СС и ЕВК #VIII⁠⁠

Егор Куликов

ссылка на первую часть

VIII. ОТ СТОГА СЕНА ДО ПЕЧИ

О том, как важно иметь лекарства в походе

После того, как Валера высадил их на дороге, долго шли молча. Каждый думал о своём. Его Величество Кот не отставал — шёл бодро и даже никого не задирал.

Собака-Собака выбегал вперёд, обнюхивал подозрительные пакеты, комья земли и прочий мусор.

Максим на ходу вытягивал руку, в надежде, что найдутся добрые люди, например как Валера, которые соизволят подбросить их до Тулы. А до Тулы оставалась половина пути, около семидесяти километров.

Идти было тяжело и легко одновременно. Макс вспоминал запах чистого белья, и на душе становилось так же чисто и спокойно. Ноги не болели, а вот поясница начинала зудеть и покалывать.

На даче он зарядил телефон на полную катушку и подумал, что лучше бы не заряжал. Ни одного звонка. Ни одного смс, если не считать смс от сотового оператора с очередной акцией.

Он уже около недели живёт на улице, а ему так никто и не позвонил. Он понимал, что виноват в этом сам, но легче не становилось.

К обеду сделали привал в каком-то леске, неподалёку от дороги. Обед был славный — сытный и вкусный. В небольшом узелке оказались варёные яйца и жаренная в кляре курица. Помимо этого были ещё картошка, крупы, пакетик чая и кошачий корм. И когда это Инна успела всё приготовить? И корм где-то достала. Одним словом, молодец.

Максим, Кот и Собака-Собака с нежностью вспоминали о добрых людях.

Ближе к вечеру идти стало легче. Солнце спряталось за тучи, которые темнели и переваливались по небу, как грязь в растревоженной луже.

Спустя час пошёл мелкий дождь, но это было даже хорошо: усмирил жару, прибил дорожную пыль.

Максим вынул дождевик и надел — на всякий случай, как он выразился.

— О себе он подумал, — снова начал бубнить Кот впервые за целый день, — а на нас ему плевать. Слышишь, Собака-Собака? На нас ему плевать, но что касается себя любимого, то он приберёг одёжку.

Далёкий горизонт заволокла тьма. Иногда там сверкали молнии и несколько секунд спустя раздавался гром.

Путники поняли, что дождя не миновать.

— Надо искать укрытие, — сказал встревоженный Максим.

— Ты его уже нашёл, — бросил обиженный Кот. — Вон какой себе дождевичок приобрёл. Небось прорезиненный.

— Если не хочешь сегодня ночевать на улице, то помолчи.

Кот замолчал, правда ненадолго. Спустя десять минут, когда капли стали крупнее, а проезжающие мимо машины начали брызгать на пешеходов грязью, он вновь открыл рот:

— А мне уже всё равно, где ночевать. Посмотри на меня.

Мда… Кот выглядел жалко. Мокрая шерсть. С носа течёт вода. Его статная и благородная фигура превратилась в некое подобие пугала. Он стал похож на дворового кота, который всю жизнь скитается по помойкам и каждую неделю дерётся за территорию.

Собака-Собака выглядел не лучше. Лапы и пузо больше не сверкали кристальной белизной. Слой коричневой грязи и мелкие брызги покрывали шерсть.

Максим с жалостью осмотрел питомцев и ускорил шаг.

Если они не найдут хоть какое-то укрытие, то он будет выглядеть не лучше. Несмотря на шикарный дождевичок, как сказал Кот.

Но, как назло, в пределах видимости не было ни леса, ни посадки. Чистое поле.

Макс думал разбить палатку недалеко от дороги, но сомнения пересилили. Палатка крохотная, вряд ли рассчитана на такой поток воды. А с дождём обязательно придёт ветер — может и вовсе оторвать от земли и унести в чудесную страну Оз.

Пришлось идти.

Идти быстро и долго.

Дождь, казалось, играл с ними в какую-то одному ему известную игру. Тучи двигались на них, но каким-то образом оказались позади и быстро нагоняли. Словно бы охотились именно за этими тремя личностями.

Перевалив высокий холм, Максим сквозь воздушную пелену разглядел чистое поле до самого горизонта, и лишь на горизонте было что-то похожее на лес. А может быть, всего лишь показалось.

— Всё! — сказал Кот осмотревшись. — Нам труба.

— Всё хорошо. Хорошо! — пролаял пёс и, как обычно, сорвался с места.

— Куда это он? — спросил Макс.

— Догони, спроси. Мне тоже интересно.

Собака-Собака скрылся из виду.

Дождь усилился, и видимость упала до сотни метров. Даже машины — и те появлялись редко. Максим с Котом углубились на обочину, чтобы какой-нибудь невнимательный водитель на размазал их по бамперу.

Минут десять они шли в гордом одиночестве.

Неожиданно словно из миллиона брызг вынырнул Собака-Собака и пролаял:

— За мной! За мной!

— Куда? Зачем? — начал допрос Кот.

— Быстро! Быстро!

Яркая вспышка молнии и оглушительный гром выбили из Кота всё любопытство, и он послушно пошёл за Максом и псом. Нет, он побежал за ними, потому как Максим широко шагал, разбрызгивая воду из-под кроссовок.

Максим доверял псу и слепо следовал за ним, высматривая светлое пятно в пелене дождя.

Собака-Собака резко свернул в чистое поле. Макс последовал за ним и едва не рухнул на мокрую и грязную землю. Трава цеплялась за одежду. Ноги путались в высоких репейниках. Потоки воды хлестали как плети. Ветер усиливался. Молнии долбили в землю совсем близко, а гром, не заставляя себя ждать, тут же раскалывал небо над головой.

— Макс!.. Ма-а-акс!.. — послышалось Максиму издалека.

Он замер.

— Кот пропал, — сказал он.

— Надо торопиться, — пролаял пёс. — Он хитрый, он найдёт.

— Нет, — ответил Максим и, повернувшись, побежал обратно.

Тяжёлый рюкзак бил по пояснице, и при каждом шаге боль раскалёнными иглами погружалась в плоть. С каждым шагом игл становилось больше, и они становились длиннее, доставая до позвоночника.

Собака-Собака некоторое время колебался, не зная, куда следовать. Он покрутил головой и, сделав недовольную морду, помчался за Максом.

— Сбились! — сказал Максим, жадно заглатывая воздух.

— Тяжело унюхать, — сказал пёс, ставя нос по ветру.

Максим сбросил рюкзак на землю и налегке побежал искать Кота.

Он нашёл его запутавшегося в рыбацкой сети. Откуда в чистом поле взялась рыбацкая сеть, осталось загадкой, но рассуждать было некогда.

Подхватив Кота на руки, он побежал вслед за Собакой-Собакой, который привёл его к рюкзаку. Взвалив на плечи потяжелевший от влаги рюкзак и держа стонущего от боли Кота, Максим двинулся за псом.

Спустя пять минут, когда ветер совсем сорвался с цепи и тяжёлые капли врезались в лицо как мелкие камни, путники добрели до старого стога сена.

— Вот! — сказал пёс и, нырнув с головой в сено, начал разгребать.

Максим бросил Кота рядом с рюкзаком и тоже прибился к стогу.

Когда в сене начала образовываться пещера, Максим втащил туда рюкзак и мокрого кота.

Слегка влажное сено хранило тепло. От разгорячённых тел шёл пар.

Переведя дух, Максим принялся распутывать кота.

— Как тебя угораздило? — вытаскивая заднюю лапу Его Величества, говорил он.

Собака-Собака, тяжело дыша, глубже зарылся в сено.

— Я бежал… бежал за вами. Вы такие быстрые, — задыхаясь, говорил Кот. — Этот на своих четырёх лапах и ты на своих двух костылях. Да за вами сам гепард бы не угнался. Я бежал, и моя лапа запуталась в сети. В этой проклятой леске. А потом… я пытался распутаться, но не смог. Честно говоря, я думал, вы меня бросите.

— Я предлагал, — глухо сказал пёс.

— Я не сомневался, — ответил Кот, всматриваясь в ворох сена.

Дождь шёл до наступления темноты.

Максим выпутал Кота из плена. Он чувствовал, как холод пробирает до костей. Сено, конечно, было тёплым, но мокрая одежда совсем не грела.

С каждой минутой Кот прижимался к Максу всё ближе и ближе. Спустя ещё несколько минут Собака-Собака присоединился к объятиям.

Мокрые, дрожащие от холода, они прижались друг к другу, смотря вдаль — туда, где ехали одинокие машины. Где молнии сверкали как вспышки фотоаппарата. Где косая стена дождя узором поливала землю.

Через час дождь начал стихать.

Сложно было покидать нагретое место, но Макс понимал, что здесь они продрогнут до костей.

Пересилив себя, он вышел из тёплого стога, вытащил рюкзак и, дрожа от холода, начал ставить палатку. Благо рюкзак не подвёл — не пропустил воду внутрь, сохранив содержимое в сухости.

Ночь прошла кое-как… Точнее, это была худшая ночь за всё время их скитания. Знобило. Несколько раз дождь начинался вновь, не такой сильный, но такой же неприятный и мерзкий.

Утром жутко хотелось есть и спать.

Макс проснулся и с тяжёлым сердцем покинул относительно тёплый спальник. Свернувшийся в клубок Кот недовольно пробурчал и быстро нырнул внутрь спального мешка, пока там оставалось тепло от Максима.

Заспанный пёс сел на задние лапы, покачиваясь, как уставший пассажир в метро.

Максим, расстегнув молнию, впустил в палатку холод и плотный туман. Настолько плотный, что сложно было разглядеть стог сена, хотя он в двух шагах.

Максим морщился и охал каждый раз, когда прикасался к мокрым джинсам. Одевшись, он растормошил Кота и выгнал пса на улицу.

— Пора двигаться дальше, — сказал он и выкинул из палатки все вещи.

— Мы даже не позавтракаем? — стуча зубами, сказал Кот.

— Дойдём до леса, сделаем привал. Там хоть можно дровами разжиться и костёр развести.

— Мокрыми дровами, — поправил Кот.

— Да хоть какими!

Медленно ступая по мокрой траве, они двинулись дальше.

Рюкзак прибавил в весе килограммов пять. На кроссовки липла грязь, и приходилось каждые сто метров сдирать куски глины и чернозёма.

Грязные, мокрые и уставшие, они вышли к дороге.

Максим не держал руку, так как сам не верил, что в такую погоду хоть кто-то соизволит остановиться и взять с собой одного грязного и вонючего человека, черно-белую собаку и чёрного кота.

Дойдя до леса, он первым делом пошёл за дровами.

Огонь.

Спаситель.

— Было бы это не так опасно, кинулся бы прямо в пламя, — прижимаясь ближе и ближе к костру, сказал Кот.

— Смотри шерсть не опали, — предупредил Максим.

— Плевать. Плевать. Хочу тепла. — И Кот ещё на несколько сантиметров придвинулся к костру.

Планировали остановиться на несколько часов, а провели на поляне весь день. Здесь же и разбили лагерь.

Сушились, обедали, отдыхали.

И лишь к вечеру Максим без отвращения смог натянуть кроссовки. Они были сухими. И носки были сухими. Всё высохло.

Какая же приятная штука — сухие вещи. Никогда бы не подумал.

Следующее утро было в разы лучше, чем предыдущее. Кот с псом не жались к Максиму как к последнему спасителю. Светило солнце, разогревая влажную землю.

К обеду казалось, что никакого дождя и не было. Лишь редкие лужи говорили об обратном.

Они шли вдоль дороги. В этот раз Максим вскидывал руку с поднятым большим пальцем.

А вдруг!

Но вдруг не случилось.

К вечеру погода испортилась.

— Опять дождь пойдёт, — недовольно сказал Кот.

— С чего ты взял? — спросил Макс.

— В клубок хочется свернуться. Вот прям сил нет, как хочется свернуться где-нибудь в тёплом месте и уснуть. А по примете, сам знаешь, если кот сворачивается в клубок, значит будет холодно.

— Кот правду говорит, — подтвердил Собака-Собака. — Я тоже чувствую, что дождь пойдёт.

Макс призадумался.

— Странное дело, — сказал он. — Я помню, в деревню к бабушке ездил, помогал ей там. Собирали мы как-то лук, и, когда вырвали все луковицы и сложили их в ящик, бабушка взяла одну луковицу в руки, счистила землю и сорвала с неё кожуру. Осмотрев, она сказал, что зима будет холодной. Естественно, я спросил почему. Она сказал, что лук в несколько слоёв оделся. Самое интересное, что зима действительно была морозной и длинной. После того я подумал: миллионы лет эволюции, мы сделали путь от микроба… от жалкой молекулы до вершины живой природы. Мы стали людьми, пройдя немыслимый путь, а какой-то лук знает о будущем больше, чем мы. Вот такой вот парадокс, — закончил Макс.

Кот с Собакой-Собакой переглянулись, но ничего не сказали.

К вечеру пошёл дождь, благо не такой сильный.

А через три дня вся троица с удовольствием поменяла бы этот мерзкий мелкий дождь на самый сильный ливень.

Три дня они не видели солнца. Спали в сырой палатке на сырых вещах, шли молча, часто делая привалы на сушку, и каждую ночь дрожали и жались друг к другу, как в последний раз.

Максим почувствовал, что в носу начало чесаться — первый признак болезни.

К вечеру начал чихать и сморкаться. Шёл тяжело. Мокрые лямки рюкзака натёрли широкие мозоли на плечах. Постоянно влажные кроссовки и постоянный холод доконали его.

В палатку он залез из последних сил.

— Смотри нас не зарази, — пробурчал Кот и отвернулся.

— Завтра всё будет нормально. Горячий чай должен помочь, — обнадёживающе сказал Максим, хотя сам не верил своим словам.

Утро не началось рассветом, как это обычно случалось в последнее время. Максим едва раскачался к десяти часам. Голова гудела. Горло скребло, словно проглотил охапку травы. В груди жгло. Руки тряслись.

— Надо идти, — прохрипел он.

— Сначала нас выпусти, — изнемогая от желания сходить в туалет, сказал Кот.

Максим кое-как расстегнул молнию и тут же повалился обратно.

Дождь, словно пропущенный сквозь сито, сыпал мелкими каплями.

Собака-Собака и Кот выпрыгнули из палатки как ошпаренные.

Вернувшись, они застали Макса спящего.

— Что будем делать? — спросил Кот. Но спросил не у Собаки-Собаки, а так, в пустоту.

— Надо его выходить. Выходить, — сказал пёс.

— Выхаживай, — только и ответил Кот.

Собака-Собака забрался в палатку и лёг под бок Максиму, пытаясь хоть как-то согреть и без того горячее тело.

— У него… у него температура! — прокричал пёс.

— И что с того? — послышалось с улицы.

— Делать. Надо что-то… делать.

— Пропиши ему лекарства. Или у тебя есть другой вариант?

Вариантов не было.

Возможно, лекарства были в рюкзаке, но как до них добраться? Там эти проклятые замочки, собачки, застёжки… без рук не вскрыть.

Максим изредка просыпался. Пытался встать, но сил хватало лишь на то, чтобы слегка приподняться на локти и вновь упасть в беспробудный сон.

К вечеру он проснулся, попил воды и уснул.

— Не нравится. Не нравится мне это, — сказал пёс.

Кот промолчал. Но и он почувствовал, что дело пахнет керосином. Того и гляди откинется совсем. И что дальше?

Сидеть, как верный пёс, возле тела в ожидании, пока кто-то найдёт их в этом лесничестве? Нет. Надо что-то делать.

Кот пытался вскрыть рюкзак, цепляясь зубами за молнию.

— Не могли что-нибудь проще придумать? — злился он. — Хуже сейфа. Нет. Не вскроешь.

Ночь прошла тревожно. Максим заходил долгим кашлем. Его тело изгибалось, но даже так он не приходил в сознание.

— На нём можно воду греть. Воду греть, — беспокойно сказал Собака-Собака.

— Лучше уж так, чем он будет одинаковой температуры с окружающей средой.

— Мог бы хоть сейчас. Сейчас не язвить.

— Я не язвлю. Я говорю реальные вещи. Ре-аль-ны-е.

Утром слегка шёл дождь, мелкий и противный. Максим проснулся и непонимающим взглядом осмотрел палатку.

— Как ты? Как? — тут же пролаял пёс, надеясь на хорошие новости.

— Нормально, — прохрипел Максим, пытаясь выбраться из палатки. — Лучше, чем вчера.

Собака-Собака взглянул на Кота, который подозрительно следил за Максом.

— Я же говорил, что всё обойдётся, — довольно сказал Кот.

— Хорошо! Хорошо!

Кот свернулся калачиком и продолжил спать. Собака-Собака долго сидел в палатке, смотря наружу.

Спустя десять минут, когда Максим так и не появился, пёс начал нервничать.

— Где он? Где?!

— Не ори. Он больше суток не ходил в туалет. Сидит где-нибудь под кустом. Сейчас вернётся.

Но ни сейчас, ни через десять минут он не появился.

Собака-Собака выбежал из палатки, а спустя минуту ошарашенный пёс вернулся.

— Вставай! Вставай! Быстро! Быстро!

— Чего? — лениво ответил Кот, приподняв голову.

Нетерпеливый Собака-Собака зубами схватил за спальный мешок и вытащил его на улицу вместе с Котом.

— Совсем сошёл с ума?! — разорался недовольный Кот.

— Максим… Максим упал.

— Как упал? — Кот вскочил на лапы, не зная, что делать.

— Лежит. Лежит там, в кустах.

— Ну, Макс… Одни проблемы от него.

Собака-Собака ринулся в кусты, а Кот неспешной походкой последовал за ним.

— И что нам теперь делать? — вновь задал Кот риторический вопрос.

— Не знаю. Не знаю.

Максим в неудобной позе лежал на траве. Его торс и голова смотрели в хмурое небо, а нижняя часть тела перекрутилась.

— Надо что-то делать, — сказал Кот.

— Знаю! Знаю! — пролаял пёс. Он бы и рад был что-то сделать, но что… Что может сделать собака и кот? — Перетащим в палатку? — пугливо спросил пёс. — Не просыпается. Не просыпается. Я пытался.

Кот посмотрел на Собаку-Собаку взглядом, которым обычно смотрят на людей, предлагающих сделать что-то невозможное.

— Как? — Кот развёл лапы в стороны. — Как мы поднимем семьдесят килограммов и перетащим в палатку?

— Тогда… Тогда! — Собака убежал к палатке и вернулся со спальным мешком в зубах. — Надо попробовать, — не выпуская мешка, сказал он.

— Пробуй.

Пёс как мог расстелил мешок рядом с Максимом и упёрся тому головой в бок.

Кот наблюдал за этими действиями, не проявляя ни намёка на желание помочь. Он знал, что эта попытка изначально обречена на провал, отчего не желал понапрасну расходовать силы.

Минут десять Собака-Собака пытался втащить тело Максима на мешок. Он пыхтел, кряхтел, лаял от бессилия, но продолжал толкать или тащить, мягко схватив зубами за джинсы или футболку.

— Ну вот, — сказал Кот. — И Макса не затащил, и футболку ему порвал.

Максим по-прежнему лежал на траве, не считая левой руки, которую настырный пёс всё-таки уложил на спальный мешок.

— Надо его разбудить, — предложил Кот и тут же запрыгнул на грудь хозяина. — Вставай! Проснись! Вставай. Вставай. Вставай. — Кот предусмотрительно убрал когти и подушечками лап хлестал Макса по щекам. — Он случаем не того?.. — спросил Кот, уставившись на пса.

Собака-Собака прильнул к груди Максима ухом.

— Дышит.

— А чего же он?

— Не знаю. Не знаю.

Битый час они пытались разбудить его, но Максим спал. Спал крепким беспробудным сном.

Дождь продолжался. Иногда капли становились крупнее и, падая на лицо Макса, разбивались в водную пыль. Но в основном шёл мелкий противный дождик.

Собака-Собака, вместо того чтобы положить Макса на спальный мешок, укрыл его им.

— Хоть так, — одобрил Кот.

Спустя два часа бесчисленных попыток разбудить пёс вскочил и бросив короткое:

— Будь здесь. Охраняй.

— Чего? Ты куда? Собака! Собака! — но Собака его не слышал и не слушал. Он помчался сквозь дебри, обдирая болтающиеся уши ветками.

Кот остался наедине с Максимом. Он долго ходил вокруг больного. Затем ушёл в палатку, скрываясь от дождя, но совесть… или что-то похожее на совесть заставило его вернуться к хозяину.

— Макс, ну ты чего? — жалобно сказал он. — Давай просыпайся. Ну?.. — он аккуратно ткнул подушечкой в лицо. — Не прикалывайся.

Максим его не слышал.

Когда Кот, скрываясь от дождя, забрался под спальный мешок, Макс вздрогнул и начал сильно кашлять.

— Максим! Максим! — вскочил Кот и начал орать, пытаясь докричаться до сознания хозяина. — Ты жив. Ты проснулся.

Макс и вправду открыл глаза, тяжело и неосознанно взглянул на Кота.

— Что здесь происходит? — прохрипел он, продолжая кашлять.

— Ты упал. Ты заболел. Но ты проснулся. Макс, ты проснулся! — скакал от радости Кот.

Максим попытался встать, но не смог.

— Давай в палатку. Там не льёт. Давай за мной.

Максим поднялся на четвереньки и таким темпом, медленно и не спеша, двинулся к палатке. Спальник волочился за ним, зацепившись за кроссовок.

— Ещё чуть-чуть, — подбадривал Кот, нарезая круги вокруг хозяина. — Чуть-чуть.

Максим вполз в палатку, и, как только его нога преодолела порог, он мертвецом упал на пенку.

— У тебя ведь есть лекарства. Ты ведь не дилетант… ну да, я говорил, что ты дилетант в походах, но ты ведь должен был предусмотреть. — Кот судорожно бегал вокруг Максима. — Скажи, обрадуй бедного кота.

— Хрех…

— Чего?

— Есть, говорю, лекарства. Пакетик в кармане.

Кот бросился к Максу, пытаясь залезть лапой в его карман.

— Не у меня… в кармане рюкзака.

— Я пытался. Пытался их достать. Но там эти застёжки.

Максим тяжело перевалился на бок и кое-как дотянулся до рюкзака. Он долго пытался ухватиться за собачку, но она словно нарочно убегала из его ослабевших пальцев. Наконец-то ему удалось схватить хвостик, который он тут же дёрнул. Карман открылся, а Максим завалился на спину и начал тяжело дышать, будто только что разгрузил вагон угля. При каждом его вздохе по палатке прокатывался шумный хрип из груди, точно сама земля раскалывалась под ним.

Обрадованный Кот ринулся к открытому карману. Он сунул туда лапу целиком и начал выгребать всё, что там было.

Наружу вывалилась туалетная бумага, какой-то блокнот с ручкой, пара батареек, мыло, завёрнутый в газету кусок хлеба и пара пакетов.

Кот несколько раз нащупал дно, убедившись, что карман опустел, вытащил лапу и начал осматривать весь этот мусор.

— Я сейчас… сейчас, — бубнил Кот, пытаясь быстрее найти злополучный пакет с лекарствами. — Сейчас ты выпьешь таблетку, и всё будет хорошо. — Он откидывал ненужный хлам, оставляя только неизвестные пакетики. — Есть. Нашёл! — завопил он.

Не пытаясь развязать тугой узел, Его Величество вцепился в полиэтилен зубами и разорвал дешёвый одноразовый пакетик. На пол палатки высыпались лекарства: зелёнка карандашом, активированный уголь, пластырь от мозолей и эластичный бинт. Кот, не веря своим зелёным глазам, подцепил пакетик ногтем, задрал его над головой, в надёже, что проглядел таблетки. Но нет… таблеток не было. Порванный пакет был пуст.

— И как мне тебя этим вылечить? — Кот с недоумением посмотрел на Максима. Но тот его не услышал. Он вновь провалился в тяжёлое беспамятство. — Максим, ну как так-то?.. Всё-таки ты дилетант.

Отчаявшись, Кот уселся рядом с хозяином, слушая глухой хрип из его груди.

— Макс… — окликнул он, всматриваясь в его лицо. — Ты меня слышишь? Если слышишь, то сделай что-нибудь. Пальцем, там, пошевели или хрипеть перестань. — Его Величество замер. Но Максим продолжал хрипеть, лёжа на спине. — Как жаль… Я тебе не говорил никогда, но у меня тоже есть совесть. Вот, например, сейчас. Мы с Собакой-Собакой, тьфу, как мне не нравится его так называть, ну да ладно… Мы не ели уже два дня. Мы голодные как собаки. Я Кот — и тот голодный как собака. Мы жрать хотим так, что скоро охотиться пойдём. Но я не требую от тебя еды. Мне хочется, чтобы ты выздоровел. Мне жалко слышать, как ты хрипишь. Честное слово, жалко. Даже больше скажу — мне больно это слышать. — Кот вытянул шею, всматриваясь в лицо Макса. — А ещё… ещё я хотел сказать тебе спасибо. — Несмотря на то, что Кота никто не видел и не слышал, он всё равно застеснялся и опустил взгляд в пол. — Спасибо тебе, что ты не бросил меня тогда. Спасибо, что не оставил в той рыбацкой сети посреди поля. В общем, я бы хотел тебе помочь и отблагодарить тебя тем же, но я не знаю как. Давай я хоть погрею тебя. Надеюсь, сильно давить не буду.

Вместо того чтобы забраться под бок, Его Величество затащил в палатку спальник и как смог накрыл им Макса. После этой процедуры он забрался ему на грудь и свернулся калачиком.

— Ладно. Но только для тебя и только потому, что ты болен. — Кот начал мурчать.

* * *

Когда Собака-Собака оставил Максима на попечении циничного Кота, он побежала прямиком в деревню. Ни Кот, ни Максим не знали, что тут поблизости есть деревня. Это и неудивительно, ведь они оба дальше поляны не ходили. А пёс часто гонял за пределы леса — он видел деревню издалека и несколько раз приближался к крайним домам, поднимая суматошный лай своих сородичей.

Собака-Собака выбежал на открытый участок, огляделся и помчался к ближайшим домам. Вывалив язык набок, пёс скакал по высокой траве.

У крайнего дома слишком высокий забор — не пробраться. Дальше были заперты ворота, и с цепи, захлёбываясь в собственных слюнях, пытался сорваться огромный пёс. Собака-Собака не решился туда соваться. Он пробежал уже несколько улиц, но везде его встречали лаем и воплями.

Деревянный забор, как шпалы, мелькнул мимо. Калитка открыта. Пёс влетел во двор, почти уткнувшись в хозяина, — пузатого мужика с лопатой в руке.

— Помощь. Помощь! — задыхаясь, пролаял Собака-Собака, полностью осознавая, что человек его не понимает.

— А ну, пшёл отсюда! — шикнул мужик и замахнулся лопатой.

Едва не влетело. Уставший пёс пулей вылетел из двора, поджимая хвост и слегка поскуливая.

Собака-Собака уже хотел сворачивать на соседнюю улицу, но крайний дом показался ему привлекательным. Не в смысле красоты, так как дом как раз-таки выглядел некрасиво: старый бревенчатый сруб, перекошенный на одну сторону, впалые окна и съехавшие наличники. Двор зарос травой, кроме одной-единственной тропинки. На первый взгляд можно подумать, что дом вовсе брошен, но Собака-Собака унюхал там человека. Человека и терпкий запах табака.

Влетев в покосившуюся калитку, пёс остановился возле старика, что сидел на крыльце, скрываясь под козырьком от лёгкого дождя, и курил самокрутку.

— Помощь! Помощь! — прокричал пёс.

— Чего вой поднял? — натужно сказал дед и даже привстал. — Чего разорался? — и слегка испуганно посмотрел на окно.

— Плохо. Максу плохо.

— Ты чего лаешь? — ещё раз сказал дед. — У меня бабка больная, на печи валяется. Сейчас проснётся — сам укладывать её будешь.

— Помощь… — тише повторил Собака-Собака.

— Цыц ты!

— Помощь, — прошептал пёс.

— Ишь ты. Будто понимает.

Пёс кивнул.

— Что это за махорка такая? — удивился дед и оглядел тлеющую самокрутку.

— Помощь. Нужна помощь.

— Ты как будто сказать чего хочешь. — Дед встал, боязливо подошёл к псу и почесал за ухом. — Вроде хороший. Неужели ничейный?

Собака-Собака помотал головой, заодно стряхнув капли дождя.

— Значит, есть хозяин?

Пёс глубоко кивнул.

— И что же он тебя бросил? Такого верного пса.

Собака-Собака понимал, что разговор может затянуться надолго. Слегка прикусив деда за голенище сапога, Собака-Собака потащил его за собой.

Продолжение в комментариях