У каждого есть какая-то сумасшедшинка и это нормально, я считаю.
У меня, как у человека эмоционального, она не одна, я прилично в этом смысле укомплектован. Есть какие-то вещи более принципиальные, менее значимые, но есть просто ступоры, границы за которые переступать нельзя. Переступать можно, но там буду ждать я, первый раз с предупреждением, второй раз с присущим мне красноречием не стесняясь никаких факов.
Думаю, большинство не любит, когда кто-то берёт их вещи. В этом мало приятного, даже если это родной человек, чисто из практических соображений. Потом ищешь, не можешь найти и это бесит.
Уже совсем другой коленкор, когда твои вещи берёт кто-то чужой. Достаточно для преамбулы, ближе к телу...
Я не ровно дышу к одежде, к своей, и не в восторге, когда её кто-то трогает, не говоря уже об облачении чужих телес в неё. До этого слава богу не дошло, а то третья мировая случилась бы откуда вовсе не ждали.
Как-то на заре моего пребывания в этом доме, мою одежду выселили из стиралки и достаточно небрежно свалив в таз, размером с детское ведёрко, положили на пол. Методом дедукции, допросов с пристрастием и лампой в глаза, я узнал, чьих рук кощунство. Я сделал предупредительный выстрел глазами, но меня похоже не поняли.
Сегодня я погрузил свои пожитки в стиральную машину и отбыл к себе в палаты на третий этаж. Оттуда не слышно сигнала при закрытой двери. Одежду от души помотыляло в стиралке и она ждала моего прихода. Но, не тут то было. Всего то нужно было постучать в мою дверь, даже ничего не говоря, и я спустился бы и забрал постирушки. Ан нет.
Спускаясь вниз, я обнаружил свои вещи снова в мини-тазике из которого, видимо, при интенсивной разгрузке машины выпала львиная доля на пол. Наше терпение не безгранично и всё население нашего теремка, даже те, кто не хотел, стали свидетелями сольного концерта в моём исполнении. Частушки петь не стал, сразу перешёл к основной теме, чётким, хорошо поставленным баритоном.
В доме сейчас такая тишина, что слышно как в соседнем доме бабушка чавкает. И главное, если до этого момента с некоторыми жителями теремка был языковой барьер, он волшебным образом исчез. Все поняли всё дословно, я бы сказал добуквенно.
