Попутчица⁠⁠

На вокзале всегда много народу. Кто-то продает горячие сувениры, кто-то – памятные пирожки, а кто-то просто клянчит. Я являлся частью иного сословия: гость проезжий.

Стоя в очереди, среди стариков, родителей с ноющими детьми и хмурыми индивидуумами, загипнотизированными своими телефонами, я оглядывался по сторонам.

Среди вышеупомянутой флоры и фауны в большом зале находились: кафетерий «С теплом», вереница автоматов со сладостями и вредностями, и, конечно же, на радость бездомным, лавки.

В этом ансамбле бесконечной толчеи виделась только одна человеческая единица. Она медленно ходила от одного автомата к другому, подходила к витринам, со скрупулезностью тайного продавца изучала товары и тут же ретировалась, услышав:

– Вам что-то подсказать?

– Куда вам? – услышал я голос кассира совсем рядом.

«Значит, мы все-таки продвигаемся» – сделал я вывод про себя и вернулся к «странной девушке».

Когда-то давно я слышал, что в физике элементарных частиц существует интересная теория. Ученый на полном серьезе говорил, что реальность формируется лишь глазами наблюдателя. Проще говоря, в том момент, когда мы отворачиваемся, мебель в нашей комнате танцует. Возможно, это так, ибо, когда я вернулся к наблюдению, девушка уже исчезла.

– А вы куда едете? – послышался тонкий детский голосок из-за спины.

Каким-то образом она смогла переместиться с одного конца зала на другой в мгновение ока.

– Ты потерялась, девочка? – спросила толстая барышня любопытную в клетчатой рубашке и со спящим котом на руках

– Нет, просто интересно, куда вы едете. Может, я с вами хочу? – ответила она.

– Поехали со мной, – вклинился высокий мужчина из очереди, – я в санаторий еду.

– Не поеду. Вы меня пугаете! – надула губы дочь Евы. – А вы куда? – обратилась она вдруг ко мне.

– Не скажу, – буркнул я и отвернулся.

– Ну и ладно, – фемина махнула волосами и встала за мной.

«Попрошайка очередная, поди» – подумал я и достал телефон.

Взяв билет и освободив окно, я принялся укладывать ценную бумажку в паспорт.

– Мне соседнее с ним место, – проголосила девушка в окно.

– Чегоооооо? – вырвалось из меня.

– Ничего, – повторила девушка тем же тоном и, получив квиток, вновь воспользовалась сверхспособностью телепортироваться. Я же стоял, как потерянное дитя, и не знал что делать.

«Поменять билет? Или поехать завтра? Гостиницы здесь есть»

– Извини, билеты не меняют, – сказал кто-то позади меня. – Придется на месте попросить кого-нибудь из пассажиров.

– Хорошо, – ответила девушка, – не сидеть же молодоженам в разных концах.

Мужчина поцеловал свою невесту в лоб и принялся что-то искать в дорожной сумке.

«Будь что будет» – решил я и отправился на посадку.

Поезд, будто сосуд над неисправным краном, постепенно наполнялся людьми.

«Никого» – проговорил голос в моей голове, пока глаза изучали внутреннее убранство купе: 4 койки, один столик и окно над ним.

Попутчица появилась спустя десять минут с полными пакетами хрустящих гадостей.

– А вот и ты, – поприветствовал я.

– И вам добрый день.

Она уперлась спиной к стенке и занялась своим котом.

– Зачем ты взяла это место? – не вытерпел я.

– А что, нельзя?

– Можно, но зачем?

– Просто, захотелось, – пожала она маленькими плечами.

– Ты вообще совершеннолетняя?

– Ну, билет же мне продали.– Она подняла правую бровь.

Я с шумом выпустил воздух из легких и вернулся к телефону.

Возможно, стоило предпринять какие-то действия: поменяться местами с кем-то, отложить поездку или пожаловаться на это чудаковатую блондинку, но я только пассивно-агрессивно кашлял и тяжело вздыхал, когда ее шуршание мешало моему просмотру сериала.

Я не заметил, как поезд тронулся. К концу серии мы выехали за черту города, и до меня медленно дошли две мысли:

1) Мы будем ехать вдвоем.

2) В дороге не будет Интернета.

«Игнорировать ее будет сложнее»

Решение вновь было подсказано обстоятельствами: дверь чуть открылась, и голова проводника задала вопрос:

– Белье брать будете?

– Нет, спасибо, – ответили мы по очереди, и дверь закрылась, так и не показав нам остального тела вопрошавшего.

Выключив телефон, я отвернулся к стенке и попытался поспать.

Хрусть...

– Ну-ну, тише…

Хрусть...

«Сколько же ест этот кот?»

Сон не шел. Перевернувшись несколько раз и взбив подушку, я уже хотел попытаться снова, но меня остановил вопрос:

– Не спится?

– Ага.

– Тоже в поездах не могу спать. – Она посмотрела в окно и продолжила: – хотя, кто меня спрашивал.

Я прыснул.

– Ничего смешного. Не всем нравится качка.

– Есть такое, – отозвался я. – Часто ездишь?

– Очень, – ответила она на выдохе.

– А, работа...

– Не-а.

– А что тогда?

– Ничего.

«Чегоооооо? – протянулось второй раз за день у меня в голове. – Обычно, принято после отрицания давать верный ответ. Кто так делает вообще?»

– В смысле ничего? Ты же не просто так ездишь?

– А если так? – она вновь подняла бровь.

– То есть, ты просто приходишь на вокзал, спрашиваешь, «куда едете», и если нравится направление – садишься на поезд? Что за бред?

– Важна не цель, – подняла она указательный палец, – а сам путь. И люди, которых ты встречаешь. И котики.

– Больше собак люблю, – процедил я, – они умнее.

– Я тоже. Но их любят не за ум, а за преданность. Иные из них умирают вслед за хозяином, не в силах оставаться в одиночестве. – Её дымные глаза чуть увлажнились. – Мой «свистун» умер через неделю, после отца.

– Свистун?

– Мопс. Он свистел, когда спал.

– Соболезную, – кивнул я.

– Чему?

– Ну, по поводу отца и собаки.

– Они дали мне все, что могли. И отправились в лучший из миров. Или воплотились вновь, чтобы любить и быть любимыми кем-то еще.

«Прям дитя малое» – пронеслось в моей голове.

– И ты решила «пуститься во все тяжкие?» – я попытался поднять одну бровь, но поднялись обе.

– Нет. Продала квартиру, взяла кота и решила посмотреть необъятную.

– Так просто?

– Да, а что?

– Странно это.

– Не страннее, чем жить 30 лет в одной квартире, работая на одном месте, а потом сгинуть, так и не вкусив радости путешествий.

– Каждому свое, – раскинул я руками.

– Ага. Так и езжу. Из города в город, ночуя в хостелах и на вокзалах. Надоест – предприму что-нибудь другое.

– Например?

– Поеду заграницу и стану бомжом! – Она сдвинула брови. – Не знаю. Будет день – будет пища. К чему столь точные планы? Сегодня у меня есть деньги, чипсы и кот. О завтрашнем дне буду беспокоиться завтра.

– Живи быстро, умри молодым? – улыбнулся я.

– Может быть.

Я зарылся рукой в волосы и вновь углубился в размышления:

«Как вообще общаться с такими людьми? Она ж на всю голову... Так уснешь рядом, а потом – вуаля! – проснешься без вещей или еще чего похуже».

Солнечные лучи прыгали по ее персиковой коже и светлым волосам, пока глаза безустанно пытались что-то рассмотреть в пейзаже за окном. Непропорционально маленький нос то и дело дергался, будто желтая звезда, стекло или деревья за окном выделяли пух, щекочущий над верхней губой.

Следующие два часа прошли в тишине. Мы сошли на моей станции и, попрощавшись, отправились по своим делам. Я – на собеседование, а она – к кассам. Больше мы никогда не виделись.

Почему-то то собеседование я завалил. Может, потому что ее слова и стиль жизни никак не выходили из моей головы.

Завтра я продаю свою квартиру...