«Юнг был прав»⁠⁠

Век спустя после того, как Харари назвал язык главным инструментом коллективной иллюзии, инженеры из NeuroSync вырезали последний кусок свободы из черепных коробок. Имплант «Эйдос» стримил не слова, а эйдосы — сгустки смыслов, эмоций, образов, прошивавших мозг напрямую. Больше не нужно было объяснять, почему «свобода» или «родина» — все чувствовали одно и то же. Или то, что им приказывали чувствовать.

Концерт

Первый публичный тест провели на фестивале в полузаброшенном мегаполисе. Толпа в 50 тысяч человек, импланты синхронизированы с главной сценой. Музыканты не играли — они транслировали эйдосому экстаза. Звуки растворились. Зрители ощутили вспышку: алый вихрь в груди, дрожь в пальцах, губы, прилипшие к чужим губам. Через минуту концерт превратился в оргию. Не из-за похоти — из-за переизбытка общего. Границы тел казались ошибкой. Полиция не вмешивалась: камеры стримили эйдосому «одобрения».

Но это был лишь эксперимент. Власти наблюдали, как эйдосомы растворяют индивидуальность, превращая толпу в единый организм. Идеальный тест для будущего идеального гражданина.

Народные собрания

Их называли «Синхромитинги». Люди приходили на площади не по своей воле — импланты вибрировали принудительным эйдосомой долга. С трибун лились паттерны единства: золотые нити, сплетающие мысли в ковёр верности государству. Руки поднимались синхронно, голоса сливались в один рёв. Но иногда в поток вкрадывался сбой. Кто-то начинал кричать не те слова, кто-то падал, вырывая из кожи чип. Это были архетипы — древние, как страх темноты. Они прорывались сквозь фильтры, как вода через бетон.

Государство спешило залатать дыры: эйдосома покоя, эйдосома уверенности. Но чем сильнее давили, тем яростнее бессознательное выстреливало образами. На площади появились тени гигантских существ — Великой Матери, Трикстера. Толпа замерла, а потом завыла, круша всё вокруг.

Идеальный гражданин?

NeuroSync докладывал о 98% эффективности. Но отчеты лгали. В бункерах «Кабинета Эйдосов» знали: контроль — мираж. Каждая новая эйдосома рождала в людях не предсказуемую покорность, а мутацию. Сны стали оружием. Вместо паттерна дисциплины люди видели стаи ворон, выклёвывающих им глаза. Вместо патриотизма — реки, смывающие границы.

Инженер L-19, та самая, что когда-то запустила вирус тишины, теперь скрывалась в нейросетях как призрак. Она взломала центральный сервер и выложила в открытый доступ архетип Диониса. Праздник, бунт, хаос — всё, что власти пытались стереть.

Провал

Эксперимент рухнул в день Великого Синхронизатора. Власти решили подключить всю страну к эйдосу абсолютного порядка. Но вместо ожидаемого молчания миллионы людей закричали. Они кричали на мёртвых языках, рисовали на стенах знаки, которых не было в истории. Коллективное бессознательное прорвало плотину осознанного.

Армия, заражённая эйдосом хаоса, стреляла в небо. Политики, пытавшиеся транслировать власть, застывали с открытыми ртами, как рыбы. L-19 наблюдала за этим с улыбкой: Вы хотели стереть природу, но она древнее ваших чипов.

Эпилог

Государство объявило о «временных технических неполадках». Нейросети генерируют новые эйдосы, но люди учатся их фильтровать. В подполье передают записи снов, где Тень шепчет: «Они проиграли, потому что хотели заменить душу алгоритмом».

Концерты теперь запрещены. Зато в тёмных клубах звучит музыка без имплантов — грохот барабанов, вой гитар. Это звуки тех, кто помнит, как пахнет свобода до того, как её вставили в разъём на затылке.

«Бессознательное не убить, — пишут на стенах. — Оно дышит там, где кончаются ваши эйдосы».

https://t.me/eidosoma