Севастополь. От восстания до Победы, день за днем. Право на историю. Хроники Русской весны. 18 марта. Часть II.
Начало: http://pikabu.ru/story/sevastopol_ot_vosstaniya_do_pobedyi_d...
(продолжение)
Для меня Севастополь в те дни стал родным. Моё самое яркое моё впечатление от Русской весны - это отряды народного ополчения. Мне вначале было непонятно, почему они так единодушно идут, не спят ночей, одеваются в камуфляж, берут в руки какие-то подручные средства в виде камней, мешков и так далее, для меня это было непонятно. И только потом я поняла этих людей, когда провела с ними три недели бок обок, когда они меня на закорках тащили на Бельбек, затаскивали в воинские части, чтобы я своими глазами увидела и поняла, что происходит. И только потом мне стали понятны их настроения. Они и сейчас говорят «мы вернулись домой». Они не считают, что это было присоединение, они называют то, что произошло другим словом - воссоединение.
Вы знаете, у меня нет родного города, потому что у меня родители военные, и они постоянно переезжали с места на место. После всех этих событий я решила, что мой родной город теперь - Севастополь. Меня так здесь встречали, меня коллеги из телевидения звали к себе в эфир, потом Наталья с телевидения подарила мне билеты в местный театр, меня настолько радушно здесь принимали, что я сделала вывод, что жители настолько благодушно расположены ко мне как к жителю России, как к своей соотечественнице. Здесь настолько добрые люди, и они настолько меня с добром встречали, что этот город стал для меня родным».
Вспоминает Лариса Мельник: «Для меня этот день был самым ярким из всех. Мы тогда днем организовали прямую трансляцию этого события на площади Нахимова. Честно говоря, побаивались, чтобы площадь не была пустой. На минуточку, пришло 22 тысячи человек, чтобы вы понимали, днём. И люди, незнакомые абсолютно, обнимались, целовались, и кричали, и плакали, а шампанского, я скажу вам по секрету, было выпито столько… Я не знаю, где люди брали эти бутылки… Пили одно шампанское! Была большущая радость».
Вспоминает Татьяна Щербакова: «Я отложила всё, сказала: «Хочу посмотреть речь Путина. Мне, честно говоря, даже в голову не приходило, что он подпишет прямо сразу. И когда произносилась речь, народ собирался очень быстро, к самому началу трансляции площадь заполнилась практически полностью. Выглядывает солнце… Такого внимания, такой концентрации на содержании представить себе сложно. Воздух буквально звенел, и всегда, когда показывали наших, тут же площадь взрывалась аплодисментами, и когда Владимир Владимирович произнёс: «вношу в Федеральное Собрание…», честно говоря, просто навернулись слёзы… И все вокруг… Это было просто всеобщее ликование. Мне это напомнило фотографии времен Великой Отечественной войны, когда люди слушали сводки из громкоговорителей на площадях. Эффект был тот же самый. Полная концентрация внимания и потом взрыв, слёзы, люди обнимаются, плачут, поют… Это было совершенно потрясающее событие».
Вспоминает Олег Росляков: «Я помню, когда на площади люди смотрели подписание Владимром Путиным соглашения, я всех, кого мог (отряды самообороны, ред.) отправил на площадь, осталась только дежурная смена человек двадцать, двадцать пять нас было, я попросил начальника тыла, он съездил домой, привез ящик шампанского, стаканчики, телевизор развернули и в тот момент… Помню, все мы как залпом открыли шампанское… Такие тосты люди говорили, я никогда в жизни таких не слышал. Мы и гимн пели, и здравицы всем говорили, это было искренне, открыто, в тот момент проявились самые лучшие человеческие качества».
Пожалуй, на этом можно было бы и закончить свой рассказ о последнем для меня дне Русской весны в Севастополе. Но за несколько дней до написания этого материала я встретился с народным мэром Севастополя Алексеем Чалым и задал ему несколько вопросов. То, о чем я спрашивал, было уже говорено не раз, но мне кажется, рассказывать о тех днях нужно снова и снова, раз за разом, постоянно и громко каждому из нас, чтобы нас услышали. Чтобы Мир, наконец, признал наш выбор весной 2014 года.
- Алексей Михайлович, вы планировали события 23 февраля заранее и знали, что произойдет на площади?
- Нет, точно не знали. События сто раз менялись, но мы всё же приняли решение, что нужно заявиться (подать заявку, - прим.) на митинг. Повестка до конца была непонятна, потому что перед нами как раз калейдоскопом прошли события на Майдане. Пока мы заседали, параллельно шло заседание Горсовета. Мы еще не знали его результатов, а только питались инсайдерской информацией. Когда стало понятно, что они на решение не выходят, соответственно, мы вызрели на такое решение. Внутри нашей группы (организаторов митинга) было принято решение представить меня в качестве кандидатуры в народные мэры. Я согласился. Так за полтора часа до начала митинга стала понятна окончательная его повестка.
- Какой день вы больше всего запомнили в Русской весне или какой из них был самым сложным?
- Самый тяжелый день – это 24 февраля, когда меня в кабинете пытали депутаты.
Были почти неразрешимые противоречия: с одной стороны, они страшно боялись сформировать исполком, не все, правда, но большинство. Они боялись взять на себя ответственность, за которую, возможно, потом пришлось бы отвечать перед киевскими властями. С другой стороны, и послать они меня не могли, потому что вокруг здания (Горсовета - прим.) стояла здоровенная толпа, и мне кажется, они (депутаты - прим.) просто оттуда живыми бы не ушли. Я их не хотел отпускать, а они не хотели принимать решение. Вот так мы четыре часа бились, разными путями, и это было достаточно сложно.
Окончательное решение по референдуму было принято 6 марта. Сначала референдум был на май месяц, на 25, что ли, число. И я говорил тогда, что этого нельзя делать, потому что мы не доживем до мая. Услышали – перенесли.
- Что для вас стало неожиданностью в тот период?
- Самое неожиданное – это была реакция депутатов на мое избрание (народным мэром -Прим.). Честно говоря, я после митинга 23 февраля думал, что создание исполкома пройдет как сыр по маслу, но не тут-то было. Вот это для меня было самое неожиданное! Остальное, в общем-то, с предательством отдельно взятых чиновников, неожиданностью не стало. А массовая поддержка горожан – это было и приятно и как раз то, что нужно, только это всё и вытащило.
- Алексей Михайлович, два слова о роли флота?
- История не знает сослагательного наклонения. Я могу сказать, что в самые первые тяжелые дни флот ещё не имел соответствующих приказов и ответственных действий не предпринимал. Кроме того, вы знаете, что военные в основном занимались блокированием украинских воинских частей. Ну, конечно, мы бы не справились с двадцатитысячной армейской группировкой (Украины, - прим.), если бы была дана команда «фас!». Но на них существовал Черноморский флот России, который их, соответственно, и держал, потому что они понимали: если флот сейчас впишется, то будет большая война, как я понимаю. А что касается органов власти, то с ними мы сами разбирались.
- На каком участке вы голосовали на референдуме?
- Я не голосовал, потому что я гражданин России. Но я, конечно, ожидал, как проголосует народ. Весь вопрос был в том, сколько процентов, потому что мы все делали честно. Явку наблюдали все время по часам – вот это я помню: ждали результат. И результат был честный и совершенно невероятный! Такого, я думаю, не знал и не видел никто.
- Когда Владимир Путин произнес самые главные слова, что вы почувствовали? Почему плакали?
- Мне до этого было непонятно, получим ли мы федеральный статус или нет. Я за это боролся – писал письмо Владимиру Путину, но не знал, какой будет окончательный вердикт. Для меня это было важно, потому что это было важно для Севастополя, потому что в составе Крыма этот город развиваться нормально не сможет. И мы победили. Когда я услышал последние слова, я понял: мы победили полностью. Для меня 18 марта был самый счастливый день.
Послесловие
Севастополь вернулся домой. Двадцать четыре дня этот город шёл сквозь потоки лжи и ненависти к своей цели, и это стремление никому не удалось остановить. Сегодня слышно много мнений о тех событиях, и часто люди говорят: «Страшно было подумать, что могло бы быть, если бы..». «Если бы Украина решилась подавить восстание», «Если бы Чонгар и Перекоп оказались бы не закрыты», «Если бы не встал вслед за Севастополем весь Крым», «Если бы ушел флот, а Путин не решился бы принять решение». Если бы...
Преклонил бы Севастополь колени? Думаю, нет. Скорее всего, этого города сегодня бы уже не существовало. Не впервой Севастополю лежать в руинах, это было не раз и вполне могло бы случиться снова. Единственное, что можно сказать с уверенностью: город бы не сдался. И чтобы взять его, Севастополь пришлось бы уничтожить до основания. Но это тема уже другой повести.
Дмитрий Осипенко
http://sevastopol.su/news.php?id=85511
И напоследок немного видео с места событий:
