Седрик Чистый или история о безволосом зэке. Предыстория моего персонажа в D&D в виде небольшого рассказа. Первая часть
Искренне извиняюсь за грамматику и орфографию. В частности за запятые. Текст редактировался мной лично и запятые не самая моя сильная черта. Заранее благодарю за конструктивную критику.
А теперь, без дальнейшего промедления, сам рассказ в честь замеченной мной славной традиции "Пятница - Моё". Приятного прочтения.
Тюрьма строго режима для особо опасных преступников. Адское плато насильников, убийц, изменников и предателей. Для простого обывателя это место казалось неким последним рубежом между ним и демонами заключенными внутри.
Отличное местечко одним словом. По крайней мере так считал один из его закоренелых обитателей и я считаю своим долгом рассказать вам о нем. Но давайте по порядку. Ничто в этом мире не происходит просто так, у каждого живого существа есть принципы которым он руководствуется. Именно это я и хотел узнать от него тогда - что им движет.
В четвертом блоке, на восьмом этаже, в девятой камере пятого сектора металлический лязг открывающейся решетки вырвал всех его обитателей из сладкой пелены безделья. Из камеры выводили заключенного. Высокого, тощего и абсолютно бледного гуманоида. Возраст было определить довольно трудно - несколько морщин, шрамов и бесконечная темная ночь его, казалось, вечно усталых черных глаз. Он никогда не называл своего настоящего возраста, но учитывая сколько смен руководителей тюрьмы и глав тюремных группировок он пережил, можно было сказать, что заключенный был невероятно стар. Люди столько не живут. На руках, таких же бледных и голых как и его череп, были наручники из блестящего черного камня. Невольника завели в маленькую светлую комнату и приковали к тяжелому металлическому столу посередине. Охранник вышел. Через несколько минут его заменил высокий усатый человек в мундире, свойственном детективам старших чинов:
-Заключенный номер 4859, Седрик, фамилия и родовая принадлежность не указаны. Мужчина. Эльф. Возраст - четыреста шестьдесят восемь лет. Особые приметы - татуировки и следы от химических ожогов по всему телу. Уши обрезаны. На лице и теле отсутствует какая либо растительность. В горле расположено трахеотомическое кольцо. Общий срок заключения в исправительных учреждениях - сто сорок пять лет. Обвиняется в убийствах, изнасилованиях, разбое, грабежах, поджогах, похищениях, изуверских пытках, а так же участии и непосредственном командовании бандой, именующей себя "безликие". Я пока ничего не напутал из вашего досье, господин Седрик?
Гуманоид немного пригнулся к столу и прикрыл зияющую дыру в своем горле. Раздался хриплый, похожий на стон солдата с пробитой грудной клеткой, голос:
-Нет, милсдарь следователь, не забыли. Но все таки одну вещь из моего послужного списка вы забыли, - он ухмыльнулся - массовый геноцид небольшого эльфийского поселения.
Раздался тихий дрожащий смешок.
-Седрик, мы с вами знаем, что этот случай замяли более ста лет назад благодаря вашим связям, полученным еще во время вашего служения по другую сторону закона. Иначе вас бы просто сварили в кипящем масле и четвертовали как и принято поступать с такими конченными мразями как вы.
Его голос звучал подобно барабанной дроби. Четкий, размеренный и невыносимо громкий.
-Так все таки, милсдарь "Служитель другой стороны закона", скажите - какого черта вы вообще ко мне пришли? Если вам так невмоготу побазарить о делах давно минувших дней, то ступайте к историкам и прочим словоблудам. Я вам ничего интересного и занимательного не расскажу.
Седрик крепко выругался и продолжал смотреть черными немигающими глазами в лицо детективу.
-В архиве так мало информации о вас. Столько преступлений и такая долгая жизнь, но при этом ваше дело даже под ножку стола не поставить, будет шататься.
-А вы пробовали?
-Именно там я его и нашел.
-Все сгорело при пожаре. -лицо Седрика выражало полную невозмутимость.
-Да. При пожаре. Который был устроен вашими подопечными. Так ведь?
На лице детектива промелькнула тонкая саркастическая ухмылка.
-Этого вы доказать не сможете! - рявкнул Седрик с максимальной громкостью, которое могло выдержать его горло. Маска спокойствия слетела с его лица подобно пикирующему грифону.
-Верно, господин Седрик. Кстати, как неучтиво с моей стороны. Меня зовут Вистор. Геррих Вистор.
-С этого и стоило начать наш разговор господин Вистор. Я бы даже пожал вам в руку и плюнул в морду, со всем своим глубочайшим уважением к собеседнику, если бы не был в столь "скованном" положении.
-Давайте к делу, - резко прервал монолог без фамильного преступника детектив - я хочу знать вашу историю. От начала и до нынешнего момента.
-Ха! Какая наивность! И вы думаете, что я вам просто так расскажу историю всей своей гребанной, обреченной на вечные муки и страдания жизни, дабы удовлетворить ваше мерзкое людское любопытство?! Я лучше сдохну! - голос Седрика срывался на крик, в глазах, к удивлению детектива, промелькнули мелкие следы влаги.
Геррих не обратил внимание на поведение заключенного. Лишь одарил его полным сочувствия взглядом.
-Я дам кое что взамен. Возможность снова обрести жизнь. И это.
Из глубин своего мундира он извлек дорого украшенный табачный кисет и трубку из редкого дерева, растущего только в глубинах эльфийских лесов.
-Я знаю откуда это - Геррих указал пальцем на дырку в горле эльфа - и для чего тебе так нужно то что я держу в руках.
Губы бандита задрожали, рот наполнила слюна, руки сжались в кулаки и глаза его непрестанно буравили предметы в широкой ладони . Он сглотнул скопившуюся во рту слюну. Глаза его были полны слез. На щеках появился легкий румянец. Ненависть покинула его взгляд и теперь бесконтрольный страх занимал его место. Гримаса жуткой боли и отчаяния стянуло его обожженное лицо.
-Я согласен - тихим, почти незвучным голосом проговорил Седрик - я все расскажу.
Геррих набил трубку приятно пахнущим табаком, прикурил и вложил зажженную трубку в руки закованного в цепи эльфа. Около секунды он одаривал ее взглядом, похожим на взгляд матери, дождавшейся возвращения сына с кровопролитной войны. Настолько ему было необходимо это.
Мундштук трубки исчез среди металлического кольца в горле и постепенно комната начала наполняться густым светлым дымом.
-Рассказывай. И да, можешь оставить ее себе. И кисет. Считай это дружеским подарком.
-Я вам все расскажу, так и быть - волны удовольствия расползались по его лицу поднимая уголки губ в небольшой улыбке - но помните - вы сами об этом попросили. Меня подкупить нетрудно, главное знать где давить. Я же бывший бандит как никак.
Седрик подмигнул Герриху и предпоследний раз затянулся трубкой перед началом рассказа.
-Господин Детектив Вистор Геррих. - начал он с видом генерала, вручающего медаль за героизм и с той же пафосной интонацией - теперь я обязан вам жизнью. Когда я выйду отсюда, отправьте весточку на имя Самуила Виссанто в маленькую деревушку Ант-Арден если вы решите спросить с меня долг. Мне ее передадут.
Затяжка. Выдох. Густой дым. Начинаем.
Родился я в маленькой деревне Ант-Саргона. Кем были отец и мать не столь важно, но воспитывали они меня по всей строгости. Учили этикету, основам магии, другим языкам, немного музыке и первой помощи. Последнюю преподавал известный в некоторых кругах доктор и клерик Гриммир Джейкоб Пол. Великий человек и еще более великий учитель. Когда возраст мой подходил к сотне, уже пожилой доктор взял меня к себе в официальные подопечные. Я был прилежным учеником его наук и в возрасте ста шестнадцати лет, похоронив доктора со всеми достойными ему почестями, закончил обучение и отправился путешествовать по миру, оттачивая мастерство лекаря. Получил звание и грамоту клерика в храме (дальнейшая информация о принадлежности храма, его пребывании там и прочих деталях скрыта, в целях сохранения конфиденциальности и безопасности священнослужителей)
После этого я начал путешествовать по городам и весям, помогая многим известным и влиятельным людям с их недугами. Но не подумайте что я помогал только им. Эта была малая, хоть и весьма значимая часть моих пациентов. Кметы, смерды, преступники, рыцари, короли, придворные, мужчины, женщины, дети. Я лечил их всех вне зависимости от того какой они были расы и какой курили табак. Перед смертью все равны.
Спустя примерно семьдесят лет своих скитаний я возвращался домой к уже достаточно пожилым родителям, дабы поделиться своими успехами. Я хотел, чтобы они гордились мной. Так и было. До тех пор пока мелкий паразит, прятавшийся в спорах на моей одежде не решил проснуться. До возвращения домой я помогал со вспышкой этой мерзости в одной деревушке. Все зараженные погибли. Это был гниющий ад на земле, нам там было делать уже нечего. Только облегчать страдания умирающим. В конце концов мы с коллегами постановили, что раз никто из нас симптомов не имеет, любые анализы говорят, что этой заразы нет нигде в наших организмах, а все больные носители мертвы, то значит, что с этой чертовщиной покончено. Но нет, этот паршивец был хитрее.
Я отдал матери свою одежду на стирку по возвращении, ибо - цитирую "Сынок, в этих одеяниях ты похож на старого больного бродягу, чем на уважаемого лекаря!". Она рассмеялась... и это был последний раз когда я видел ее улыбку. Паразит просыпается при попадании в воду и проникает в ближайшее живое существо. После этого начинает плодится. Выглядит это как маленький прыщик на руке и не предвещает беды. Вскоре паразит начинает пожирать кости и мягкие ткани жертвы, превращая тело живого существа в гноящуюся мерзкую массу отходами своей жизнедеятельности. Через три дня я снова был в гниющем аду из которого казалось только вчера вернулся. Только в отличие от первого городка, этот ад был мой личный. Я до сих пор недоумеваю как я мог оказаться невосприимчив к этой всепожирающей мрази. После этого прибыли мои уже бывшие коллеги. Они обвиняли меня в ереси, в чудовищном эксперименте над живыми, привели с собой военную полицию и хотели отправить на сожжение на все очищающем и всепоглощающем огне. Они пытались убедить всех, что я настолько безумен, чтобы пустить в гнилой фарш всю свою родню. И ведь я не был... как быстро летит время... Не будем отвлекаться от темы. Их желание, к глубокому сожалению, не исполнилось. Я припомнил старых должников и начал рассылать весточки. Дело немного переиначили и довели до простой врачебной халатности с лишением грамоты лекаря и всех полученных званий и рангов.
Так я получил свой первый срок в 83 года, которые я провел здесь. В тюрьме я познакомился и завербовался в одну банду. Это было уже под конец моего срока. В ней было три человека, включая главаря, два дворфа и я. После выхода мы стали разбойниками с большой дороги, правда не очень успешными. Но помимо порой абсолютно тупейших неудач, страшно гнетущих меня, наш главарь был лютым ксенофобом. Последней каплей были его попытки посадить меня на нож, за, якобы украденное у него кольцо. Я был взбешен и вспомнил все чему меня учили врачи и клерики. И сделал все наоборот. В конце концов он закончил в выгребной яме, умирая от страшных язв и захлебываясь собственной кровью. Я занял его место и вновь вспомнил, свой главный врачебный принцип - все равны. Отрезал и закруглил кончики ушей на глазах у всей нашей маленькой шайки. Затем взял алхимический растворитель и смыл с себя оставшиеся признаки принадлежности к какой либо расе.
-Так вы стали таким? - Геррих ловил каждое слово рассказчика почти не отрывая от того взгляд.
-Именно так - веки без ресниц на несколько секунду захлопнулись. Казалось, будто он впал в некий транс, после чего медленно вздохнул и снова заговорил.
-Волосы вылезли, кожа побледнела и покрылась ожогами. Она отходила с меня кусками еще около месяца после этого. Все были напуганы, но и воодушевлены. Восстав из шипящей студенистой массы когда то бывшей растворителем я провозгласил - "Убивать, грабить, жечь, насиловать, похищать, избивать всех - не важно кто это и какой расе принадлежит! Перед смертью все равны, а мы и есть смерть!". Я отомстил своим коллегам, сжег их дома, убил их семьи. До сих пор помню как в Делронде вспарывал тесаком, словно свинью, пятилетнюю девочку на глазах у ее провинившегося папаши и рыдающей, словно умирающая антилопа, матери.
-Вы не шутите? - тихо и с ужасом проговорил Геррих, пытаясь скрыть подкатывающий к горлу комок - как вы вообще в состоянии говорить о таком и сохранять такой невозмутимый вид.
Он хотел закричать, но не мог - страх все больше парализовал его, пока он смотрел черноглазому демону в глаза. Но в его голове родилась мысль за которую она как за спасительную соломинку ухватился. А почему ему страшно? За годы работы он видел не менее страшные и тошнотворные сцены. Что здесь не так? Почему он...
После того что было дальше он пожалел, что начинал над этим задумываться.
-Я же вас спросил о том, действительно ли вы хотите это услышать не просто так. Что ж, надеюсь вас хотя бы утешит тот факт, что я оставлял своих бывших коллег в живых. Толку было их убивать - мучение быть живым и вечно чувствовать невыносимую боль гораздо страшнее смерти, - после этой фразы Седрик ненадолго отвел взгляд и усмехнулся. Смысл этой злой иронии дошел до него слишком быстро - но все таки продолжим.
После совершения мести наши дела пошли ввысь со скоростью с которой нож достигает сердца. До одного случая, изменившего полностью мой взгляд на мир.
Мы планировали напасть на храм. Я до сих пор не понимаю как я смог дать убедить себя пойти на этот шаг, но сделанного не воротишь, как говорится. Мы составили план, снарядились и последнее что я помню после того как мы добрались до места, это адская боль сковавшая обе мои ноги. Они были сломаны, а из одной торчал арбалетный болт, приковывая меня к земле. Мои товарищи покинули меня. Я остался один наедине с аколитами в храме неизвестного мне божества. Я был уверен, что меня убьют.
Хех, почти так и получилось.
-Затем вы увидели ее?
-Не знаю, видел ли я ее на самом деле или это была лишь ее проекция, но в одном я уверен точно. С тех самых пор она мое проклятье и моя госпожа.
-А для чего это все таки? - Геррих указал на кольцо в горле
-Мой поводок.
-То есть?
-Во время этого видения она вонзила огромный черный коготь мне в трахею и я чувствовал как черный отвратительный дым заполняет мои легкие. Она сказала, что моей смерти не хватит, дабы отплатить за все злодеяния, поэтому я должен стать ее прислужником и страдать близостью смерти как все мои жертвы. Верным и беспрекословным. Очиститься от прошлого и посвятить свою оставшуюся жизнь служению ей...
Служению Королеве Воронов...
Глаза Седрика начали сверкать невидимым прежде блеском. Он выпрямился и начал читать молитву. Вистор уже хотел привести его в чувство, приложив нерадивого эльфа лицом о металлический стол, но внезапно на зарешеченное окно комнатушки присел ворон издавая громогласное карканье, разнесшее по всему блоку. Детектив опешил и вжался в спинку стула. Стены начали трястись, Герриха прошиб холодный пот, голова его кружилась. Он начинал понимать какую ошибку совершил, пытаясь узнать историю этого фанатичного убийцы-психопата.
Вскоре все закончилось, буквально через несколько секунд, будто ничего из вышеописанного не было и Седрик, покуривая трубку, заканчивал свой рассказ.
-В общем, она поразила мои легкие проклятьем, что питается дымом. Если я долгое время не курю, то оно начинает пожирать мои легкие.
После этого я снова начал обучаться искусству быть клериком, как и много лет назад. Только на этот раз, я учился не столько лечить при помощи своих рук и магии, а убивать ими. Тогда в первый раз с главарем... это была случайность, глупая удача новичка и простенькие заклинания. Но я научился контролировать себя. Как использовать свою бесчувственность и безразличие к жизни себе на пользу. Я стал методичен. Тем самым превосходя все свои навыки психопата на голову. Я был в восторге, но затем, один из старших священников, после того как произвел меня в диаконы, заставил меня поклясться, что я раскаюсь в своих преступлениях и буду отбывать срок, до тех пор пока не понадоблюсь Королеве Воронов. Хотя как мне кажется, они просто побоялись что я натворю лишнего. Так я и оказался здесь. Сдался по своей личной воле. Такова моя история, милостивый государь Геррих Вистор. Надеюсь вы узнали что то новое обо мне, как и хотели.
-Да... А теперь позвольте я пойду.
Седрик поклонился, насколько позволяло его скованное положение и детектив пошатываясь вышел из допросной. Седрик вернулся в свою камеру, неся в закованных руках дружеский подарок от Герриха. А ведь раньше приходилось просто вдыхать дым горящего табака, насыпанного в углу комнаты, чтобы хоть немного насытить черного демона. Бумагу для папирос сюда не пронесешь.
Седрик покинул тюрьму через пять лет. Никто не знал законно или нет, но факт оставался фактом. Четыре стены больше не держали его и он был волен идти куда угодно. До тех пор пока это куда угодно указывают вороны.
Конец