Продолжение: глава 4
Уже в первую ночь пути, Валентина научилась определять некоторые особенности в передвижении их железнодорожного состава. К примеру, при приближении к какой-нибудь станции, машинист делал один длинный гудок. Два или три гудка, информировали о том, что состав трогается. Об этом Валентина рассказала девчонкам. С той минуты, даже сквозь сон, все девчонки нет-нет да считали про себя эти гудки, в ожидании одного и протяжного. Он вселял надежду в сердце каждой заключённой, что благодаря сарафанному радио обязательно найдётся хотя бы один добрый человек, который придёт на станцию и кинет в окно товарного вагона, где находятся зэки, что-нибудь из еды. Однако, чуда пока не произошло. На тех станциях, где они останавливались, несмотря на старания девчонок хоть чем-то обозначить своё присутствие взаперти внутри товарного вагона, никто к ним так и не подошёл. Их товарняк, простояв на путях около получаса содрогнулся, задёргался, после чего медленно и поскрипывая стал набирать скорость. Ворвавшийся в окошко ветерок, разогнал скопившуюся внутри вагона духоту, смешанную с преющим, вызывающим чихание запахом соломы, человеческого пота и мочи. Для справления естественных потребностей, в пол, в самом углу вагона, был вмонтирован кусок решётки размером с книжку.
- Бабоньки, всем спать! – повелела твёрдым голосом Прасковья. – Утро уж скоро…
Все послушно улеглись. Валентина, сидела облокотившись спиной на стенку вагона и смотрела на звёздное небо через зарешёченное окно. Рядом с ней села Прасковья.
- Как же нам узнать то, куда нас везут? – тихо спросила у неё Валентина.
Та, устало улыбнулась:
- Ежели не кормят, значит не далече.
- Да уж…
Просидев молча несколько минут, они легли спать. Вагон бросало из стороны в сторону, болтанка раскачивала спящих на соломе девчонок, но те заботливо обняв друг друга ещё до того, как заснуть, даже во сне не разомкнули свои объятия.
- Ты не рассказала, за что тебя арестовали? – сказала Валентина, глядя на засыпающую Прасковью.
- А за вредительство…
— Это какое такое вредительство?
- На ферме ударила бригадира, приставал он ко мне. Я тогда звеньевой дояркой работала. На следующий день, кто-то отравил моих коров…
Валентина, не скрывая возмущения приподнялась на локоть.
- Так это он злыдень и сделал!
- Знаю, что он. Только эта паскуда член партии и герой гражданской войны, а я ж беспартийная. К тому же простая баба.
- И что было дальше?
Прасковья тяжело вздохнула:
- Дальше…дальше всё как у всех: камера, пытки, допросы, и теперь вот, я враг народа…
- Много дали?
- Восемь.
Прасковья тут же заснула, а Валентина ещё долго ворочалась, прежде чем её глазные веки, словно налившись свинцом, крепко-накрепко сомкнулись.
Начальник конвоя, круглолицый и усатый службист капитан госбезопасности Ермоленко, сидя за столом в спецвагоне аристократично курил папиросу и внимательно просматривал списки заключённых, проводя пожелтевшим от никотина указательным пальцем по списку, сверху вниз.
- Зеленко! – крикнул он вглубь вагона, где за другим столом, рядом с двухярусными кроватями, сидели и играли в карты его подчинённые.
- Туточки я, - к Ермоленко подбежал юркий, с веснушками на лице, старший конвойной службы.
Начальник конвоя рассерженно посмотрел на своего заместителя.
- Что ещё за «туточки»?! А ну по уставу!
- Товарищ капитан, сержант госбезопасности Зеленко по вашему приказанию прибыл.
- Сейчас подъедем к станции, - остудив свой гнев, продолжил капитан, - выведешь из второго вагона заключённую Юркевич и посадишь её в первый вагон.
Зеленко опешил.
- Товарищ капитан, так в первом же политические…А Юркевич из блатных, она же воровка авторитетная. Не по масти будет, кипиш может начаться. Сами же сказали, что блатари и опасные элементы должны ехать отдельно от политических?
- Выполнять приказ!
Зеленко взял под козырёк:
- Слушаюсь, товарищ капитан…
Ермоленко не стал обсуждать со своим заместителем безобразное поведении Юркевич на этапе. Эта сучка во время проверок даже с кровати не встаёт, ей, видите ли, западло. «Вот пусть немного и поубавит свой уркаганский пыл. Нашла, как говориться коса на камень» - решил он.
Состав на медленном ходу подъезжал к станции, машинист то и дело стравливал пар, а девчонки по очереди хватались руками за прутья решётки, подтягивали себя вверх к окну, всматривались, отыскивая глазами людей. Хотелось есть и пить. Остановились. Едва достав подбородком до окна, юная Глаша, вдруг испуганно спрыгнула на пол и прислонила указательный палец к губам.
- Тихо! Охрана! Идут сюда вдоль поезда!
Загремели ключи, было слышно, как кто-то вытаскивает из петель замки с раздвижных дверей.
- А ну все к стенке, чтобы я смог вас пересчитать! – крикнул громким басом, появившийся в дверном проёме вооружённый винтовкой конвоир.
Яркие солнечные лучи ударили по привыкшим за время пути к сумрачному свету глазам, от непривычки девчонки прикрыли их ладонями, внимательно наблюдая за тем, что будет дальше. Внутрь вагона запрыгнули два других конвоира, всех пересчитали, визуально осмотрев каждую.
- Скажите, когда будут кормить? – спросила у них Прасковья. – И нам для питья нужна вода.
- На следующей станции, - рявкнул тот, что постарше. – А пока вот принимайте постоялицу. Рябов! Давай сюды эту Юркевич!
В вагон втолкнули женщину, конвоиры спрыгнули вниз, и тяжёлая дверь с лязгом и грохотом тут же закрылась. Новенькая, на вид ей было около сорока лет, исподлобья оглядела присутствующих беглым взглядом, брезгливо заострив своё внимание на разбросанной по всему полу грязной соломе. Отсутствие каких-либо скамеек или нар её крайне возмутило. Разъярённая, она развернулась к двери и стала стучать по ней сжатыми в кулаки пальцами.
- Э! Начальник! Я что-то не поняла! Я тебе что, скотина что ли, чтобы в конюшне ехать?! Грузи меня обратно в Столыпинский!
Но раздавшиеся паровозные гудки заглушили её крики и состав резко дёрнулся, отчего часть женщин, не удержавшись на ослабевших ногах упала. Прасковья и Валентина кинулись их поднимать. Понимая, что её никто уже из охраны не услышит, скандальная заключённая, так и не смерившись со своей участью, подошла к одной из девушек и стала разглядывать накинутую на её хрупкие плечи шаль. Она по-хамски протянула руку, потрогала ткань и не скрывая надменного вида кривовато улыбнулась.
- Скидавай босявка барахло, мне нужно шконку сварганить.
Девчушка замерла, с испугом глядя, то на уголовницу, то на остальных, кто наблюдал за этой сценой и слушал весь этот разговор.
— Это моё…Вернее моей мамы. Она мне его дала, когда меня арестовали. Это всё, что мне напоминает о ней. Я не могу вам его дать.
– А ну шементом! – дерзко бросила зэчка. - Я не собираюсь тут с тобой баланду травить! Скидывай! А не то покоцаю!
Валентина, не выдержав хамства уголовницы, попыталась встать между ней и перепуганной девчонкой и уж было кинулась к ним, но Прасковья задержала её рукой, шепнув ей на ухо: «Я сама».
Взяв плачущую девчушку за руку, она передала её Валентине, после чего вернулась к разъярённой зэчке.
- Ты чего разбушевалась?! Посадили тебя сюда, значит будь добра веди себя достойно! Мы все здесь находимся в одинаковых условиях!
- Завали жало! – крикнула, брызгая слюной в лицо Прасковьи агрессивная уголовница. – Или я тебя сейчас поставлю в стойло!
Уже через секунду, вцепившись друг в друга и обмениваясь ударами, они закувыркались по полу. Валентина бросилась их разнимать, но Прасковья крикнула ей: «Не подходи! У неё нож!».
Драка между ними не прекращалась, а только обострялась. В какой-то момент Прасковье удалось выхватить у той из руки самодельный нож, и она, что есть сил воткнула его в шею соперницы по самую рукоять. Кровь стала бить фонтаном в разные стороны, Прасковья пребывая в сильнейшем стрессе, отскочив в сторону, не отрывая взгляда смотрела на корчившуюся в предсмертных судорогах уголовницу. Все заключённые от ужаса замерли, никто не смог вымолвить ни единого слова. Лишь Валентина, осторожно, крадучись, подобралась к лежащей без движения у самой двери в луже крови зэчке, и обхватив пальцами запястье её руки, попыталась прощупать пульс. Его не было.
- Всё…Она мертва, - холодно выдавила она из себя. – Что же теперь будет?
Сидевшая на полу Прасковья, увидев зажатый в своей руке окровавленный нож, брезгливо швырнула его в сторону убитой.
- Разве, что расстреляют…
Любые истории
186 постов503 подписчика
Правила сообщества
1. За троллинг авторов - бан
2. За буллинг авторов - бан
3. За Котолампу в комментариях в любых проявлениях - вечный бан.