roafo

Полтергейст⁠⁠

Стол, за которым мы сидели, давно уже опустел, грязные тарелки, одна за другой, поочерёдно выстраивались горой в раковине, а в стеклянной пепельнице испускал последнюю струйку сизого дымка импровизированный ёжик из окурков. Короткая стрелка часов уверенно двигалась к отметке «9», гости всё чаще поглядывали то в телефон, то на циферблат на стене. Лёшка подхватил в очередной раз бутылку, поднял её над головой и, прищурившись, посмотрел сквозь муть стекла на яркую лампу под потолком.

- Ну что, на посошок? – Не дожидаясь ответа, наш разливной на сегодня выплеснул подонки в четыре аккуратные стопки.

- Да, всё, пора уже! Спасибо, Илюх, хорошо посидели. Надо чаще так собираться. В следующий раз тогда я что-нибудь приготовлю. У батька только поспрашиваю интересных рецептов.

- А что, «Колы» запить уже не осталось?

- Да закусывай – нормально!

Мы схватили с разделочной доски оставшиеся три запеченных с помидорами бутерброда, предварительно порвав почти пополам один, и я, стряхнув крошки в раковину, отставил доску к плите. «Nemiroff» на берёзовых бруньках - водка хорошая, но, как и любая другая, после n-ной стопки становится противно-несносной на вкус и мягко-одобряющей по эффекту. Именно поэтому мы так резко потянулись за закуской, а те, у кого оставалось что-то в стаканах, - за «колой» или соком.

Как и водится, прощались в дверях, обнимаясь и заваливая друг друга всяческими комплиментами и добрыми пожеланиями. Жена к этому моменту уже ушла в гостиную и уткнулась в экран, включив какое-то кино. Мы немного потолкались в прихожей, и гости стали выходить на лестничную площадку.

- Зай, - крикнул я в комнату, - сейчас мусор вынесу и вернусь.

- Ага, - послышалось в ответ. Она была, видимо, погружена в сюжет какой-то комедии, поскольку сразу же после этого громко засмеялась. Я саркастично хмыкнул, взял пакет с мусором и вышел вслед за друзьями.

На улице мы ещё постояли и покурили, вспоминая всякие весёлые истории из студенчества, раза два-три попрощались, похлопывая друг друга по спине, но, вновь вливаясь в разговор, так и не расходились. Мы так простояли минут пятнадцать, пока я не почувствовал, что надолго выйти в одной футболке в эту октябрьскую сырость было не лучшей идеей. Наконец, я нырнул в спёртую затхлость подъезда (парадным это язык не поворачивался назвать), немного поёжился и шагнул в лифт. Перспектива уборки и мытья посуды совершенно не радовала, и потому я уже решил, что оставлю это до завтра, а вечер проведу перед телевизором на мягком диване, прижав к груди свою родную жену. Что-то у нас в последнее время не ладится с ней: то в молчанку играем, то разбегаемся по разным углам. Нет, конечно, каждому нужно своё личное пространство, своё время, но как-то это у нас нехорошо складывается, не по-семейному. А раз так, то и проведём время вместе. Что там женщинам надо, внимание? Значит, буду оказывать. Хотя усесться в удобное кресло у окна, включить торшер и погрузиться в сюжет книги было бы здорово. Я провернул ключ в замке, потянул на себя дверь и замер в лёгком ступоре – из прихожей на меня выкатился клуб едкого белого дыма.

- Чт… что… кх-акх, - закашливаясь от удушающей пелены, закричал я, - что случилось?!

Дым, найдя новое для себя пространство, пополз по лабиринту подъезда, рассеиваясь в квартире, и тогда я увидел спокойно сидящую, всё так же уткнувшись в экран, свою благоверную.

- А что такое? – совершенно спокойным голосом, словно не понимая происходящего, отозвалась она.

- Что горит, блин?! Ты на плиту чего-то поставила и забыла? – мысль странная, учитывая, что готовил у нас в семье только я, да и сегодня мы наелись до отвала. Одной рукой разгоняя в стороны дым, а плечом второй закрывая себе рот и нос, я продвигался в гостиную.

- Ничего я не… чего ты опять наезжаешь?! Фу! Что это? – Только сейчас она обратила внимание на расползавшийся по квартире дым. Видимо, сидя вдали от кухни и глубоко погрузившись в происходящее на экране, она постепенно привыкала к нарастающей концентрации белого марева, а потому и не обращала внимания. – А кот? Где кот? Кота возьми!

- Иди уже! – я нетерпеливо рявкнул в ответ. – Кондратий! Кс-кс-ксс!

Кота было не слышно.

- Закрой рот! Не дыши! – Скомандовал я и, схватившись за тонкое запястье, потащил нас обоих через кухню на балкон. Дверь пришлось искать на ощупь, поскольку сама кухня была словно укрыта облаком или, как говорят походники в горах, была в молоке. Мы ввалились в распахнутую спешно дверь и, уперевшись руками в поручни, стали пытаться отдышаться, как после долгого забега. Холодный влажный питерский воздух осеннего вечера казался уже не таким мерзким, как пять минут назад внизу. Мы глотали его жадно и часто и не желали останавливаться.

- А, вот ты… кх… где! Иди сюда, я тебя вытащу, - она направилась к дальнему концу балкона, куда выходило окно из спальни. В приоткрытую створку просунулись испуганная кошачья морда и передняя правая лапа – видимо, дальше кот пролезть не смог. Ну, хоть так, зато не задохнулся, молодец.

- Оставайся здесь, - бросил я и шагнул обратно в квартиру. По памяти мне удалось быстро найти пару полотенец, которые сразу же отправил под струю холодной воды в кране. Размахивая одним, как бы разгоняя дым в стороны, второе я потащил на балкон. – Возьми! Заходя в комнату, будешь дышать через него! – А сам вернулся обратно.

За пару минут я обежал всю квартиру, распахнув настежь окна и двери, и вернулся на кухню. К тому моменту дым поредел, и стало возможно что-то разглядеть. На шкафу у плиты лежала та самая разделочная доска, которую я небрежно отставил в сторону перед выходом на улицу. Именно от неё и валил во все стороны дым, как от сырой деревяхи, брошенной в самый центр костра. «Твою ж медь! Что за чёрт?», - только и пронеслось в голове. Доска просто лежала на столешнице и сама по себе дымилась! Продолжая размахивать мокрым полотенцем, я схватился за её край и сунул в раковину под струю холодной воды. Раздалось жалобное шипение, и последнее облако белого дыма поднялось вверх и медленно растаяло. Посредине деревяшки чернел обуглившийся круг размером в пару ладоней. Оставив причину мини-пожара остывать под водой, сам я вернулся отдышаться на балкон.

Через час, когда всё проветрили настолько, что возможно было находиться в комнатах, а основной хлам после посиделки убрали, мы без сил рухнули в постель. Нервы пошаливали, ведь подобная чертовщина происходила в этой квартире уже не в первый раз. Нет, до пожаров, конечно, раньше не доходило, но до мурашек нас пробирало ни раз. К шагам по квартире, скрипу паркета, произвольно открывающимся дверям и ощущению чьего-то присутствия я уже давно привык, это с самого детства было. Не скажу, что это не страшно – когда такое происходит, волосы дыбом встают как в первый раз. Но потом всё равно впечатления угасают, становится именно привычно. Было – и было. Прошло. В конце концов, такие мелочи можно списать на сквозняк, изменения влажности или ещё какой-нибудь обычный физический процесс. Мозг такое устраивает, и тебе уже становится спокойнее. Немного, но всё же. Другие ж про подобное не рассказывают? Нет. А значит, и нет у окружающих таких происшествий. Ну а не может же быть только у меня эта ерунда? Нет, не может. А истории по ТВ и в жёлтой прессе – это выдумки. Вот и всё. И вроде как нервы успокаиваются, и в голове всё мало-мальски укладывается. А потом вдруг – раз! – и всё, пошло заново, с новой силой. И теперь не только открываются дверцы шкафов на кухне, но и гречка с рисом оказываются в противоположном конце кухни, и кот шипит на тёмные углы, и картины со стен падают, разбивая рамы на мелкие части. Я уже подумал, мало ли, может, домовые и впрямь существуют. Порылся в литературе, вспомнил, что слышал из историй, и стал временами, когда дома никого нет, ходить и вежливо общаться с этим домовым – мол, дедушка-соседушка, будь поспокойнее, не шали… чай ему оставлял, табаку насыпал. Вроде, становилось на какое-то время тише, а потом с новой силой всё повторялось. Прямо проклятье какое-то! Ведь с самого детства всякая белиберда происходит. А тут, как в эту квартиру въехали, вообще бесконечная чертовщина началась. Насколько я знаю, до нас здесь трое алкашей жили, буянили много, дрались даже, естественно, вовремя не платили. Потом их выселили, правда, двоих – третьего просто вынесли. Перепил и после очередной пьянки так и не проснулся. Конечно, предыдущие хозяева при продаже квартиры этого не сказали, но соседка как-то проболталась. В общем, много всякого было в этой нехорошей квартире.

Вы смотрите срез комментариев. Показать все

roafo

7 лет назад

Друзьям сказали, что у нас отключили воду и электричество, а хочется сходить в душ, и нас с радостью приняли, напоили чаем, а после долгих разговоров на кухне оставили ночевать, на что, собственно, мы и надеялись. Спалось этой ночью просто замечательно. Утром же, наспех позавтракав все вчетвером, мы разбежались каждый к себе на работу. Но я, проходя мимо своего дома, вспомнил, что оставил там свой пропуск, а потому всё же зашёл ненадолго. Да и кота всё же надо было бы покормить.

В квартире всё казалось спокойно и обычно, если не считать почему-то горевший свет в комнатах. Кондратий привычно тёрся у ног и что-то настойчиво рассказывал на своём кошачьем языке – возможно, ругался, что мы его оставили одного на ночь, а может, поторапливал покормить. Я насыпал в миску корм, почистил его туалет, забрал пропуск на работу, выключил везде свет и, уже закрывая за собою дверь, понял, что тот самый письменный стол сейчас стоял не как обычно в углу, а был на метр выдвинут вглубь комнаты. Думать об этом не хотелось, и я скорее убежал на работу.

Вечером дома, наконец, мы не наблюдали ничего необычного, и я, мысленно выдохнув и расслабившись, ковырялся в ноутбуке, листая всякие записи в социальных сетях. Меня не покидало тайное желание найти какое-нибудь средство от всей этой чертовщины, и потому время от времени я открывал записи различных форумов и сообществ, посвященных такой теме, но в основном натыкался на безумные глупости и выдумки любителей кино или же вовсе помешанных псевдомагов и колдунов. Конечно, таких людей хватало во все времена, и в каждой деревушке была бабушка-травница, к которой бегали молоденькие девицы за приворотным зельем или лекарством от неизвестной хвори. Но то церковь, то советская власть заставляли держаться их в глубокой тени. А вот сейчас, в эпоху свободы всего, когда страна, словно пубертатный подросток, выскочила из-под родительского контроля и пробовала то, что было даже не нужно, и, дополнив рекламный лозунг Sprite «Бери от жизни всё подряд», провозгласила его своим девизом, сейчас колдунов и целителей было полно, как тараканов в общежитии. Каждый, кому не лень, норовил назвать себя потомственным чёрным или белым магом, знающим кучу заговоров и молитв, и заработать на этом, выкладывая в газеты и на интернет-страницы свои многообещающие объявления. Верить, конечно, им было глупо, но, к сожалению или к счастью, я знал, что среди шарлатанов прячутся и самые настоящие ведьмы. Мне самому пришлось в детстве побывать у одной такой бабки.

Когда я ещё был совсем мальчишкой, как и многие, я боялся темноты, чувствуя, что там кто-то прячется. Но время шло, а страх не проходил, более того, только крепчал. Наверное, когда мне было лет шесть, бабушка с мамой решили отвезти меня в соседнее село к какой-то бабке, которая занималась снятием порчи. Тот вечер запомнился надолго. Мы приехали к домику на краю села, фонарей на улице либо не было, либо они принципиально не горели. Где-то вдали у домов лаяли и выли местные собаки, а у того дома по двору никакой живности не бегало. Нам отворила скрипучую дверь сухая старушка. Из-под повязанного на голову белого платка сзади торчали крысиным хвостом смазанные чем-то жирным редкие волосы. Мы вошли в дом и оказались в середине продолговатой комнаты, служившей одновременно и прихожей, и кухней. В левой части располагался небольшой деревянный столик, уставленный всякими мисочками, чашками и свечами, напротив находилась деревянная дощатая дверь, краска на ней уже давно облупилась и шелушилась. Нас проводили как раз в эту часть комнаты. Хозяйка, распахнув дверь, взяла табуретку и поставила её перед открывшимся спуском в подвал. Меня усадили на это место. Мальчишке, до смерти боявшемуся темноты, пришлось сидеть в мрачном домике спиной к тёмному подвалу. Бабка зажгла свечу, взяла миску с водой, всё время что-то бормоча, и подошла ко мне. Она стояла вплотную передо мной, какие-то грязные старые тряпки висели на ней в несколько слоёв, за спиной у меня зияла чёрная пропасть неизвестного подполья, а над головой что-то шипело и капало. Старуха жгла свечу у меня над головой и капала воском в миску с водой. Через несколько минут она ушла к столу и потушила свечку. Я тоже встал, воспользовавшись возможностью отдалиться от жуткого места. Хозяйка рассказывала что-то про порчу, что на меня страх нагнала какая-то ведьма, что воск показывал какую-то женщину, а я смотрел на воду и видел плавающий по ней восковой портрет своей тётки, жены маминого брата. Уже потом я узнал, что Люба – так звали эту женщину – и впрямь слыла ведьмой, про неё ходило множество слухов, а её дочка, моя двоюродная сестра, рассказывала про часто ходивших по их дому привидений. Мне рассказали, что тётка во время одного застолья ещё младенцем меня подняла на руки и, улыбаясь, говорила, что бросит к свиньям в кормушку. Тогда это восприняли за глупую шутку, а мама меня быстро забрала к себе. Были и другие истории. Но чем объяснялась такое отношение, мне никто объяснить вразумительно не мог. Со временем, чем старше я становился, тем больше отвращения и страха испытывал к этой женщине. Наверное, лет с двенадцати я начал мучиться мигренями и бессонницей, а в те редкие моменты, когда удавалось уснуть, – странными снами-видениями, где я бегал с волками либо боролся с волком. Тогда же страх темноты постепенно стал уходить – чем чаще я видел во сне зверя, тем меньше боялся.

Тётку мне доводилось видеть, к счастью, довольно редко. Очередная наша встреча произошла, когда мне было семнадцать. Умерла бабушка. Уснула и не проснулась. Мы знали, что последние несколько месяцев к ним с дедом зачастила Люба и то что-то приносила, то просила оставить на время какие-то вещи, то вроде бы случайно забывала. Буквально на глазах бабушка с дедушкой стали чахнуть, затем запили, хозяйство их, некогда большое, почти мгновенно пропало, обильно цветущий садик порос бурьяном и завял. А затем февральским утром, когда мы с братом собирались в школу, а мама на работу, пришел дед и сказал, что бабушка умерла. Весь день перевернулся с ног на голову. Я впервые столкнулся со смертью близкого человека. Можно много слышать, читать, смотреть по телевизору про смерть, но увидеть её – это совершенно иное. Ещё вчера мы сидели вместе, общались, я что-то рассказывал, слушал её рассказы, мы пили чай, а сегодня она лежит на столе посредине комнаты. Хотя, странное дело, но пока я сидел в гостях, было жуткое и мерзкое ощущение, словно много паутины и плесени, липкий и затхлый воздух словно насильно погружал в дремоту, бороться с этим было невозможно, какая-то неведомая сила будто обволакивала всю комнату целиком, и я, скомкано прекратив разговор, быстро попрощался и ушёл домой. А на следующее утро оказалось, что так по дому разносилось дыхание смерти. Утром на бабушке, под старость лет страдавшей плохим зрением, на шее мы увидели странную подвеску – на шнурке висело подобие иконки, только лицо святого было искажено жуткой гримасой. Однажды мне приснилась такая икона, из которой с рук Богородицы вылез демон и стал мне рассказывать про церковь на костях, про то, что ни одна душа после этой церкви не найдёт покоя, что всех он заберёт к себе. Тогда про себя я назвал такое изображение антииконой, и вот теперь маленькая антииконка висела на тоненьком чёрном шнурке на шее покойной бабушки. На мой вопрос дед ответил, что это Люба принесла, сказала, мол, это от болезней поможет. Вот и помогло. Радикальное средство.

Вы смотрите срез комментариев. Чтобы написать комментарий, перейдите к общему списку