Сельский маньяк⁠⁠

Не осуждайте за жесть, я тогда работал продавцом детской мебели в Центральном Детском Мире.

В густом лесу, неподалёку,

Заросший сорною травой,

Стоит, перекосившись дико,

Домишко чей-то небольшой.

И в тишине, под лунным светом,

Блёстнёт в окошке длинный нож.

Покажется лицо маньяка,

Такое, что бросает в дрожь.

Раздастся тихо приглушённый,

Подушкой, жалостливый крик.

Над телом, кровью орошённым,

Стоит, насупившись, старик.

С клинка, в руке зажатом крепко,

Тягуче каплет на пол кровь,

Один лишь глаз блестит под кепкой,

Старик стоит насупив бровь.

Пред ним, держась рукой за рану,

Лежит старушка вся в крови,

Лежит она на поле бранном,

Стонать тихонько норовит.

Ползти ей сил уж нет, но всё же,

Цепляясь за паласа ворс,

И скаля бешенную рожу,

Старуха тащит бренный торс.

А что же дед? Отбросив ножик,

Он поднимает над главой - топор,

И бормоча сварливо -

Вознает в тело под собой.

И хриплый крик проклятий льётся,

Потоком грязным с его уст,

Старуха в судорогах бьётся,

Волочит всё же тела груз.

Вдруг - освещаемый луною

В двери соткался силуэт,

Дверь выбил сильною ногою

Щегольски выбритый кадет.

Он старика на две лопатки,

Кладёт уютно на ковёр.

Верёвкой связывая лапки,

Завёл шутейный разговор.

А за окном уж солнце встало,

И озарило старй лес,

Прогнав во тьму теней усталых,

Восходом розовых небес.

Журчит река неторопливо,

Роса покрыла всю траву,

И у реки проснулась ива,

Лаская ветвями волну.