Это был его день, его праздник, его Победа!
Я был еще пацаном, но помню это четко.
В начале мая, аккурат к Дню Победы мы старались приехать к родителям отца, Василию Гавриловичу и Марии Григорьевне. Дед был ветераном и не поздравить его с Днем Победы было бы большой несправедливостью.
Вечером, 8 мая, когда все засыпали, бабка садилась у печки надраивать форму деда. Сапоги начищала часа полтора, не меньше. Офицерский ремень, ордена и медали надраивались до нестерпимого блеска! О том, что форма была поглажена и говорить нечего...
Утром на столе стоял серебряный поднос, на котором в обязательном порядке были - гранчак, налитый до краев, черная икра в розеточке (советские времена, в/ч на берегу Каспийского моря - не такая уж и роскошь), порезанный черный хлеб и ломтики сала. Бабка, наряженная в самое свое лучшее платье, с раннего утра сидела у стола, карауля выход деда из спальни.
Завидев деда, она вскакивала, брала поднос в руки, подходила к нему, кланялась в пояс и говорила:
- С праздником тебя, отец. Спасибо что защитил.
Дед, с ухмылкой брал стакан, неторопливо выпивал, ставил на поднос, расцеловывал бабку и садился за стол.
Приняв поздравления от нас, он наряжался и шел на парад. Потом, фронтовики шли в офицерскую столовую отмечать этот великий праздник.
Случалось после этого деду приходить вдабадан, грязным, помятым и т.д. Ни одного кривого слова не было в этот день ему от бабки! Его раздевали, укладывали спать, а бабка еще полночи приводила форму в божий вид. Утром ему подносили чарку водки на опохмел. Бабка гладила его по голове: - Ну как ты, Вася?
354 дня в году они могли лаяться как кошка с собакой. Не раз и не два дед гонял бабку (да и нам иногда перепадало) всем чем под руку не попадалось, громогласно кроя нас многоэтажными матерными конструкциями. Бабка не оставалась в долгу.
Но один день в году был только его днем! Когда забывались и прощались все обиды, когда дед становился воплощением мужчины. Победителем!
Спасибо тебе, Василий Гаврилович. Светлая тебе память.