Сочинительница | Ольга Черенцова
Прочитав в его блоге, что он отдыхает на острове Косумель, я сразу же туда полетела. Сошла с самолёта, взяла напрокат машину и понеслась в отель.
Вдоль дороги тянулись белые пляжи, деревья с красными цветами, чешуйчатые пальмы, похожие на гигантские ананасы. Но остановиться и полюбоваться местностью у меня не было времени — не терпелось побыстрее добраться до отеля. Там работал нужный мне человек по имени Мигель. Про него я узнала из блога.
Дорога кишела мотороллерами. За рулём — и стар, и млад. Трёхколесных велосипедов на острове — тоже тьма. Они — своего рода такси. В их багажных корзинах возят продукты, детей, глубоких стариков. А парни катают в них своих девушек — и не только худеньких, даже крупные каким-то образом там помещаются.
Иллюстрация Лены Солнцевой
В центре городка тесно, едва развернёшься, а тут ещё, как назло, один из велосипедистов застопорил движение. Обогнать его не получалось. Помог ветер — сорвал с него кепку и покатил по тротуару к ряду лавочек. Он повернул в сторону, погнался за кепкой, и я вырвалась вперёд. Пролетела на одном дыхании оставшийся путь и вошла в отель.
— С приездом! — улыбнулся мне клерк. Широколицый, приземистый, смуглый.
Местные жители — радушный народ, а персонал в гостиницах — сама любезность: идя навстречу по коридору, приложат руку к сердцу, поклонятся. Если попросишь помочь, мгновенно всё сделают. При этом туземцы далеко не столь простодушны, как может показаться.
Пока он оформлял все бумаги, другой клерк, тоже коренастый и круглолицый, угощал меня пряным напитком со льдом.
— Вкуснятина, — похвалила я. — Из чего это сделано?
Клерк, довольный, произнёс какое-то неведомое мне слово.
— Это что, фрукт?
— Фрукт, фрукт, — радостно закивал он. Улыбка у него, как у всех служащих в отеле, — лучезарная, белоснежная, словно им всем приказано отбеливать зубы с утра до вечера.
Когда с документами было покончено, я спросила, где мне найти Мигеля.
— У нас такого нет. Какая у него фамилия?
— К сожалению, не знаю.
— Хорошо, постараюсь узнать. Если ещё что-то понадобится, звоните, всегда к вашим услугам, — засиял он.
«Опять всё впустую, — думала я позже, сидя на пляже. — Зря приехала». Нет, не зря — море всегда меня успокаивает.
Карибское море гладкое и такое прозрачное, что на дне отчётливо видны стайки рыб. У берега их полно, к туристам они привыкли, не боятся. Сверкая, как неоновые, они вертелись подо мной, пока я плавала. Покрутившись, они подмигнули мне и упорхнули в расщелину кораллов. Не подмигивали, конечно, — это я придумала сюжет для сказки. Я пишу для маленьких детей, как и Цезарь, ради которого я сюда приехала. Не сомневаюсь, что Цезарь — это его псевдоним, а не настоящее имя, как он утверждает. Несколько лет назад он взялся ещё и за детективы. Говорит, что этот жанр ему близок, поскольку в прошлом работал следователем. Сомневаюсь, что это правда. Он — выдумщик. Его недавние мемуары — тому пример. Не мемуары, а ложь: про меня, его дочь, в них — ни слова. Как будто меня нет на этом свете.
Увидеться с ним никак раньше не получалось. Постоянно что-то мешало: то обстоятельства, то страх, что он опять меня отвергнет. А когда я набиралась смелости встретиться с ним, он ускользал от меня. Но в этот раз ему не удастся улизнуть. Для чего я его ищу? Сама не знаю. Я долго верила, что просто хочу посмотреть на него, я же его совсем не помню. Он удрал, когда мне было всего три года. Да нет, чего лукавить — я надеялась, что он вернётся. Пустые мечты! «Я — волк-одиночка, держусь от всех на расстоянии. Семья — это не для меня», — написал он однажды в своём блоге.
Несмотря на кровную связь с ним, он остаётся для меня загадкой, как и для читателей, которых он намеренно водит по лабиринтам — подогревает их интерес. Его мемуары полны намёков. В одной главе он приоткрывается, а в следующей убегает в тень. Подозреваю, что и в его блоге много вымысла, а правду узнать трудно. Я перерыла весь интернет, но ничего толком не нашла. Его жизнь похожа на сетку — сплошные пустоты, которые я заполняю сама: живо рисую в уме его семью (есть ли она у него?), ревную, ненавижу и мечтаю. Представляя нашу встречу, переживаю и радуюсь с такой силой, как будто всё это происходит в действительности, а не в моей голове. Воображаемое переходит в реальность, и я начинаю верить в то, что сочиняю. И нередко задаю себе вопрос: такой ли он, каким я его слепила в своих фантазиях? Нужен ли он мне?
На пляже — почти никого. Только пожилая женщина — белая, как и песок, на котором она неподвижно лежала, — и двое низкорослых парней в широкополых шляпах. Один ходил вокруг грибков-беседок с соломенными крышами и подбирал мусор, а второй срезал с пальмы кокосы. Потом они отнесут орехи в ресторан отеля, там их разрежут пополам, выльют из них молоко, почистят, наполнят крепкими коктейлями и будут разносить по пляжу.
Я опустилась на топчан и окунула ноги в мелкий песок — ласковый по утрам, а после полудня обжигающий так, что босиком не очень-то и походишь. Посидев немного, я встала и прыгнула в море. Поплавала. Выйдя из воды, поймала пристальный взгляд белотелой женщины, вернее — бело-розовой. Солнце быстро её поджарило. Её внимание напрягало. Не люблю бесцеремонные разглядывания.
Вернувшись к своему топчану, я распласталась на нём: руки и ноги — в разные стороны, чтобы солнце ничего не пропустило и ровно меня подкрасило. Но загорать помешала чья-то вторгшаяся тень. Открыв глаза, я увидела знакомого клерка.
— Я узнал, что есть здесь один Мигель, он каждый день кормит неподалёку игуан, — сообщил он и сказал, где и во сколько того можно найти.
У меня был в запасе час. Я вернулась в номер — просторный, светлый, идеально чистый. На кровати лежали алые цветы гибискуса. В ванной комнате на стопке полотенец — сиреневые, а из карманов белоснежного халата (каждое утро приносят новый) выглядывали жёлтые. Я их все собрала и воткнула в стакан с водой. К вечеру они завянут, но взамен принесут свежие и снова разложат по всему номеру вместе с леденцами. Я взяла один леденец, прожевала. Вкус лайма — кисловатый и прохладный. Пора идти.
На улице припекало. Солнце на острове — живое. Я шагнула вправо, оно — следом за мной. Я влево — оно тоже. Так мы с ним вдвоём и шли. Везде шныряли игуаны, подглядывали за мной из-под кустов гибискуса — наполовину общипанных горничными. В траве стояли домики ящериц — пирамидки с круглыми отверстиями, откуда высовывались хвосты и рыбоподобные головки. Туземцы носят игуан, как маленьких детей, на руках, и те сидят спокойно, неподвижно, смотрят на туристов с любопытством. Я подошла к одной пирамидке, чтобы их сфотографировать. Они вылезли и попозировали, затем побежали вперед и подвели меня к сидевшему на лавке миниатюрному старику. У его ног крутилось множество игуан. Они подпрыгивали и ловили дольки огурцов, которые он им кидал. Глядя на него, я засомневалась, что это тот Мигель, которого я искала. В блоге — ни слова о том, что он преклонного возраста.
— Вы Мигель? — обратилась я к нему на английском. На острове практически все говорят на этом языке.
Он кивнул. Его лицо было всё в бороздах. Не только годы постарались, солнце-огонь — тоже. А в глазах — живость и озорство, как у мальчишки.
— Я ищу одного человека, мне говорили, что он у вас остановился, — сказала я. Эту информацию я почерпнула из блога. — Его зовут Цезарь, он русский писатель, эмигрант.
— Не-е, такого не знаю.
Почудилось или нет, что его густо-карие мелкие глаза (точно кофейные зёрнышки) смеются?
— А кого-нибудь из русских вы здесь знаете? — спросила я, надеясь зацепиться хоть за какую-то ниточку. Хотя эта ниточка вряд ли куда-то бы привела. В блоге Цезарь писал, что, когда путешествует по миру, сторонится эмигрантов. Почему — не объяснил.
— Не-е, — опять покачал головой старик. Взял ещё один огурец, отрезал перочинным ножиком несколько кружков и бросил игуанам. Одна из них, расталкивая остальных, схватила два куска и, метнувшись в сторону, чуть не сбила меня с ног.
— Не бойтесь, они ручные, — успокоил он.
— Это все ваши?
— Можно сказать, что мои. Я прихожу сюда их кормить, они меня хорошо знают.
Он прощупал меня пытливым взглядом и посоветовал походить по острову, поспрашивать. Может, найдётся кто-то из русских.
— Кем вам этот Цезарь приходится? — проявил он несвойственное местным жителям любопытство. Лишних вопросов они обычно не задают, в душу не лезут.
— Давний приятель, — обманула я и протянула ему визитку. — Позвоните, пожалуйста, если вдруг вспомните.
— Да как же я вспомню, если никогда его не видел?
Не врёт ли? Его плутоватый взгляд подтверждал мои подозрения.
— Где вы остановились? — спросил он.
— Вон там! — махнула я рукой в сторону отеля и, проверяя, тот ли это Мигель, о котором упоминалось в блоге, сказала: — Я слышала, что вы у них работаете.
— Не-е, никогда там не работал, а место у них красивое.
«Да, красивое», — думала я позже, гуляя по саду отеля. Я остановилась перед деревом с плоской, будто придавленной, верхушкой. Ветви — длиннющие и тянутся вширь, на них растут яркие цветы и стручки-серёжки. Я сорвала одну серьгу. Пахла она, как и всё на острове, влагой и пряностью. Сзади раздался шорох. Обернувшись, я заметила в просвете между листьями лиан чей-то глаз. Подошла ближе, и он пропал. Моё воображение тотчас нарисовало картину: Мексика, измена, страсть, слежка — полный набор для триллера. Напишу детектив! У Цезаря (трудно мне называть его отцом) это хорошо получается, и у меня должно получиться. Мне так хотелось, чтобы он признал меня и оценил. В эту минуту из зарослей лиан выскочил мальчуган.
Ах, вот кто за мной подглядывал!
Вечером я отправилась в ресторан отеля — уютный, с открытой верандой. «Такого вида на закат, как у нас, нигде не найдёте», — уговорила меня их рекламная брошюрка. Я выбрала столик в первом ряду «партера» — прямо у воды, без заслонявших солнце посетителей. Но мне и так никто бы не помешал. Кроме официантов, там — никого. Один из них подбежал, распахнул крылья меню, мгновенно обслужил. Готовят там великолепно. Пока я пила белое вино (прохладное, с приятной горчинкой), уплетала креветки (мясистые, с привкусом моря), расплывчатое жёлтое пятно на небе округлилось и, поменяв цвет, превратилось в огромный мандарин. Повисев над морем, солнце упало вниз и перекатило на другое полушарие. Реклама не обманула — такого заката я давно не видела. Сразу потемнело, и налетели комары. Жалят они там нещадно. Их укусы — как уколы игл. Официант тут же притащил спрей от этих вампиров. «Это наш местный одеколон», — пошутил он. Одеколон помог.
Тихо, плеск моря, вечерние запахи и звуки. Ресторан наполнялся людьми. Появился гитарист. Играл он вяло, делал паузы, чтобы подкрепиться вином, но потом внезапно разошёлся. То ли спиртное подействовало, то ли долго раскачивался. Слушая его, я думала о том, что Цезарь тоже на этом острове, совсем рядом. Я представила, что он входит, садится, смотрит на меня. Его сердце должно ему подсказать, кто я... Взволнованная, я оглядела веранду. Его, конечно, в ресторане не было, а бело-розовая женщина была. Она, как и я, ужинала в одиночестве и также сверлила меня глазами. Но моё одиночество — временное. Через пару дней я вернусь домой, к Глебу. Я вытащила из сумки телефон и позвонила ему.
— Ну как, нашла отца? — с сарказмом спросил он.
— Пока нет.
— И не найдёшь. Пустая трата времени.
Зная, что Глеб будет против моей поездки, билет на самолёт я купила втайне от него. Призналась ему только за несколько часов до вылета. Да, некрасиво, но у меня не было выбора. Если бы он приехал в Косумель вместе со мной, то всё бы испортил. «Гоняешься за призраком», — сердился он. На моё возражение, что Цезарь — не призрак, а родной человек, Глеб спорил, что считать родным того, кого я даже не помню, — по меньшей мере глупо. «Хватит фантазировать!» — раздражался он. Доказывать ему, что фантазии часто материализуются, не имело смысла. Он бы только посмеялся.
— Значит завтра — день поисков? — с тем же сарказмом спросил он.
— Мне обидно, что ты не понимаешь.
— Ну посуди сама, это нелепо. Его там нет, а даже если случится чудо и ты его найдёшь, что дальше? Он тебя избегает, на твоё письмо не ответил.
— Письмо ему могли не передать, в издательства же тонны писем приходят.
— Ну-ну, ещё скажи, что он весь извёлся от тоски по тебе!
После разговора с Глебом я скисла. Наверное, я живу иллюзиями. Ищу человека, который отказался от меня — взял и запросто перечеркнул родную дочь. Не говоря ни слова, без всяких объяснений он ушёл из нашей семьи, когда я была крохой. Мама не хотела, чтобы я с ним виделась, и поначалу обманывала меня, что он куда-то далеко уехал, чуть ни на другую планету, ни адреса, ни номера телефона не оставил. Свою ложь она оправдывала тем, что оберегала меня. «Общение с этим подлецом ни к чему хорошему не привело бы, да и не нужна ты ему!» — говорила она. Чем больше она его ругала, тем меньше я ей верила. Нет, не мог он от меня отречься!
После ужина я поднялась в номер. Вышла на балкон. Косумель был тёмно-синего цвета, в мигающих желтоватых точках. Как будто его облили ультрамарином, а сверху обрызгали из аэрозольного баллончика светлой краской. Звёзды-точки сливались с огнями острова, кружились, падали в море, плавали в нём. Одна приземлилась на соседний балкон и, вспыхнув, обернулась огоньком сигареты. «Привет!» — поприветствовал меня куривший там мужчина. Тоже весь ультрамариновый.
Я вернулась в комнату и раскрыла ноутбук, чтобы быстро записать то, что созрело в голове, пока я наблюдала за танцующими звёздами. Но помешал телефонный звонок.
— Это вы ищете русского писателя? — раздался в трубке голос, невнятный и жующий, как бывает у беззубых людей.
— Да, я. Вы его знаете? — разволновалась я.
— Знаю, он снимает у меня комнату.
— Он сейчас у себя?
— Да, у себя.
— Я через пятнадцать минут приеду. Только не говорите ему ничего, хорошо?
— Не скажу, — прошамкала трубка. — Записывайте адрес.
Я неслась по дороге, как одержимая. Ничто не могло меня остановить: ни сомнения, ни осторожность. Мой разум точно покрылся плесенью, а сердце так бешено билось — вот-вот выпрыгнет из груди и подкатится к ногам отца. Нет, не мог он от меня отказаться, не мог! Мама выдумала, что я ему не нужна, мстила ему. Это она не давала ему видеться со мной. Но зачем она продолжает меня обманывать, когда у неё уже есть новый муж? Несмотря на то, что я ей не верила, меня сжигала обида на отца, я буквально ненавидела его. Если бы он хотел меня видеть, никакие запреты ему бы не помешали! Но, мчась в машине по острову, рассекая синеву огнями фар, никакой ненависти к нему я уже не чувствовала. Я хотела его вернуть.
Вот, наконец, нужный мне дом. Точнее — хибара. Крыша с вмятиной. Перекошенные оконца. Всё косое и кривое, словно лачугу не строили, а вместо нее наспех скрепили хилые стены степлером для картона. Открывший дверь субъект выглядел ничуть не лучше — потрёпанный, с пьяными глазами. Не повернуться ли и уехать? Моего отца здесь явно нет, этот поддатый мужик всё врёт, но отпустить надежду, пусть даже призрачную, я не хотела и шагнула внутрь. Ну а то, что произошло дальше, не трудно было предугадать. Этот тип бормотал что-то нечленораздельное, а я сидела на вонючем расшатанном диванчике (всё в хибарке дурно пахло), слушала его бред и, понимая, что он выманивает деньги, всё равно ждала, что откроется дверь и войдёт отец. Всё это я уже переживала в уме и наяву миллион раз. Я вычитывала из блога, что он будет там-то и там-то, спешила туда, чтобы посмотреть на него хотя бы одним глазком, но его там не было. Он снова и снова водил читателей за нос. Или убегал от меня? Глеб прав — поиск отца превратился в навязчивую идею. Я уже сама не знала, зачем ищу его. Чтобы вернуть или чтобы выплеснуть ему в лицо обиду? А, может, моё воображение не даёт мне покоя и выдумывает сюжеты для будущих книг, в которых я — главный герой?
Пока я размышляла, что делать, помятый мужичок мямлил о том, что Цезарь вышел, скоро вернётся, что у него крупные неприятности, он скрывается от долгов, а публика на острове опасная, не любят, если долг не отдают, что будто бы он не раз его выручал, но тот с ним не расплатился… ну и всё в том же духе. В конце своей речи его голос ослаб. Похоже, он сознавал, что я ему не верю и вряд ли он что-то получит. Поэтому в его пьяных глазах мелькнула радость, когда я спросила, сколько Цезарь ему должен. К моему удивлению, он назвал довольно скромную сумму. Видимо, деньги были нужны только на бутылку. Я дала. Он стал суетливо благодарить, предложил выпить: «Сейчас сбегаю, принесу, а вы посидите здесь, подождите, ваш приятель скоро придёт». «Пока!» — оборвала его я и ушла. Легко отделалась! Всё могло закончиться намного хуже. Никогда не считала себя трусливой, но в данном случае — это не смелость, а глупость.
Утром я позвонила Глебу сообщить, что прекращаю поиски и возвращаюсь домой. Про вчерашнее приключение не упоминала — мне бы от него влетело. Он обрадовался и предложил съездить куда-нибудь на несколько дней. Например, в Нью-Йорк. «Давай лучше в горы», — попросила я. Нью-Йорк я не люблю.
В дверь постучали.
— Ваш завтрак, — лучезарно улыбнулся мне служащий отеля.
Улыбка не сползала с его лица всё время, пока он аккуратно расставлял посуду на столе. Получив чаевые, он прижал руку к сердцу, поклонился и пожелал мне приятного аппетита. Завтрак он принёс роскошный. Особенно впечатлили фрукты — порезанные и разложенные на тарелке в форме ромашек. Я выдрала из одной лепесток — дольку гуавы. Её аромат и вкус не передать. В арабских сказках, которыми я увлекалась в детстве, описывались подобные фрукты — утоляющие жажду и душистые.
После завтрака я отправилась в центр. Там — давка. Только что подошёл экскурсионный корабль — многоэтажная махина, этакий небоскрёб на воде. Из него бежали, растекаясь в разных направлениях, струйки туристов и попадали прямиком в объятия владельцев лавочек. Те выстраивались перед входом в свои магазинчики в то время, когда причаливали корабли. На приезжих они набрасывались, как и жалящие по вечерам комары. Проще что-то купить, чем отделаться от них. Я так и сделала: взяла медный браслет, который всучил мне сладкоречивый продавец. «Возьмите ещё бусы», — не отставал он. С трудом от него отвязавшись, я вышла из лавочки.
Рестораны, бистро, бары — на каждом шагу. В них тоже зазывали туристов. В одно кафе меня буквально втащила девушка с волосами, смахивающими на оперенье попугая. Она говорила с акцентом. Усадив меня на веранде, она стала уговаривать купить бокалы, расписанные местным художником. В них подавали коктейль Маргарита — башня из льда с воткнутым в неё кусочком фрукта.
За столиком напротив пристроился мужчина в тёмных очках, футболке и шортах. Лицо уставшее, немолодое, а фигура — спортивная. Официантка поздоровалась с ним, как со знакомым, взяла заказ и побежала к новым посетителям. Пока она всех обслуживала, что-то напевая, солнце перескакивало с браслетов на её руках на посуду, которую она расставляла, на льдинки «Маргариты», на вилки и ножи. Здешнее солнце, как я заметила, имеет привычку бегать за всеми по пятам.
Официантка мне понравилась. Воздушная, с разноцветными волосами, она порхала по кафе, словно прилетевшая из другого мира бабочка. Я тоже находилась в ином мире, придумала его и поверила, что отец ждёт меня. Не искать его надо, а забыть. Спрошу-ка у официантки, не русская ли она. Если русская, то должна знать всех здешних эмигрантов. Нет, не буду спрашивать. Я же решила прекратить поиски. Как говорит Глеб, я гоняюсь за собственной фантазией. Вряд ли Цезарь мой отец. На старых снимках, которые остались у матери, на Цезаря он совсем не похож. Хотя он там молодой, мог за это время измениться. А Цезарь примерно такого же возраста, как мужчина за соседним столиком, и тоже в солнечных очках. На фотографиях в интернете он всегда в тёмных очках.
— Простите, вы, случайно, не русская? — окликнула я девушку.
— Я — нет, а вон тот господин — да, — махнула она рукой в сторону мужчины.
— Вы с ним знакомы? — спросила я. И задрожало у меня сердце, как и накануне, когда позвонил вымогатель-пьяница.
— Нет, он просто часто сюда приходит.
— Как его зовут?
— Не знаю, да вы у него спросите, он вам улыбается, — произнесла она и убежала.
Тот и впрямь улыбался. Хотя, может, не мне — из-за его тёмных очков было неясно, на кого он смотрит. Я встала и, невзирая на решение забыть, на все свои разумные доводы, подошла к нему и спросила, не русский ли он.
— Да, русский, — ответил он.
Содрать бы с него очки и увидеть его глаза!
— Вы здесь живёте?
— Ну-у, в общем да.
— Я ищу одного человека, он тоже русский, писатель, его зовут Цезарь. Вы его случайно не знаете?
— Может и знаю. Как вас зовут?
— Леся.
— Очень приятно, а меня зовут Цезарь.
— Цезарь? — выдохнула я.
— Ну да, вы меня искали, вот и нашли, — сказал он и снял, наконец, очки. Его глаза были прозрачные и сахарные, как леденцы. — Да ладно, я пошутил, меня зовут Николай. Присаживайтесь, закажем вина.
— Извините, — произнесла я. Повернулась и пошла.
— Эй, постойте, куда же вы?! — закричал он мне вслед.
«Дура, дура, дура!» — ругала я себя по дороге в отель. Там, как обычно, пустынно и тихо, словно я их единственный постоялец. На пляже те же парни в широкополых шляпах возили метлой по песку, оставляя на нём ровные дорожки, — подметали. Они дружно мне заулыбались. Я кивнула в ответ, села на топчан. Подбежал официант, спросил, что принести. Он тоже улыбался. Приветливость заразительна, и я, желая сделать ему приятное, сказала, что рада снова его видеть, вчерашний ужин был восхитительный. И тут сообразила, что накануне меня обслуживал кто-то другой. Так они все похожи друг на друга, что немудрено перепутать.
Ожидая, когда принесут коктейль, я смотрела на одинокого пловца в море. Бойко плывёт. Взлетает над водой, как дельфин. Вон и сам дельфин несётся ему навстречу. Да нет, это опять включилось моё воображение. Сколько разных сюжетов можно найти на острове. Напишу про ручных игуан, про бегающее за всеми солнце, а ещё про фантазёрку, приехавшую в Косумель искать отца. Вряд ли Цезарь вообще мой отец. Как я не догадалась, что мама всё выдумала! Наверное, нашла его имя в интернете и решила: неплохая идея, почему бы не выдать его за моего отца?! Иначе чем объяснить его нежелание со мной увидеться? Не сомневаюсь, что он даже не прочёл мои письма — четыре, а не одно, как я обманула Глеба. Принял меня за сумасшедшую фанатку.
— Я всё смотрю на вас и думаю, вы это или не вы! — раздалось на английском языке. И передо мной предстала знакомая молочно-розовая женщина.
— Вы меня с кем-то перепутали, — произнесла я.
— Разве здесь не ваша фотография? — она вытащила из пляжной сумки книгу и протянула мне. Это был мой новый сборник сказок.
— Да, моя, — кивнула я, отчего-то смутившись. — Не ожидала, что книга продаётся на острове.
— Возможно, что и продаётся, но я купила по дороге сюда. Я путешествую, решила доставить себе такое удовольствие, я вдова, на пенсии, вот и езжу по миру, — протараторила она и попросила подписать сборник. — Моя внучка будет очень довольна!
Немного поболтав, мы разошлись. Она вернулась к своей подстилке и, не боясь поджарившего её солнца, разлеглась на ней, а я из предосторожности спряталась в тень под навес. Сидела, смотрела на тихое море и думала о том, что воображение помогает мне писать, но жизнь портит. Часто вижу то, чего нет: в настырном взгляде этой женщины я прочла невежливость, почти поверила, что мужчина в кафе — Цезарь, внушила себе, что нужна отцу, а отца у меня нет и не будет. Самой непонятно, почему я, уже взрослый человек, бегаю по свету за незнакомцем. Да, именно незнакомцем, раз он отказался от меня. Я же не ребёнок, которому нужен родитель, надо отпустить и забыть. Бессмысленно пытаться вернуть того, кто тебя не хочет. Только травить себя.
Я вернулась в номер, раскрыла ноутбук. Не терпелось поработать. Пока писала, с руки свалился браслет, который навязал мне продавец. Сломался. Я подняла его и кинула в мусорную корзину. Чинить нет смысла — паршиво сделан.
Закончив, я откинулась на спинку стула и посмотрела в окно. Красота! Ради этого, а не ради отца стоило сюда приехать. Ну что ж, зайдём напоследок на его сайт. Я набрала адрес. Почитала. На остров он, конечно, не приехал — якобы поменялись планы и надо срочно лететь в Нью-Йорк, на встречу с литераторами. Место и время он указал. Не сомневаюсь, что его там не будет — опять обманывает.
Я захлопнула ноутбук. Походила по комнате. Потянулась к телефону позвонить Глебу, но сдержала себя и начала собирать вещи. Пока засовывала их в дорожную сумку, поглядывала на телефон. Затем, уговаривая себя одуматься, заварила кофе. Растягивая время, стала пить мелкими глотками. Я уже знала, что сделаю то, что запретила себе делать. Вышла на балкон, постояла, попрощалась с Мексикой. Вернулась в комнату и позвонила Глебу.
— Ты предлагал прокатиться в Нью-Йорк, — сказала я. — Давай. Я утром вернусь и сразу поедем.
Другая современная литература: chtivo.spb.ru
Об авторе:
Ольга Черенцова. Автор романов «Изгой» («Аквилегия-М», Москва, 2014) и «Двойник» («Литературная учёба», Москва, 2009).
Публиковалась в журналах «Юность», «Кольцо А», «Волга — XXI век», «Молодой Петербург», «Литературная учёба», «День и ночь», «Новый Берег», «Новый Журнал», «Чайка», «Побережье», «Бельские Просторы», «Бийский Вестник», «Слово/Word», «Literal Latte», «Manhattan Arts» и др.
