим героям из древних легенд Терры. По плану, несколько сотен тысяч велитов должны были продержаться против миллионов орков хотя бы пару часов. В итоге, они сражались почти сутки, пока не привлекли к плацдарму основные силы зеленокожих. Архивы утверждают, что орков было так много, что их передвижения по поверхности планеты были видны с орбиты невооруженным глазом. И тогда пришла буря.
Амадей Дюкейн идеально скоординировал атаку. Он лично повел в бой полный контингент легиона, включая тяжелую технику. Прорвавшись через заградительный зенитный огонь десантно-штурмовые корабли высадили воинов прямо на головы зеленокожих. Легионеры быстро образовали клин, на острие которого располагались «Лэндрейдеры», «Мучители» и «Малкадоры». Пикт-записи, сохранившиеся с той битвы, показывают, что Несущие бурю шли через орков, не останавливаясь ни на миг, подобно жатвенным механизмам, проходящим через поле с пшеницей.
Несмотря на колоссальный численный перевес, орки не сумели остановить Несущих бурю ни на одной из позиций фронта. Вскоре высадились части Легио Кибернетика, которые прикрывали тылы и фланги наступления. Битва длилась много дней. Дюкейн соединился с Уршскими велитами, которые понесли тяжелые потери, но не собирались сдаваться.
Именно на Ржави человечество впервые увидело, как орки проигрывают не потому, что они сломлены или дезорганизованы. А просто потому что у них закончились воины. Никто до сих пор не знает, сколько зеленокожих осталось лежать на пустынных равнинах планеты, но говорят, что после сражения целый континент из охряного стал зеленым, ибо столь плотно покрыли его мертвые тела ксеносов.
Император лично поздравил Амадея Дюкейна и Несущих бурю с выдающейся победой. Битву за Ржавь внесли во все тактические учебники. Потери легиона составили меньше двадцати процентов, с другой стороны погибли сотни миллионов орков. Простота и гениальность плана Дюкейна заключалась в том, что он не собирался зачищать города и подземные аркологии, где мог потерять многих воинов. Вместо этого стойкие Уршские велиты стали «громом», который заставил врага выбраться из укрытия, а потом легионеры обрушились на орков подобно «молоту».
Несущие бурю спасли почти миллиард людей из орочьего рабства на Ржави. Легион сразу продолжил наступление, приняв участие в десятках сражений так называемого Серафинского Прорыва. Тактика Дюкейна оказалась столь успешной, что воины IV и XIII легиона частично скопировали ее, сделав частью собственной боевой доктрины. Именно во время той кампании Десятый легион заслужил оба своих прозвища. Уршские велиты прозвали легионеров Несущими бурю, а другие Астартес называли их Железным Десятым. Сложно сказать, как дальше сложилась бы судьба будущих Железноруких и их легендарного лорда-командора Дюкейна. Но всего через пару лет после той кампании пришли вести о том, что десятый сын Императора найден.
Легион под дланью Горгона
О примархе X легиона я подробно рассказывал в этом стриме. Кратко повторю лишь те моменты, которые значимы в контексте развития легиона. Феррус Манус оказался на Медузе, мире с субарктическим климатом и плотной атмосферой. Во времена ТЭТ это был сырьевой мир, огромное количество добывающих и перерабатывающих заводов повысило плотность атмосферы, снизив уровень проникновения солнечного света на поверхность.
На Медузе до сих пор остались множественные реликвии минувших эпох, а также ксеносские артефакты неизвестного происхождения. Особую опасность представляли и продолжают представлять магнитоэфирные аномалии на низкой орбите. Источник этих аномалий не идентифицирован.
Медуза была открыта разведывательным кораблем Марса. У нас нет данных об официальном контакте Механикус с Феррусом Манусом. Однако к тому моменту, когда примарха нашел Император Горгон знал кант Механикус. То есть либо он все-таки контактировал с техножрецами, либо на планете имелись марсианские базы данных, что также вероятно.
Медуза сумела сохранить множество технологий, лишь поэтому люди на ней пережили Долгую Ночь. Однако принципы работы большинства механизмов оставались для медузийцев загадкой. Поэтому у них сформировался так называемый Машинный культ. По сути, они стали обожествлять машины, которые позволяли им выживать. С точки зрения догматов и ритуальной части Машинный культ сильно напоминал Культ Механикус.
Что интересно – общество Медузы во многом походило на общество северного региона Старой Альбии, где набирались Несущие бурю. На планете существовало множество независимых кланов, которые соперничали за жизненное пространство и ресурсы, но всегда объединялись в борьбе с агрессивными реликвиями прошлого (судя по описаниям, на Медузе осталось немало автоматизированной техники, включая, например, прото-титанов, которых в фольклоре планеты называли Великанами).
Феррус Манус с легкостью подчинил планету своей воле, но не стал менять ее устои и объединять кланы. Ему импонировал уклад медузийцев, их почитание технологий, их стойкость и упорство. Они умели выживать и достигать поставленных целей. Таким был и сам примарх, которого нашли после Хоруса Луперкаля и Лемана Русса. Его интеграция с легионом прошла очень быстро, всего через пару лет он повел Несущих бурю в новые сражения. Но теперь они назывались иначе.
Есть версия, что новое имя легион получил не по приказу примарха. Говорят, это Амадей Дюкейн приказал переименовать Несущих бурю в Железные Руки в знак уважения к своему генетическому отцу. Ведь к тому моменту Феррус Манус уже имел свою отличительную черту – руки из живого металла. Живой металл, проникший в тело примарха после его победы над потенциально некронским механизмом, известным как Азирнот, достиг симбиоза с нервной системой транс-человеческого организма. В результате, Феррус Манус начал сходить с ума, его мозг физически разрушался, он умирал. Но это совсем другая история, о которой я подробно рассказывал в уже упомянутом стриме про Горгона.
Феррус многое изменил в легионе. Он усилил клановый элемент, перебрав иерархическую структуру Железных Рук как часовой механизм. Братья Мануса признавали, что его легион служит живым воплощением понятия «машина войны». Железные Руки сражались жестоко, яростно и бескомпромиссно. Они всегда двигались вперед, перегруппировываясь по ходу сражения, без тактических отступлений. Дисциплина и неуклонное самосовершенствование легли в основу перекованного легиона. Без чувств, без жалости, только самый простой и самый эффективный метод достижения цели.
Феррус Манус привил своим воинам любовь к технике. Военные механизмы Механикус имели для Железных Рук особую значимость на поле боя. Из всех легионов Астартес легион Горгона имел с Марсом самые тесные отношения. Благодаря этому Железный Десятый первым получал уникальные разработки Механикус. Многие воины легиона, особенно технодесантники и Железные Отцы, проходили специализированные курсы обучения на Красной планете. Железнорукие стали одним из немногих легионов, кто мог разобраться с механизмами эры ТЭТ.
Феррус Манус проявил себя мудрым стратегом, которого легионеры боготворили. Несмотря на усиливающиеся головные боли, он всеми силами старался контролировать свой гнев. Но главное, к чему он стремился, это как можно быстрее исполнить мечту отца, завершить Великий крестовый поход и увидеть светлое будущее, ради которого он был создан. Это привело к тому, что Горгон требовал от своих воинов безупречного мастерства. Он предъявлял к себе и остальным самые высокие требования, не допуская даже намека на неудачу. В рассказе «Бессмертный долг» Ника Кайма боевая доктрина Железных Рук определена следующим образом:
Логика. Эффективность. Сдержанность. Скованные вместе, эти слова составляли наше кредо.
Под руководством генетического отца Железные Руки искореняли в себе любую слабость. Они тренировались до изнеможения, выводя возможности транс-человеческих тел до предела и переступая этот предел. Из-за постоянного участия в самых жестоких и кровавых кампаниях, у воинов не было времени на стандартные восстановительные процедуры, основанные на трансплантационных технологиях генорегенрации и клонирования, которые применялись в нормальных в других легионах. Железнорукие тотально использовали бионику и аугметику – это позволяло возвращать в строй даже тяжелораненых воинов в считанные дни, а иногда в считанные часы.
Немногие знают, но благодаря тесным связям с Марсом у Железных Рук имелся доступ к уникальным технологическим прототипам. Кроме того, они имели собственные разработки, зачастую основанные на ксеносских технологиях и артефактах ТЭТ. Примерном может служить Железное Сердце, вернувшее к жизни капитана Ульраха Брантана. На Истваане VБрантан потерял обе ноги, одну руку и получил больше десяти попаданий в корпус, больше половины его органов отказали. Обычно такие воины либо умирают, либо становятся дредноутами. Но Железное Сердце позволило Брантану функционировать как полноценному космодесантнику.
В результате, легион стал нетерпим к поражению, как признаку слабости. Любая слабость стала недопустимой, ее надлежало искоренять всеми доступными средствами. Наглядный пример этой парадигмы находим в «Сером когте» Криса Райта:
– Уйди, – рявкнул Хенрикос. – Я вызову тебя, когда ты понадобишься. До этого момента, просто держись подальше. Ты будишь во мне…
В другое время он мог бы сказать «отвращение», но для Железноруких оно означало технический сбой, а они быстро заменяли сломанные детали.
– … гнев.
Однако изначально это было продиктовано в большей степени прагматизмом, а вовсе не фанатизмом. Ведь слабый воин ставит под угрозу жизни братьев и в конечном итоге успех всей кампании. А неудачная кампания – это шаг назад, камень преткновения, который отдаляет завершение Великого крестового похода. В свою очередь, чем дольше длится поход, тем больше гибнет смертных, которых Астартес должны защищать. Такова была логика Железного Десятого.
Железные Руки, как и их марсианские союзники, считали, что именно слабость стала причиной Долгой Ночи. Поэтому если сын Горгона находил слабость в себе или в боевом товарище, воины вместе устраняли ее, исправляли тело, вслед за которым крепли разум и дух. Так со временем во многих Железноруких становилось все больше металла и все меньше плоти. Аугметика считалась честью, большое ее количество указывало на силу воина и боевой опыт, подчеркивало его статус. Самой высокой честью для Железных Рук было погребение в саркофаге дредноута, который мог вечно служить Империуму.
Но не все было так однозначно. На самом деле, Горгон не приветствовал тотальные аугметические модификации. Примарх пытался объяснить это своим сыновьям. Он хотел на собственном примере показать, что воля и дисциплина являются истинной силой человека. А тело – это совершенный боевой механизм сам по себе. Он не нуждается в дополнительном улучшении, только в тренировках, самосовершенствовании. Вот, что Манус говорил об этом в «Свитках Неймереля»:
Это не мои руки. Странно, что братья так часто забывают об этом. О да, это сильные руки, они способны вершить великие дела, но они не мои. Братья забывают, что серебро на моих руках принадлежит зверю, которого я победил. Это знак великого зла, с которым я покончил, и тем не менее оно живет во мне... Я хотел бы избавиться от этих рук прямо сейчас... но не буду этого делать, потому что привык полагаться на них. Виноват мой разум. Я так давно и так сильно полагаюсь на эту уникальную аугментацию, что плоть под ней теперь не более чем далекое воспоминание... Но придет день, когда я сниму это с себя, чтобы не забыть свою настоящую силу. Воины моего Легиона уже заменяют свои истинные руки металлическими в мою честь, и это закономерно приводит к сомнения в силе их собственных тел. Их нужно отучить от этой практики, прежде чем она станет для них манией. Ненависть к естественному и человеческому – первый и величайший из пороков. Поэтому я записываю это здесь: когда придет время, я сниму со своих рук их противоестественное серебро. Я прикажу моему Легиону отказаться от своего недоверия к биологическим телам. Я отверну их от даров машины и предложу заново познать тайны плоти, костей и крови. Когда крестовый поход моего отца закончится, это будет моей священной задачей. Когда битв не станет, я вылечу свой Легион и себя. Ведь если борьба – это все, что у нас есть, если мы так и не сможем остановиться, чтобы поразмышлять о том, что такая преданность силе делает с нами, тогда мы будем не более чем рабами.
В рассказе Джона Фрэнча «Расколотый» приведены слова Горгона, который пытается объяснить суть своего учения легионеру Крию, лорду Кадорана:
– Машина сильна, а логика может открыть любое измерение понимания, – из тени далёких воспоминаний донеслись слова Ферруса Мануса. – Но без рук и умов живых они ничто. Мы живём и подчиняем железо своей воле, но железо раскалывается, машины ломаются, а логика может стать ошибочной. Жизнь – вот единственная истинная машина. Если мы отсечём слишком много, то потеряем себя. Помни это, Крий.
Когда легион обрел своего отца, Император намеренно вывел Железных Рук на острие Великого крестового похода. Жажда Ферруса Мануса к завоеваниям была беспрецедентной (как я уже сказал, у него были на то веские причины) и его воины разделяли эту жажду. Они хотели вызова и Император дал им его. Железный Десятый бился с самыми технологически продвинутыми ксеносами и с ксеносами столь многочисленными, что их, казалось, невозможно истребить всех до одного. Но у Железноруких это получалось, раз за разом.
Десятый легион все чаще сражался против колоний, которые отказались от Согласия и при этом имели выдающиеся технологий времен ТЭТ (например, Гардинаал). В результате, легионеры получали уникальный опыт борьбы с различными боевыми машинами и глубоко аугментированными противниками. Так легион обрел свою специализацию. Одновременно укреплялись узы с Марсом и Коллегией Титаника, потому что зачастую только орудия Механикус и Богомашины могли переломить исход кампании, примыкая к Железноруким.
Еще одним следствием боевой доктрины десятого стала их технологическая адаптивность. Они чаще, чем любой другой легион, встречались с неизвестными технологиями и были вынуждены быстро находить способы противодействия им. Хотя порой Феррус поступал проще, как с теми же Владыками Гардинаала. Он просто выходил на поединок с лидером противника и убивал его. Он ломал волю врага, рассеивал его и истреблял. Железнорукие никогда не шли на компромиссы, ибо такова суть войны – победа или смерть.
Позже, уже после гибели Горгона, Шадрак Медузон всего одной фразой опишет стратегию своего легиона:
– Как Десятый вообще завоевывал миры? – спросил Саламандр.
– Грубой силой, – ответил Медузон. – И жесткой дисциплиной. Это хорошо работало, просто превосходно. Но тогда у нас были Горгон и Дюкейн, напоминавшие, когда нужно нарушить правила.
Отношения с другими легионами
Известно, что Император доверял Феррусу Манусу. Например, из «Милосердия Дракона» Ника Кайма мы знаем, что первым Вулкана Император показал именно Горгону, спросив, что тот думает о брате. Манус безошибочно раскрывает суть примарха Саламандр и хотя еще не знает своего брата, он уже демонстрирует эмпатию. В одном из эпизодов Горгон вскрикнул и неосознанно метнулся на помощь к Вулкану, когда тот пошел под шквальный огонь, спасая ребенка.
В дальнейшем Саламандры часто воевали вместе с Железнорукими и между двумя легионами наладились стабильные отношения. Также Феррус сражался вместе с Мортарионом, когда Император нашел примарха Гвардии Смерти. У этих легионов было много общего, поэтому совместно они действовали эффективно, но оба были достаточно холодны и горделивы, чтобы сблизиться. Длительное время Феррус Манус командовал контингентом Детей Императора, пока примарх третьего легиона не был найден.
Это говорит в том числе о полководческом таланте Горгона, которому Император доверял вести другие легионы, а также о высокой эффективности Экспедиционных флотов Железных Рук.
В дальнейшем, Железный Десятый чаще всего сражался вместе с Детьми Императора, а их примархи – Горгон и Феникс – стали настоящими друзьями. Однако эту историю я рассказывал уже дважды – на стриме про Фулгрима и на стриме про Горгона, поэтому повторять ее нет смысла.
Важнее, что со временем рассудок Ферруса становился все менее стабильным. Он понимал, что у него остается мало времени и гнал своих воинов вперед, не задумываясь о цене. Манус считал, что скорейшее наступление светлого будущего стоит любых жертв. Поэтому у Железных Рук, как и у Железных Воинов, возникли сложности с Имперской Армией, потому что жизни смертных стали для Мануса и Пертурабо не особенно ценными монетами для легкого размена.
Число потерь среди Железноруких возрастало, другие легионы все реже воевали с ними, закономерно опасаясь, что штурмовая тактика Железного Десятого будет и для них иметь серьезные последствия. С некоторыми легионами Железные Руки сами отказывались воевать. Например, если тактику Гвардейцев Ворона они еще могли терпеть, то Альфа-легион воины десятого откровенно презирали. В итоге, многие примархи стали считать Мануса и его сыновей ненадежными, взрывными, жестокими. Им не хватало терпения и утонченности. Вот, как сам Феррус определял роль своего легиона на этом этапе (цитата из «Резни» Блая):
Воевать и идти дальше, и дальше, и дальше, пока не останется ничего, что бы нам противостояло. Всё остальное – софистика и жалкая ложь.
Славу и признание Железорукие считали глупостью. Они добывали честь на поле боя и не желали искать другие пути для самоутверждения. Их совершенно не интересовали такие сферы как политика, дипломатия и управление государством. Феррус Манус превратил их в боевую машину, которая существовала с единственной целью – завоевывать, расширять военную экспансию Империума, обеспечивать человеческому виду абсолютное доминирование в галактике.
В рассказе «Серый коготь» Криса Райта конкретно и прозрачно обозначена отличительная черта Горгона и его легиона. Черта, из-за которой Хорус решил сначала разобраться с Железным Десятым, а потом уже с остальными лояльными легионами:
Феррус Манус никогда не сомневался, ни на микросекунду. Для сомнений не было места – Железнорукие получали задание и выполняли его. Вот почему Гор взялся за них первыми. Из всех легионов Железный Десятый был самым непоколебимым, единственным незараженным амбициями, за исключением поиска наиболее эффективного способа ведения войны.
Дальше приведены любопытные рассуждения легионера Железных Рук, который сравнивает Телстаракс и Ферруса Мануса:
Он никогда не видел его, но оно всегда было образом медузийского мифа – древнее ожерелье, которое выделяло мир из пустоты, заковывая в металл. Он также никогда не видел примарха Ферруса Мануса, но знал, что он тоже был где-то там. Своего рода смертный Телстаракс, одновременно защитник и разрушитель, выковывавший из сынов планеты оружие и очищавший их закаленные лишениями тела от последних капель слабости.
Братья Горгона хорошо это видели, поэтому Железных Рук никогда не ставили в один ряд с Пожирателями Миров, которые после принятия Гвоздей стали совершенно неуправляемы. Их не сравнивали с Гвардией Смерти, что после приведения к Согласию оставляла после себя выжженные планеты, которые невозможно было колонизировать. Железный Десятый не был похож и на Повелителей Ночи, которых Император использовал в большей степени как карателей, а не завоевателей, обеспечивая им соответствующую славу. Феррусу доверяли в отличие от того же Хана, который был слишком себе на уме.
Стоит отметить, что Фулгрим, который был кем угодно, но точно не глупцом, доверял Манусу всецело. Он даже после гибели брата заставлял Байла раз за разом создавать клонов из крови десятого примарха, чтобы попытаться хотя бы клонированного Горгона убедить присоединиться к Хорусу. Настолько для Фениксийца было важно мнение Мануса. И Палатинский Феникс был не одинок в своих взглядах.
Робаут Жиллиман столь высоко ценил Железный Десятый, что включил Ферруса в свою «четверку бесстрашных». Напомню, так Жиллиман обозначил четыре легиона, в союзе с хотя бы одним из которых он имел все шансы на победу, если остальные его братья отвернуться от Императора. Помимо Железных Рук в «четверку» входили Космические Волки, Кровавые Ангелы и Имперские Кулаки.
Известные кампании времен Великого крестового похода
Одна из наиболее ярких завоевательных кампаний Железных Рук получила название Падение Владык Гардинаала (описана в романе «Феррус Манус: Горгон Медузы» Дэвида Гаймера и в книге «Резня» Алана Блая). Дата этого события неизвестна. Во время этой кампании Феррус Манус помимо собственного легиона командовал Детьми Императора. Также под руководством Горгона находился контингент Тысячи Сынов и 413-ый Экспедиционный флот Ультрамаринов.
Гардинаал был одной из человеческих колоний, основанных еще в Золотую Эру. Во время Долгой Ночи система потеряла связь с остальными мирами, но не погибла. Гардинаалу удалось сохранить многие технологии, но они решили не выходить за пределы своей системы, общее население которой к моменту прибытия имперцев в М30 составляло более 100 миллиардов. Гардинаальское общество представляло собой кастовую систему, где члены каждой касты генетически программировались до рождения на выполнение определенных функций. Правители системы позиционировали себя богами, они обрели физическое бессмертие, хотя и существовали в виде жутких иссохших мертвецов, закованных в колоссальные экзоскелеты, вооруженные смертоносными орудиями и прикрытые силовыми щитами.
Изначально в систему прибыли Ультрамарины и Тысяча Сынов. Воины Магнуса пытались мирно договориться с владыками Гардинаала, но, ощутив псайкерское воздействие, взялись за болтеры. Улан Цицерус, командующий 413-ым Экспедиционным флотом начал массированную атаку, но неожиданно имперские силы были отброшены. Ультрамарины потеряли почти половину Астартес и около полумиллиона смертных.
Оказалось, что Гардинаал имел целый ряд уникальных технологий на базе СШК, у него была сильная армия, включавшая мощную авиацию, артиллерию и шагоходы. Воины Гардинаала были генетически модифицированы, им были известны гамма-излучатели и оружие, стреляющее пучками частиц. В плане военной мощи и технологического уровня Гардинаал не уступал Империуму, а возможно в чем-то превосходил его.
Прибывший в систему Феррус Манус взял на себя командование операцией. Он развернул полномасштабное наступление, затем встретился с одним из Владык Гардинаала и убил его в поединке. После разгрома гардинаальской армии, Манус не стал добивать выживших. Он сказал «Дело сделано» и увел свой флот из системы, предоставив разбираться с последствиями Ультрамаринам и Имперской Армии.
Следующая масштабная операция Железных Рук времен Великого крестового похода получила название Наказание Терентиуса (событие описано в книге «Предательство» Алана Блая). Дата этой кампании также неизвестна, но предполагается, что событие произошло вскоре после Гардинаала.
Ограничение по знакам. Продолжение в следующем посте.