Записки Мента. Ингушетия. Золото, кровь и террор (окончание)⁠⁠

Автор - Илья Рясной, Пенсионер, Полковник полицейский

Окончание. Первые 2 части - https://pikabu.ru/story/zapiski_mentaingushetiya_zoloto_krov...

https://pikabu.ru/story/zapiski_menta_ingushetiya_zoloto_kro...

Род и племя

Командира Ингушского ОМОНа подполковника Нальгиева расстреляли в машине незадолго до нашего приезда прямо рядом с его домом в Карабулаке. Вместе с ним погибли трое его детей, брат и водитель. Пытались и мы работать по этому преступлению, проводили какие-то мероприятия.

Было множество версий. Самая главная, конечно – теракт. Обкурившиеся ваххабиты устроили бойню – не в первый и не в последний раз. Но была ещё одна версия, казавшаяся более предпочтительной. Межклановая борьба и кровная месть.

Была информация, что сцепились два влиятельных рода, между ними пролегла кровь. В этой бойне был убит важный представитель конкурирующего рода - заместитель министра внутренних дел Ингушетии. Возможно, оба этих факта – результат именно межродовой разборки. Обычно в них первыми выбивают самых влиятельных мужчин семей.

Во всяком случае, я этому не удивлюсь. Чтобы понять силу рода, достаточно поглядеть на ингушскую свадьбу. За длинными столами собрались все родичи. Рядом сидит и прокурор, и находящийся в розыске полевой командир, и банкир из Санкт-Петербурга. Обнимаются, славословят. Потом идут палить в воздух из огнестрельной оружия на радость молодым.

Да, формально они на разных сторонах - прокурор и террорист, которого все ищут. Но их объединяет одно – они из одного рода, а это куда важнее. И они всегда и во всём прежде всего поддержат друг друга, а потом уже будут печься о всякой ерунде, типа интересов какого-то там Российского государства…

Часто проводимые центром мероприятия по наведению порядка наталкивались именно на эти родоплеменные, соседские, земляческие связи.

Со мной работал мой товарищ – Алексей Б. - человек сурового и необузданного нрава. Любимым его занятием было ездить командовать мобильным отрядом в Ингушетии. Он там прямо прижился и нашёл себя.

Из последней командировки он привёз пяток возбуждённых в отношении него уголовных дел. Как ни зачистка, так Прокуратура Ингушетии возбуждает уголовное дело по превышению власти. Естественно, по повесткам на допросы он не ходил. И однажды руководство прокуратуры припёрлось само – чуть ли не арестовывать.

У КПП выходит навстречу визитёрам дежурный, выслушивает, что тут командира отряда, оказывается, какие-то мутные типажи пришли допрашивать и чуть ли не арестовывать.

- Так, - говорит дежурный. – Здесь федеральный объект МВД России. И здесь вам делать нечего. При пересечении вот этой линии будет открыт огонь на поражение. Доходчиво объяснил?

Доходчиво. Больше Лёху в прокуратуру на допросы не звали и задерживать не пытались. Зато уголовные дела продолжали возбуждать и копить. Куда они потом делись, эти самые папочки, благодаря которым хотели закопать выполнявшего честно свой долг русского полковника, неизвестно. Больше этот вопрос потом нигде не возникал. Слава Богу, потом прокурорами республики стали назначать русских, из регионов России.

Юрка вспоминает прокурора времён его царствования в мобильном отряде. Хороший был мужик, честный и отважный. Правда, из кабинета не любил выходить – пережил покушение и после этого законно опасался за свою жизнь. Ваххабиты его приговорили. Ежедневно на его охрану выделяли собровцев из мобильного отряда – местным не сильно доверяли.

- Из России? - на первой встрече спросил Юрка.

- Да, - кивнул прокурор.

- Залетели там где-то?

- А как вы догадались? – потупив глаза, произнёс прокурорский чин…

Родоплеменной менталитет что в Закавказских республиках, что в Средней Азии не удалось придушить за долгие годы Советской власти. А тогда со всякими врагами мировой революции не цацкались. И этот самый менталитет адаптировался даже под советскую идеологию интернационализма и классовой борьбы. А сейчас, когда вообще нет никаких идеологий, пришло его время.

О чём это говорит? О том, что от российского правового поля в таких вот экстремальных национальных республиках максимум что есть, так это узкая полоска, да и та бурьяном заросла. О поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями?.. И что со всем этим делать?

Листаю журнал «Вестник полиции» за 1904 год. В самом начале небольшая заметка по поводу того, что делать с абреками – то есть нынешними ваххабитами и террористами – на Северном Кавказе. И печальный вывод – по одному их всех не переловишь. Единственная реальная мера, которой они боятся, как огня - выселять из родных мест их семьи.

Ничего не напоминает? Сто лет прошло ведь, а воз и ныне там. И предложение выселять семьями актуальности не утратила. Если они живут родоплеменной структурой, то род и должен отвечать за то, что наворотили его самые социально-активные представители.

Помню, взорвалась очередная шахидка. Берут интервью у её отца вездесущие корреспонденты – мол, полон ли он горя от утраты и от того, что его любимая дочурка унесла жизни нескольких человек. А у того лицо злое и какое-то тёмное в нём торжество. Заметно, что он не об утрате переживает, а наоборот, горд, что дочурка подалась в шахидки и унесла с собой несколько неверных свиней на тот свет. Вот что с таким делать? Семейная ответственность. Гнать из республики к чёртовой матери, лучше в холодные края.

Что, противоречит российским законам и принципам права? Так и законы там должны быть другие. И писанные, и неписанные. Кто придумал либеральные принципы права обращать на первобытно-общинное и феодальное общество?

Тот же Кадыров всё это отлично понимает. Поэтому его предложения, а также и действия, сносить дома родственников боевиков, выселять их за пределы республик идут не от авантюризма и недопонимания сути российского государственного устройства и законов, а, наоборот, от слишком хорошего понимания своих соплеменников.

И ещё один момент. Коли мы хотим в национальных республиках порядок, то нужно исповедовать принцип: «нацкадры решают не все». И вообще лучше, чтобы решали они как можно меньше. Ибо нацкадр печётся об интересах своего рода, а на остальное ему, по большому счёту, глубоко фиолетово.

Руководители республики и правоохранительные органы должны быть из других регионов России. Нет, не то, чтобы обязательно русские по национальности – да хоть чукчи и евреи. Но только не из местной среды. И у силового блока основа должна быть те же самые представители других регионов.

Было же такое. Помню, временные отделы в Чечне в 2000 году. Отлично тогда перемололи вал насилия и терроризма. И управляли районами тогда военные коменданты – это тоже сыграло свою роль в стабилизации обстановки.

Конечно, нормальную жизнь можно обустроить только с опорой на местное население, в том числе в органах власти. Поэтому в руководстве и среди сотрудников без местных кадров тоже никуда. Но они должны быть, прежде всего, заинтересованы в лояльности к Метрополии – к Москве. Тогда, может, толк и будет.

Есть ещё один вариант – дать всё на откуп какому-то мощному местному клану, заручившись его безоговорочной клятвой верности. И пусть они по своим обычаям наводят порядок. Такой подход уже обкатан в Чечне, и, надо сказать, довольно эффективно – республика перестала быть вечно ноющей раной, и преступность там ныне меньше общероссийской чуть ли не в разы. Вот только путь тоже чреват. Рассказывают, что при поездке в Чечню сегодня можно услышать:

- О, у вас хороший президент – Путин. Наш президент Кадыров тоже хорош.

То есть осознание властной вертикали там очень условное, и больше эта вертикаль там держится не на законах Федерации, а на договорённостях и клятвах…

Ну а в идеале национальных республик вообще быть не должно – только губернии, как вещал Жириновский. И вот тут с ним нельзя не согласиться.

Можно все обустроить, есть варианты. Только для этого нужна жёсткая, идейно сплочённая, сцементированная и прагматичная московская власть. Есть она сейчас? Трудно сказать – во всяком случае, нынешние руководители страны сделали очень много для наведения порядка в потрёпанной девяностыми годами кровоточащей стране. Но все равно остаётся ощущение, что мы идём по тонкому канату над пропастью и все ещё можем рухнуть в хаос и террор. Будет ли такая власть? Ну, это только время может показать…

Белая «девятка»

Расстрелы на дорогах продолжались. Работали по раскрытию активно все службы, но толку все не было.

Шалили бандиты на двух машинах. На пресловутой белой девятке. И ещё на серебряном ВАЗ-21011 – из такой как раз расстреляли подполковника Нальгиева с семьёй.

Начальник ОРБ ДепУР – бывший военный, человек достаточно грубый, взбалмошный и сильно необъективный, из тех, которые с шашкой на танки, а потом мужественно отступают, всё звонил из Москвы и орал по телефону:

- Республика с плевок размером! И вы две машины найти не можете!

Не могли. Перекопали все картотеки, проверяли сотни машин. И ничего. Да и местные ГАИ подспорьем нам не являлось. А наши силы были слишком малы, чтобы перекрыть республику. И оперативной информации никакой не было, хоть убейся – ни у нас, ни у ФСБ.

В один прекрасный день нам прислали подкрепление – федеральные силы из Чечни - омоновцы, гаишники и патрульные. Они заняли все свободное место на территории моботряда и ОМОНа Ингушетии, разбили палатки и каждое утро выдвигались к местам несения службы - перекрывали дороги, ключевые узлы, проводили масштабные мероприятия.

- Слушайте, как вы тут живёте? – спросил один из прибывших. – Постоянно стрельба. То ли дело в Чечне – тишина и покой. А тут – только границу пересекли, по нам из зелёнки пальнули – вон, в борту машины пуля застряла…

В дальнейшей суете я участия не принимал. Отбыл в Москву с грузом «200» - то есть свинцовым гробом, в котором лежало тело убитого врача из Нижегородского ГУВД, того самого, расстрелянного в злосчастной «таблетке».

Помню опустошённого, где-то даже надломленного прапорщика, выдававшего нам тело. Он несколько лет отвечал за доставку этих «двухсотых», и на лице его читалась какая-то обречённость. Он нервно крестился и говорил:

- Жалко ребят. Дай-то Бог, чтобы наши родные не получили такой посылки.

Покидали мы Ингушетию на нескольких машинах. Собровец, помню, инструктировал нас:

- Начинается стрельба – сразу падаете на пол! И не мешаете нам работать! Понятно?

- Понятно! – кивнул я.

И вот граница Ингушетии. Будто с каким-то треском лопнувшего пузыря пересекаешь невидимую линию, разделяющую два мира. Потом Минводы, аэропорт, гражданский самолёт.

Весь салон ТУ-154 набит туристами – они с туристическим скарбом, довольные загорелые, в тёмных очках и лёгких одеждах. А я смотрю на них как-то диковато. В нескольких десятках километров отсюда стрельба, гибнут люди, колесят по дорогам бронемашины. А тут – солнце, воздух, радостные лица. Мне хотелось прямо заорать:

- Хрена вы сюда припёрлись? Валите и не возвращайтесь. Здесь война!

Но в Минводах-то как раз тихо и спокойно. Я пересёк границу того тёмного царства террора и оказался в стабильной скучной обыденности. До неё иногда дотягиваются щупальца с темной стороны, но не так часто, чтобы убить в людях радость жизни.

А в это время расстрелы продолжались. Эти самые чёртовы машины колесили по дорогам Ингушетии и стреляли, стреляли, стреляли.

Однажды руководство розыска объявило:

- Хватит ерундой маяться, каждую белую «девятку» проверять поднимать. Толку нет. Разбиваемся все по экипажам и колесим по республике. Личный сыск.

- Или живая подстава! – резонно заметили подчинённые.

- Ну, пусть и так. Мы любыми способами должны их уничтожить!

И вот едет такой экипаж угрозыска. Машина обычная, пассажиры в гражданке одеты. Вот только вся забита стрелковым оружием.

И на загородной трассе опера видят ту самую проклятую белую «девятку», притом до отказа набитую боевиками.

Дальше начинается боевик. Виражи, скрип тормозов. Прижимают бандитскую тачку к обочине. Машины замирают.

Тут из «девятки» выскакивает боевик и лупит по милицейской машине из ручного гранатомёта. Расчёт верен – после такого заряда в салоне живым остаться никто не может.

И тут происходит чудо. Снаряд РПГ пробивает стёкла милицейской машины. И, не взорвавшись, уходит куда-то в поле.

Понадеявшиеся на этот выстрел бандиты потеряли самое главное, что у них было в те минуты – время. Какие-то секунды – жалкие и незаметные в обыденности. Но сейчас счёты шли другие, цена секунды равнялась цене всей жизни. А оперативники этих секунд не теряли. И врезали по бандитской тачке со всех стволов. Покрошили гадов в капусту. Банда, на счету которой десятки терактов, убитые военные, чекисты, милиционеры, так вот и закончилась…

А жизнь в Ингушетии продолжается – странная, напряжённая. Что там сейчас? Трудно сказать. Давно не был. Судя по блогу, который ведёт сотрудник группы «Альфа» ФСБ «Хардингуш», вялотекущая война продолжается. Террористов периодически безжалостно уничтожают, не дают им разгуляться. На их место приходят новые – или фанатики, или безработные, решившие заколотить бакс на крови. Процесс идёт. Былого накала страстей уже нет. В целом ситуация переломлена, и, в общем-то, уровень насилия находится под контролем государства… Наверное. Хочу надеяться…

Ставший родным моботряд переориентировали на охрану порядка. Вроде и розыска уже нет там. И активности былой ребята не проявляют. Жаль. Это был реальный бастион России на беспокойном Северном Кавказе, оплот российской законности, серьёзная оперативная структура. По идее, его бы расширить, дополнить следователями МВД и Следкомитета, да ещё прикомандировать федерального судью и сотрудника Генпрокуратуры. Но не знаю, наверху виднее…

Кто осилил такой объёмный текст, хочу доложить, что все эти воспоминания исполнены по памяти. Могут быть отдельные неточности, причиной которых только мой склероз. Если есть уточнения от свидетелей тех событий, с удовольствием внесу корректировки.

Я глубоко уважаю и жителей Ингушетии, и сотрудников правоохранительных органов, честно выполняющих там свой долг. Если и написал что-то нелицеприятное, то лишь об отдельном негативе, который, к сожалению, существует в природе.

И уже традиционное – сей объёмный труд не претендует на глубокие социальные и политические откровения. Это просто взгляд человека, которому пришлось немножко повариться в кипящем котле…