Поступок
Наверняка сейчас мало кто помнит, что в Уголке Дурова была слониха. Она была вроде пленной для нас — её привезли из Германии по контрибуции и вместе с ней привезли человека (немца), который за ней ухаживал. Нам, мальчишкам, у которых отцы или погибли или у кого-то пришёл инвалидом (после войны лет пятнадцать прошло и мы ненавидели фашистов-немцев) для нас это было одно и то же, раз немец — значит фашист, ну и слониха вроде тоже немка.
И мы пошли мстить и слонихе и дрессировщику: пролезли в заборный лаз (все дырки в заборах были наши) и стали бросаться в них камнями. Наша "мстя" была жестока, нас поймал сторож, а мы искренне удивлялись, почему они за фашистов заступаются: что они не знают, что они ведь фашисты, раз немцами оказались.
Дрессировщику мы попали камнями в голову и его увезли в больницу, а слонихе набросали гвоздей и шариков из подшипников (мы готовились основательно — кто постарше узнали, что у них очень нежные подошвы). И мы мстили за гибель родных, за безотцовщину и даже, когда поняли, что тумаков не избежать, мы были стойки.
Но случилось страшное: нас не стали наказывать и мы поняли: что-то здесь не так...
И вот через пару недель нас собрали наши отцы, у кого они были. Дядя Вася, мой отец и, кажется, дядя Паша. Они взяли водки, колбасы и, наверное, ещё что-то и все куда-то пошли. Оказалось, в Уголок Дурова к немцу: он жил в слоновнике; в будке у него стояла там печка-буржуйка и зимой, наверное, было очень холодно.
Ну, сели они, а мы сгрудились и смотрим на них. Они пытаются по-немецки говорить, — оказалось, что дрессировщик очень плохо говорил по-русски, у него была голова вся забинтована.
Но они как-то пытались договориться, потом они выпили, он дал нам руку и что-то сказал. Нас выгнали домой. Отец пришёл поздно и пьяный.
На следующий день мы узнали, что все родные немца погибли при бомбежке, кроме слонихи у него нет никого и он мизерную зарплату тратил на хлеб, свеклу, капусту для неё, а сам жил впроголодь.
Знаете, как нам стало стыдно! Если бы нас наказали, мы бы думали, что мы правы, а так... мы взяли наши деньги, пошли на центральный рынок и купили несколько авосек овощей — овощи торчали во все стороны, морковь торчала, как иголки у ежика.
Мы истратили все деньги, но осознавали, что искупаем свою вину. Мы подошли к слоновнику, дрессировщик шёл к нам. И это невозможно забыть: слониха его не пускала к нам, она загораживала ему дорогу, оттесняла его, а он пытался подойти к нам, но она обвила его хоботом и подняла. Она охраняла его от нас.
Мы отдали всё сторожу и ушли. Дома мы всё рассказали, мама плакала. А на следующий день вечером отец подарил мне мяч.