Свет (часть 2)⁠⁠

часть 1

Чёрт! Все никак не могу привыкнуть, что в моих у-снах нет лиц. Только переливающиеся глаза хорошо видны. И стоит попытаться рассмотреть лицо, как оно начинает растекаться, оплывает, странным образом скрывая черты. И вот уже нет человека, только его глаза парят перед тобою. Поэтому приходится всегда смотреть чуть в сторону, периферийным зрением выхватывая лишь общий контур. Странная особенность. Ванька рассказывал, что с этим у него полный порядок... Был.

— Говори...

— Надо встретиться в реале. Ини пропал.

— Зря он первым пошёл.

— Где тебя найти?

Глаза на мгновение гаснут, затем снова обретают объём.

— Магазин "Кругозор" знаешь?

— Ага...

— Завтра в три, в секции винила...

Хотел спросить, как её узнаю, но взгляд уже потух. Деревья начинают рушиться, падая одно за другим, и я резким движением выбрасываю себя из у-сна...

Мы так же сидели на лавочке. По ощущениям, отключка продлилась не больше десяти минут. И кажется, старик за это время даже не пошевелился, видимо напряжённо ожидая кого-то... Или чего-то. Я встал и зашагал к себе — программа минимум неожиданно оказалась выполненной, а Баби была именно тем человеком, который сейчас мне нужен до зарезу. Этой ночью можно спокойно поспать, не заморачиваясь с погружениями...

В "Кругозоре" я бродил вдоль стеллажей среди разноцветья обложек "пластов". Разнообразие впечатляло. В последний раз я сюда заглядывал лет так десять назад, когда устаревшие виниловые диски, казалось бы, полностью вытеснялись модерновыми "си-ди". И вот очередной поворот — за прошедшее время вначале си-дишки потеснил Интернет с его торрентами, а затем вторую жизнь обрёл винил. Непривычно огромные диски... Даже сказал бы, что гигантские.

Я стоял перед стеллажом с блюзом, когда знакомо прохладное прикосновение прервало созерцательный процесс красивых обложек. Оглянулся и упёрся взглядом в голубые глаза девушки. Она смотрела на меня, едва улыбаясь краешками губ. Красива? Не знаю, я опять видел только очаровательный взгляд, а лицо расплывалось, теряясь на периферии глаз.

— Привет, Аза.

Голос приятный, чуть приглушённый и лишь слегка шероховатый.

— Привет, Баби.

Мы постояли некоторое время рассматривая друг друга. Точнее, я рассматривал только эти чудные глаза.

— Может угостишь девушку кофе? — всё так же улыбаясь, спросила Баби.

— Конечно. Я, кстати, Гоша.

И предупреждая набившую оскомину присказку:

— К калошам не имею никакого отношения. Ни близкого, ни далёкого.

Девушка прыснула в ладошку.

— Смешно... Я Соня.

И было я открыл рот, чтобы сострить, как меня прервали:

— Сплю только по ночам... И одна... Пока...

А она, оказывается, не промах и в реале...

Сидели в кафешке, болтали, и я, честно говоря, даже забыл зачем вытянул её на эту встречу...

— Тебя как занесло в у-сны? — Наконец-то решил перейти к животрепещущей теме.

— Попала в аварию и с сотрясом пролежала в коме две недели. Ну, там и научилась кое-чему. Потом более углублённо почитала книжки, до чего-то сама дошла. Как-то так. А ты?

— Меня Ини завлёк. А его Мерлин.

— Ого! Сам Мерлин.

Я с удивлением посмотрел на Соню.

— И ты его знаешь?

— Конечно. Кто ж из "немо" его не знает?

— Например, я. Только слышал от Ваньки. Но не встречал ни разу.

— Я была в у-снах с Мерлином несколько раз. Интересная личность. Но слишком любит опасность.

— Опасность?

— Да. Его тянет туда словно пчелу на нектар. Впрочем, может и наоборот, это он притягивает опасности.

— А ты что знаешь о у-снах? Чтобы вытащить Ваньку, мне надо разобраться, что это такое и как его едят. Мы всегда считали, что это вроде кино: пришёл, посмотрел и домой ушёл вне зависимости что смотрел — детектив или ужас.

Соня покачала головой:

— А разве так в жизни бывает? В смысле — не отвечать за свои решения?

Я задумался, осмысливая её слова. Как-то до этого в жизни не приходилось сталкиваться с ситуациями, когда на мои действия шла жёсткая ответка. Может, пожил ещё маловато? Чёрт! Оказывается всё случается когда-то в первый раз. И совсем неприятное тоже.

— Ну что могу сказать — это точно не кино. Я, конечно, ещё тот специалист. Так по верхушкам нахваталась. — Соня задумчиво помешала ложечкой пенку остывающего латте в чашке.

— И что там в верхушках?

— Ты знаешь, почему нас зовут "немо"?

— Потому что ТАМ мы никто?

— Ха! Впервые слышу такое толкование. А я всегда думала — плаваем по снам, как та рыбка в океане.

— В каком океане?

— Информационном. Ну, или в океане идей, если тебе это будет понятнее.

— Ничего не понятнее. Можешь как-то объяснить на пальцах?

Пальцы у неё, к слову, были идеальные, словно выточены из мрамора самим  Агесандром Антиохийским — тонкие, ровные, с аккуратным маникюром. На безымянном пальце левой руки странное колечко с маленьким алеющим камнем.

— Смотри. Материальный мир, — Соня обвела рукой окружающее, — это лишь часть настоящей реальности. И не самая её большая часть. Ещё есть информационный мир. Точнее, не ещё, а в...

Девушка задумалась, подбирая слова. Или пытаясь облечь их в понятные, для такого тупицы как я, формы.

— Не намного понятнее, но продолжай. — Я облокотился на кулак и смотрел на девушку, увлечённо пересказывающую теорию у-снов. И неожиданно понял, что она очень красива. Приятное лицо, мягкие, вьющиеся до плеч светлые волосы. И даже её нахмуренные бровки, умиляли.

— В общем, это два существующих друг в друге мира... И при этом они каким-то образом всё-таки разделены. А мы, те кто есть "немо", как рыбки материального мира, живя в одном, можем в другом осознанно плавать. Я, если честно, и сама плохо знаю теорию. Голимая практика.

— То есть, когда мы спим, мы погружены в океан идей?

— Конечно. Материальности там нет ни на грош, но ты же не будешь отрицать, что мир у-снов реально существует? Когда ты в нём, тяжело не верить в реальность существования окружающего.

— Пока с тобой соглашусь.

— Ну так вот. Большинство людей настолько захвачены материальным миром, что не могут подняться выше... Ну, или проникнуть в мир идей. И ползают всю жизнь по дну этого огромного океана, как какие-то морские слизни.

— А почему они не могут, как мы? Мы что, особенные?

— Обычные. Просто где-то более целеустремленные, более продвинутые, способные к самоанализу, самосозерцанию. Тебе же нелегко погружаться во сны?

— Ага. Тяжеловато. Полгода ушло только на тренировки. Так ещё Ванька хорошо помогал. Он как-то быстрее это всё освоил. Да он и в школе был гораздо сообразительнее меня.

— Так зачем обычному человеку напрягаться непонятно для чего? Прилагать усилия ради того, что по его понятиям и не существует? И никакого материального дохода не принесёт. От слова — совсем.

Чашки с кофе опустели, заказанный мною тортик Соня доела, мило облизав ложечку.

— А где мне тогда искать Ваньку? И где он вообще сейчас находится? В смысле его тело? — Получив ворох новой для себя информации, я попытался теперь отыскать иголку в этой куче.

— Не знаю. — Девушка пожала плечиками. — В этом может быть ещё разбирается Мерлин, а я же ненамного продвинутее тебя. О "свете" только слыхала, что "немо" исчезают,  если попадают в его ловушку. Но куда они пропадают, где обитаются потом и действительно ли исчезают физически из материального мира — мне неизвестно...

Пока общались, я всё яснее понимал, что хотел бы продолжить приятное знакомство.

И сама собою выкристаллизовалась прекрасная идея:

— Ты поможешь мне найти Ини?

Соня взглянула на меня, словно оценивая, стоит ли связываться с таким балбесом как я, и неожиданно сказала:

— Конечно! Сама хотела предложить свою помощь...

И мир вокруг внезапно расцвёл яркими красками, наполнился приятными запахами и распахнул свои тёплые дружеские объятия...

Ночь. Всё небо от края до края разрисовано непрерывно клубящимися завихрениями, состоящими из ярких звёзд. И мы с Баби сидим на невысоком камне и напряжённо смотрим на горизонт. Тянет холодный ветерок, и что удивительно — с чистейшего небосвода моросит лёгкий дождь. Я чувствую обжигающе ледяные капли воды на лице. Внезапно горизонт вспарывают высокие сполохи огня. Пламя бушует, устремляясь в тёмные небеса. Рёв тысячи Церберов достигает нас, оглушая, заставляя морщиться, словно от нестерпимой зубной боли.

— Мы этого ждём? — ошарашенно спрашиваю Баби. Что-то не нравится мне этот неожиданный фейерверк.

Та только молча кивает головой...

— Как будем искать? — обращаюсь к Соне, как к более опытному "немо".

Теоретическая подоплёка у-снов для меня такой же тёмный лес, как квантовая физика, потому и предложить что-нибудь полезное для поисков я просто-напросто не в силах. Радует, что Баби согласилась помочь, и теперь появилась хотя бы мизерная надежда...

— Надо пытаться снова войти в ту зону...

— А ты что о ней знаешь? Зачем нас туда позвала?

Мы сидели в городском парке, что рядом с моим домом. Светило вполне по-летнему солнце, чирикали разбойники-воробьи, приятный ветерок трепал волосы Сони. Неподалёку с некоторым удивлением я заметил того самого старика, сидящего в неизменной позе, облокотившись о трость. Такое впечатление, что он со своим саквояжиком и не уходил никуда с тех пор, как я тут уснул прямо на скамейке.

— А ты раньше бывал в зонах? — Девушка посмотрела на меня, слегка прищурив свои красивые глаза. Она мне нравилась всё больше, что было довольно странно. Как-то раньше не замечал за собою такого откровенного дон-жуанства.

— Ну не знаю... — Я попытался вспомнить, где с Ванькой вместе путешествовали.

Наши у-сны всегда были совместные — по-одиночке в царство Морфея мы старались не входить. Наверное, сказывались подсознательные опасения, что не всё там чисто. Остальные члены группы собирались постепенно, с леса по сосёнке от одного сна к другому. Последней присоединилась Баби. Она-то и предложила вход в ту зону.

— Пару раз заходили в зону статуй. Не знаю, как она называется среди "немо"...

— Это где ровное поле, поросшее мраморными изваяниями?

— Ну, да.

— Парфенон. И как тебе там показалось?

— Хм-м. Необычненько... Впрочем, как и во всех прочих у-снах.

— Шевелились?

— Отвратительно и непрерывно. И в этом наверное был главный прикол. Экскурсия, конечно, ещё та...

Мы помолчали — я погрузившись в свои вычурные воспоминания, она видимо в те же  образы странно извивающихся, искривляющихся статуй, намертво прикованных к своим постаментам в бесконечных полях Парфенона.

— Там к нам присоединились Имами и Одо...

Полыхающий горизонт начинает стремительно приближаться, легко сжирая жилые застройки огромного города, распластанного пред холмом, где мы так удобно расположились. Небоскрёбы вспыхивают словно спички и рушатся в клубах подсвеченной пламенем пыли. И повсюду, куда уже дотянулся пылающий горизонт, остаётся только плещущееся бесконечное море огня. Улицы, ещё не затопленные подступающим апокалипсисом, наполнились кишащей массой, бесформенно текущей в нашем направлении. И по мере приближения, в однообразной субстанции вначале проявляются очертания автомобилей, затем становятся видны и отдельные фигурки людей, спрессованные общим страхом. Этот поток, вырвавшись за черту города, распадается на отдельные растекающиеся уже в разные стороны ручейки, оставляющие одинокие фрагменты неподвижно лежать в пыли. Грандиозное, завораживающее зрелище. Этакая осовремененная гибель Помпеи...

— Мерлин там? — Я показываю рукой на текущую внизу реку, охваченную вселенским ужасом.

— Смеёшься? Он достаточно осознан, чтобы не влипнуть в эту безнадёгу. Там только ходячие трупы. — Баби сидит, охватив руками колени, этаким напряжённым клубочком. Переживает ли она за умирающий в огне город? Вряд ли. Скорее заворожённо впитывает ужасную красоту буйства материи, яростно уничтожающую плоды трудов своего обретшего сознание детища. И самих создателей заодно...

И вот море огня уже плещется у самых наших ног. А если захотеть, можно слегка наклонившись черпать его подходящей для такого дела посудиной. Сполохи пламени периодически проявляются вполне узнаваемыми очертаниями лиц, словно всплывающими из самых глубин на поверхность. Порою кажется, что они искажены нечеловеческими страданиями, но возможно это лишь игра теней.

— Баби?

Мы одновременно оглядываемся. Худая, я бы даже сказал — тощая, фигура в ветхой  судебной хламиде возвышается над нами. Шапочка магистра на голове. В правой руке корявый деревянный посох, левая сжимает небольшой свиток с раскачивающейся на бечевке сургучной печатью.

— Мерлин!