Последний эфир⁠⁠

6:00. "Доброе утро", - пробормотал я себе под нос. Анонс на вечерний стрим - сегодня проходим новую хоррор игру. Записал короткое, сонное видео для ТГ-канала:

- "Всем привет! Сегодня в 16:00 по МСК залетаем в "Asylum of Whispers". Обещаю крики и подскакивания на стуле. Будет жарко!". Отправил.

Завтрак - овсянка с бананом, быстро, без изысков. Потом зал - час тяжелого железа, чтобы разогнать сон и дать понять телу, что оно еще живо. Душ, смывающий пот и остатки утренней вялости. Обед - паста с курицей. И вот уже 15:50. Запускаю стрим, проверяю звук, камеру. В чате первые приветы. Погнали!

Стрим шел как обычно - крики на скримеры, смех над тупыми смертями, общение с чатом. Я уже забыл про утреннюю рутину, растворившись в игре и общении. И вот, где-то на третьем часу, в общем чате дискорда мелькнуло сообщение от Лехи:

Леха: "Ты видел что творится? Срочно зайди на стрим к "Lunar_Eclipse"! Это же Светка, наша со школы!"

Сердце екнуло. Светка? Светка Морозова? Тихая девочка из параллельного класса, с которой мы иногда пересекались на физре. Я приглушил игру, открыл браузер, нашел канал. Картинка была мутной. Света сидела в ванной, лицо опухшее от слез, глаза - два бездонных колодца отчаяния. Она что-то говорила, но звук у меня был выключен, я читал чат.

Чат: "Свет, не надо! Вызывай скорую!"

Чат: "Держись! Все наладится!"

Чат: "Остановись, глупая!"

Я включил звук. Голос ее был прерывистым, хриплым, как наждак по стеклу.

- "...а он опять... вчера... сказал, что я ничтожество... что родители правильно сделали, что сдохли в той аварии... а не смотреть на такое..." - Она всхлипнула, глядя куда-то в сторону, будто в пустоту ванной комнаты. - "Никому не нужна... Всем плевать... Как тогда... как всегда..."

Она потянулась за чем-то за кадром. В руке оказался блистер с таблетками. Большими, белыми. Сердце у меня колотилось где-то в горле. Нет. Нет, Света, не надо! - кричало что-то внутри, но пальцы онемели. Я не мог оторваться. Не мог пошевелиться. Как и сотни других в том чате, я просто смотрел.

Она вытряхнула все таблетки в ладонь. Горсть. Посмотрела на них, потом в камеру. В ее глазах не было вызова, только бесконечная усталость и пустота.

- "Всем... пока..." - прошептала она и резко поднесла ладонь ко рту.

Я замер. Весь мир сжался до этого мутного изображения в углу моего экрана. Она делала глотательные движения, напрягая шею. Потом кашлянула. Выпила воды из стакана, стоявшего рядом. Села, обхватив колени. Секунды тянулись как часы. В чате ад: "СКОРУЮ КТО-НИБУДЬ ВЫЗОВИТЕ!", "ДАТЬ АДРЕС!", "ОНА В МОСКВЕ?!"

Потом ее начало трясти. Сначала мелкой дрожью. Потом сильнее. Тело дернулось, она свалилась на бок в ванну, голова стукнулась о край. Глаза закатились, изо рта потекла белая пена. Ноги и руки бились в конвульсиях, стуча по эмали и кафелю - глухой, страшный стук, который вдруг стал отчетливо слышен, несмотря на шум моего вентилятора. Звук ее хрипящего, захлебывающегося дыхания заполнил мою комнату, мою голову. Пена становилась розовой. Конвульсии слабели. Судорожные вздохи... еще один... и тишина. Глаза, широко открытые, смотрели в потолок. Невидящие. В чате кто-то написал: "Она не дышит".

Я вырубил ее стрим. Вырубил свой стрим. Сорвал наушники. В комнате стояла гробовая тишина, нарушаемая только бешеным стуком моего сердца. Руки дрожали. Я чувствовал тошноту. Почему я ничего не сделал? Почему просто смотрел? Этот вопрос гвоздем засел в мозгу. Ужас и стыд сковали меня. Я просидел так, кажется, час, пока не начало темнеть за окном.

Первая странность случилась на следующий день. Во время утреннего просмотра ленты в телефоне экран вдруг резко дернулся, покрылся какими-то абстрактными помехами – не цветными полосами, а... серо-белыми, смазанными, как плохо настроенный аналоговый сигнал. И на долю секунды мне показалось, что в шуме мелькнуло искаженное лицо. Светкино. С широко открытыми глазами. Я стряхнул телефон, как будто он был виноват. Помехи исчезли.

Потом стало хуже.

Я сидел за монтажом клипа со вчерашнего стрима. Внезапно меня передернуло. Непроизвольный спазм прошел по спине и рукам, заставив выронить мышку. Во рту отчетливо возник вкус - горький, меловой. Я поперхнулся, пытаясь сглотнуть этот несуществующий комок. Сердце бешено заколотилось, вызвав знакомый приступ паники. Это просто стресс, – убеждал я себя. После вчерашнего.

Но странности не проходили. По ночам я просыпался от ощущения, что кто-то шепчет прямо в ухо. Неразборчиво, но интонация... та самая, прерывистая, полная боли и безнадежности. Иногда в голове всплывали обрывки фраз: "...правильно сделали, что сдохли...", "...никому не нужна...", "...всем плевать...". Слова Светы из ее последнего стрима. Я ловил себя на том, что непроизвольно повторяю ее движения: обхватываю колени, как она сидела в ванной, или резко поворачиваю голову, будто пытаясь избежать невидимого удара. Мурашки бежали по коже постоянно.

На четвертый день я понял - это не стресс. Это что-то другое. Что-то чужое, вползшее в меня через тот проклятый стрим. Я начал искать. Гуглил симптомы: "слуховые галлюцинации после шока", "непроизвольные движения", "вкусовые галлюцинации". Ничего внятного. Потом добавил ключевое слово: "стрим", "смерть в прямом эфире".

И наткнулся. Глухой, заброшенный форум, посвященный "цифровым аномалиям". Среди безумных теорий о призраках в интернете я нашел тред. Заголовок: "Цифровая тень. Она съела моего брата".

Автор, девушка под ником "Echo_Silence", писала:

"Мой брат был стримером. Не большим, но у него была своя тусовка. Месяц назад он смотрел стрим своего кумира - тот играл в напряженную стратегию, внезапно схватился за грудь, начал задыхаться, упал... умер от инфаркта в прямом эфире. Брат был в шоке, но вроде отошел. Через неделю начались странности. Он жаловался на давящую боль в груди, говорил, что слышит хрипы и стук (как тот стример бился об пол). Потом его начало "дергать". Он повторял движения того парня: хватался за грудь, закатывал глаза, падал. Мы думали, истерика, невроз. На седьмой день... он умер. ТАК ЖЕ. Схватился за грудь, задохнулся, упал. Но врачи сказали - сердце абсолютно здорово. Просто... остановилось. Перед смертью он прошептал что-то про "шум" и "тень в мониторе". Я искала ответы. Нашла упоминания о "цифровой тени". Говорят, это слепок смерти, оставленный в сети, когда человек умирает в сильном цифровом взаимодействии. Он не живой. Это петля агонии, боли и непонимания. Она цепляется через стримы, видео, файлы, связанные со смертью. И синхронизирует жертву с этой петлей. С каждым днем синхронизация глубже. На седьмой день... ты проживаешь эту смерть. И твое сознание растворяется в петле. Тень растет. Будьте осторожны с тем, что смотрите."

Мир вокруг меня поплыл. Я посмотрел на календарь. С того злополучного вечера прошло... четыре дня. Четыре. До семи оставалось три. Трое суток. Холодный пот выступил по всему телу. Я начал задыхаться. Синхронизация. Вот что со мной происходило. Я повторял ее движения, слышал ее слова, чувствовал то, что чувствовала она в последние минуты.

Я лихорадочно лазил по форуму, по глухим уголкам даркнета, по архивам городских легенд. Нашел пару упоминаний: девушка умерла от мнимого удушья после просмотра записи с камеры наблюдения, где человек погиб от астматического статуса, парень "отравился" после скачивания файла с последними сообщениями самоубийцы. Всегда - на седьмой день. Всегда - смерть без физической причины, но точное повторение оригинала. И всегда - следы цифрового мерцания в глазах у трупа. Тела оставались "живыми" в вегетативном смысле, но пустыми. Оболочками.

Я пытался найти противоядие. Отключить интернет? Но тень уже во мне. Уничтожить источник? Стрим Светки давно удалили модераторы. Молиться? Я не верил. Обратиться к врачу? Сказать что? "Доктор, я смотрел стрим с самоубийством, и теперь цифровая тень убивает меня"? Меня бы упекли в дурку. Страх сжимал горло все туже. Я чувствовал вкус таблеток почти постоянно. По ночам меня била мелкая дрожь, как в конвульсиях, только слабее. Пока.

Шестой день. Я не спал. Сидел в темноте перед выключенным монитором. Каждая клеточка тела была натянута как струна. В голове стоял непрерывный шум - смесь белого шума и того самого, леденящего душу хрипа Светы, когда она задыхалась. Я видел вспышки - обрывки ее школьных воспоминаний, лица родителей, синяки от мужа. Ее боль, ее отчаяние, ее ненависть к жизни - все это лилось в меня черной смолой, заполняя каждую щель. Я пытался бороться, кричать внутри: Это не я! Это не мое!. Но петля затягивалась.

Седьмой день. Утро. Я проснулся от того, что не мог пошевелить ногами. Словно паралич. Сердце бешено колотилось, но ритм был неровным, срывающимся. Я попытался встать - тело дернулось в спазме, и я рухнул с кровати на пол. Холод линолеума обжег щеку. Я лежал, смотря в темный экран выключенного телевизора на стене напротив.

Он замигал.

Не ярко, а едва заметно. Серая, мертвенная рябь поползла по поверхности. И в этой ряби... проступили контуры. Ванна. Кафель. И силуэт... женский силуэт, скрюченный, дергающийся. Звука не было, но я слышал хрип. Свой собственный хрип. Мои легкие отказывались вдыхать. Спазм скрутил все мышцы. Я дернулся, как кукла на нитках, ударившись головой об пол. Во рту появился солоноватый привкус крови и... пены. Я чувствовал, как по моему подбородку что-то течет. Невидимая сила сдавила горло. Я задыхался. Глаза закатывались. Перед ними плясали пиксели, складываясь в искаженное лицо Светы с бездонными глазами. Ее последняя мысль, холодная и острая как лед, пронзила мой угасающий разум: Всем плевать.

Это была не моя мысль. Это была ее мысль. Последний всплеск сознания перед темнотой. И я чувствовал, как мое собственное "я" растворяется в этом ледяном потоке чужой агонии и ненависти. Оно таяло, как сахар в воде, теряя форму, содержание, память. Оставалась только боль. Ее боль. Ее петля.

Конвульсии стали сильнее. Тело било об пол в такт тому страшному стуку из ее стрима. Я уже не чувствовал ударов. Я не чувствовал ничего, кроме ужаса и горького вкуса несуществующих таблеток на языке. Зрение сузилось до тоннеля, в конце которого мерцал экран телевизора. Теперь на нем было отчетливо видно - это я. Лежал на полу в своей комнате, дергающийся, с пеной у рта. Петля замкнулась.

Последнее, что я осознал - это пустота. Бездна, куда проваливалось все, что было мной. И тишина. Цифровая, абсолютная тишина, нарушаемая только вечным, зацикленным шумом помех.

Тело на полу перестало дергаться. Судороги стихли. Дыхание прекратилось. Глаза, широко открытые, смотрели в потолок. Невидящие. Но в глубине зрачков, если бы кто-то подошел очень близко, можно было разглядеть слабое, едва уловимое мерцание. Как на плохо настроенном экране. Серое. Мертвое.

Через несколько часов губы трупа шевельнулись. Беззвучно. Но если бы в комнате была тишина, можно было бы различить шепот, наложенный на слабый шипящий звук цифровых помех:

"...всем... плевать..."