Я не легенда, я – баян
День был совершенно обычным. Не пятница, тринадцатое, не новолуние и не День Всех Святых.
Если б я знал, что случится, хотя бы носки без дырок надел. Но никто не предупредил.
По случаю двухдневной свободы от шефа, его секретарши и его привычки шарахать пресс-папье по столу я встал поздно. Час дня. Прекрасное время для пробуждения и ленивого шатания по дому.
А потом вернулась моя младшая сестра и съела своего хомяка.
Тот визжал, а она его ела. С таким аппетитом, будто это киви.
Мне стало плоховато.
- Келли, ты в порядке? – спросил я, стараясь не смотреть на её заляпанные кровью губы.
Бодрый хруст косточек на зубах был мне ответом.
Бешенство, помешательство или ПМС? Или всё разом?
- Келли...
Она покосилась на меня. Кажется, Мистер Твинкл был ей на один зуб.
Я пытался выглядеть спокойным, всё-таки мужчина в семье и так далее. Но мужчиной в семье мне больше нравилось быть, когда приходилось лезть в подвал, откуда раздаются странные звуки (крыса, застрявшая меж ящиков), менять лампочку или звонить в техподдержку.
- Келли, что за собака тебя укусила?!
- Джеймс Оуэн Трастон! Не смей так говорить о своей матери!
У меня внутри что-то оборвалось. Мама стояла в дверях. Аккуратная, как всегда, подтянутая. Вот только с зеленоватой кожей и рваной раной на плече. Скорее, раной вместо плеча.
Превратившись в лихорадочно соображающий, что к чему, соляной столб, я перевёл взгляд на Келли. Та как раз обернулась к маме, и я увидел, что её короткие волосы на затылке еле прикрывают место страшного укуса.
- Мам, как насчёт того, чтобы пообедать вместе? – спросила Келли.
Тогда я сделал самую умную, а может, самую глупую вещь в своей жизни. Я выпрыгнул через французское окно.
Звон, падение, дрожь в руках и мысль: «Это всё сон». Во сне я часто вынужден убегать по улице от существ или явлений. И, как правило, не слишком при этом одетый.
Я был в шортах и футболке – это приемлемо. Я был без обуви и в драных носках – это похуже.
На случай, если это всё было милой шуткой или мне показалось, или ещё что, я ещё немного покрутился возле дома. Потом Келли (уже позеленевшая и явно очень голодная) попыталась меня сцапать, и я рванул прочь.
Спортсменом я никогда не был. Но, с другой стороны, моя мать и младшая сестрёнка никогда не пытались меня сожрать, а потому стоило переквалифицироваться из улыбающегося корпоративного ничтожества в великого бегуна.
Я бежал и слушал гудки в трубке. Когда, наконец, оператор службы спасения ответил, я уже задыхался.
- Алло! Да! Помогите! Моя мать и сестра... я не знаю, что с ними, но они ранены и ведут себя неадекватно. Будто, ну... будто, мать их, зомби!
- Укажите ваше местонахождение, - ответил оператор.
Правый бок сказал мне: «Дружище, не знаю, как ты, а я – пас». Пришлось перейти на шаг.
- Я... я на пересечении улиц... О господи, тут ещё один такой же! – шёпотом заорал я и шарахнулся в сторону. Погрызенный джентльмен за зелёной изгородью меня не заметил.
- Мистер, укажите ваше местонахождение! – настойчиво повторил оператор. – Мы приедем немедленно и заберём вас.
- Эээ... зачем?
- Вам небезопасно оставаться там, где вы находитесь. Вас необходимо эвакуировать.
Я зажмурился и привалился к глухой стене с постером «Давайте беречь родную планету!».
День начался со сбрендившей Келли и продолжался оператором, который не хотел ей помочь, а хотел меня куда-то забрать.
- Мистер, ваше местонахождение!
- Планета Земля.
Я повесил трубку.
Ситуация требовала обдумывания. Первым делом стоило найти группу, во главе которой решительный мужик с квадратной челюстью. Найти – и держаться от неё подальше. В фильмах парни моего типа гибнут четвёртыми с конца. Самолюбию такой итог льстит даже меньше, чем работа мелким клерком с зарплатой, как у канарейки.
Так что я отсиживался в густых зарослях и смотрел.
Зомби (да какие они зомби?! Они внятно разговаривают, мыслят и не страдают той самой походкой!) заполонили весь наш район. Они передвигались на машинах. Они вели себя почти нормально, если не считать того, как они поступали с выловленными людьми.
На моих глазах фургон службы спасения, визжа покрышками, остановился возле заросшего плющом дома. Из дома к нему кинулось перепуганное семейство – и бравые спасатели затащили их в фургон, откуда через пять минут выпустили уже искусанными. Хорошо, что я тогда не сказал, где нахожусь.
Чем дольше я прятался, тем страшнее было выходить.
Болели ноги. Саднили царапины, полученные во время прыжка сквозь окно, и пара осколков стекла явно оставались со мной. А ещё хотелось есть. Не думал, что после всего увиденного мне когда-либо этого захочется, но желудок сводило от голода.
Нужно было во что бы то ни стало добраться до следующей улицы. Там находилась квартира, куда я водил девушек, если им хотелось быть туда приведёнными. Можно было отсидеться в ней, пока всё каким-то волшебным образом не уладится.
Мимо прошагал типичный главный герой фильма. С трёхдневной щетиной на лице, взглядом, как раскалённая кочерга, и винтовкой наизготовку.
Да, подумал я, задвигаясь глубже в кусты, именно от таких нужно держаться подальше. Сто процентов вероятности, что красиво сдохнешь. И даже если ты его возлюбленная, никто гарантий не даст.
Но Рэмбо своей пальбой расчистил мне путь, за что ему стоило сказать спасибо. Правда, в итоге его всё-таки укусили. Я не стал досматривать, чем закончится шоу, и рванул прочь на пределе своих возможностей.
Та квартира, к которой я пробирался короткими перебежками, скачками по крышам и прочими идиотизмами смертельно напуганного человека, встретила меня без радушия. У меня не было ключей. Оставалось только привалиться к надёжной и крепкой, чтоб её, двери – и смириться с судьбой.
Смирению я посвятил минут десять, после чего отчаянно захотел разбить голову о стену. И тут зазвонил телефон. «Дом» - радостно высветилось на экране.
Дом, милый дом.
- Да?
- Джейми, где ты? – проворковала Келли.
Такой милой она бывала только в исключительных случаях. «Джейми, я уронила твой ноутбук. Джей, пожааалуйста, поговори с мамой, она не понимает. Джей, разберись с Мясорубкой Майком, он сказал, что я дура». И Джейми вздыхал над тем, что когда-то было его ноутбуком, говорил с мамой и шёл выглядеть Давидом без пращи перед Голиафом... то есть, Мясорубкой Майком.
- А ты где?
- Я дома. А мама в гости ушла.
- О.
Словосочетание «дружеский обед» обрело самые неожиданные значения.
- Так где ты?
- Келли, солнышко. Давай я принесу тебе ведро хомяков – и ты ограничишься ими? Я так устал за это безумное сегодня.
- Где ты, хренов Ливингстон?!
Очередной плакат, призывающий любить свою планету, печально кивал мне уголком.
Открылась соседняя дверь на площадке. Я медленно поднял глаза.
Элизабет Аткинсон, девушка, которая обожала вызывать полицию на любой признак жизни в моей квартире. С приятно салатовым оттенком кожи.
Господи. Моя мать – зомби и хочет меня съесть. Моя сестра – зомби и хочет меня съесть. Моя соседка – зомби, и я знаю, чего от неё ожидать.
- Элли, ты всегда мне нравилась, - заискивающе проблеял я.
- Ты имел в виду, моя грудь? – осведомилась она.
Врать было бесполезно.
- Если честно, да. Но ты достойна её. Ты прекрасная девушка с прекрасной грудью. И ты не обязана меня есть. Даже обязана не есть.
- Да? Почему?
- Потому что Келли – первая в очереди на меня, - брякнул я.
- С кем это ты? – тут же вклинилась сестрёнка.
- С Элизабет, соседкой. Она вроде как... тоже.
- Сразу сказать не мог, где находишься?! Я еду!
Я всё-таки слегка побился головой о дверь.
- Элизабет. Ты ведь понимаешь, что я, как сестра Джеймса, имею больше прав на него.
- С каких это пор у нас упразднили закон «кто первый встал»?
- Вообще я первая его увидела. Ещё днём.
- Но упустила, не так ли?
Келли взорвалась. Именно после таких её всплесков эмоций я бывал размазан очередным Мясорубкой Майком.
- Слушай ты, моль бледная! Он – мой!!!
Я быстро подлил им чая и ретировался в угол комнаты. Телевизор отказывался выдавать что-либо, кроме надписи «Нет сигнала», а смотреть на разборки двух кровожадных монстров не хотелось, поэтому я стал перебирать брошюрки на письменном столе.
«Воробей обыкновенный, лягушка обыкновенная, жаба обыкновенная – все они сменили статус на редких!» - сокрушался один листок. «Доколе человек будет так вести себя со своим Домом?!» - вопрошал другой. «Друзья, в наших силах восстановить численность лесных куниц!» - оповещал третий и добавлял что-то о революционных методах и прыжке вперёд в науке.
Келли лупила Элизабет тостером, а та пыталась отпилить ей голову осколком тарелки.
Я с грохотом отодвинул стул.
- Так, девочки, уймитесь. Уймитесь, я сказал! Келли, сдай тостер. Элизабет, да, да, вытащи, пожалуйста, тарелку из горла Келли. Спасибо. Я предлагаю компромисс. Меня не ест никто, как вам?
Расхохотались обе. Келли чуть побулькивала, заливалась смехом и хлопала себя по коленям руками, на которых пальца три неестественно торчали в сторону. Элизабет хохотала в голос, некрасиво разевая порезанный рот.
- Ох, Джеймс, ну ты как скажешь!
- Хотя знаешь... – сказала Элизабет, когда отсмеялась. – Ты нам пригодишься.
- Я не хочу этого делать.
- Нужно, братик, нужно.
- Не буду.
- Будешь, - отрезала Элизабет. – Тебе ничего и делать-то не придётся. Просто беги по улице, ори и выгляди, как наложивший в штаны идиот. У тебя получится, я уверена.
Элли, Элли, какая же ты стерва.
- Стоп. Тебе не кажется, что он выглядит недостаточно привлекательно?
- Предлагаешь пустить его по улице раздетым? – воодушевилась Келли.
- Да нет же, кому он нужен. Лучше дать ему винтовку. Озабоченные выживанием люди больше заинтересуются.
- А может, с винтовкой – но голым?
- С винтовкой – но без патронов. А то мало ли что может случиться, правда, Джеймс?
Сжав бесполезную, но привлекательную для выживших винтовку, я подавил порыв разбить голову Элизабет прикладом.
Потом меня подтолкнули в спину, и я побежал. Хорошо хоть, кроссовки дали. Сняли с убитого второй раз зомби. Я не смог заставить себя надеть его носки, а потому оставил свои, дырявые и изгвазданные.
Если б я знал, что случится, хотя бы носки без дырок надел. Но никто не предупредил.
По случаю двухдневной свободы от шефа, его секретарши и его привычки шарахать пресс-папье по столу я встал поздно. Час дня. Прекрасное время для пробуждения и ленивого шатания по дому.
А потом вернулась моя младшая сестра и съела своего хомяка.
Тот визжал, а она его ела. С таким аппетитом, будто это киви.
Мне стало плоховато.
- Келли, ты в порядке? – спросил я, стараясь не смотреть на её заляпанные кровью губы.
Бодрый хруст косточек на зубах был мне ответом.
Бешенство, помешательство или ПМС? Или всё разом?
- Келли...
Она покосилась на меня. Кажется, Мистер Твинкл был ей на один зуб.
Я пытался выглядеть спокойным, всё-таки мужчина в семье и так далее. Но мужчиной в семье мне больше нравилось быть, когда приходилось лезть в подвал, откуда раздаются странные звуки (крыса, застрявшая меж ящиков), менять лампочку или звонить в техподдержку.
- Келли, что за собака тебя укусила?!
- Джеймс Оуэн Трастон! Не смей так говорить о своей матери!
У меня внутри что-то оборвалось. Мама стояла в дверях. Аккуратная, как всегда, подтянутая. Вот только с зеленоватой кожей и рваной раной на плече. Скорее, раной вместо плеча.
Превратившись в лихорадочно соображающий, что к чему, соляной столб, я перевёл взгляд на Келли. Та как раз обернулась к маме, и я увидел, что её короткие волосы на затылке еле прикрывают место страшного укуса.
- Мам, как насчёт того, чтобы пообедать вместе? – спросила Келли.
Тогда я сделал самую умную, а может, самую глупую вещь в своей жизни. Я выпрыгнул через французское окно.
Звон, падение, дрожь в руках и мысль: «Это всё сон». Во сне я часто вынужден убегать по улице от существ или явлений. И, как правило, не слишком при этом одетый.
Я был в шортах и футболке – это приемлемо. Я был без обуви и в драных носках – это похуже.
На случай, если это всё было милой шуткой или мне показалось, или ещё что, я ещё немного покрутился возле дома. Потом Келли (уже позеленевшая и явно очень голодная) попыталась меня сцапать, и я рванул прочь.
Спортсменом я никогда не был. Но, с другой стороны, моя мать и младшая сестрёнка никогда не пытались меня сожрать, а потому стоило переквалифицироваться из улыбающегося корпоративного ничтожества в великого бегуна.
Я бежал и слушал гудки в трубке. Когда, наконец, оператор службы спасения ответил, я уже задыхался.
- Алло! Да! Помогите! Моя мать и сестра... я не знаю, что с ними, но они ранены и ведут себя неадекватно. Будто, ну... будто, мать их, зомби!
- Укажите ваше местонахождение, - ответил оператор.
Правый бок сказал мне: «Дружище, не знаю, как ты, а я – пас». Пришлось перейти на шаг.
- Я... я на пересечении улиц... О господи, тут ещё один такой же! – шёпотом заорал я и шарахнулся в сторону. Погрызенный джентльмен за зелёной изгородью меня не заметил.
- Мистер, укажите ваше местонахождение! – настойчиво повторил оператор. – Мы приедем немедленно и заберём вас.
- Эээ... зачем?
- Вам небезопасно оставаться там, где вы находитесь. Вас необходимо эвакуировать.
Я зажмурился и привалился к глухой стене с постером «Давайте беречь родную планету!».
День начался со сбрендившей Келли и продолжался оператором, который не хотел ей помочь, а хотел меня куда-то забрать.
- Мистер, ваше местонахождение!
- Планета Земля.
Я повесил трубку.
Ситуация требовала обдумывания. Первым делом стоило найти группу, во главе которой решительный мужик с квадратной челюстью. Найти – и держаться от неё подальше. В фильмах парни моего типа гибнут четвёртыми с конца. Самолюбию такой итог льстит даже меньше, чем работа мелким клерком с зарплатой, как у канарейки.
Так что я отсиживался в густых зарослях и смотрел.
Зомби (да какие они зомби?! Они внятно разговаривают, мыслят и не страдают той самой походкой!) заполонили весь наш район. Они передвигались на машинах. Они вели себя почти нормально, если не считать того, как они поступали с выловленными людьми.
На моих глазах фургон службы спасения, визжа покрышками, остановился возле заросшего плющом дома. Из дома к нему кинулось перепуганное семейство – и бравые спасатели затащили их в фургон, откуда через пять минут выпустили уже искусанными. Хорошо, что я тогда не сказал, где нахожусь.
Чем дольше я прятался, тем страшнее было выходить.
Болели ноги. Саднили царапины, полученные во время прыжка сквозь окно, и пара осколков стекла явно оставались со мной. А ещё хотелось есть. Не думал, что после всего увиденного мне когда-либо этого захочется, но желудок сводило от голода.
Нужно было во что бы то ни стало добраться до следующей улицы. Там находилась квартира, куда я водил девушек, если им хотелось быть туда приведёнными. Можно было отсидеться в ней, пока всё каким-то волшебным образом не уладится.
Мимо прошагал типичный главный герой фильма. С трёхдневной щетиной на лице, взглядом, как раскалённая кочерга, и винтовкой наизготовку.
Да, подумал я, задвигаясь глубже в кусты, именно от таких нужно держаться подальше. Сто процентов вероятности, что красиво сдохнешь. И даже если ты его возлюбленная, никто гарантий не даст.
Но Рэмбо своей пальбой расчистил мне путь, за что ему стоило сказать спасибо. Правда, в итоге его всё-таки укусили. Я не стал досматривать, чем закончится шоу, и рванул прочь на пределе своих возможностей.
Та квартира, к которой я пробирался короткими перебежками, скачками по крышам и прочими идиотизмами смертельно напуганного человека, встретила меня без радушия. У меня не было ключей. Оставалось только привалиться к надёжной и крепкой, чтоб её, двери – и смириться с судьбой.
Смирению я посвятил минут десять, после чего отчаянно захотел разбить голову о стену. И тут зазвонил телефон. «Дом» - радостно высветилось на экране.
Дом, милый дом.
- Да?
- Джейми, где ты? – проворковала Келли.
Такой милой она бывала только в исключительных случаях. «Джейми, я уронила твой ноутбук. Джей, пожааалуйста, поговори с мамой, она не понимает. Джей, разберись с Мясорубкой Майком, он сказал, что я дура». И Джейми вздыхал над тем, что когда-то было его ноутбуком, говорил с мамой и шёл выглядеть Давидом без пращи перед Голиафом... то есть, Мясорубкой Майком.
- А ты где?
- Я дома. А мама в гости ушла.
- О.
Словосочетание «дружеский обед» обрело самые неожиданные значения.
- Так где ты?
- Келли, солнышко. Давай я принесу тебе ведро хомяков – и ты ограничишься ими? Я так устал за это безумное сегодня.
- Где ты, хренов Ливингстон?!
Очередной плакат, призывающий любить свою планету, печально кивал мне уголком.
Открылась соседняя дверь на площадке. Я медленно поднял глаза.
Элизабет Аткинсон, девушка, которая обожала вызывать полицию на любой признак жизни в моей квартире. С приятно салатовым оттенком кожи.
Господи. Моя мать – зомби и хочет меня съесть. Моя сестра – зомби и хочет меня съесть. Моя соседка – зомби, и я знаю, чего от неё ожидать.
- Элли, ты всегда мне нравилась, - заискивающе проблеял я.
- Ты имел в виду, моя грудь? – осведомилась она.
Врать было бесполезно.
- Если честно, да. Но ты достойна её. Ты прекрасная девушка с прекрасной грудью. И ты не обязана меня есть. Даже обязана не есть.
- Да? Почему?
- Потому что Келли – первая в очереди на меня, - брякнул я.
- С кем это ты? – тут же вклинилась сестрёнка.
- С Элизабет, соседкой. Она вроде как... тоже.
- Сразу сказать не мог, где находишься?! Я еду!
Я всё-таки слегка побился головой о дверь.
- Элизабет. Ты ведь понимаешь, что я, как сестра Джеймса, имею больше прав на него.
- С каких это пор у нас упразднили закон «кто первый встал»?
- Вообще я первая его увидела. Ещё днём.
- Но упустила, не так ли?
Келли взорвалась. Именно после таких её всплесков эмоций я бывал размазан очередным Мясорубкой Майком.
- Слушай ты, моль бледная! Он – мой!!!
Я быстро подлил им чая и ретировался в угол комнаты. Телевизор отказывался выдавать что-либо, кроме надписи «Нет сигнала», а смотреть на разборки двух кровожадных монстров не хотелось, поэтому я стал перебирать брошюрки на письменном столе.
«Воробей обыкновенный, лягушка обыкновенная, жаба обыкновенная – все они сменили статус на редких!» - сокрушался один листок. «Доколе человек будет так вести себя со своим Домом?!» - вопрошал другой. «Друзья, в наших силах восстановить численность лесных куниц!» - оповещал третий и добавлял что-то о революционных методах и прыжке вперёд в науке.
Келли лупила Элизабет тостером, а та пыталась отпилить ей голову осколком тарелки.
Я с грохотом отодвинул стул.
- Так, девочки, уймитесь. Уймитесь, я сказал! Келли, сдай тостер. Элизабет, да, да, вытащи, пожалуйста, тарелку из горла Келли. Спасибо. Я предлагаю компромисс. Меня не ест никто, как вам?
Расхохотались обе. Келли чуть побулькивала, заливалась смехом и хлопала себя по коленям руками, на которых пальца три неестественно торчали в сторону. Элизабет хохотала в голос, некрасиво разевая порезанный рот.
- Ох, Джеймс, ну ты как скажешь!
- Хотя знаешь... – сказала Элизабет, когда отсмеялась. – Ты нам пригодишься.
- Я не хочу этого делать.
- Нужно, братик, нужно.
- Не буду.
- Будешь, - отрезала Элизабет. – Тебе ничего и делать-то не придётся. Просто беги по улице, ори и выгляди, как наложивший в штаны идиот. У тебя получится, я уверена.
Элли, Элли, какая же ты стерва.
- Стоп. Тебе не кажется, что он выглядит недостаточно привлекательно?
- Предлагаешь пустить его по улице раздетым? – воодушевилась Келли.
- Да нет же, кому он нужен. Лучше дать ему винтовку. Озабоченные выживанием люди больше заинтересуются.
- А может, с винтовкой – но голым?
- С винтовкой – но без патронов. А то мало ли что может случиться, правда, Джеймс?
Сжав бесполезную, но привлекательную для выживших винтовку, я подавил порыв разбить голову Элизабет прикладом.
Потом меня подтолкнули в спину, и я побежал. Хорошо хоть, кроссовки дали. Сняли с убитого второй раз зомби. Я не смог заставить себя надеть его носки, а потому оставил свои, дырявые и изгвазданные.