Эй, толстый! Пятый сезон. 74 серия
Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве
Сейчас, колотясь пластмассовой половиной тела о ствол неопознаваемого дерева, обоссанного, наверное, поколениями шашлычников, Маруся понимала, что ее наебали. Как поется в знаменитой песне: «А подмога не пришла, подкреплений не прислали, что-то дальше там еще, нас с тобою наебали».
Маруся чувствовала раздирающую ярость. Но нет, не к своему мучителю, а по отношению к деду-таксисту Гасану, бессовестному наебщику, который не поленился разыграть перед ней целый цирк с кровавыми автографами. А она, лохушка, поверила! А это ведь был просто мошенник. Заговорил он Марусю, НЛП-перепрограммировал, как ушлая цыганка. Как она могла поверить в этот бред про 50 кг удачи?! Взрослая, вроде, женщина.
«Ну, и гнида же ты, дед Гасан! – думала Маруся. – Твой тезка из 90-х, чье имя произносилось чуть мягче, без этого угловатого «г», тот свое слово держал. Дорожил им. А ты… Эх!»
Что ж, Маруся в очередной раз попробует спасти себя сама. Правда, в этот раз без особой надежды на успех.
Бух! Бух! Бух!
Маруся билась корпусом о ствол дерева. Ее мучитель ждет от нее трансформации. Он ее получит. Пусть он думает, что Маруся, искусанная им, зомбаком, превращается в уебищную нежить. Пусть даже не догадывается, что Маруся выполняет свой собственный план спасения. А план этот заключается в том, чтобы биться, биться, биться пластиком тела о грязный ствол…
Биться, биться, биться. Вопить, кричать, пускать изо рта пену.
«Да я, кажется, по-настоящему становлюсь зомбачкой!» – подумала Маруся. Но нет, нет! Она не станет в это верить.
Потому что нужно ей совершенно другое. Отломать на хуй свою пластмассовую руку, которая сейчас прикована наручниками у Маруси за спиной к живой руке.
– Уаррргхххх! Хрррггыыыммм! Гррррр-гррррр-хррррыыыыыааааггххххххх!!!
Маруся понятия не имела, что выкрикивают без пяти минут зомби. И издают ли они какие-нибудь звуки вообще.
Но гангстер «Вася», кажется, был доволен. Он скалился в песьей улыбке, сверкал золотым зубом. Что-то напевал на своем языке.
Бух! Бух! Хрррррыыыыарррррррргггхххххххххх!!!
Эта ебаная рука хоть и висела со вчерашнего дня на соплях, никак не желала отламываться от корпуса. Она, блядина, слишком крепко была укреплена в хитроумном механизме протезов. Честно признаться, Маруся даже не знала, что у нее внутри с пластмассовой стороны. Знала, что провода, хитроумные приводы, электроника, которую иногда приходилось подзаряжать через USB-разъемы. Дома она частенько сидела, подзаряжалась. Ромуальд относился спокойно. Он привык, ничего особенного не видел. Дети тоже.
И вот это что-то высокотехнологичное, неведомое, эти ебаные провода сейчас вели Марусю к гибели.
– Ай, хорощий дэвачькя! – с гипертрофированным акцентом произнес бандит «Вася». – Давай, превращайся быстрее, нахуй. Я сейчас пойду поссу, а ты, дэвачькь, будь готова исполнить мое первое желание. Помнишь его?
«Да пошел ты нахуй! – подумала Маруся. – Только попробуй, сунь в меня свой гнусный писюн. Да я тебе его отгрызу, пикнуть не успеешь!»
И она бы послала его, но вспомнила, что он ждет покорности, что проявив смирение, она отвлечет внимание своего мучителя.
Маруся кивнула.
– Харощий дэвочькь, гагага! – загоготал зомби.
И действительно пошел ссать, стеснительно отвернулся.
Пластмассовая рука тем временем почти отломалась. Ключевое слово «почти». Какой-то ебаный кабель держал Марусину руку на корпусе. И что с этим делать? Сейчас эта тварь поссыт, а потом – придет?
Спасительная мысль сверкнула, как молния в наэлектризованном небе. Если подогнуть ноги, то можно попытаться нырнуть ими под цепь наручников. Но для этого надо лечь на спину…
Маруся легла. Теперь каким-то невероятным, фантастическим образом изъебнуться, изогнуться, попасть ногами в узкое кольцо.
Живая нога входила, а пластмассовая сопротивлялась, она гнулась только до какого-то предела. А дальше ни-ни! Маруся стала колотить подбородком как кувалдой по пластмассовому колену, вгоняя его, как сваю в узкое кольцо из плоти и металла.
Нет! Пластмассовая нога не пролезала. Все. Пиздец. Сейчас этот «Вася» доссыт, повернется, и что же он увидит?
«Не думай об этом! – одернула себя Маруся. – Все равно хуже, чем есть, уже не будет. Похуй! Пусть думает, что хочет!»
Ничего не выходило. Растеряла Маруся свои акробатические навыки.
– Арррррггггхххххх!!! – в этом крике была ярость, кипела мелкодисперсная слюна токсичного бешенства. – Хррррыыыыгггрррррггрррррххххх!!! Ааааааа!!!
И она вдруг поняла, поняла, что надо делать! Не было резона пролезать ногами в кольцо. Своего можно достичь грубее. И больнее.
Маруся не взвешивала и не выбирала. Времени у нее не оставалось и нескольких секунд. Максимально подтянув обе ноги коленями к подбородку, Маруся резко их распрямила. Так, чтобы пятки изо всех сил ударили по цепочке. Это был полнейший садизм, но иного выхода не было. И попытка имелась только одна.
Жаркая боль обожгла левое, живое, запястье, на котором сжался браслет. Наручники реагировали на попытки освобождения, затягиваясь сильнее. Браслет впился в запястье, стесав от удара кожу. Маруся боялась смотреть, но ей казалось, что кожа с ее левой ладони снялась как перчатка. Сталь браслета скользила по свежей крови.
А справа она ничего не чувствовала. Ни боли. Только хруст. Только треск. А рука…. Она уже не слушалась. Нервные импульсы, видимо, больше не преобразовывались в электрические разряды, не долетали до правой руки. Но чертова конечность все еще цеплялась за тело. Как в анекдоте – на хлеб мазать уже можно, но есть еще нельзя. Ни то, ни се, блядь!
«Вася» отвернулся от дерева, на которое ссал. Время вышло. Маруся ничего не успела.
На физиономии бандита появилось выражение крайней заинтересованности.
– А что это мы тут делаем?
Он побежал к Марусе. В три прыжка оказался рядом. Марусю чуть не вывернуло от его зловонного дыхания.
Маруся дернула левой рукой. А та неожиданно пошла влево свободно, беспрепятственно. С некоторым утяжелением. Типа как ядро на ноге у каторжника. Конечность, наконец, оторвалась.
Левую руку пожирал огонь жаркой боли. Но боль страшна только тогда, когда о ней думаешь – уж Марусе ли об этом не знать? Она подхватила правую руку, обхватила ее за запястье, и, вскочив на ноги, нанесла сильнейший удар по кисти бандита «Васи». Пистолет вылетел из ладони, полетел куда-то вверх и вправо. К густым кустам, в глубине которых чернела какая-то громоздкая непонятная хуйня.
Все происходящее теперь напоминало кровавый бейсбол. «Вася» как раннер мчался за мячом, который запулила своей битой бэттер Маруся. Только Марусе самой было тоже очень важно догнать этот мяч, успеть первой. А этого произойти никак не могло. «Вася» обгонял. Но зато он повернулся к Марусе спиной. И пластмассовая мать успела нанести два мощных удара по спине бандита. На первый он не обратил внимания, но от второго удара споткнулся, потерял дыхание.
Маруся прыгнула на него, повалила. В близком бою орудовать пластмассовой рукой было неудобно. Сейчас она даже мешала. Маруся поняла, что совершила ошибку.
Но было уже поздно. Враг схватил ее пластмассовую руку, дернул на себя, да так, что Маруся заорала от пронзительной боли. Теперь она была беспомощна. «Вася» завладел ее руками. Что у нее оставалось? Ноги. Маруся пинала его коленом по жопе. А бандиту-зомби было все равно. Похоже, он не чувствовал боли.
Зато принялся бить Марусю по лицу, вколачивать свой кулак.
«Ну, вот и все! – подумала Маруся. – Простите, дети, я сделала, что могла. Сейчас я умру. Но, может быть, это избавит меня от позорной участи стать зомби».
Утопающий хватается за соломинку. А Маруся пыталась поймать зубами запястье, которое двигалось как поршень, уродуя ее лицо, превращая его в кровавую маску. Маруся слышала хруст зубов, тяжелое дыхание своего врага – хых! Хых!
А еще она слышала звук какого-то движение, шуршание и треск веток. На них, на ее мучителя, что-то надвигалось сзади.
Что-то большое и густо-черное, как ночь. Как беспросветный пиздец.
А потом Маруся увидела, что это было.
Рояль. Этот невообразимо громоздкий музыкальный инструмент каким-то образом оказался в кустах, из которых сейчас выехал и уебал по спине бандита.
Тот упал на Марусю. И пластмассовая мать смогла, наконец, поймать зубами его щеку. А потом поняла, что он еще и отпустил ее руку. Но толку от этого не было. Потому что бандит всей своей тушей лежал на пластмассовой руке. Дергался, выл. Оторвался от Маруси. Зубы пластмассовой матери клацнули, сомкнувшись. Блин, она отгрызла зомбаку щеку!
А тот снова поднимался над Марусей – большой, страшный, оскаленный. Занес кулак, чтобы нанести Марусе удар, который ее добьет, который вышибет птичку-жизнь из клетки тела. Ну, давай!
Бух! Донесся удар. Но Маруся его не ощутила. Равно как и боли. Ударили не ее.
Это снова пришел в движение таинственный рояль и уебал урода в спину. «Вася» снова полетел на Марусю, блюя омерзительной желчью, как зловещий мертвец из одноименного фильма.
Маруся оттолкнула его ногами, бандит откатился прочь. А Маруся, наконец, смогла выплюнуть вражескую щеку и подхватить собственную отломанную руку. Смогла встать. Чем бы ни был этот рояль, хуже уже не будет.
Что это за лесная жуть? Откуда здесь рояли? Может, кто-то прикололся, подбросил эту невероятную хуйню в кусты? Но зачем?
– Привет, красавица! – раздался знакомый голос. – Ну, как? Пригодилась тебе моя удача?
Это был таксист дед Гасан, которого Маруся совсем недавно считала аферистом.
– Глазам не верю, – сказала Маруся.
– Я всегда делаю то, что обещал, – прищурился дед.
Маруся засмеялась, смех ее был похож на плач. Каждый смеховой спазм вымывал из нее частицы сознания и, наконец, вымыл все. Маруся нырнула в черноту вне измерений.
Продолжение следует...