Рыцарь и ведьма
- Кто ты? Призрак?
Девушка смеется, звонко и весело. На ее белых ресницах оседают снежинки. Глаза пришелицы светло-синие - это видно даже в темноте. Длинные белые волосы рассыпались до земли. Нежная кожа чуть темнее волос. Босые ноги по щиколотку погружаются в снег, и снег тает вокруг ступней. Настоящая. И тень отбрасывает.
- Тогда кто? Ведьма, демон?
Скьолв не торопится слезать с коня. Не должна обычная девушка спокойно стоять в снегу, не должна! И одета она едва-едва - в старое и короткое, порванное в нескольких местах коричневое платье. Конь настороженно прядает ушами. Ему неспокойно в этом лесу.
- Пойдем, рыцарь. Ты ведь устал, - говорит девушка вместо ответа.
Скьолв - не рыцарь. Он и не похож на него, и даже конь этот - чужой. Скьолв увел его в деревне. Но девушке об этом знать не обязательно.
А она стоит, не обращая внимания на холод и ветер. Протянув руку, она ласково треплет коня по холке, и тот не отшатывается. И вроде бы, ясно уже, что девушка не проста, но Скьолв все не едет дальше. Нельзя же ее бросать в лесу, убеждает он себя. Вдруг она все-таки человек. И глаза у нее синие, как небо в ясный летний день.
- Устал, - соглашается он, будто против своей воли.
И погоня, должно быть, отстала. Где им найти его, в такую-то метель. Да и в лес они этот не пойдут. Местные ведь боятся нечисти. Это он, чужак, рискнул прийти сюда. Что еще ему оставалось...
- Пойдем, рыцарь!
Девушка касается его закрытой перчаткой руки, осторожно вынимает зажатые поводья. Заворожила, зараза, думает Скьолв, но сделать ничего не может. Держа поводья, девушка ведет коня вглубь леса. Ловко выбирая путь среди заснеженных сосен, она идет легко, почти не проваливаясь. Конь повеселел, больше не упирается и не норовит свернуть с дороги. Один только Скьолв мрачен. Надо вырвать поводья, оставить девку, и скорее к людям. Вот только в ближайшей деревне - запертые бураном преследователи, и они пристрелят Скьолва, как только увидят. А если не пристрелят, если доставят полиции, тогда уж точно вздернут его на площади, и будет он болтаться посреди города, синий и опухший, в назидание другим.
Сквозь пелену снега впереди мелькает свет. Желтый, теплый, гостеприимный. Девушка ускоряет шаг, и они выходят на поляну. Деревья расступились здесь, образуя ровный круг. Даже пней не видно - кажется, сосны сами перестали расти в этом месте. В центре круга стоит бревенчатый домик. В стене, обращенной к ним, два застекленных окна и дверь. Снег занес дом до самых окон, но путь к двери протоптан.
- Пришли, рыцарь! Слезай.
Скьолв послушно спрыгивает наземь. Девушка берет его за руку и ведет в дом. Скьолв не сопротивляется, хоть и понимает - надо, только спрашивает:
- Что с конем?
- С ним все будет хорошо! - весело отвечает девушка.
Дверь не заперта. Девушка открывает ее, потянув на себя без видимых усилий, и закрывает, как только они оказываются внутри. Домик маленький, в нем даже нет прихожей. Но чистый. У стены впереди горит открытый очаг, на окнах синие занавески с ромашками. У дальней стены стоит кровать. Большая, двуспальная, заваленная подушками и теплыми одеялами. Скьолв только сейчас понимает, как сильно замерз в пути. Почти у самой двери стоит деревянный стол. Столешница накрыта белой скатертью, а на ней стоят тарелки с едой. Скьолв видит куски мяса, картошку, супы, пироги, рыбу и даже запеченного целиком гуся. Все - горячее, еще дымящееся, хотя они только вошли, а дома никого нет. Бежать надо, тоскливо думает Скьолв, но почему-то не бежит. Девушка, весело улыбаясь, стаскивает с него куртку и перчатки. Шапки у него нет - он потерял ее по дороге, когда погоня еще не отстала.
- Садись, рыцарь! Пора тебе отдохнуть.
- Почему ты меня так зовешь? - спрашивает Скьолв. Другие вопросы, куда более важные, почему-то так и остаются непроизнесенными.
- Я знала когда-то одного рыцаря. Красивый он был, высокий, как ты, черноволосый, с такими же кудрями. И добрый. Хотел меня спасти, да где ему. Ты похож на него. Ты тоже добрый.
"От чего спасти?", хочет спросить Скьолв, "Когда-то - это давно?", но вопросы по существу не идут на язык, и горло немеет.
- Совсем не похож, - выдавливает он из себя.
Чувство вины, притупившееся было, наваливается на него с новой силой. Девушка снова смеется. Она усаживает его за стол, придвигает тарелки, но Скьолв не торопится есть. Рядом потрескивает открытый огонь, но мороз пробирает до костей. Скьолв дотрагивается до края тарелки - она совсем холодная, хотя от еды поднимается пар. Девушка берет со стола бутылку и пузатую кружку, наливает ее до краев.
- Пей, - мягко говорит она, придвигая кружку Скьолву.
Жидкость пахнет медом. Скьолв, не в силах сопротивляться, делает глоток. Он снова смотрит на девушку. Она сидит рядом, почти вплотную. Он даже сквозь одежду чувствует идущее от нее тепло.
- Расслабься, - говорит девушка. Синие глаза весело щурятся. - Ты устал. Тебе надо отдохнуть. Поешь.
Незачем сопротивляться, думает вдруг Скьолв. Тут тепло, тут хорошо. Погоня далеко осталась. Только пальцы немеют, будто от холода.
Глупо, очень глупо. Но Скьолв подчиняется - начинает есть горячую похлебку, отламывает ногу от куся и кусает. Девушка смотрит на него с легкой улыбкой. Губы у нее пухлые, темно-розовые, и даже на вид мягкие.
- Как ты оказался в моем лесу? - спрашивает она.
В "моем" лесу. Конечно, колдовство. Надо бежать, бежать, пока не поздно, и к еде этой больше не прикасаться. Но Скьолв, вместо этого, отвечает:
- Я... убегал.
- От кого?
Становится трудно дышать. Чувство вины впивается в сердце, сдавливает горло. Но не ответить нельзя.
- Я убил одного человека, - говорит Скьолв. - Хотел украсть его вещи, а он заметил. Теперь его родня отправила за мной людей.
Девушка улыбается по-прежнему приветливо, будто и дела ей нет до того, что перед ней сидит убийца. Тонкими пальцами она тянется к Скьолву, гладит его по щеке. Какая горячая у нее ладонь! Она скользит вниз, расстегивает пуговицу на рубашке.
- Я и не хотел его убивать! - признается вдруг Скьолв. - Думал, только вырублю, и все! А он...
Девушка морщится, как от боли. Мгновенье кажется, будто она и не здесь, не рядом, а видно здесь только отражение, и по отражению этому идет рябь.
- Ничего, ничего... - говорит девушка. - Тебе надо отдохнуть.
Скьолв встает из-за стола, и она усаживает его на кровать и садится рядом. Платье чуть задирается, и видны белые стройные бедра. Девушка гладит его по щеке, трогает волосы.
- А я ведь первый раз воровать попробовал, - говорит Скьолв. - Зря я это. Если б знал, что так выйдет, то никогда...
Девушка замирает, будто колеблется. Синие глаза из-под белых ресниц смотрят испуганно. Скьолв протягивает руку и гладит белые волосы. Они мягкие, шелковистые. А сама девушка молода, совсем еще ребенок.
- А ты красивая, - говорит он. - От чего тебя хотел спасти тот рыцарь?
Лицо у девушки морщится, будто от плача. Сейчас она особенно напоминает ребенка. Кажется, разревется, если любимую куклу отобрать. И Скьолв вдруг замечает, какая она вся худая, маленькая. Совсем, кажется, беспомощная. Девушка сдавленно что-то бормочет, и Скьолв наклоняется ближе.
- Что?
- Уходи! - звонко кричит девушка.
Эхо от крика отдается в углах. Ветер завывает, врываясь сквозь выбитые окна, сквозь дыры в прохудившейся крыше. Копившиеся годами паутина, пыль, грязь лежат на обломках стола, покрывают стены. Клочья гнилых тряпок лежат на кровати. Нет рядом никакой девушки, а с улицы раздается лошадиное ржание.
Скьолв вскакивает с кровати. При виде мусора и нечистот в разбитых тарелках его тошнит. В холодном очаге вместо дров лежат аккуратно сложенные человечьи кости. Схватив свою одежду с пола, он выбегает из дому. Конь ждет его там - не осмелился уйти в лес один. Скьолв, натянув куртку и перчатки, взбирается в седло.
- Пошли, - тихо говорит он, - найдем дорогу.