Рассказ. Лир⁠⁠

За ошибки прошу прощения. Рассказ первый ( из множества ). На редактуру не хватает времени. Буду рад помощи.

Вы знаете, что такое секунда? Возможно, вы думаете, что секунда – это момент счастья, когда вы вскользь целуете супругу, перед тем, как отправится на работу. Секунда, это момент в который вы приняли решение, навсегда изменившее вашу жизнь. Секунда, это одна шестидесятая минуты, или просто “тик” на ваших часах. Ха! Секунда, это время, за которое вы можете умереть, скажем… в аварии. Вы выходите на работу, идете, вы рады, сегодня у вас день аванса и вы представляете, как вечером, пойдете в любимый ресторанчик, с друзьями, как обычно соврав супруге, что задержитесь за важным отчетом. (Впрочем, она и так знает, где вы будете). Но это что то вроде традиции. Каждый месяц вы врете, что бы посидеть с коллегами за бутылочкой пива, а после, как подросток долго гуляете по ночным улицам, что бы выветрился запах и ваша половинка не смогла поймать вас… Хотя она и так знает… Вы идете на работу, вы знаете, что через пару дней вашему сыну исполнится 4 года и вы счастливы. Необычно счастливы для человека, который идет на опостылевшую за 8 лет работу в офисе. И вдруг… Секунда… И вы мертвы. Вы просто падаете на землю. И все. Снежинки, упавшие на ваше лицо больше не тают, а мимо проходят люди. Холодные, безразличные и слепые. Так умер мой отец.
Я долго плакал. Ждал его возвращения домой. Мой день рождения мы не праздновали. И следующий тоже. Я забыл про этот праздник.
Когда я подрос и пошел в школу мать мне рассказала о том, что. Я долго плакал... Чрез 10 лет и она умерла. От горя. Она плакала много лет, с небольшими перерывами на то, что бы допить бренди. В эти моменты лицо ее освещала хищная улыбка, и она начинала что то бессвязно бормотать про черного художника, отца и прогнившую власть. Сначала, я пытался понять о чем она , но забросил это гиблое дело.
На ее похоронах я не проронил ни слезинки. Я смотрел на ее лицо, на две глубокие борозды от слез, которые появились, за много лет безутешности. Она словно бы оплакала и отца, и саму себя, на много много лет вперед. Уверен, на моих похоронах, никто тоже не проронит ни слезинки, так как за всех это давным давно сделала эта потерявшая из за постоянного пьянства и горя свою красоту женщина. С редкими седыми волосами и хищной улыбкой застывшей на ее лице навсегда.
По завещанию мне осталась наша маленькая квартирка, которую я позже продам, и множественные долги , которые мать брала, что бы горевать. Но так же мне досталась малюсенькая художественная студия, на чердаке нашего дома, которая, как мне рассказала соседка, принадлежала моему отцу. Я даже не знал, что он был художником. Впрочем, я мало, что помнил об отце, мы так и не успели по настоящему познакомиться.
В студии было темно, очень тихо, будто бы ни один звук из дома или с улицы не хотел забираться на чердак, что бы не потеряться в этой многолетней тишине, став ее частью.
Я нащупал выключатель, и зажег свет. Взметнулись клубы пыли, как будто вздохнул кто то гигантский, приветствуя своего хозяина после стольких лет.
Еще несколько дней я потратил на уборку студии. Под слоями пыли скрывались ничем не примечательные картины и мне было действительно жаль, такие картины можно было встретить везде, на выставках, в школах, в метро... Я не знал, что делать с этими посредственными работами, но чистил их и складывал аккуратными стопками. Возможно, мне удастся продать их, хоть за какие то деньги. И заплатить по счетам, хоть часть.
Последняя картина резко выбивалась из массы тех, что лежали в аккуратных стопках, перевязанных бечевкой. На ней был изображен очень странный человек. Сама картина навевала непонятную тревогу, граничащую со страхом, когда тысячи мурашков начинают бегать по позвоночнику и становится, будто холоднее. Высокая фигура, завернутая в черный плащ, с нелепым беретом на голове, стояла перед мольбертом, с красивой кистью в руках. Эта картина была необычайно прорисована, я разглядел даже гравировку на кисти. Золотистыми буквами, на древке с серебряным орнаментом было выгравировано слово ЛИР. Но страшнее всего было смотреть на лицо человека. Это был серебристо - зеркальный овал, глядя на который под определенным углом, можно было подумать, что на картине изображен ты. В плаще и с беретом, пугающе готовый кого то нарисовать.
Я положил эту картину отдельно от других, мне показалось, что ее можно продать за хорошие деньги. Она меня пугала. Казалось, что под серебряной маской, что о пристально за мной наблюдает, и кисть словно подрагивала, в нарисованных руках этого леденящего кровь художника
Перед тем как уйти, я оглядел этот закуток. На полу валялись мелкие клочки бумаги, по углам, все еще клубилась грозовыми тучами, пыль. Что то напрягало меня и я еще раз взял в руки картину с “черным художником”, как я ее для себя окрестил. Мгновенно вспыхнуло в памяти воспоминание о бессвязных словах матери. Она бормотала, что то про черного художника. Наверное отец показывал ей эту картину, и она хотела продать ее, что бы выручить немного денег, на горестное пойло.
Осмотрев картину со всех сторон еще раз, я заметил на обратной стороне маленькую стрелочку нарисованную, так блекло, что можно было принять ее за паутинку. Она указывала куда то под тонкую деревянную рамку, обрамлявшую “черного художника”. Я немножечко отогнул скобы и оттянул рамку, под ней было, но я заметил, маленький сверточек, который был вынут мной с величайшей аккуратностью, дабы не повредить полотно, вышедшее из под кисти, моего отца.
В свертке, была сложенная в несколько раз бумажка, и витой ключик, настолько маленький, что уместился бы у меня на ногте большого пальца.
Развернув бумажку, я удивился. Она была исписана настолько маленькими буковками, что разглядеть их без увеличительного стекла их было не разобрать.
Сунув находку в карман, я взглянул еще раз взглянул на картину и пулей вылетел из помещения, плотно закрыв его. Уже в квартире, я, вытирая холодный пот со лба, и чувствуя, бешеное сердцебиение, попытался понять, что же меня так испугало. Меня мутило, а в памяти всплывало кроваво серебряное лицо с черными воронками глаз, пристально наблюдавшее за мной с картины. Скорее всего просто так упал свет, и я, отразившись в серебряном овале лица, увидел себя же. Я натужно рассмеялся, пытаясь разогнать страх, но у меня ничего не вышло. Я лег на кровать, и провалился в сон, не доставивший мне никакого удовольствия. Все время на меня надвигалась серебряная маска, в которой я тонул, как в ртутном озере и со всех сторон несся шепот. ЛИР ЛИР ЛИР ЛИР.
Проснулся я еще более измученным и напуганным. В тот же вечер я нашел покупателя и благополучно избавился от картины, продав ее так дешево, что едва хватило на бутылку виски.В тот миг, как длинные пальцы покупателя, с мертвенно бледным, невыразительным лицом коснулись пугающей картины, я заметил в глазах этого человека, ртутный отблеск, и согласился, в жутком беспамятстве, на его предложение цены, ничтожно малой. Но я настолько хотел избавится от этого полотна, что готов был отдать его за бесплатно.
Уже дома, опустошив бутылку до дна, я вспомнил про записку и ключик, найденную за рамкой. Трясущимися руками, я достал листок, и взяв лупу, попытался сфокусировать блуждающий взгляд на буквах. Меня трясло, мой страх пропал, но виски навевал дурные мысли. Мне было не на что жить, а еще и долги. Скорее всего, мне придется заложить квартирку и переехать жить на чердак. На учебу не было денег. Как и на жизнь.
Я разглядывал листок, и пытался понять, что же написано на оном. Мне наконец, удалось расшифровать послание:
“Если вы читаете это, то скорее всего я уже мертв. Я единственный, кто видел ЕГО и остался жив. Я попытался нарисовать его портрет, и прощенным не буду. Заклинаю вас уничтожьте эту картину и содержимое шкатулки, хранящейся в банковсой ячейке 46. Упаси Бог вас от продажи этого чертова рисунка, ибо тогда ОН придет и все повторится. ”
Перечитав несколько раз записку, я окончательно перестал понимать, о чем в ней говориться. Кажется, мой отец сошел с ума, еще до своей смерти, что не удивительно, если он рисовал подобные картины.
Промучавшись еще немного, над разгадкой послания, я провалился в сон без сновидений.
Когда я проснулся с жутчайшей головной болью, я первымм делом принял душ, в пока еще своей квартире. Под упругими струями
прохладной воды, боль отступала и я мог построить более радостные планы на жизнь. Нужно было идти в банк. Вдруг в ячейке хранятся деньги. Это было бы решением всех моих проблем, но зачем же их уничтожать, как велено в записке отца? Я решил лично во всем разобраться. В тот же миг, я вспомнил, что продал ту самую картину, неизвестно кому, да еще и за смешную сумму, на душе стало паршиво.
В банке, назвав свою фамилию, и имя отца, я получил доступ к ячейке. Дождавшись, пока работник банка, выйдет за бронированную дверь, я с нетерпением открыл ее. Вопреки моим ожиданиям, в ячейке не было денег. В ней лежал лишь продолговатый футляр, обитый красным бархатом, с серебряным тиснением. Сунув его в карман, я крайне разочарованный вернулся домой.
При ближайшем рассмотрении в футляре имелось отверстие. Не больше рисового зерна, а сам от отказывался открываться , даже под воздействием молотка и отвертки.
Вспомнив про ключик, я совместил детали головоломки, и после получаса мучений, настолько было трудно попасть крохотную в замочную скважину, этим миниатюрным ключом, я открыл футляр.
Внутри находилась кисть необычайной красоты. Рукоять из красного дерева была заключена в серебристом орнаменте, в который было искусно вплетено слово, выведенное золотой краской ЛИР. Такая же, как была изображена на картине с “Черным художником”.
Вырывая меня из раздумий и заставив вздрогнуть от неожиданности, в дверь постучали. Сжигаемый любопытством я открыл ее и остолбенел. На пороге , стоял вчерашний покупатель. Его трясло, бегающие глаза не могли остановится ни на секунду и казалось, что он постоянно читает, книгу, видимую, лишь ему одному. Я стоял и рассматривал гостя. Это был высокий пожилой человек, с орлиным носом и серыми, практически бесцветными, глазами. Он вырвал меня из раздумий сухим, надтреснутым голосом
: вы должны ее забрать.
Я остолбенел. О чем говорит этот странный гость?
: вы должны забрать у меня портрет ЛИРА.
И не произнося больше не слова, он убежал, перепрыгивая по три ступеньки, что в его возрасте, было наверное непросто.
Рядом с дверью, прислоненный к стене, стоял, завернутый в ткань квадрат. И я догадывался, что внутри. Я не стал даже разворачивать портрет ЛИРА, а засунул его под диван, намереваясь сжечь. Я заметил, что по прежнему сжимаю в руках кисть, а в зеркале отметил, что вид имею дикий, что возможно и напугало гостя.
Прошло несколько дней. Я активно пытался найти работу, но мне отказывали раз за разом, утверждая, что свободных вакансий нет и не предвидится. Но , в одной приемной, я услышал, как секретарша, молоденькая девушка, лет 25, прошептала, что ей страшно, глядя прямо мне в спину. Это произвело на меня самое удручающее впечатление... Позже пришли люди из жилконторы и пригрозили выселить, если в течении трех дней я не оплачу проживание. Тогда я вспомнил про картину и решил еще раз продать ее. Но на этот раз за большие деньги. Договорившись о встрече с одним коллекционером, я взял картину и не разворачивая пошел в парк, где меня уже должен был ждать покупатель. Им оказался пухлый, розовощекий дядечка, обладающий смешной улыбкой, быстро двигающийся, он словно бы весь состоял из шарниров. Я развернул картину и сердце мое на секунду остановилось. На черном фоне, была изображен силуэт, словно бы весь отлитый из ртути. Мне показалось, что по поверхности картины, пошла рябь, когда подул легкий ветерок. Самой странной была надпись, которой, готов поклясться, раньше не было.
ДАЙ. КИСТЬ. ЛИР.
Я словно в полусне раз за разом читал надпись. Если ее сделал предыдущий недолгий владелец, то откуда он мог знать о том, что я нашел в ячейке именно кисть? И откуда он вообще мог это знать?
Спешно попрощавшись с разочарованным коллекционером, я поспешил домой, неся перед собой картину, словно я довитую змею. Мне все чаще казалось, что ртутный силуэт, покрывается рябью, каждый раз, когда дует ветер.
Придя домой, я бросил картину на кровать, заметив новую надпись. Картину словно бы общалась со мной.
ПОЛОЖИ. КИСТЬ. ЛИР. БЫСТРО.
Окутанный страхом, я достал из ящика стола кисть, найденную в ячейке отца, и замер в нерешительности.
Словно почувствовав, ее, рябь усилилась. Маленькие волны пробегали по ртутной поверхности. Надпись медленно таяла, и возникала другая.
ХОЛСТ.КИСТЬ.ЛИР.
Я бросил кисть на холст и с изумлением наблюдал за тем, как из силуэта, поднимаются, тонкие серебристые нити, и окутывают кисть, упавшую посередине этого силуэта. Кисть медленно тонула, в серебре, проваливаясь в картину, а я стоял и не мог даже пошевелиться, скованный первобытным ужасом.
Кисть окончательно втянулась в ртутный силуэт, который начал расти, и расползся на весь холст. Теперь, казалось, на кровати лежит зеркало, по которому идут волны, словно бы маленький шторм, начался, в озере наполненном жидким серебром.
Волны внезапно зазмеились и , словно обретя сознание, сложились в слова.
ТЫ.ЛИР.СВОБОДА.СМЕРТЬ.ДУША.ЛИР.ГЛАЗА.ЛИР.
После этого, мой мозг, не справился со страхом и подарил мне забвение, падая, я заметил огненный отблеск на стене, но мне было все ровно. Я провалился во тьму.
Прошла секунда. Я очнулся. Тьма, окутывала меня со всех сторон. Я чувствовал, что лежу на кровати, было достаточно прохладно, пульсировала вена на сгибе руки, словно в ней стояла капельница. Сильно пахло лекарствами, и я застонал, осознав, что нахожусь в больнице.
Почему так темно?
На моих глазах, что, повязка?
Я попытался нащупать ее свободной рукой, но лишь ткнул себе в открытый глаз, отчего вскрикнул. Послышались чьи то шаги, звук открываемой двери. Чьи то сильные руки схватили мою, и с щелчком обездвижили.
Очнулся?
Голос доносился будто через вату.
Яркая вспышка. Она будто, бомба взорвалась в моем мозгу, обожгла глаза, и потухла. Но я успел рассмотреть, что это было. Женская фигура, на фоне заката, нарисованная несколько топорными мазками кисти. Ее лицо походило на маску. Отдельные черты было не разобрать, но оно было искривлено от ужаса. Ее рот, изображенный темным провалом на восковом лице был открыт, словно она кричал, напуганная увиденным.
Я снова провалился в безвременье.
Тик. Тик. Тик.
Прошла два месяца реабилитации. Врачи рассказали мне, что в моей квартире случился пожар, и я получил сильные ожоги. Особенно сильно пострадали глаза. По описанию, медсестры, на которую сразу же шикнули, мои глаза бы ли похожи на фольгу. Так же было изуродовано и лицо. Оно запеклось, превратившись в некое подобие одного большого шрама
Мои видения повторялись все чаще. Одно и тоже, только люди, кричащие от страха были разными. Все они стояли на мосту, на фоне заката, и кричали от страха. Они были пленниками одной секунды. Заточенные в момент своего ужаса.
Я никому о них не рассказывал.
Однажды вечером, я прозрел. Я вдруг увидел вид из окна, но как то очень странно. Это был прекрасный осенний закат, краски полыхали в небе, а солнце было велико, как никогда. Я чувствовал, что лежу в кровати, и одновременно вижу , что происходит за окном, не поворачивая головы.
Вдруг картинка поменялась. Я вздрогнул и попытался закричать, но был будто парализован. На меня смотрел я. С искривленным от ужаса лицом, дергающийся на больничной койке. Мое лицо больше походило на подтаявший восковой слепок, а глаза были, будто каплями ртути. Заглядывая в свои же глаза, я видел силуэт. Черный силуэт с серебряным плоским лицом, склонившийся надо мной.
Я.ВЗЯЛ.ГЛАЗА.СВОБОДА.ЛИР.
Голос в голове, мигом заставил меня меня забиться на койке еще сильнее. Где все медсестры , когда они нужны?!!! Этот голос, обжигал словно купяток, и замораживал, будто жидкий азот одновременно.
ЧАС.ПРИШЕЛ.ТЫ.СМЕРТЬ.ЛИР.
Мир перевернулся. Теперь я смотрел на ЛИРА из больнично кровати. Он нависал надо мной а в его лице, я видел свое отражение, от чего становилось еще страшнее.
ИДТИ.ЗА.ЛИР.
Он провел длинной рукой, с неестественно белыми пальцами по моему телу, и почувствовал необычайный прилив сил. Я смог встать. И мы пошли вдвоем, рядом. Я и этот пугающий зеркальнолицый призрак. Нас никто не замечал. В коридорах больницы творилась суматоха. Все бегали, кто то рыдал, забившись в угол от страха. Резкий звук разбитого стекла, заставил меня вздрогнуть. Это уронили графин с водой, но никто не обратил на это внимания.
Абсолютно седая молодая девушка, кричала в телефон:
Никого нет! Везде картины! Все мертвы!
РИСУНОК. БОЛЕЗНЬ.ЛИР.
Проскрежетал голос. Мы вышли на улицу и он мигнул, словно исчез на миг и возник метрах в ста от меня.
ИДТИ. ЗА . ЛИР.МОСТ.КОНЕЦ.ЛИР.
Я понял о каком мосте говорило это страшное создание. И любуясь игрой заката, медленно шел к терпеливо ждущей меня фигуре.
Как только я приблизился к ЛИРУ, его силуэт снова пропал, и я увидел его посреди моста, стоящего за холстом с кистью в руках.
Я подошел ближе и кисть дрогнула. Он медленно погрузил руку в жидкое серебро, заменяющее ему лицо, и я в последний раз увидел в нем свое отражение.
Ртутная жидкость стекла к нему в руки, превращаясь в палитру, а я стоял и кричал, глядя на его лицо.
Это была квинтэссенция первобытного страха, отталкивающая, но и манящая. Казалось, что даже солнце не может выдержать этого. Оно смешалось с рекой, которая протекала под мостом.
КОНЕЦКОНЕЦКОНЕЦ
Этот голос причинял невыносимые страдания, и я зажав уши, закричал. Я выражал, все накопившееся в себе, за время, когда я в первый раз поднялся на чердак. Весь мой страх превращался в крик и окутывал меня.
Кисть порхала на холстом с неимоверной скоростью, и сквозь пелену страха, я заметил, что ЛИР, этот жуткий художник, воплощение смерти, по глупости освобожденный мной, наполняет свою палитру прямо из смешения всех красок, мира. Он притягивал и размешивал солнце с рекой, камни моста с облаками.
Я продолжал кричать.
Наконец Лир остановился. Палитра заструилась и вновь перетекла ему на жуткое лицо состоящее казалось бы из всех ужасов мира от начала времен.
Я снова увидел в отражении себя. Рот широко открыт. Рлаза вылезли из орбит, весь я как то исказился в этой жуткой маске, скрывающей, страх.
ОН повернул картину ко мне. На ней было точная копия, того, что я видел в отражении. Откуда то появились люди, бросились ко мне, но мне было все равно. Я растворялся в своем отражении. Меня медленно поглощала ртутная поверхность. Я становился новым ЛИРОМ.

Из новостей: Сегодня в вечернее время, незрячий мужчина умер на мосту. По словам очевидцев, он остановился, закричал и умер от разрыва сердца. Всего секунда, завершила его жизнь. А теперь о погоде...