"Помним вас !"
Сегодня стоял у мемориала павшим в Великой Отечественной войне. Думал о своем. И ,конечно же, вспоминал деда. Он прошел всю войну. Как ушел в конце июня 1941, так и пришел году этак в 47. Почему-то не сразу. И успели они еще двоих детей с бабушкой родить.
Каюсь, мало спрашивал я у деда о войне. Впрочем, он тоже об этом периоде своей жизни почти не рассказывал. Многое о его боевом пути узнаю лишь спустя годы, через "Мемориал". Парадокс ! Интернет мне о дедушке выдал больше, чем я от него самого узнал!
Я же сегодня вспомнил очень стыдную для себя историю. Много лет ее держал в себе, но сегодня решил выложить. Пусть.
В общем, это было то ли в 97-м, то ли в 98-м году. Я уже был женатый. Вел не совсем праведный образ жизни. Отовсюду меня повыпинывали, в том числе и из института. И жил я как сорняк в поле. Сам по себе. Никакой пользы. Один вред. Да еще и Аделю с сыном мучил. И вот, как-то, запил. Страшно, мерзко, дико. До глазастых белочек, паралича и бреда. Но шел мне всего двадцать первый (второй ) год. С сердцем, печенью и нервами был абсолютный порядок. Так что не брала ушлого хворь, как говорится. Друзьям я всем надоел, глушил тоску дома. В одиночестве. Аделя уехала к родителям. Ну, в одно утро, разумеется, затосковал. Которую неделю один дома, готовить чего-то сил нет. Организм принимает лишь огненную воду, табак и чай. Лежу, попиваю. Канун 9 мая. Целый день по телеку фильмы гоняют. И в какие-то просветы времени вдруг передо мной застучали очереди, забухали разрывы мин и снарядов. Все это происходило на экране телевизора, как потом выяснил я у своего воспаленного мозга. Шел фильм о защитниках Брестской крепости. Новый на тот момент фильм. И я словно ошалел. Я не дышал и буквально жил в тот момент каждой секундой этого трагического и тоскливого действия. И вот, когда Коля Плужников , в изодранной шинели, грязный, заросший, слепой, вышел навстречу офицерам вермахта, и генерал, а вслед за ним и все немцы отдали ему честь, я заплакал навзрыд! Что-то переклинило тогда в моей голове. В остатках мозгов (хотя, вряд ли там что-то осталось) сидела одна мысль : "Я же не поздравил дедуню с праздником! Ну как же так?!"
Подошел, помню, к зеркалу. Вгляделся. Оттуда на меня смотрел грязный, заросший густой щетиной мертвец со стеклянными глазами. Порывшись в кладовке, я разыскал ветхую отцову армейскую шинель. Накинул на себя . И пошел через весь город к деду с бабулей. Так и шел, угрюмый, дикий, потухший. Встречные машины весело сигналили мне, махать им в ответ не было сил.Уж не знаю, какие мысли у меня в черепе мелькали. Стыдно ...
Когда постучал, открыла бабушка. Она что-то воскликнула. Затем, запрокинув голову выдавила из себя какое-то междометие. Потом , расширенными от ужаса глазами долго оглядывала меня с головы до ног, не забывая причитать. На ее крики выскочил дед.
- Я ... русский ... солдат ... - просипел я , глотая воздух в ответ на их немые вопрошающие взгляды. А потом я сделал шаг вперед и провалился.
Короче, с неделю я приходил в себя в их доме. Бедная бабушка дежурила около меня и днем и ночью. Хотя, лучше бы я сдох тогда! Ни встать, ни сесть сил не было вообще. Я не мог встать даже тогда, когда дед вытаскивал мешки с семенной картошкой на продажу подъехавшим скупщикам. Чтобы оплатить за учебу еще одного бестолкового внука. Одного из моих двоюродных братков. Теперь понимаю, что встать и показаться на глаза деду мне мешала не моя слабость, а моя трусость. И остатки забившейся в глубине души совести.
А дед - дед в эти дни съездил до родителей, вернул домой Аделю, накупил домой продуктов, занимался другими детьми и внуками. Когда мне стало легче, я тихо, как трус , сбежал домой. Ночью. Чтобы не попасться ему на глаза. И потом до утра клялся Аделе в том, что навсегда завяжу с отравой.
Эту историю вспоминал я сегодня, глядя на монолит гранита нашего городского мемориала. Ушла эпоха героев. Я счастлив, что застал одного из них. Совсем рядом я был с ним. Он молча делал свое дело. Работал до конца жизни. Воевал, когда это стало нужным. После войны помогал тем, кто нуждался в помощи. И никогда не судил людей. Лишь теперь я понимаю, на сколько тот позорный день изменил меня навсегда! Деды ведь, по сути, за то и воевали, чтобы я не ходил замерзшим, изодранным, заросшим и искалеченным. Я и миллионы других таких же внуков. И если Бог и Судьба не привели нас соприкоснуться со страшной войной - в этом сила и подвиг наших дедов. Вечная им Слава ! Вечная им память!