Почему французская орфография такая странная-2: beaucoup⁠⁠

Под прошлым постом о французской орфографии появился вот такой комментарий:

Действительно, слово боку «много», знакомое всем по песне из «Трёх мушкетёров», пишется по-французски в восемь букв. Давайте разберёмся, как так получилось.

Начну с того, что beaucoup хоть и пишется слитно, по происхождению это два слова – beau /бо/ «красивый» и coup /ку/ «удар». В латыни, предке французского, формы этих слов звучали как bellus и colaphus. Далее я сначала разберу, как из bellus colaphus получилось beaucoup фонетически, а затем особенности семантики: переход от «красивый удар» к «много» несколько нетривиален.

1.1. Латинское слово bellus «милый, приятный, прелестный» читателю хорошо знакомо. Оно просматривается в словах белладонна (< ит. bella donna «красавица»), беллетрист (< фр. belles-lettres «художественная литература»), бельэтаж (< фр. bel étage). Итальянское слово bellissimo – это превосходная степень от bello «красивый, прекрасный».

В Галлии в VIII веке отвалились почти все заударные гласные, в результате чего bellus стало звучать как bels. В XI веке l перед согласным даёт u. Аналогичное изменение произошло, например, в белорусском, где мы находим формы воўк «волк», доўг «долг», маўчаць «молчать». Затем во французском e перед u дифтонгизируется, переходит в ea (bels > beus > beaus). Что важно, графика следовала за фонетикой: писали beaus и произносили бэаўс.

На следующем этапе (XIV век) во французском окончательно утратилось склонение, и остаётся только форма косвенного падежа beau. Потом au переходит в закрытое o: /бэаў/ > /бэо/. Наконец, устраняется зияние, то есть последовательность двух гласных: /бэо/ > /бо/. Однако теперь орфография перестаёт отражать произношение, и мы приходим к ситуации, когда пишется beau, а произносится /бо/.

Аналогичную историю последовательность ell пережила и в других случаях:

Нужно сказать, что beau – форма мужского рода. В женском не было условий для перехода l > u, и латинское bella изменилось минимально, дав belle /бэль/. То есть «красивая женщина» будет belle femme /бэль фам/. Кроме того, поскольку l > u перед согласным, то в ситуации, когда старофранцузское bel находилось перед гласным, оно не изменялось. Это распределение сохранилось до сих пор: beau jour /бо жур/ «прекрасный день», но bel homme /бэль ом/ «красавец».

1.2. Теперь перейдём к coup «удар». Его история начинается в греческом, где было слово κόλαφος /кóлапˣос/ «удар кулаком». Оно было заимствовано в латынь как colaphus в том же значении. При этом большинство римлян, конечно, не умело произносить греческие придыхательные согласные, и в их устах colaphus звучало как /кóлапус/.

Довольно рано в народной латыни краткие безударные гласные в определённых условиях стали выпадать. Это произошло и с colap(h)us, которое стало произноситься как colpus /кóлпус/.

Следующим этапом, как и в случае bellus, стало выпадение заударных гласных, которое было одним из факторов уменьшения количества падежей: на месте шести латинских мы находим всего два старофранцузских: именительный и косвенный.

После того как в форме colpus выпал -u-, появилось сложное для произнесение стечение согласных lps. Проблема была устранена выкидыванием -p- (который, однако, сохранился в форме косвенного падежа. Далее произошёл всё тот же переход l > u перед согласным, и на месте cols / colp возникли формы cous /коўс/ и coup /коўп/.

После утраты склонения выжила только форма косвенного падежа coup /коўп/. Монофтонгизация дифтонгов приводит к тому, что на месте оў начинает произноситься просто у. Аналогична история слов collum «шея» > фр. cou /ку/ и mollis «мягкий» > фр. mou /му/.

Завершающим аккордом стало произошедшее в XV-XVI веках отпадение ряд конечных согласных, включая -p. Аналогично: drap /дра/ «сукно», trop /тро/ «слишком», sirop /сиро/ «сироп».

Правда, стоит упомянуть о такой штуке, как связывание (liaison). Связывание – это когда в некоторых словах конечные согласные перестали произноситься в положении перед паузой или согласным следующего слова, но сохранились в положении перед гласным. Например: vous donnez /ву доне/ «вы даёте», но vous avez /вуз аве/ «вы имеете». Аналогично устроены русское о / об или английское a / an. Слово beaucoup в высоком стиле или в поэзии сохраняет -p перед гласным: j'ai beaucoup aimé /же бокуп эме/ «мне очень понравилось…». Но связывание – это всё же не та причина, по которой французы пишут -p в beaucoup. Так, пишется il va /иль ва/ «он идёт», хотя в связывании вполне себе появляется -t: va-t-il /ват иль/ «идёт ли он».

Кстати, от coup образован глагол couper /купе/ «резать, рубить», а от него такие слова как coupé /купе/, coupon /купõ/ и coupure /купюр/.

Поместим историю фонетики beaucoup в таблицу:

Теперь разберёмся, насколько обоснованно современное написание beaucoup:

- b – тут всё понятно;

- e – написание чисто историческое, отражает старое произношение;

- au – диграф имеет некоторый смысл, поскольку обозначает, что о здесь закрытое (во французском два вида о);

- c – без вопросов;

- ou – диграф полностью на своём месте, показывая, что здесь звучит /у/, а не /ӱ/, ср. tu /тю/ «ты» и tout /ту/ «всё»;

- p – написание скорее историческое, хотя имеет некоторый смысл в рамках связывания.

Резюмирую: написание beaucoup, конечно, традиционное и отражает не современное произношение, а века так XI, однако, если разобраться, всё не столь уж сложно и бессмысленно.

Кстати, если вы удивлялись, почему по-английски так странно пишут beauty (< фр. beauté /боте/) или coup d'état, теперь вы знаете ответ: англичане просто сохранили особенности французской орфографии.

2. Перейдём к семантике. Как из «красивый удар» вышло «много»?

Начну с того, что beau – это не только «красивый», но и «превосходный, отличный, хороший». Кроме того, это прилагательное служит как своего рода интенсификатор. Например, bel âge /бэль аж/ – это «солидный возраст», beau monde /бо мõд/ – «высший свет» (отсюда русское бомонд), beau-fils /бо фис/ – «пасынок» или «зять» (при fils «сын»), а belle-mère /бэль мэр/ – «мачеха», «тёща» или «свекровь» (при mère «мать»).

Именно как интенсификатор beau служит в beaucoup. То есть, это скорее не «красивый удар», а «отличный удар». Подтверждает это тот факт, что beau coup выиграло в конкурентной борьбе у аналогично выстроенных словосочетаний bon coup «хороший удар» и grant coup «большой удар», которые встречаются в старофранцузских памятниках.

Теперь присмотримся к coup. Его семантика тоже далеко ушла от латинской. В современном французском помимо «удара» это ещё и «выстрел; глоток; поступок, дело; раз» (кстати, русское раз тоже первоначально обозначало «удар» и родственно глаголу разить). Таким образом, во французском у coup появляется целый ряд новых значений. С другой стороны в сочетании с beau происходит процесс десемантизации: beau и coup перестают восприниматься как словосочетание и срастаются в одно слово, значение которого уходит от конкретного в сторону обозначения абстрактной интенсивности, то есть просто «много» (подробнее в статье Marchello-Nizia Ch. Les grammaticalisations ont-elles une cause? Le cas de beaucoup, moult et très en moyen français // L'information grammaticale, 2000, t. 87, pp. 3-9).

Случай beaucoup не уникален. О. Дойчманн описал большое количество случаев перехода от лексики «битья» к обозначениям вроде «много» во французском и его диалектах (Deutschmann O. L'emploi de noms d'action désignant d'abord une «volée de coups» pour signifier «beaucoup» en territoire gallo-roman // Revue de linguistique romane. 1937, t. 13, pp. 83-125). Например, taper /тапе/ «хлопать, стучать, ударять» > tapée /тапе/ «куча, масса» или tripoter /трипоте/ «теребить, мять» > tripotée /трипоте/ «град ударов; куча, множество».

Происходит это и с другой лексикой. Например, в русском и белорусском есть слово шмат «кусок», заимствованное из польского szmat. В белорусском дрейф значения завёл это слово настолько далеко, что это одно из основных слов для «много», например, можно сказать шмат людзей. Ещё одно – багата, и в словосочетании багата людзей ни о каком богатстве речь не идёт, это просто значит «много людей». В сербохорватских диалектах «много» могут обозначать слова чуда, благо, сила. Эти случаи объединяет то, что первоначально они обозначали нечто значительное («большой кусок», «благо»), а затем они утратили конкретное значение в пользу абстрактной интенсивности. Такое явление называют семантическим выцветанием (semantic bleaching).

Такова вкратце история слова beaucoup. Надеюсь, она помогла вам лучше понять, почему французская орфография такая странная.