Цифровой рассвет⁠⁠

Глава тринадцатая. Кот в цилиндре, картофельный заговор и цифровой бунт с привкусом провала

Метрополис к полуночи превратился в неоновую кашу: голографические коты на билбордах «Фри-Фри Корп» продолжали хрустеть картофельными палочками, а их синтетические глаза следили за каждым прохожим, словно камеры в антиутопическом сериале. Город пах жареной картошкой и отчаянием — идеальная смесь для революции или, на худой конец, для вирусного мема. В заброшенном складе, где пахло ржавчиной, свободой и лёгким намёком на кошачью мяту, Вася, Нюра и Кэш готовились к своему цифровому крестовому походу. Мурка, в своём новеньком цилиндре с анархистским значком, выглядела так, будто собиралась не просто плюнуть на логотип «Фри-Фри», а лично отправить их корпоративную империю в цифровую бездну.

— Камера готова, — объявил Кэш, поправляя штатив, который, судя по его виду, пережил не одну подпольную съёмку. — Мурка, звезда наша, ты знаешь свою роль? Плюёшь пюре на их логотип, скидываешь шляпу, уходишь в закат. Классика.

Мурка посмотрела на Кэша с таким презрением, что даже Вася почувствовал себя слегка виноватым за человечество. Кошка явно считала, что её талант достоин как минимум Каннского фестиваля, а не этого андерграундного цирка с картошкой. Нюра, поправляя цилиндр на голове Мурки, шептала ей что-то вроде: «Ты — икона бунта, детка. Размажь их, как мышь под лапой».

— Если мы облажаемся, — пробормотал Вася, жуя новую зубочистку (предыдущую он случайно проглотил, когда Мурка случайно уронила цилиндр ему на ногу), — нас не просто засунут в NFT-тюрьму. Они заставят нас сниматься в их рекламе. Представляете? Я, в костюме картофельного кота, ору: «Хрусти, пока свободен!» под их корпоративный джингл.

— Не каркай, — огрызнулась Нюра. — У нас есть Мурка, цилиндр и твой сарказм. Это уже половина победы. Кэш, ты закончил с кодом? Или мне самой взламывать их билборды с помощью лома и кошачьей харизмы?

Кэш, чьи пальцы порхали по клавиатуре, как у пианиста под амфетамином, хмыкнул.

— Код готов. Через десять минут каждый билборд в радиусе трёх километров покажет нашу Мурку, плюющую пюре на их логотип. Я даже добавил фильтр, чтобы пюре выглядело как радиоактивная слизь. Для драмы. Но есть одна проблемка — он сделал паузу, явно наслаждаясь моментом. — Их алгоритмы могут засечь взлом за пару минут. У нас будет ровно 120 секунд, прежде чем их кибер-коты начнут контратаку.

— Кибер-коты? — переспросил Вася, прищурившись. — Ты серьёзно? Это что, теперь у «Фри-Фри» есть армия цифровых котов с лазерными глазами?

— Не совсем, — Кэш пожал плечами. — Но их система безопасности — как мой старый роутер: медленная, но если разозлится, отключит всё, включая твой смысл жизни. Так что, если мы хотим, чтобы мем разлетелся, надо загрузить его в старые чаты до того, как они нас вычислят.

Нюра хлопнула в ладоши, словно дирижировала революцией.

— Тогда поехали! Мурка, камера, мотор! Плюй, как будто от этого зависит судьба всех котов Метрополиса!

Съёмка началась. Мурка, с царственным видом, сидела перед зелёным экраном, который Кэш обещал превратить в горящий логотип «Фри-Фри». Нюра подбросила кошке кусок картошки (для пущей аутентичности), и Мурка, вместо того чтобы плюнуть пюре, просто смахнула его лапой с таким видом, будто это была не картошка, а личное оскорбление. Кэш, сидя за ноутбуком, бормотал: «Гениально, это даже лучше, чем пюре. Это критика капитализма в чистом виде».

Через двадцать минут ролик был готов: Мурка в цилиндре смахивает картошку, скидывает шляпу и уходит в закат под панк-роковую версию «Калинка-малинка», которую Кэш нашел в каком-то подпольном архиве. Подпись гласила: «Свобода не хрустит. Она мяукает.» Вася, глядя на финальный монтаж, почти прослезился от гордости, но быстро спрятал эмоции за саркастичным:

— Ну, если это не взорвёт сеть, я начну продавать кошачьи NFT сам.

Кэш запустил код, и через несколько секунд билборды Метрополиса начали мигать. Голографические коты «Фри-Фри» исчезли, а на их месте появилась Мурка, смахивающая картошку с презрением, достойным Шекспира. Город замер. Прохожие останавливались, снимая видео на свои нейроимпланты и пересылая их в чаты. В старых текстовых группах, которые избежали корпоративной цензуры, начался хаос: мемы, гифки, смайлики с котами в шляпах. На минуту показалось, что план сработал.

Но, как это обычно бывает с революциями, всё пошло не совсем по плану. Через 119 секунд после взлома билборды мигнули снова, и вместо Мурки на них появился Боб. В костюме картофельного кота. С огромной голографической картофелиной в лапах и надписью: «Хрусти, бунтарь! Даже Мурка любит наши палочки!» «Фри-Фри» не просто перехватили их сигнал — они превратили их мем в свою рекламу. Где-то в корпоративных недрах их алгоритмы, видимо, хохотали, жуя чипсы.

— Они нас уделали, — простонал Кэш, глядя на экран, где Боб в костюме кота неловко танцевал под ремикс их панк-рока. — Они взяли наш бунт и сделали из него джингл!

Нюра, сжав кулаки, посмотрела на Мурку, которая, не обращая внимания на провал, облизывала цилиндр.

— Это ещё не конец, — прошипела она. — Они думают, что могут украсть наш хаос? Мы сделаем новый мем. Мурка в кожаной куртке, сжигающая их картошку лазером из глаз. Кэш, ты можешь это запрограммировать?

— Могу, — ответил Кэш, но его голос дрожал от смеси усталости и восхищения. — Но нам нужен новый план. Они знают, что мы в игре. И, судя по всему, у них есть Боб.

Вася, глядя на билборд с танцующим Бобом, сплюнул зубочистку.

— Боб, ты предатель, — пробормотал он, хотя знал, что Боб, скорее всего, просто не успел отказаться от костюма. — Ладно, команда. Мы уходим в подполье. Нюра, зови своего портного. Кэш, готовь лазеры. Мурка — он посмотрел на кошку, которая уже спала, обнимая цилиндр. — Мурка, ты просто продолжай быть иконой.

Метрополис гудел, но теперь в этом гуле чувствовалась новая нота — лёгкий привкус мятежа, смешанный с ароматом жареной картошки. «Фри-Фри» думали, что выиграли, но кот в шляпе ещё не сказал своего последнего «мяу».

Правила сообщества