«Я отчетливо понимал, что нам крышка»⁠⁠

Как туристы отправились в Индию, столкнулись с мафией и чуть не угодили в сексуальное рабство

Путешественники порой склонны совершать безумнейшие поступки и попадать в угрожающие жизни передряги, и в этом австралиец Аарон Шэнкс переплюнул практически всех. Он выживал на необитаемом острове в Австралии, в одиночку боролся с морозами и льдами Исландии и пересекал море на парусной лодке, не имея в этом никакого опыта. Испытав самые острые ощущения и побывав почти во всех странах мира, безумец решил сделать серию подкастов Diaries of the Wild Ones («Дневники диких путешественников») о людях, которые постоянно находятся в поиске приключений и получают то, что хотят.

Заложники ситуаций

Чтобы дать проекту старт, я решил посвятить первый эпизод дневников своему собственному рассказу о том, как убегал от мафии в Индии и спасал свою возлюбленную от сексуального рабства. Я не очень люблю делиться этим со всеми подряд по двум причинам. Во-первых, история вызывает слишком много эмоций у слушателя, а во-вторых, чтобы рассказать ее должным образом со всеми деталями, требуется немало времени.

Итак, около десяти лет назад в конце моего полуторагодового путешествия с рюкзаком я оказался в Индонезии. К тому моменту у меня практически закончились деньги, и уже около четырех месяцев я жил на Бали со своей девушкой Келли. В это же время мой австралийский друг Тим, который родился в Африке, работал преподавателем в самой престижной школе в Гималаях. Там же он встретил любовь всей своей жизни, Нейшу, и женился на ней. Нейша была частично непалкой, частично австралийкой и частично индианкой, и напоминала настоящую индийскую принцессу.

Ребята предложили мне отправиться с ними в тур по Индии и, несмотря на то что у меня почти не осталось средств, я не смог отказаться от такого опыта. Так, мы с Келли приобрели билеты в Дели с вылетом через две недели и отправились в посольство страны в Куала-Лумпуре, чтобы получить визу. В ожидании документов мы начали пролистывать путеводители по Индии и прикидывать, чем можно заняться в предстоящей поездке, как вдруг наткнулись на ужасающую информацию.

Выяснилось, что на тот момент в Индии случился безумный всплеск изнасилований. Многих женщин, особенно туристок, похищали, накачивали наркотиками и продавали в рабство, совсем как в фильме «Заложница». Больше всего преступников привлекали девушки европейской внешности, видимо, за них предлагали выгодную цену (у Келли как раз были светлые волосы и кожа). Весь интернет был наводнен предупреждениями об этих случаях, ими кишели все новости, все статьи и все заголовки. Чтобы обезопасить себя, мы купили платок для Келли и револьвер. Конечно, я не планировал никого ранить или убивать, я лишь хотел предостеречь нас от проблем.

Наш самолет приземлялся в Дели, а затем нам каким-то образом было необходимо добраться до города Массури, где жил Тим и Нейша. Они предложили переночевать у их знакомого в Старом Дели и отправиться в Массури на поезде следующим днем. План показался нам просто идеальным, однако мы не учли один важный факт: наш прилет в Индию пришелся прямо на Рамадан и, даже несмотря на то, что в стране исповедуют в основном индуизм, мусульман там тоже предостаточно.

Во власти толпы

Человека, который должен был нам помочь, звали Саджа. Саджа предложил встретиться у ворот Turkman Gate в Старом Дели, что, как позже стало известно, было не очень хорошей идеей. Несмотря на то, что мы прилетели в страну достаточно поздно, стоило нам выйти из аэропорта, и я испытал самый мощный культурный шок в моей жизни. Старый Дели в отличие от Нового — это хаос и грязь. Мусор был повсюду. Люди были повсюду. Они шныряли из стороны в сторону и оборачивались на нас, будто мы дикари.

В разгар Рамадана возле ворот, назначенных местом встречи, собралась огромная толпа. Незнакомцы, обернутые в платки, толкали нас, светловолосых иностранцев, со всех сторон. На нас показывали пальцами, говорили грубости с полными отвращения лицами и трогали нашу одежду. Обезумевшая толпа была готова нас растоптать, но в какой-то момент к нам подошел полицейский. Он спросил, все ли с нами в порядке, а затем оградил нас от скопища людей, после чего к нему присоединились трое его коллег. Они окружили нас и не давали индусам до нас Это было чертовски страшно. Я много путешествовал по миру, но такого со мной не происходило, я еще никогда не был так далеко от своей зоны комфорта. Вдруг из ниоткуда появился Саджа. Он подбежал к нам, обнял и сказал, что слегка задержался, а также принес извинения за опоздание. Саджа попытался объяснить, что количество людей обусловлено религиозным праздником, но я не поверил ему. Не думаю, что в Старом Дели бывает по-другому.

Его жилье располагалось в нескольких улицах от ворот, и мы поспешили туда. Но толпа не успокаивалась: люди вокруг постоянно огрызались, трогали нас, цеплялись к одежде и, более того, шли за нами. Сотни агрессивных индийцев преследовали нас до самого дома Саджи, и ему пришлось просить соседей о помощи. Жители дома выстроили что-то вроде живого барьера, и только тогда мы смогли прорваться внутрь здания, а Саджа немедленно захлопнул за нами дверь.

Это было чертовски страшно. Я много путешествовал по миру, но такого со мной не происходило, я еще никогда не был так далеко от своей зоны комфорта. Вдруг из ниоткуда появился Саджа. Он подбежал к нам, обнял и сказал, что слегка задержался, а также принес извинения за опоздание. Саджа попытался объяснить, что количество людей обусловлено религиозным праздником, но я не поверил ему. Не думаю, что в Старом Дели бывает по-другому.

Его жилье располагалось в нескольких улицах от ворот, и мы поспешили туда. Но толпа не успокаивалась: люди вокруг постоянно огрызались, трогали нас, цеплялись к одежде и, более того, шли за нами. Сотни агрессивных индийцев преследовали нас до самого дома Саджи, и ему пришлось просить соседей о помощи. Жители дома выстроили что-то вроде живого барьера, и только тогда мы смогли прорваться внутрь здания, а Саджа немедленно захлопнул за нами дверь.

Казалось, что худшее позади, но спустя некоторое время он задал нам очень странный вопрос. «У меня есть одна знакомая, которая никогда в жизни не видела светлокожих людей. Я могу пригласить ее в дом, чтобы она посмотрела на вас, ребята? Только при условии, что вы не будете против», — произнес Саджа. Когда мы согласились, в комнату вошла женщина, с ног до головы покрытая черными одеяниями так, что из-под них едва можно было разглядеть глаза. Она была безумно дружелюбной, но ни слова не говорила по-английски, и наш новый друг взялся переводить ее речь.

Оказалось, что все, чего хотела эта дама, — чтобы Келли надела бурку. Несмотря на всю абсурдность ситуации, Келли согласилась. Тогда незнакомка сняла свою паранджу, а под ней оказалась еще одна! Она покрыла голову Келли темной тканью, и внезапно все мужчины, которые сидели в комнате, их было трое, начали восхищаться ее внешностью. Я не верил своим ушам. Ведь лично для меня чем меньше на Келли одежды, тем она привлекательнее. Но в индийской культуре все было совершенно наоборот.Более того, когда таинственная женщина начала собираться, чтобы уйти, я захотел по-дружески дотронуться до ее плеча, чтобы поблагодарить за визит. Но стоило мне поднести руку ближе чем на 15 сантиметров, как вдруг Саджа одернул меня и завопил: «Ты не смеешь трогать ее! Она же замужем и полностью принадлежит исключительно своему супругу!» Такова роль женщины в индийском обществе...

Когда все разошлись, мы еще долго не могли наговориться с Саджей об особенностях их культуры. Келли и я поделились переживаниями по поводу прочитанных новостей о похищенных женщинах, и он объяснил, что этим промышляет мафия. По его словам, обычно они ходят группами и выглядят как мужчины, у которых есть деньги: наглаженные костюмы, новая обувь и зализанные на затылок волосы. «Они занимаются секс-трафиком, но делают это не только со светловолосыми девушками. Они похищают всех: индийских женщин, арабок и европеек. Вам просто нужно быть аккуратнее и держаться мест с большим количеством людей», — пояснил Саджа. Вспоминая события следующего дня, я каждый раз удивляюсь тому, что между нами вообще состоялся такой диалог.

В добрый путь

Утром мы отправились на станцию, чтобы купить билет на поезд, и по пути к кассам, Саджа буквально расчищал для нас путь, отпихивая людей вокруг. А когда мы сели в тук-тук, я обнаружил, что у меня нет телефона — кто-то залез в мой карман и украл его. В общем, на улицах города снова творился полный хаос.

«Слушайте, ребята, билетов для белых людей на поезд у нас нет, — грубо произнес кассир на перроне. — Если хотите уехать отсюда, советую вам обратиться в будку напротив — через дорогу, где сидит туристический агент. Он продаст вам билеты в два раза дороже». Нашему возмущению не было предела, но мы не могли ничего сделать и отправились в крохотный барак напротив билетной кассы, а затем поспешили на поезд.

Однако на платформе нас ждали новые неприятности: купленные билеты оказались недействительными. И тут у Саджи сдали нервы. Он, пообещавший в безопасности доставить нас на поезде в Массури, не мог стерпеть такого унижения от своих же соотечественников. Саджа ворвался в будку с билетами и начал орать на агента, продавшего нам подделку, так громко, что с улицы в эту крошечную комнату, где с трудом помещались мы с Келли, зашло около 15 человек. Они толкали друг друга, визжали и трясли кулаками перед лицами, но не решались устроить потасовку.

Тогда Саджа решительно прекратил балаган, громко ударив телефоном об стол и завопив: «Если вы немедленно не успокоитесь и не вернете деньги, я позвоню главарю полиции на севере страны!» Он не врал. Дядя Нейши действительно был высокопоставленным полицейским и мог прислать на помощь своих людей. Но это не понадобилось. Торговец поверил Садже и сказал, что найдет для нас водителя за дополнительную плату, который отвезет нас к нужному месту. В эту же секунду в комнате появился таксист и назначил встречу у знакомых нам ворот Turkman Gate через час.

Сделка устроила всех, кроме Саджи. Весь этот час он вел себя очень странно. Наш приятель нервничал и метался из стороны в сторону, как будто что-то подозревал. А когда настало время встречаться с таксистом, Саджа подошел ко мне и сказал, что у него плохое предчувствие. «Пообещай мне кое-что, — потребовал Саджа. — Просто пообещай мне, что ты никогда не будешь оставлять Келли в этой машине одну. Никогда. Даже если вы выходите в туалет или делаете остановку, ты всегда должен выходить из машины после нее и заходить в нее первым. Ни при каких обстоятельствах не оставляй ее в машине».

Мы пришли к воротам и погрузились в автомобиль. Что ж, сейчас я с уверенностью могу заявить, что это было самой большой ошибкой в нашей жизни. Келли устроилась прямо за водительским креслом, а я сел с противоположной стороны, и всю дорогу таксист пялился на нее в зеркало заднего вида. Это начало меня раздражать, и я попытался заболтать индийца. Когда мы тормозили на светофорах, к машине подбегали бездомные дети и колотили по стеклу, выпрашивая еду. А я все продолжал тараторить. Затронув тему разницы в менталитетах, я рассказал ему историю про украденный на улице телефон, после чего этот парень, глядя мне в глаза, сказал самую ужасную фразу, которую я когда-либо слышал: «Индия — это дикая страна. Сперва у тебя крадут телефон, затем у тебя крадут девушку»

Умри или беги

У меня случился ступор. Я просто остолбенел и не знал, что сказать. Келли все это время тоже сильно нервничала, и мы оба с нетерпением ждали конца этой поездки. Вся дорога до города Дехрадун, где нам нужно было пересесть к другому водителю и добраться до Массури, должна была длиться примерно восемь часов. Каждый час пути водителю звонил Саджа, а он, в свою очередь, любезно передавал нам трубку, и мы сообщали, что все хорошо.

Первые пять часов все действительно было хорошо, но потом наш водитель внезапно начал звонить разным людям. Сперва я подумал, что в этом нет ничего странного, но потом его поведение изменилось. Он говорил по телефону больше получаса и вдруг, обратившись к нам, произнес: «Мы уже подъезжаем к станции, вы не против отдать мне оставшиеся деньги сейчас?» Я ответил, что мы договаривались заплатить, как только будем на месте, а сам в этот момент подумал: «Как мы могли добраться до станции в Дехрадуне за пять часов? Может, нам сказали неправильное время? Может, я что-то перепутал?». А крохобор тем временем настаивал. «Послушайте, на станции будет суматоха и балаган, поэтому вам лучше заплатить сейчас, мы уже близко», — не унимался он. И я отдал деньги.

Но мы были совсем не близко. Насколько мне известно, Дехрадун — крупный город с огромным количеством огней, магазинов и движения. Поселение же, в котором мы оказались, было крошечным и безлюдным. В этом городишке не было даже железнодорожной станции, но стоило мне об этом подумать, как мы выехали из него и оказались в глуши. Больше на горизонте не было никаких признаков цивилизации. Только высокие деревья и совершенно пустая дорога. Вдруг мой взгляд зацепился за поворот направо, и внезапно наш водитель свернул именно туда. На огромной скорости он начал гнать в самую гущину индийского леса, и пейзаж за окном слился в большое темное пятно. Затем гонщик резко ударил по тормозам. Я поднял голову и увидел стоящий перед нами белый Land Cruiser, в котором сидели шестеро мужчин. Разглядев их внешний вид, я отчетливо понял, что нам крышка.

Дальше все было словно в замедленной съемке. Водитель выскочил из машины, захлопнул дверь и направился к Келли. Рефлекторно я нажал кнопку блокировки двери в ту же секунду, когда он дотронулся до ручки, и сейчас я знаю, что эта чертова секунда спасла нам обоим жизни, но тогда… тогда мое сердце колотилось, и я думал, что мы уже не выкарабкаемся из этого леса. Увидев, что двери заблокированы, гангстеры из Land Cruiser ринулись к нашему автомобилю. Они с криками бегали вокруг него и орали что-то на хинди, а мы не понимали ни слова. Затем они принялись выбивать стекла, и — о чудо! — наш водитель их остановил. Он умолял бандитов не ломать его автомобиль, а после повернулся к нам и завопил, чтобы мы немедленно из нее вылезли.

В этот момент у Келли кончилось терпение. «Мы заплатили тебе деньги, чтобы ты довез нас до вокзала! Какого черта ты привез нас в лес? Почему мы должны выходить из машины здесь?» — закричала она. Но ее реплики лишь разозлили таксиста. «Ты думаешь, ты здесь самая умная, раз ты белая? Да я убью тебя, сука! Ты думаешь, что умнее всех?» — не унимался он.

Я не мог пошевелиться. Я как вкопанный смотрел на белый Land Cruiser и видел, что на нем нет даже номеров. Пазл в моей голове сложился. Я понял, что это была мафия. Та самая мафия, о которой говорил нам Саджа. Та самая мафия, что собирается накачать Келли наркотиками и продать ее в сексуальное рабство. Та самая мафия, что хладнокровно убьет меня и избавится от тела. Водитель просто продал нас им как вещь, как неодушевленный предмет.

— Слушай, я умоляю тебя, пожалуйста, не трогай нас. У меня на банковском счете лежат десять тысяч долларов! Прошу тебя! Если ты отвезешь нас к банкомату, я отдам тебе все деньги. Я прошу тебя, — внезапно взмолился я, сам не понимая, что на меня нашло.

— Десять тысяч долларов? — заинтересовано переспросил таксист.

— Да, да! Сколько денег ты хочешь? Я отдам тебе все десять тысяч долларов. Тебе хватит этого до конца жизни. Я прошу тебя, только не трогай нас!

Водитель успокоился и замолчал. Мафиози тоже притихли. Он попытался снова открыть двери, но я ответил, что разблокирую их, только если бандиты скроются из виду. Я перевел взгляд на Келли и увидел, что она парализована. Я чувствовал себя ужасно. В тот момент я был готов на все, чтобы защитить ее, но я не мог сделать ничего. Я был совершенно бессилен. Если бы они открыли дверь, нам пришел бы конец. Я не мог противостоять шести мужчинам и чувствовал себя ничтожеством. Единственное, что я мог сделать, — это заблокировать эти чертовы двери и оттянуть время.

Дорога в никуда

Не знаю — как, но я убедил водителя отвезти нас в банкомат. Я убедил его отогнать этих парней от машины и заставить их убраться. Когда Land Cruiser уехал, я разблокировал дверь и пустил его внутрь. Мы тронулись с места, и тут я вспомнил про револьвер, который купил в Куала-Лумпуре. Аккуратно достав оружие из рюкзака, я положил его между ног и твердо решил — как только мы остановимся, я выпущу в таксиста пулю. Со стороны может показаться, что в этом нет ничего плохого, ведь я пытался защитить себя и Келли. Но в реальности это худшая мысль, которую я когда-либо себе позволял. Я должен был забрать чью-то жизнь, жизнь живого существа, и это разъедало меня изнутри.

Внезапно мы въехали в неизвестный город, и водитель остановился у банкомата. «Пожалуйста, только не злись, но это не тот банкомат! Этот банк не принимает мою карту. Я умоляю, только не злись на нас. Я клянусь, что отдам тебе десять тысяч, только, пожалуйста, отвези нас к другому банкомату», — затараторил я. Таксист сжалился и повез нас дальше. Неожиданно его телефон зазвонил. Это была Нейша. Она потребовала, чтобы он передал нам трубку и начала расспрашивать о случившемся, но я не мог произнести ни слова. Водитель пристально смотрел на меня в зеркало заднего вида. Он прекрасно владел английским и мог понимать все, что я скажу.

Тогда я переключился на австралийский сленг и попытался объяснить корявым языком, что мы в опасности и что на нас напала мафия. Я говорил как пьяница, чтобы водитель не понял меня. Но Нейша все поняла. Она передала информацию своему дяде, а мы тем временем въехали в другой город и остановились у нового банкомата. Нам повезло: этот банкомат обслуживался тем же банком, что и предыдущий и я снова начал умолять таксиста отвезти нас в следующий город. К моему удивлению, он повелся и мы снова тронулись. Следующим городом был Дехрадун. Таксист остановил машину у крупного торгового центра с шестью банкоматами. «О, черт», — подумал я про себя, а затем признался водителю, что соврал. «Прости! Все это время деньги были у меня в рюкзаке, который лежит в багажнике. Я просто хотел спасти нам жизнь. Я отдам их тебе, как только мы доберемся до вокзала. Просто дай нам уехать. Прошу тебя, не злись», — закричал я.

Безусловно, у меня не было никаких десяти тысяч, я вообще еле сводил концы с концами, но, судя по всему, мысль о грядущем богатстве так затуманила рассудок алчного индийца, что он опять мне поверил. Этот парень верил мне на слово снова и снова, совсем как ребенок. Я наклонился к Келли и прошептал: «Как только мы остановимся, открывай машину и беги. Беги, что есть мочи и не оборачивайся. Не думай обо мне. Не думай о вещах. Просто беги и отыщи полицейских».

Железнодорожная станция уже виднелась на горизонте, и мы въехали на привокзальную стоянку. Стоило нам затормозить, как к машине внезапно подошел второй водитель — тот самый, что собирался встретить нас и везти в Массури. Он открыл дверь Келли и помог ей выйти. Наш же таксист обошел автомобиль и решил помочь выйти мне, рассчитывая на деньги. К тому моменту я совсем забыл, что положил между ног револьвер, и встал. А оружие упало на асфальт ровно между нами.

В такие моменты ты все понимаешь без слов. Никто из вас не должен ничего говорить. Он смотрел мне прямо в глаза, и в его взгляде читалось отчетливое: «Да, я убью тебя, сукин сын».

Я достал из кармана кошелек и лихорадочно начал трясти его перед его лицом. «Я солгал тебе! Прости! Посмотри, у меня есть всего 25 долларов и нет никаких десяти тысяч. Это все, что есть в моем кошельке. Возьми это, только не трогай нас, не трогай Келли», — тараторил я. Но вместо того, чтобы убивать меня, подлец изменился в лице и радостно заверещал: «О боже! Чаевые! Боже мой, спасибо! Это же чаевые! Спасибо тебе, мой друг».

Искупление

Он струсил. То ли при виде другого водителя, то ли из-за людного места, но он струсил и дал нам спокойно погрузиться в другую машину и уехать. Как только мы с Келли захлопнули двери, наши нервы сдали. Мы начали неистово рыдать. Мы рыдали так, словно только что родились и поняли ценность жизни. И это было правдой. До Гималаев оставалось всего несколько часов езды. Стоило нам добраться до наших друзей Тима и Нейши, как мы сразу свалились на кровать и проспали 16 часов. На следующий день с нами связалась родственница Нейши из полиции и сказала, что они вычислили водителя и поймали его. Она уточнила, что во время задержания они приехали в его дом и избили на глазах его семьи, чтобы унизить перед ними. Кроме того, они лишили его такси и избивали каждый последующий час в тюрьме. «Что вы хотите, чтобы мы с ним сделали?» — спросила она в заключение. Но у меня не было сил на месть, и я попросил их разобраться в этом без меня.

Впереди нас ждали три недели прекрасного путешествия по Индии, за которое мы успели посетить Тадж-Махал, осмотреть Новый Дели, являвшийся полной противоположностью Старому, и покататься на местном поезде, переполненном людьми. Но даже несмотря на идиллические пейзажи и отсутствие какой-либо угрозы, мы с Келли тряслись от страха каждый день. Я не мог сомкнуть глаз, когда мы снимали кровать в хостеле, и не мог ходить по улицам, не оборачиваясь по сторонам. А когда наша поездка подошла к концу, Нейша объявила, что с нами хочет встретиться один человек.

Этим человеком был тот самый водитель. При виде него Келли побелела и завизжала на всю улицу. Для нее этот человек был убийцей и дьяволом, который хотел продать ее в сексуальное рабство. Однако внезапно дьявол припал к нашим ногам и начал рыдать и молиться. Он подполз ко мне и попытался потрогать меня за стопу, но я в ужасе отскочил. «Ты не понимаешь, — сказала Нейша. — Это часть нашей культуры. Его семья собрала все деньги, чтобы ты простил его. Если ты сможешь сделать это, полиция его отпустит и вернет ему такси. Просто позволь ему дотронуться до твоей ноги».

Я разрешил ему прикоснуться к себе, но не взял его денег. Я не могу сказать, что полностью его простил, однако я понял, что он уже получил заслуженное наказание. Этот таксист не был мафией, не хотел убивать нас и не собирался насиловать Келли. Ему, как и многим жителям Индии, просто нужны были средства для существования, так что он просто выступил посредником в этом деле. Я сжалился над ним, потому знал, что с помощью такси он кормит свою семью и если он снова вытворит что-то подобное, дядя Нейши его убьет.

Я понимаю, что мой случай не характеризует Индию и, возможно, в каких-то частях этой страны живут по-настоящему добрые люди, которые никогда не позволят себе поставить под угрозу чью-то жизнь. Но после того, что с нами произошло, я не приезжал в Индию очень долго. Я смог вернуться в Гималаи только спустя десять лет, да и то только ради медитации. Но эта история навсегда изменила меня и дала мне понять, насколько ценна наша жизнь.