Полукровка⁠⁠

Глубоко в чаще леса, меж торчащих из-под земли корней мощного дуба, расположилась льняная палатка, освещаемая тлеющими углями недавнего костра. И эта тесная обитель, по иронии судьбы, стала их единственным домом.

- Вот уж не думала, что свяжу свою жизнь с мелкозубым, – с усмешкой оскалилась орчиха потягиваясь на сырой простыне. Ночь была холодная, но любовники согрелись общим жаром своих тел.

Человек ответил не сразу. Он мягко перебирал пальцами чёрные косички молодой орчихи, попутно одаривая её взглядом полным желания. Орчиха терпела-терпела, да не выдержала:

- Рокус, хватит на меня пялится, как волк на ягнёнка, – орчиха грубо ткнула озабоченного блондина в бок кулаком – На сегодня с тебя хватит!

- Камира, ты милая, когда сердишься, ой!

Молодой рыцарь получил ещё один удар, на сей раз в грудь.

В песнях бардов, орки воспевались, как исполины с мускулами «в пучок человеческих голов» и длинными клыками, торчащими из-под нижних губ. И это было не далеко от истины. Разумеется, средний орк был немногим крупнее самого могучего из воинов-людей, а женщины… Рокус видел без доспеха только одну и судил только по ней. Камира была хороша: Атлетически сложенное тело не имело хрупкого изящества эльфиек или нимф из Мира Фей: ноги, торс и руки перевиты весьма плотной сухой мускулатурой, не имея ни капли дряблости или жира и всё же оно соблазняло своеобразной грацией. Лицо, пускай и обладало небольшими жёсткими чертами, но также способно привлекать мужчин. Клыки, намного меньше и короче, чем у самцов, сильно выпирали лишь при оскале. Ну и конечно же волосы – длинные, чёрные пряди заплетённые в мелкие косички, спадали на тело. Эта женщина завораживала своей воинственной красотой и первобытной соблазнительностью. Создавалось впечатление, что женщины зелёных варваров - это отдельная раса. Мужчине этой самки должен перепасть целый океан дикой страсти. Вернее, уже перепал и не раз.

- Ты лучше скажи, что нам теперь делать? – сказала Камира ещё нескольких минут тишины – Куда идти теперь?

Рокуса этот вопрос застал врасплох, хоть и нельзя сказать, что он его не ожидал. И в самом деле, куда?

- Не знаю, – буркнул он. На сей раз вместо кулака под рёбра, орчиха одарила его укусом в ухо.

- Ай!

- Дурак! – рявкнула Камира – Вот вы люди все такие. Трахаете всё что движется, даже баб другого вида! Нахрен ты вообще вмешался? Дал бы меня повесить и дело с концом! Неужели тебе было мало девок своей расы?

Последний вопрос вынудил Рокуса погрузится в воспоминания. Действительно, зачем он полез спасать её? Дворянин, один из лучших рыцарей Гил-Лиама, завоевал сердца множества благородных дам и мог просить руки самой принцессы Лианоры. Но предпочёл ей необузданную дикарку враждебной расы, с которой люди всех государств ведут кровопролитную войну уже несколько столетий. А ведь ничего не предвещало этого противоестественного союза. Даже когда Рокус не позволил палачам свершить казнь. Как-то всё само случилось в первый раз. Рокус был внутренне подавлен положением дел в своей стране, Камира… она делала вид, что просто поддалась инстинктам отдачи сильнейшему самцу. А сильнее человека рядом не оказалось, но опальный рыцарь чуял что она что-то недоговаривает. Так или иначе, они оказались в объятьях друг друга и теперь им нужно куда-то идти. Рокус был достаточно молод и импульсивен, чтобы всё бросить ради женщины, но уже не настолько юн, чтобы наивно заявится домой и, во всеуслышание заявить: «Это я убил тех воинов, исполнявших свой долг! Я женюсь на орчихе!»

Рокус усмехнулся, представив себе эту картину.

- Азарун.

- Что? – воскликнула Камира, но когда до неё дошло она произнесла – В Азаруне нам не будут рады.

- Нам нигде не будут рады, – парировал человек – Но там, нас скорее всего не попытаются убить на месте.

- Откуда такая уверенность?

- Последняя война между Азарунской империей и орками была более двух тысяч лет назад.

Камира знала об этой войне. В орчьих анналах, она была известна, как Война Пришедших. Фаланга из трёх ста закованных в бронзу гвардейцев царя Рокрейха три дня удерживала в узком ущелье армию хозрашаха Артавиза.

- Что ж, логика в этом есть, только нам нужно переть в пустыню, через полконтинента.

Солнце ещё не вышло в зенит, как к стенам Хакиры – самой северной провинции Азарунской империи, приблизилась одинокая лошадь, с двумя всадниками. Когда-то Хакира располагала мощным гарнизоном и целой сетью хорошо укреплённых крепостей, для противодействия «народам с лугов». Но времена меняются. Северные государства людей, эльфов и даже орков, более не представляют угрозы для империи, так как те сами видят опасность больше друг в друге чем в населяющих пустыню азру.

Некогда могущественная сверхдержава, распространялась от Побережья Костей, до Чёрных Пустошей, обладала мощнейшей экономикой, сильнейшей армией, а также развитой наукой и культурой. Теперь же, от былой Азарунской империи сохранилось только название и жалкий осколок территории в северо-восточной части пустыни. Все силы и ресурсы азру направлены исключительно на выживание в отчаянной войне с некромантами восставшего лича Наадира. С другой стороны, именно почти безнадёжное положение южан, вечная нехватка человеческих резервов, вынудила последнего хозрашаха прибегнуть к помощи наёмников. Армия Азаруна пускает в свои ряды всех, кто знает где у меча рукоять, а у секиры обух.

Стрела, пущенная со стены, вонзилась в землю перед лошадью, дав сигнал остановится. Два смуглолицых стражника медленно приблизились к всадникам, сбитые с толку странной парочкой. Высокий и широкоплечий мужчина с волевыми чертами лица и аристократической осанкой обнимал за талию беременную орчиху. Смешанные браки были не такой уж редкостью в мире. Основатель шахской династии Ишравазов, Хозрак Великий, взял в жёны эльфийскую принцессу, также некоторые знатные дома Азаруна заключали браки с джиннами. А родословная «людей с лугов» и вовсе была очень пёстрой. Когда бог равновесия Дилай наслал на северные народы чуму, выкосившую большую часть человеческих женщин, то популяцию людей спасали дриады, водные нимфы, валькирии и прочие жительницы Страны Фей, отчего северные народы и разродились более бледными и светловолосыми потомками. Но ни в одной легенде, не было упоминания о брачных союзах, человека и орка. Это считалось настолько чуждым и неестественным, что даже никому не приходило в голову.

- Назовите цель своего визита! – произнёс один из стражников на ломаном Общем языке.

Его голос немного дрожал, что неудивительно. Большинство южан были невысоки и жилисты, уступая в габаритах своим северным собратьям, а об орках и говорить нечего.

- Мы наёмники, – ответил Рокус на чистом азарунском диалекте, чем изрядно удивил стражников – Я слышал, что вам тут нужны все, кто может держать оружие.

- Ну допустим, – сказал стражник и выразительно глянул на живот орчихи – Но она…

Камира в гневе соскочила с седла и нависла над ним.

- Ты сомневаешься во мне?! – рявкнула она – Думаешь живот мне помешает порубить на ленточки любого из вас?! Да наши женщины рожают на поле боя! Моя мама была на восьмом месяце, когда шинковала гномов в Битве под Горящей Горой!

На стене Рокус услышал разговоры на азарунском диалекте. Очевидно, вызывающее поведение Камиры, вынудило гарнизон спорить на тему казнить их обоих сразу или бросить в темницу.

- Какие-то проблемы? – спросил Рокус, не выдержав ожидания – Моя… кхм… жена нервничает, а ей нельзя нервничать.

- Рархх! Твои слова, как скисшее молоко, на меня они не подействуют!

Румянец проступивший сквозь зелёную щёку, говорил об обратном.

Внезапно, ворота заскрипели и отворились. К ним вышел третий азру. Вместо тюрбана, которые носили рядовые стражники, его голову защищал острый шлем, а поверх стёганного халата чешуйчатый панцирь.

- Меня зовут Бахрэб Парвиз. Я аргбад этого города.

Рокус не разбирался в званиях южан, но ему не составило труда догадаться, что аргбад, нечто вроде командующего гарнизона.

- Значит, мне нужно говорить именно с вами, – Рокус спрыгнул с лошади и, вручив поводок Камире, приблизился к Бахрэбу – Я прошу прощения за свою супругу – тихо извинился он – Женщины в таком состоянии подвержены истерикам.

- Цель вашего визита? – спросил аргбад сменив тему.

- Я уже объяснял.

- Я слышал. Был на стене. Но это не ответ. Это правда, что мы принимаем любой сброд, лишь бы сражались. Но вы оба далеко не сброд. По крайней мере ты, - Бахрэб прищурился – У тебя слишком благородный вид, и ещё меч. Даже по рукояти можно понять, что простому наёмнику такой негде добыть. Искусная работа, фамильная реликвия, не иначе.

- А может я убил дворянина и забрал меч с его трупа – попытался увильнуть Рокус, но Бахрэб демонстративно скрестил руки на груди и скептически приподнял бровь, и рыцарь понял, что увиливать от проницательного капитана бесполезно – Да, вы правы. Моё полное имя – Рокус дель Паблий из дома Паблиев, королевства Гил-Лиама. Сын герцога Серхео.

- Это имя мне ни о чём не говорит – прервал его аргбад – Но остальное, я понял. Только не возьму в толк, почему человек твоего происхождения покинул свой дом и вынужден просить убежища здесь?

Рокус не ответил, а просто сделал шаг в сторону, давая рассмотреть Камиру, которая пока что вела себя тихо, но, по её лицу, было заметно, что она сильно нервничает.

- Да уж, любовь зла… - пробурчал Бахрэб и развернувшись спиной к парочке, дал сигнал рукой. Стражники расступились, а лучники на стенах ослабили тетивы. Рокус не скрыл вздох облегчения. Пропустили.

Следующие три дня были самыми мучительными для Рокуса и Камиры. За гостеприимство азру надо платить, и не звонкой монетой, а собственной кровью.

В Азарунской империи, была чётко отлаженная система в отношении инородцев-наёмников. Из Хакиры, каждую неделю в юго-западные провинции, отправлялись караваны. Хозрашах издал закон, согласно которому транспортировка наёмников на линию фронта, а также расселение на периферии, оплачивается из шахской казны. Всё что требовалось от гостя – погрузится в этот караван и, по прибытии, как можно быстрее вступить в бой с губительными силами Наадира.

Рокуса и Камиру заселили в деревне, заброшенной таверне, в часе пути до границы с Землями Мёртвых. Тесная каморка, вызвала у рыцаря сравнение с богатым дворцом своего Дома. Аристократы всегда жировали на костях простого люда, что вызывало у Рокуса чувства стыда. Теперь он познает жизнь простого смертного. Что ж, справедливо. И тем не менее, засыпая в обнимку с орчихой, он впервые за долгое время не чувствовал опасности.

- Ааа!

Рокус вскочил, машинально хватаясь за рукоять меча, но вместо потенциального противника, получил грубый толчок ногой от возлюбленной.

- Что?.. – спросил было Рокус, но увидел мокрую дорожку из промежности Камиры. Осознание неизбежного ворвалось в уши вместе с её чудовищным рыком:

- Я рожаю, беложопый ты кретин!

Рокус рванулся было искать повитуху, но схватки не помешали орчихе ухватить его за шкирку подобно стальным тискам.

- Сидеть ублюдок! Будешь меня морально поддерживать!

- Я лишь хотел пойти за помощью…

- Сама справлюсь! Наши бабы в бою рожают! Ааархх!

Схватки заставили Камиру выгнуться дугой. Рокус был уверен, что рык, который заставит содрогнуться стаю львов, услышали даже на стене у границы.

- Это всё ты виноват! – вопила орчиха – Грязное животное, больше никакого тебе секса, наааарррхх!!!

Поглощённый страданиями любимой, Рокус пропустил сильный удар под дых и повалился на пол. Как раз в этот момент произошёл новый чудовищный рык, сменившийся детским плачем.

В течении всего времени, с момента беременности Камиры, Рокуса мучали кошмары, о которых он не смел делится с ней. Он встречался с Богами, которые проклинали этот противоестественный плод. Пророческие слова Дилая о вечных страданиях рождённого уродца и, в довершении всего, труп Камиры, над которым нависает уродливое, гротескное нечто – их дитя. Но реальность оказалась другой.

Девочка. Маленькая и беззащитная. Кожа зелёная, но бледнее чем у матери, чуть заострённые ушки, но в остальном, простой ребёнок. Рокус увидел самое прекрасное существо на всём свете. Аккуратно взяв столь ценную ношу, он передал её матери.

- Ты молодчина, – только и сказал он.

Камира кивнула и улыбнулась.

- Вот теперь можешь идти за помощью, – необычно мягко сказала она – Я хочу пить. С пуповиной сама справлюсь.

- Ты уверена?

- Пф, наши женщины…

- Понял-понял... - не стал спорить Рокус и уже собрался уходить, как Камира мягко ухватила его за рукав:

- Эй... это, как у вас принято... люблю тебя, вот!

Рокус почувствовал, как горят его щёки. Радуется первой любви, как подросток.

- И я соврала.

- О чём?

- Что с этого дня никакого секса. Я сама не выдержу больше двух дней. Так что готовься, человек.

Рокус судорожно сглотнул.

Боевой рог дал сигнал людям расступится, пропуская элитное азарунское войско из знати. Савараны, так их принято называть. Смотря на тяжёлых всадников, Рокус поймал себя на мысли, что невольно прикусил губу от зависти.

Родной Гил-Лиам славился своей конницей, набираемой из дворян. Только аристократ мог позволить себе хорошего скакуна и лучшее снаряжение. Пока ордена Иеруна и когорты лизийцев делали ставку на тяжёлую пехоту, именно кавалерия была решающим козырем Гил-Лиама. Которая и рядом не стояла с тяжёлой конницей Азаруна. Закованные в компиляцию из чешуи, пластин и кольчуги катафракты, могли легко раскатать хвалёную конницу Гил-Лиама и даже эльфов. Ни одна часть тела не оставалась без защиты. Даже лица. Головы венчали высокие шлемы, к которым крепились кольчужные бармицы или железные маски. Защищены были не только всадники, но и их скакуны. Чешуйчатые панцири лошадей блестели на палящем солнце. Довершали внушительный облик саваран контосы. Длинные копья, используемые катафрактами при смертельном натиске. Сейчас всадники держали их остриями вверх, но Рокус представил, как клин из саваранов на полном ходу врезается во вражеские порядки и что останется от этих порядков.

- Северянам повезло, что азру тратят все силы на сдерживание угрозы Наадира – услышал Рокус разговор двух других наёмников, что сидели у приземистого дома и играли в кости – Удивительно, как до появления некромантов южане не успели вытереть нашими предками землю всего континента.

- Наша сила в магии, - ответил второй – Люди изначально не имели талантов к чародейству. Но кровь людей с лугов разбавили феи, а пустынники очень долго кичились своей «чистокровностью». Брак Хозрака Ишраваза с эльфийкой был скорее исключением.

- Так быстро? – удивилась Камира. Рокус встретил её кормящей грудью пятидневную малышку. Саха. Имя ей придумала мама.

- Сегодня на стенах дежурит много народу, прибыло пополнение. – ответил Рокус сбрасывая мешок на пол и доставая оттуда продукты.

- Ого! – глаза Камиры округлились – Жаренное мясо? Откуда?

- Купил.

- На какие деньги? С нашим жалованием хватает только на финики, хлеб и чечевичную похлёбку, мясо мы в последний раз ели, когда тебе пришлось прирезать нашу лошадь.

Тут Камира кое-что заметила и не поверила своим глазам.

- Ты продал свой меч?! Это же ваша фамильная реликвия!

- Поэтому он и стоил так дорого, что нам надолго хватит на жизнь. К тому же я купил себе новое оружие, – Рокус продемонстрировал увесистый боевой топор, который не впечатлил жену.

- Одноразовая игрушка, - фыркнула она – Твой меч был зачарован и не тупился.

- В бою с нежитью от него мало толку, – пожал плечами Рокус – Уничтожить ходячего мертвяка можно только лишив его возможности двигаться или сжечь. Клинковое оружие против них бесполезно, что вынудило воинов Азаруна отдавать предпочтение топорам, секирам и булавам. Савараны до сих пор использовали мечи и сабли только потому что у их семей хватает средств на огненные чары для лезвий, а ты видела расценки у местных пиромантов?

Камира кивнула, приняв объяснение. Но причина была несколько в ином. Фамильный меч дома Паблиев действительно был зачарован и рассекал плоть, кости, как нож масло, игнорируя любые доспехи, кроме заговорённых. Соответственно и нежить шинковалась на ура. Соответственно, такой артефакт будет весьма ценным на чёрном рынке и потому привлекает внимание воришек и грабителей. Рокус понял, что меча он рано или поздно лишиться, поэтому решил выиграть с этого, хоть что-то. Сбыв чудо-клинок торговцу, бывший рыцарь получил весьма неплохую сумму. Он не сомневался, что клинок стоил дороже, намного дороже, но решил не торговаться, дабы не получить кинжал в спину. По крайней мере, теперь Камира может лучше питаться.

Было забавно наблюдать, как дикарка, которая в состоянии разрубить десяток врагов и голыми руками свернуть шею быку, ведёт себя, как обычная мать в отношении своего ребёнка.

Ей не терпелось вступить в бой, но Рокус настоял, что пока Саха питается грудью, то на рейды против нежити выходит только он. Командиры азру, не особо интересовались переписью инородцев. Пока Наадир не нанёс удар всей мёртвой ордой, штаб смотрел на отсутствие в строю нескольких наёмников сквозь пальцы. Никто не заметит отсутствия одной единственной орчихи, когда расходного мяса из наёмных головорезов больше чем самих азру.

- Поешь пока, я присмотрю за дочкой.

Пока Камира уплетала мясо и фрукты, Рокус игрался с малышкой. Такая маленькая и беззащитная, но весёлая. Хихикает и тянет ручки к папе. Глядя на это зелёное чудо, Рокус окончательно убедился, что принял правильное решение, оставив ради Камиры погрязшую в интригах семью и подхалимов придворных.

На похороны внезапно почившего герцога Серхео приехал даже король Пагрио. Монархи Гил-Лиама, вопреки заблуждениям, никогда не являлись абсолютными правителями, будучи лишь первыми среди равных. Это вынуждало королей участвовать в придворных интригах, и иногда выказывать наиболее знатным аристократическим домам даже больше уважения, чем послам соседних государств.

- Какая честь, что вы почтили нашу скромную обитель своим присутствием, ваше величество! - новый герцог Белого Утёса - Филип дель Паблий, в почтении упал на одно колено. Слуги и солдаты последовали примеру своего герцога и тоже пали ниц.

- Что ж, мне тоже очень приятно Филип, встань.

Из всех сыновей Серхео, Филип единственный, кто не отличался боевыми навыками. Из него был довольно посредственный фехтовальщик, да и политическими навыками он тоже не блистал. Но недостатки с лихвой компенсировались высокомерием, подлостью, садистскими наклонностями и непомерным подхалимством. Последнее качество, он умело маскировал за преданностью и патриотизмом, что и выделило его среди всех детей отца.

- Вы должно быть устали с дороги, ваше величество. Я прикажу приготовить ваши покои.

- Благодарю, но я не устал. – отмахнулся король. Пагрио был невысок и стар, но моложав и крепок. Филип поймал на себе его изучающий взгляд и занервничал. Небось, король пытался обдумать сам ли умер Серхео или ему «помогли» - Давайте прогуляемся.

Они шли вдоль парка, во внутреннем дворе замка. Король распустил прислугу, взяв с собой лишь двух телохранителей из личной гвардии.

- Знаете, откуда у Белого Утёса, такое говорящее название? – спросил король.

- Не знаю. – честно ответил Филип. Он редко говорил правду. Только если она могла принести пользу его целям. Или, когда ложь может обернуться для него трагедией. Как с королём. Пагрио был милосердным правителем и мог простить многое включая ложь и лукавство, кроме того которое используется ему в лицо.

- Эх молодёжь, нужно знать подвиги предков. Когда-то, эти земли, как и почти весь мир принадлежали эльфам. И лишь несколько регионов смогли сохранить за собой гномы и орки. Так было до тех пор, пока четверо героев: Исидор, Дардан, Сакса и Хозрак не подняли людей на восстание. Прямо на этом месте состоялось великая битва. Один из эльфийских чародеев, чтобы переломить ход войны, прямо на этом месте открыл портал в иное измерение, призвав чудовище.

- Демона или элементаля? – спросил Филип, но тут же извинился – Прошу прощение, ваше величество…

- Всё нормально, я ценю любопытство. Нет, это было существо за пределами нашего мироздания. Его размеры были огромны, примерно в три таких вот замка. Битва была тяжёлой, но чудовище не устояло перед четырьмя героями и пало, а его тело, белое, как снег, разложилось и смешалось с почвой. С тех пор это место и называется Белым Утёсом.

- Это очень интересная история, ваше величество.

- Верно, но её отголоски мы ощущаем до сих пор. Как ты знаешь, после той войны герои основали четыре империи и все они, не считая Азарун, сохранились лишь в анналах истории. Да и детище Хозрака Ишраваза являет собой лишь тень былого могущества. Так вот, Гил-Лиам входил в состав Илликии – державы Исидора. Первый из героев, помимо великой империи оставил после себя очень ценные магические артефакты, названные Ста Мечами. Большинство из них утеряны, оставшиеся семнадцать разбросаны, по всей территории бывшей Илликии. Тремя из них владела королевская семья.

Внезапно, мягкий взгляд короля ожесточился, а глаза недобро сверкнули.

- Что бы укрепить нашу власть, король Ториан IV был вынужден подарить два из них своим наиболее верным вассалам: Тюдорам и Паблиям.

Филип раскрыл глаза от осознания истинного визита короля. Получается, что Зуб Луны, их фамильная реликвия…додумать ему не дал король Пагрио:

- Недавно, верные мне люди шепнули, что наиболее достойный сын моего старого друга Серхео – предатель и братоубийца.

Король шагнул к Филипу и посмотрел ему в глаза.

- Замарав своё тело с грязной орчьей самкой, он предал свою родину, короля и семью. А ещё он вор.

- Его предательство стало ударом для всего дома Паблиев, – попытался оправдаться Филип – Отец хотел выслать погоню, но… не успел.

- Скажу честно: меня не волнует судьба твоего младшего братца. Съест ли его та дикарка в порыве бешеной страсти или он бесславно помрёт в какой-нибудь дыре от старости, мне всё равно. Но меч, который он украл надо вернуть. Если это не сделает дом Паблиев, то сделает кто-нибудь другой. Многие Дома почтут за честь стать новыми фаворитами Королевского Двора!

Филип всегда испытывал смешанные чувства к брату. Он его не любил, как и никого из своей семейки. Но и не считал мишенью в борьбе за власть. Рокус был хоть и любимчиком отца, но младшим сыном в семье и получение Белого Утёса по праву наследования ему не святило. Единственное, завидовал его популярности у женщин, особенно если это женщины на которых положил глаз сам Филип. Но братец захотел чего-то экзотического и сбежал с оркской бабой, попутно умудрившись в поединке смертельно ранить Хуана – первенца Серхео, чем расчистил другому брату путь к наследству. За это Филип был Рокусу мысленно благодарен, но это не значит, что он не убьёт его. Ничего личного, братец, только желание сохранить власть.

Рваная печенька Пикабу, июнь