Этносоциологический взгляд на общество Шри-Ланки
С.В. Новоселов
Совокупность всех исторически сложившихся и психологически укоренившихся в этническом коллективном бессознательном – менталитет* - на Шри-Ланке неоднороден. Неоднородность эта обусловлена этническим разнообразием страны. При этом можно выделить две основные этнопсихологические действительности – сингальскую и тамильскую. Именно их мы и проанализируем в настоящей статье.
Этнокультурные особенности, за многие века глубоко укоренившиеся в психологическом складе упомянутых народов, согласно нашему видению, оказывают прямое влияние на политическую, социальную и экономическую жизнь Шри-Ланки. Поэтому важно научно понимать природу этих особенностей ланкийского социума.
Для начала схематично опишем некоторые особенности ланкийского устройства, а затем найдем их предпосылки в исторических традициях. Итак, ланкийское общество достаточно иерархично; важную роль играет семейственность и приобщение к коллективу и общине; страна небогата и довольно хаотично обустроена; людям присущ образ жизни с легким отношением к бытовым проблемам; сильный консерватизм; сильное государство, много консорций. В большей или меньшей степени такая краткая характеристика касается как сингалом и тамилов. Ответ на вопрос, почему ланкийское общество (в широком смысле этого слова) устроено именно так, лежит в биографии этносов, его составляющих. Соответственно, нужно заглянуть в этногенез, который в случае Шри-Ланки можно разделить на несколько этапов для каждой из двух основных этнических общностей.
Этническими автохтонами Шри-Ланки были веды. Эта основа может быть охарактеризована вполне общими для обществ тех времен вещами: коллективное сельское хозяйство и система родовых подразделений. На этот субстрат впоследствии накладывались другие этнокультурные пласты, которые в гораздо большей степени формировали культурный и социальный облик Шри-Ланки. Здесь отдельно рассмотрим сингалов и тамилов.
На сингалов влияние оказали североиндийские, или индоарийские, институты. На тамилов – южноиндийские, или дравидийские. Оба исторических пласта несли в себе систему каст и подкаст, подкрепленные институты коллективного труда и общинности. Настолько же важным оказалось влияние господствующих религий: буддизм у сингалов и индуизм у тамилов. Конечно, рассуждая этнологические можно упомянуть еще арабский, португальский, малайский компоненты, однако их роль в складывании этносоциальнопсихологического образа Шри-Ланки не так велика. Далее нужно рассказать о более тонких вещах, касающихся уже упомянутых исторических традиций.
Для начала отметим, что степень иерархической твердости у сингалов ниже, чем у тамилов. Да, в основе вневременности кастовой системы, пришедшей в оба народа из Индии, лежит (не считая архаической родоплеменной базы) индуистский принцип чатур-варна-ашрама-дхарма (коротко говоря, идеология духовного развития от низшего к
*Теория менталитета подробно изложена в труде «Этносы и мир»
высшему состоянию и деление людей в этом соответствии. Но у сингалов идея касты была смягчена буддизмом с его демократической этикой: буддизм был против кастовых различий (хотя как мы увидим ниже, и не сильно с ними боролся). Таким образом, в плане социальной структуры сингальское общество стало чем-то средним, не дотягивая до абсолютной кастовой строгости. Тамилы же вместе с индуизмом получили идею того, что для религиозного успеха нужны брахманы и дхармараджи, иначе говоря, индуистское государство с иерархией. Отсюда и идет традиция сильного государства, наблюдаемого и сегодня, а также в некоторой степени традиция авторитарности.
Что касается остальных укоренившихся религиозных идей, ставших прочными архетипами, бессознательно принятыми установками, то буддизм и индуизм имеют ряд сходств в учениях, влияние которых на национальные стандарты поведения - менталитет наблюдается в быту. Обе религии: провозглашают смирение и терпение благом (безропотное исполнение дхармы – в индуизме; страдание и подчинение вышестоящему – благо в буддизме); прославляют бедность и аскетизм в быту; заявляют о значимости перерождения (реинкарнации); устанавливают целью верующих освобождение от жизни и суеты бытия (достижение мокши в индуизме и становление арахантом в буддизме); признают карму; призывают к поиску просветления, провозглашают ненасилие; ценят помощь ближнему и благотворительность; превозносят гармонию с окружающим миром, особенно с природой, выделяют общины.
Опираясь на эти социальные доктрины долгие века как тамилы и сингалы выработали две довольно схожие этнопсихологические реальности. Если оставить в стороне факт того, что кастовость у сингалов мягче, чем у тамилов, а также эстетические выражения народного духа, отличающиеся во многом благодаря разности религий, то похожие свидетельства этих складов будут нам хорошо видны.
Во-первых, идеи смирения, терпения, аскетизма сделали нормой бедность и принятие бедности, даже безразличие к ней. Безразличие это было подкреплено и ядерными концепциями индуизма и буддизма о бренности и незначительности бытия, которые как бы и не призывают людей менять мир вокруг себя, менять облик цивилизации.
Во-вторых, поиск просветления в обои образах жизни означает медитацию, концентрацию внутри себя. Отсюда очень посредственное отношение к внешнему виду, что постоянно заметно в Азии и в частности в любом городе Шри-Ланки – градостроительная хаотичность и отсутствие кварталов с элегантными зданиями, каковые есть в Западной Европе (для западного человека внешняя эстетика значительно важнее, чем для азиата). Для буддиста самое главное – это душа, то, что внутри, для него важны сосредоточенность и созерцание. Более того, идея посредственности и мимолетности жизни не предполагает усиленного материального созидания. Поэтому ланкийские города смотрятся так «неряшливо», кажутся беспорядочными.
В-третьих, зато, для шри-ланкийца (тамила и сингала) важна природа и гармония. Названные религии заложили в национальные характеры неторопливую созерцательность.
В-четвертых, они же внушили важность взаимопомощи, гуманизма, ненасилия и общинного принципа. Коллективистская ментальность ланкийцев уходит корнями еще в архаические времена, но буддизм и индуизм сильно подкрепили эти институты. Отсюда спокойствие и, несмотря на бедность, доброжелательность и открытость местных жителей.
Что же касается кастовой системы, то несмотря на то, что в городах она уже не так влиятельна, всё же целые массы людей остаются подчиненными такому устройству. Иерархичность имеет место в общественной и экономической жизни страны. Твердыми установками культуры и смирением населения по этому поводу пользуются политические элиты. Имеет место современный «феодализм».
Итак, анализ ланкийского общества, учитывающий неоднородность последнего, показывает нам, тем не менее, что при этнической многомерности страны, Шри-Ланка успела обрести множество институтов, общих для большинства населения вообще. Многие из этих черт (составляющих в совокупности плоды принятия буддийской этики) общи для многих других стран Азии. Шри-Ланкийский менталитет (с определенной градацией для этнической единицы) представляет собой социально-психологическую конструкцию, стоящую на традициях буддийского или индуистского учения, общинности, иерархичности, бытовой легкости. Социологически Шри-Ланка придерживается многих традиций южноазиатской культуры.
1. К. Эррикер, Буддизм / пер. с англ. М. Бесковой. – М.: ФАЙР-ПРЕСС, 1998 – 304 с.: ил. – (Грандиозный мир).
2. М. С. Уланов, Этические нормы буддийской культуры
3. Дин Халверзон, Индуизм / Религии мира. Краткий путеводитель. Под ред. Дина Халверзона (Серия "Сумрачные пути"). - СПб., изд-во "Шандал", 2002. - 288 с. ISBN 5-94861-007-1
4. Anette Oelrich, Dalits of Sri Lanka: Caste-Blind does not mean casteless. Published by IDSN, Second edition, June 2008
5. В. И. Кочнев, Шри-Ланка. Этническая история и социально-экономические отношения до начала XX века
6. Е. Н. Успенская, Индийское кастовое общество: особенности формирования и состав. Вестник СПбГу. Сер. 13, 2010, вып. 3
7. E.M. Samantha Ekanayake, Chamini Kumari Guruge, Social Stratification, Modernization and Restructuring of Sri Lankan Society // International Journal of Arts and Commerce 2016
8. Т. А. Зимина, Н. Г. Краснодембская, Ведды (судьба автохтонного населения Шри Ланки к началу XXI века)