Синяя чёлка⁠⁠

Хороша я, или не хороша? Хотя, как я могу быть нехороша, когда я герцогиня? Герцогиня Кэт. Кэтти, почти котёнок. Тонкие пальчики, прямые ножки, роскошный бюст! А томный взгляд из-под бархатных ресниц?! Да за этот взгляд стрелялись и умирали. А цвет волос? Не то соломенный, не то медовый!

Так, хороша я, или не хороша? Если бы зеркало могло говорить, то обязательно ляпнуло бы какую-нибудь банальность про мою внешность, но мне прррриятно. Чертовски приятно. Я купаюсь в комплиментах, я зачерпывая их ладонями и брызгают себе в лицо, а общество моё - сама по себе награда, ведь я знаю себе цену. Всё хорошо в доме, но как-то скучно мне без мужчины.

Просыпаешься одна, лишь только горничная, ночной сторож, дегустатор и секретарша скрашивают хмурое утро. А хочется любви с большой буквы! Все, решено! Новая жизнь, новая причёска, прочь чёлку, прочь навес! Простой хвостик, перетянутый лентой, завязанной бантиком. Ну, что, киса, готова к охоте? Мряу, или не мряу, я тебя спрашиваю?! Ты киса, или не киса в конце концов?! Хватит заниматься самолюбованием, займись охотой! Чай не варвары, толерантность и свобода слова победит стереотипы и логику.

***

Жиль встретился мне в опере! Сопрано брала верхние нотки, отчего у меня бегали мурашки, а Жиль наклонился ко мне и прошептал на ушко: "Эту песню один русский космонавт пел в космосе". Я сыграла дырочку и улыбнулась ему. Хотя как космонавт мог петь песню куклы из "Сказок Гофмана"?! Это же Оффенбах, а он мне сладко пел сказки. Но, киса я, или не киса? Улыбнись, скажи мужчине, какой он умный, а дальше точки коготки!

Я пригласила его в рестораны Парижа, катала в кабриолете по Риму, мы даже встретили рассвет на берегу Инда... Если вы понимаете, о чем я! Нечего было и ожидать иного, чем я предполагала: после месяца свиданий он попросил стать меня его женой. На что я согласилась, я же не сердцеедка! Более того, я разрешила ему жить со мной весьма свободно, с двумя правилами: не спать с другими женщинами на моей кровати и не ставить бокал с виски на лакированные мебель.

Ах, Жиль, щенячьи глазки, пухлые губки, ямочка на подбородке и потрясающий, завораживающий голос. От его бархатного тембра так кружилась голова...как от шампанского! Когда в соборе он ответил "да", я просто млела от счастья. Время шло, Жиль был идеальным мужем, не задерживался после шести, выпроваживал своих кикимор через чёрный ход и не портил мою мебель! Это же чайный столик времён Людовика! Я правда не знаю какого, но, когда я говорю гостям: "Этот столик времён Людовика", все причмокивают и начинают мне страшно завидовать. А когда узнают о ручном муже... Кстати, о муже. На Рождество я вернулась из Венеции с подарками для всех!

Прислуга, водитель, секретарша и обязательно мой любезный супруг, который не поехал со мной, сказавшись больным. Я заметила странное, кончики волос в хвостике окрасились синим не то от снега, не то от соболиной шапки. Прислуги не было, а в доме явно чувствовался запах чужих духов, который вёл в гостиную. Женское бельё было разбросано так, чтобы любая хозяйка дома поняла: её территорию метят! Но хуже всего - два бокала из-под шампанского на моём столе. Я, выгнулась шею, оскалилась, схватила нож для конвертов, а мои небесно-голубые глазки налились кровью, но перед тем как ворваться в спальню, мой синий хвостик мелькнул в отражении от ведёрка для шампанского... Прощай Жиль, мне очень жаль. Мне очень жаль мой столик.

***

Инспектор Жюль зафиксировал самоубийства моего мужа и его любовницы от пятикратного падения на нож для конвертов. Более того, он был так мило, что остался на коктейли, но с благородной целью - успокоить даму, то есть меня.

Мне хотелось выгибать спинку и мурлыкать, но я строго сказала себе: "Кэт, ты что творишь? Соберись, ты киса, или не киса"? Поэтому служат высохли, косметика смыта, показания записаны, оставалось одно... После пяти коктейлей, двух бокалов шампанского с клубникой и встречи Рождества, я пригласила его в лучший ресторан Барселоны. Мы катались по полям на прекрасных лошадях, пили вино из мехов и наслаждались обществом друг друга.

Хвостик осветлился, да и негоже носить одну и ту же причёску неделю подряд! Мою прелестную головку венчала пикси! Жюль оценил её, а после месяца свиданий, как честный человек, попросил моей руки. Я с честью приняла его предложение, в конце концов, я же не вертихвостка! У нас была скромная свадьба в саду, где присутствовали только родные и близкие, всего лишь восемьсот человек.

Муж был прекрасен: стройный, широкоплечий, с подчёркивающие и мужественность морщинками и живыми колкими глазами над крючковатым носом. Я разрешила ему почти всё! Он мог ходить в ботинках по свеже вымытому полу, в конце концов у меня нет комплекса уборщицы. Он мог пить пиво и смотреть футбол хоть каждый день. Он мог брать любую книгу из библиотеки, мог закатывать пирушки, но я строго запретила ему ставить бокалы на мой лакированный столик, времён Людовика!

Семейная жизнь шла мне на пользу! Нервишки больше не шалили, охотничьи инстинкты притупилась. Нормализовался сон, а ещё кожа, волосы и ногти перестали требовать чрезмерного внимания и витамина Д. Жюль был образцовым мужем, если бы не одно но...

Он постоянно меня поправлял, а ещё морализаторствовал! Честно скажу, морализаторствовать вредно, портится желудочный сок, а ещё никто не любит, когда ему читают морали. Я вывожу пальчиком на спине "я люблю тебя Жюль", а он устраивает сцену из-за запятой! Утром я готовлю бланманже и подаю его вместе с соком... Битьё тарелок и сцена из-за сервировки!

Но после каждой ссоры мы ТАК миловались, не было ничего приятнее ощущать себя домашней кошечкой, которая втянула коготки и мурчит от удовольствия. И так продолжалось до Пасхи. Я отправилась в Милан за подарками, а Жюль остался на службе. Вечером я вернулась с полными сумками подарков! Ещё в холле я заметила, что чёлка приобрела голубоватый оттенок.

В нос ударил горький запах мужского пота, выдохшегося пива и сигарет! Я поднялась на второй этаж и что же я увидела? Мой муж спал в обнимку с каким-то мужиком, укутанным в флаг футбольного клуба, телевизор орал и показывал уже не футбол, а фехтование! А на моём прекрасном столике стояли пустые бутылки, и покоились вонючие ноги этих идиотов! А ещё они тушили о него окурки. Мои глазки налились кровью, а бутылке отразилась моя синяя чёлка. Я схватила кочергу от камина, а дальше всё поплыло, и я ничего не помнила. Я была так зла, что почти не спала! Лишь твердила: "Жюль, мне очень жаль". И мне правда было жаль столик.

***

У каждой нормальной вдовы должно быть маленькое чёрное платье, черная шляпа с вуалью, черные перчатки и черный веер. Вообще, каждая уважающая вдова имеет право покрасоваться перед зеркалом и полюбоваться собой, и напрасно всякие дуры говорят что женщина ищет в себе недостатки.

Чёрный шёлк и бархат так играют светом, что достоинства фигуры подчёркиваются двукратно. А вуаль, хоть и прикрывает милое личико и глазки, позволяет улыбаться, или корчить гостям рожи. Вон стоит одна, не то сестра Жюлю, не то любовница. Лахудра! Даже нормально пояс к платью не подобрала! А сумочка? Такую с такими туфлями не носят.

А рядом кто? Вроде брат Жюля, а может быть не брат, а сын? Или отец?! Сейчас пластическая хирургия доступна многим, поэтому старика от младенца не отличить порой. А в стороне стоял он. Нет, не так! В стороне стоял Он! Серый пиджак, трубка, перстень на мизинце, абсолютно непривлекательное лицо. Большой нос, скошенные губы, глубоко посаженные глаза, а взгляд будто бы оценивающий. От одного его вида сердце моё забилось чаще, во рту пересохло.

Но я строго сказала себе: "Кэт, немедленно успокойся! Ты киса, или не киса, в конце концов"? Жерар был прекрасен! Он позже всех подошёл принести свои соболезнования, а на мою сердечную просьбу поддержать вдову за бокалом тосканского и фондю, молча помотал головой. После чего сказал, что такой красивой женщине не пристало тратить время на зануду и курягу. Мне едва удалось уговорить его разделить со мной чашечку латте макиато в Метрополе. Как же он меня слушал! Ни один мужчина в моей жизни не слушал меня так внимательно.

Жерар попыхивал трубкой, изредка припивая кофе и молчал. Когда я договорила до похорон Жюля, мой собеседник улыбнулся и произнёс: «Я бы рано, или поздно поставил что-то на твой столик. К тому же, ты нравишься мне блондинкой!» И в этот момент я заметила как у него начала пробиваться синяя щетина…

Дмитрий Орлов.