Свой среди чужих - 8⁠⁠

Предыдущие посты:

http://pikabu.ru/story/svoy_sredi_chuzhikh__7_4472324

http://pikabu.ru/story/svoy_sredi_chuzhikh__6_4452172

В 1997 году я, выпустившись из школы, устроился в городской «зеленхоз», дабы на первом курсе ВУЗа иметь собственные деньги. Работа, ясное дело, неквалифицированная, а поэтому не стоит удивляться составу бригады, в которую я попал. Со мной в бригаде были: Толик – бомжеватый алкоголик (варил изумительно вкусные супы из рыбных консервов), Лёха – меланхоличный украинский мальчик из приличной семьи, Миша – киргиз («-Миша, тебя ведь не Михаил зовут. Скажи как тебя зовут по настоящему. – Не скажу. – Миша, да ладно, чего ты? – Смеяться будете. – Не будем, говори давай. – Мухтар меня зовут, лаять и лапу давать не буду!»), Сулаймон – таджик-водитель (всю жизнь водил отары по горам, в России купил права и устроился водителем ЗИЛа ММЗ. Мы с ним однажды на ходу привели в действие подъёмник и уронили из кузова в центре города четыре кислородных баллона. Я первый и последний раз видел белого как простыня таджика), Мухаммад (не уверен, что правильно запомнил имя) – таджик, преподаватель русского языка, и чеченец, имени которого я не помню (от него не осталось в памяти практически ничего, кроме того, что он постоянно, даже в июле, ходил в чёрном пальто. Это, впрочем, может объясняться просто отсутствием иной одежды). Таджики и чеченец – беженцы. Объясняли, что дома творится такой беспредел, что пулю можно схлопотать просто во время сна.

Когда мы рассаживались под ближайшим балконом, чтобы перекусить и отдохнуть в обеденное время, Мухаммад доставал из кармана томик Омара Хайяма, с которым не расставался никогда и читал нам рубаи. Читал он негромко, ритмично, вдохновенно. Иногда, под настроение, видя наш интерес, перемежал чтение комментариями, раскрывая нюансы и смысловые оттенки. Иногда давал несколько авторских переводов одного и того же четверостишья. Со стороны, наверное, довольно забавно смотрелась группа персонажей в спецодежде (с набором инструментов, не подразумевающим глубокий внутренний мир «операторов лопат и грабель»), с трепетом внимающих древней персидской поэзии или с жаром обсуждающих какую-то лихо закрученную метафору (вспомните анекдот про студентов-лингвистов, подрабатывающих грузчиками). По крайней мере, три-четыре раза мне доводилось наблюдать замечательную реакцию идущих мимо людей.

Алгоритм был примерно одинаков:

1) Ленивый взгляд: «А, работяги»;

2) Пренебрежительный взгляд: «Спорят о чём-то, наверное, кому за пивом бежать»;

3) Недоумённо хмурый взгляд и явное шевеление ушами, в попытке настроить поточнее: «Не матерятся, спорят о поэзии»;

4) Остановившийся взгляд, тело в ступоре, глазки в кучу, ушки сворачиваются: «Эти немытые тела в спецодежде сидят и обсуждают персидскую поэзию XI века», - системная ошибка, мозг отправлен на перезагрузку.

С тех пор я полюбил творчество Хайяма, с удовольствием читаю рубаи, а для повышения собственного ЧСВ нет-нет да и вверну какое-нибудь четверостишие в разговоре, изредка даже попадая ко времени и к месту.

Вспомнил я о тех днях недавно, когда мне подарили достаточно неплохое издание «Рубаи» Омара Хайяма. Ну как подарили. Отдали, сопроводив это комментарием: «Мне тут книжку подарили. Я посмотрел, а там на каждой странице баба голая нарисована. Как я её домой понесу, когда там жена и дети?» Досталась мне книжка, короче, по принципу: «Держи, убоже, что нам не гоже». Расстроен я не был ни разу. Хайям мне нравится, а к тому, что иллюстраторы практически каждое издание «Рубаи» сопровождают как минимум силуэтами женщин и кувшинов, я уже привык. Что тут поделаешь, если у великого перса было два источника вдохновения, причём было хорошо, если первый источник был разлит по чашам вторым. Довольный наскоро просмотренным подарком, я от души поблагодарил дарителя, упомянув, что подарок выгодно отличается от уже имеющихся у меня изданий наличием нескольких авторских переводов одних и тех же четверостиший.

Даритель заволновался. Уточнив, действительно ли я знаком с творчеством Хайяма (в доказательство пришлось даже прочесть пару запавших в память рубаи), предложил присесть и поговорить о правильном понимании этого великого стихотворца.

За чаем с булочками мне было поведано следующее:

1) Омар Хайям никакой не перс. Он таджик, а персом его обзывают, чтобы лишний раз унизить маленький, но гордый таджикский народ (я бы посмеялся, но я ещё не отошёл от любования спором, в котором таджик и узбек выясняли к какой национальности принадлежал Ибн Сина, более известный как Авиценна; спор закончился дракой, я серьёзно);

2) Омар Хайям никогда не писал о женщинах и вине. Во всём виноваты озабоченные пьяные кяфиры-переводчики. Женщины в рубаях Хайяма – это райские гурии, обещанные правоверному, а такая «тьфу» пакость как вино, вообще ни разу в стихах не упоминалась. «Вином» поганые переводчики обозвали «влагу благости познания» (корявое словосочетание, которым я попытался передать смысл объясняемого мне термина).

3) Сам Хайям был глубокоуважаемым старцем (ага, блин, родился сразу с бородой), которого никто никогда не обижал, и более того, даже помогли отправиться в хадж.

В общем «было бы смешно, если бы не было так страшно». Очередная зарубка, очередной пунктик: историю переписывают не только наши «протососеди», выкопавшие Чёрное море и насыпавшие Гималаи. Этим занимаются абсолютно все. И далеко не всегда это переписывание бывает безобидным. Я уже с большим удовольствием выслушивал сказки о первых в мире механических часах, придуманных арабами (сначала водяные, потом механические) и, разумеется, о придуманной арабами десятичной системе (типа цифры то – арабские).

Пользуясь добрым настроением собеседника, расположенного к «поболтать» и зацепившись за «сидящую дома жену» поинтересовался: какого это - жить на две семьи. Ответ получил развёрнутый, со сравнениями и иллюстрациями. Постараюсь коротко пересказать особенно запомнившиеся моменты:

1) Таджикская жена всегда готова накормить: «Вот смотри, звоню таджичке, говорю, что буду через двадцать минут, она говорит, что ждёт, собирает на стол. Звоню русской жене, говорю, что еду. Она предлагает купить что-нибудь по дороге». Справедливости ради стоит заметить, что звонки совершались при мне (в разные дни, разумеется). Так и было.

2) «Таджичке я завёз мешок муки и половину барана, свозил раз на овощной, и месяц она меня кормит. Русскую спрашиваю чего ей купить для хозяйства, она меня в магазин полуфабрикатов отправляет. А я их еду есть не могу. Не знаю, что там за мясо, мне только халяль можно».

3) В постели таджичка всегда готова, а русская ещё ломаться будет. Хочет, чтобы её поуговаривали. До конца ещё не отучил от этой дурной привычки. Иногда, если совсем надоест, приходится по голове стукнуть, тогда понимает, что муж и его желания в семье превыше всего.

4) Таджичка – чистоплотная сама по себе и, если не занята готовкой и детьми, то постоянно убирает или что-то шьёт, а у русской порядок начал в доме появляться только когда дочки подросли и, насмотревшись на порядки в доме таджички, начали прибираться дома.

«Слушай, - спрашиваю – а как они друг к другу относятся? А дети?» «А что дети? – отвечает – дети привыкли и знают, что папа у них один, а мамы две. И нормально у них всё. А жён стараюсь вместе не сводить, они бабы хитрые и у меня за спиной сговорятся, как вместе на мне ездить».

«Русская тёща как относится?» «Нормально относится, первое время вздыхала, а сейчас привыкла. Уважает меня, со всеми внуками играет».

«Детей хвалить и играть с ними можно только пока они маленькие. Потом хвалить, только когда действительно заслужили: за хорошую учёбу, например. Если среди своих детей развить конкуренцию, то отцу это только на пользу. Если дети наперебой стараются услужить, завоевать твою похвалу, то и учиться будут лучше, и помощник всегда под рукой, и в старости будут нормально обеспечивать, так, чтобы перед остальными братьями и сёстрами не стыдно было».

«В общем, ты не сомневайся. Давай ислам прими, и мы тебе сразу пару нормальных жён из Таджикистана привезём. Или Дагестана, сам выберешь. Там женщины нормальные. А с русскими тебе ловить нечего. Ваши бабы с колыбели разбалованы. Ведут себя неприлично и болеют всякими неприличными болезнями через одну. Разврат один, зачем тебе такая женщина?»

Принять ислам уговаривают частенько. Сказки красивые рассказывают. В пример приводят русских в исламе. Такие тут тоже трутся, но о них расскажу в следующий раз.