Почему распался СССР?
Известно, что всякая формация существует ровно столько, сколько способна развивать производительные силы, не требуя при этом радикальных изменений. СССР — не исключение. Никакой злой волей отдельных лиц нельзя объяснить факт распада системы, потому что это свидетельствовало бы фактически о полном отсутствии контроля со стороны элит за тем, кто занимает высший пост в руководстве государства, раз его может занять любой дурак. СССР распался по объективным причинам. Но по каким?
Государственная собственность и бюрократия
Ответить на этот вопрос можно в нескольких пунктах:
1) Основные производственные силы взяты в государственную собственность. Производственные планы спускаются сверху (часто при этом встречая формальный «встречный план»). Частная собственность запрещена, однако на протяжении всей истории существует в виде некоторых «вкраплений». С конца шестидесятых годов доля частной собственности растет, формируя к восьмидесятым годам теневую экономику, сравнимую по масштабам с официальной.
2) Все люди являются наемными работниками государства. Классовые разделения «вытесняются» из области экономики в область политики. Говоря иначе, любой человек может быть в любой момент смещен со своей должности (включая высшее партийное руководство, вплоть до генерального секретаря), однако занимая эту должность, он имеет некоторые привилегии. Эти привилегии не передаются по наследству, но уже формируют паразитический слой.
Это Хрущев. Его не спасло, что он был генсеком.
Следует отметить, что феномен паразитизма бюрократии не сугубо советский, а общемировой. Термин «бюрократизм» вообще родом из западных стран, а сегодня в одной только России чиновников больше, чем во всем СССР периода Горбачева.
Однако советская бюрократия стремилась стать не просто паразитическим наростом, а полноценным классом эксплуататоров. Отчасти ей это удалось в семидесятых годах с появлением «цеховиков», но до полного контроля за экономикой было еще далеко. По мере развития и появления новых привилегий все яснее было желание паразитов конвертировать свою власть в собственность, чтобы в итоге закрепить за собой и то и другое.
3) Рост советской экономики, базировавшийся на государственной собственности был действительно высок вплоть до начала научно-технической революции. Если до НТР главный признак роста заключался в том, что в очередной раз преодолены показатели по выплавке стали, надою молока и строительству домов, то с приходом НТР признаком роста стало развитие науки как непосредственной производительной силой общества.
Разница в подходах колоссальна. Если увеличение нормы добычи эффективно достигается за счет концентрации в одном месте рабочей силы и средств производства, то научные изыскания не могут происходить таким же образом. Первое, что жизненно необходимо любому творцу — свобода действий. То есть подавляемая бюрократией «инициатива снизу» стала насущной необходимостью.
Одновременно с этим пошатнулись позиции бюрократии. Если раньше она, хоть и была паразитом, но была не абсолютным паразитом (занималась важной и необходимой координирующей функцией), то теперь встал вопрос о ее необходимости. Так, один из видных представителей советской науки Виктор Глушков предложил проект автоматизированной системы управления экономикой государства.
При этом объективный факт конкуренции с Западом, а также ограниченность рынка рабочей силы (в распоряжении бюрократии было только советское население, в то время как Запад, вдобавок ко всему, эксплуатировал население колоний) вынуждали поднимать образовательный и интеллектуальный уровень граждан. В результате появился целый слой людей («простой советский инженер»), чей интерес (устранение бюрократии для нормальной научной и производственной деятельности) прямо противоречил интересам элит (сохранить и расширить свои привилегии).
4) Одновременно с возникновением нового советского прогрессивного слоя появилась новая мелкая буржуазия (в виде криминала). Любопытно, что процесс ее эволюции точно укладывается в классическую схему о возникновении сначала торгового капитала (в виде «фарцовщиков», которые могли продавать сущие мелочи, выменянные у иностранцев) и только затем промышленного капитала (в виде «цеховиков», когда красные директора могли на своем заводе открыть подпольный цех и продавать произведенную продукцию).
Интерес буржуазии в целом совпадал с интересами бюрократии: сохранить и легализовать свои подпольные заработки. Характерно, что им тоже требовалась «личная свобода», но не для производственной и научной деятельности, а для эксплуатации рабочей силы. Несмотря на внешнюю схожесть, разница этих двух свобод огромна. В первом случае речь идет об общественной свободе — свободе принимать участие в жизни общества на равных со всеми основах. Во втором случае речь идет в первую очередь о свободе движения капитала как средства накопления. То есть интерес ученого — в общественных интересах, а интерес мелкого буржуа — в личном, корыстном интересе.
5) Несмотря на то, что прогрессивный слой советских работников умственного труда был настроен антибюрократически, он не был настроен антисоветски. Однако он так и не смог выработать свою собственную идеологию, и, как следствие, был заражен идеологией буржуазной (в первую очередь либеральной) через «вражеские радиостанции» и участие в теневой экономике (покупки у фарцовщиков и цеховиков). Это позволило бюрократии в союзе с криминалитетом использовать советских работников умственного труда для антисоветского переворота, перестройки. Достаточно сказать, что вся нынешняя элита — это либо бывшие бюрократы, либо фарцовщики, либо бандиты девяностых. Хотя в большей степени, конечно, бывшие бюрократы.
Исходя из сказанного выше можно сделать вывод, что главная причина распада СССР заключается в появлении внутри советского общества того слоя, который смог бы уничтожить бюрократию, развив социализм, и в реакции на это бюрократии. В каком-то смысле перестройка — это проявление инстинкта самосохранения бюрократии.
Однако в долгосрочной перспективе элита все равно обречена. Новые технологии вновь возрождают к жизни прогрессивный класс, но на этот раз он уже научен горьким опытом и не даст себя обмануть. К тому же кое-что из наработок будущего общества уже есть. Например, ОГАС и Киберсин. Реставрация породила в России те же самые процессы, воскресила те же тенденции, что существовали в царской России. А это значит, что неизбежна новая Октябрьская революция.
Транскоммунизм