Пробую себя в прозе⁠⁠

Вот такие вот "алконовости". Накидал по пьянке текст (два вечера бухалова, по тексту можно отследить интонацию), решил написать книгу про больного ублюдка, который потом будет заниматься всякими гадостями. С унижением всех слоев общества. До этого никогда не писал. Гляньте, заебись или хуево? Если заебись, то заебись, если хуево - переделаем и сделаем заебись!
P.S: вот этот момент мне не нравится, буду переделывать: "В детстве мое имя коверкали, дабы его сократить, называли и Порф, и Торф, затем, в юности, стали называть Порш, но в итоге все скатилось до обыкновенного Борща.". Вот какой, на хуй, Порш? Переделаем! Благо, это черновик. А таперича, давайте, чморите меня! Шутю. Или не шутю?

Часть первая. Вступление.

Здравствуйте. Меня зовут Порфирий. Да, знаю, имя не очень изящное и распространенное. Но каким меня батюшка с матушкой назвали с тем и живу. В детстве мое имя коверкали, дабы его сократить, называли и Порф, и Торф, затем, в юности, стали называть Порш, но в итоге все скатилось до обыкновенного Борща. Что в какой-то степени удивительно, ведь я даже не Борис. Хотя… Называйте как хотите, варианты я вам накидал.

Так вот, о чем это я? Приключилась с мной необыкновенная история. Вы в нее даже не поверите скорее всего… Можете считать меня психом каким-то, которому все это привиделось или приглючилось в пьяном угаре, но все равно, по итогу, вы меня поймете. Культура у меня хромает и не от хорошей жизни. Я не дворянских кровей, не прынц голубозадый. Поэтому буду повествовать как хочу. То бишь, по-хорошему, матом. Так будет понятнее. Ну матюкаться я буду при рассказе, енто-то вы поняли, да?

Все началось элементарно. Затрахался я конкретно, неважно чем я занимался, можете считать, что вагоны загружал. Нет, все правильно, не разгружал, а именно загружал. Короче говоря, устал я. Не люблю я отвечать на вопрос кем я работаю, да и не важно это. Какое вам или соседу дело? Работаю? Работаю. Отъебитеся. Ну дык вот. Пришел я усталый домой. И думаю, а чего бы не сгонять за пивком? Благо, время еще позволяет. Ладно. Сказано — сделано. Переоделся с рабочки на парадное. Рюкзак за спину. Ведь пять «полторашек» на руках в пакете будет тяжело нести. Вышел на крыльцо (сейчас все вспомнили шутку про зайца, да?). Дверь запер. Тузик, верный мой одноглазый пес (глаз он в бою проебал, там отдельная история, но бегал он с глазом болтающимся два дня, до и после ветеринара. Сложная, но познавательная история, может быть позже расскажу.) меня радостно провожает до дверей «подкрышных», из которых я попадаю в ограду. В ограде падает снежок. Хосподи-бозе, как же это приятно! Снежинки крутятся, падая вниз, при свете уличного фонаря. Я остановился, залип на это все дело. Аж хуй достал, дабы поссать в атмосфере такой. Ну красиво же! Аж башку задрал. Сука. В глазах потемнело. Пришлось быстрее выравнивать клюв по ветру. БЛЯДЬ! Ебучий Тузик. Насрал прямо на моем пути. Ну и буй с ним. Говно-говной, а в магазин пидораситься надыть, сталбыть. Открываю калитку, иии… Что вы думаете? Закрываю ее нахой с другой стороны! Ибо нефиг заглядывать на мой участок. Вот ты, да-да, вот ты, глаз свой вилкой убери от моей калитки. Совесть-то надо иметь! Что тут непонятного?!

Глава Первая. Начало.

Вышел я из своей обители. Дорогу не чистят нихуя до моего дома. Чищу я сам. А сейчас поздний вечер, да и снегопад обильный. Иду, сука, как трахтор. Ноги по колено в снегу, путь до основной дороги, которая чищенная, около ста метров. Пидоры эти власти. Если на вулице только один дом, то вулицу обслуживать не надо. Молодцы, хуесосы… Вот с такими мыслями я направляюсь в пивнушку. Ибо время уже за полночь, обычные сетевые магазины уже не работают, а пивнушка до часу. Этим сукам плевать на закон, что после десяти или одиннадцати алкашку не продают. Пивнушка продаст и в 00:59. А если опоздал «Сударь, я кассу закрыла, переведете мне на карту по номеру телехвони?»

Лирика это все. А по факту — я таки дошел до пивнушки, отлаяваясь от голодных псин по пути. Было еще пара зомби, которые просили «на хлебуфек», но они были посланы культурно на хуй. Хотя их тоже стоило бы назвать псинами.

«Дзыыынь!» - открыл я дверь пивнушки. В зале стояло два ёборотня в погонах (работают в местном СИЗО, какого хуя они здесь — непонятно), хуй в очочах с женой, у которой пиздюк не на поводке, бегает и верещит как падла, и ебалай бородатый. Про ебалая отдельная история. Этот выблядок сидел. Да-да. И на хую и в тюрьме. Что в принципе, одно и то же. Ибо все сидевшие — пидорасы. Дык вот. Он на голову больной. Шкаф (шкап для питерастов — это для тех, кто в Питере живет), с бородою такая хуесосина. Вечно ему все не так и не эдак, обязательно нужно до всех доебаться. В трамвае едет — надо всех пересчитать. В трамвай зашло быдло уголовно-петушиное — надо обязательно сказать, что он вокзальная сучка. И все в таком духе. Доебется до всех. «О, девчонки! А я на работу еду, покущаць соби куплю!» Девчонкам по 15 лет, падла. И что самое странное и удивительное — он почему-то меня боится. Хотя я гном по сравнению с ним. Но дураки оно на то и есть дураки, что чуют что-то.

Здрааааасте! - радостно крикнул я. Пивнушетницы меня скромно поприветствовали. Баба с пиздюком которая, неадекватно покосилась, мужик ее уткнулся носом в рыбу. Ну ему не привыкать, хули. По-любому его стерва пизду не моет и пахнет как рыбья консерва. Хах! Во я выдал сейчас, слышали, да? Стерва-консерва! Ебалай бородатый скромно-молча стоит. =Тааак, а кто последний?! - я же не унываю, хуль мне унывать, продолжаю косить под ебанько.

Ебалай среагировал:

- Не-не-не, я тута просто, я тута смотрю стою…

-Заебись! А кто последний? Ты, мамаша с пездюком?

- Сам ты пездюк, мразота!

- А хуль ты в пивнушке делаешь тоды с пездюком своим посреди ночи?

- Не твое дело, Вася, скажи ему!

Васе похуй. Спинка копченой горбуши его возбуждает. Вася вспоминает Афганистан. Ему не до этого.