Пластмассовый мир 2. Глава 7
Аннотация:
Простой курьер Артём доставляет странный заказ в заброшенный подвал. Вместо оплаты его ждёт зеркальный шар, взрыв света и… он проваливается в другой мир. Теперь вокруг орки, говорящие по-русски, эльфы в хохломских доспехах и космическая станция «Киров» в небе. Приключения обычного парня в самом необычном фэнтези-СССР продолжаются!
Читать эту книгу на Autor.Today
Читать первую книгу серии на Autor.Today
Костяшки пальцев Артёма, сжимающего ручки деревянной тачки, наполненной каким-то зерном, побелели. Сердце бешено стучало в груди, колени дрожали — то ли от страха, то ли от тяжести. По спине текли ручейки пота.
Дюжина огромных птиц начала медленно вышагивать в сторону парня. Они издавали звук, похожий на низкое гудение. Одна из куриц, обходящая других, начала пихаться боками, протискиваясь во всё сужающуюся груду животных. Они обступили Артёма полукругом, стоя на расстоянии пяти или десяти метров. Парню было сложно оценить расстояние — взгляд его постоянно метался от одной птицы к другой. Но, поняв, что стайка галирапторов уставилась на него хищническим взглядом, он замер. Сердце колотилось так, что, казалось, готово выпрыгнуть через горло. Каждая мышца одеревенела, только холодный пот продолжал струиться по вискам.
Птицы по очереди поворачивали головы, чтобы получше рассмотреть не зерно в тачке, а Артёма. Они, прищуривая свои огромные круглые глаза, как блюдца, поворачивали головы из стороны в сторону. Шеи изгибались с пугающей плавностью, словно змеиные. Каждый поворот сопровождался едва уловимым щелчком позвонков и пощёлкиванием клюва. Артёму казалось, что эти бездушные чёрные зрачки сканируют его, выискивая самое мясистое место.
— Так... если глаза по бокам от башки... — тихонько рассуждал вслух Артём. — ...значит, они жертвы, а не хищники... ведь так?
Ещё одна птица протянула голову вперёд, поворачивая её так, чтобы Артём оказался прямо напротив её глаза. Тон гудения постепенно повышался.
— Но курицы могут есть падаль... — продолжал парень.
Птица, стоявшая прямо напротив него, начала протискиваться вперёд, щёлкая своим клювом.
— Хорошая птичка... — Артём медленно поставил тачку.
Другой галираптор, защёлкав клювом, преградил дорогу первому. Теперь он сам начал двигаться в сторону Артёма.
— И ты хорошая птичка... — приговаривал он, делая пару плавных шагов назад. — Главное — не поворачиваться спиной.
Весь полукруг начал двигаться следом за парнем. Вот они уже перешагнули тачку с зерном, которая теперь выглядела как маленькая тарелочка для одной птички, но никак не корм для всего стада.
— А вы чего это?.. — Артём отступал всё быстрее.
Птицы тоже начали ускорять шаг. Сначала это были лишь учащённые толчки мощных лап, поднимавших клубы пыли. Потом ритм стал резче, отрывистее. Гудение сменилось низким, угрожающим клокотанием, исходившим сразу из всех двенадцати глоток.
Артём перешёл на бег.
Птицы резко и с громким курлыканьем рванули за ним.
Тот, вытаращив глаза, развернулся и побежал вперёд — в сторону калитки. Капюшон сдуло ветром. Артём встретился взглядом с тем стражником, что впустил его туда. Тот, заливаясь смехом, смотрел, как парень улепётывает от огромных животных. В Артёме вспыхнула злоба, но тут же погасла: прямо возле уха он услышал, как захлопнулся клюв галираптора. От испуга Артём изо всех сил прыгнул вперёд, головой сделал неловкий кувырок и упёрся спиной в один из деревянных столбов.
От удара тупая боль пронзила спину. Артём зашипел. Подняв взгляд, он увидел, что прямо перед ним две огромные птицы уже замахиваются шеями, чтобы клюнуть. Он едва успел закрыть лицо руками и зажмуриться. Позади раздался звонкий удар металл о металл.
Дзынь! Дзынь! Дзынь! Дзынь!
Парень приоткрыл глаза и увидел, как птицы пятятся назад, щуря свои круглые глаза и недовольно качая гребешками на макушке.
Не теряя ни секунды, Артём, проскальзывая ногами, протиснулся в калитку и, запнувшись, вывалился из загона обратно в лагерь.
Он, тяжело дыша, держался за спину. Сердце с болью тарабанило в груди. В ушах стоял звон. Кто-то продолжал бить металлом о металл. Артём, щурясь, смотрел в сторону звука. Тот же стражник, злорадно усмехаясь, бил молотком по толстому колоколу высотой с локоть.
Стражник повернулся к Артёму, и его улыбка меркнула. Мужик перестал стучать и внимательно осмотрел парня, обходя его сбоку.
— Человек... — задумчиво протянул он.
— Нееет, вам показалось... — Артём торопливо накинул капюшон на голову, но тут же получил удар сапогом в живот.
Воздух с характерным «ыыыть» вырвался изо рта, глаза чуть не вылетели из орбит. Дыхание перехватило, Артём закашлялся.
— Вашей кодлы тут ещё не хватало! — заорал стражник.
Эльфы из лагеря начали стягиваться на звук потасовки. Кто-то аккуратно выглядывал из-за палатки, кто-то задержался, проходя мимо.
Стражник нагнулся и, схватив Артёма за шкирку, подтянул его поближе к себе и, наградив смрадным дыханием, спросил:
— Я как раз хотел повышение! А тут на тебе — шпиона поймал!
— Я не шпион, — прохрипел Артём. — Я мессия.
— Чего? — стражник подставил ухо поближе.
— Мессия.
— Месиво я из твоей рожи сейчас сделаю, — усмехнулся стражник и со всей дури вмазал Артёму по лицу, отпустив его и дав упасть на землю.
Боль. Резкая, ослепляющая. Мир на миг погрузился в кромешную тьму, прошитую искрами. Искры из глаз. Челюсть онемела, по скуле разлилось жгучее тепло. Металлический привкус во рту. Кровь. Своя кровь. Её солоноватая тяжесть на языке. Артём ещё никогда не получал по лицу. В цивилизованном мире забытого прошлого, откуда он родом, чтобы такое случилось, надо было вести себя очень вызывающе, а он обычно так себя не вёл.
Артём сплюнул кровь на землю.
Но тут ему прилетел ещё один удар — ногой в бок.
— Паскуда человечья! — приговаривал стражник. — Как, говоришь, тебя зовут?
— Товарищ... Гагарин... — попытался Артём использовать метод воздействия на чернь, который уже сработал однажды.
— Дааа?! — иронично протянул громила. — Приятно познакомиться! А я тогда — царь всея Космолесья! — рассмеялся он и ещё раз смачно пнул парня в живот.
Сдавленный кашель и стон боли вырвались из бедолаги. Он зажмурился, скрутился в клубок, держась за живот. Боль разлилась горячей волной по рёбрам, ударила в почку, заставив тело содрогнуться судорогой. Каждый вдох давался с трудом, отзываясь тупой болью в ушибленном боку.
Вокруг уже собралась целая куча зевак. Кто-то с интересом наблюдал за происходящим, какая-то женщина прикрыла глаза своему ребёнку.
— А не тот ли это человек, про которого слухи ходят? — спросил кто-то в толпе вполголоса.
— Артём! — послышался знакомый голос.
Парень чуть приоткрыл глаза. Картинка двоилась. Но Артёму удалось разглядеть, как Пермилия пробивается через толпу. Капюшон свалился назад, в руке блеснул кинжал. Она делает резкий рывок, выпрыгивает из толпы и набрасывается на стражника со спины, пытаясь воткнуть нож ему в живот, но тот каким-то чудом удерживает её удар.
— А ну слезь с меня, грязная сука! — кричит он, крутясь на месте и борясь с ней за свою жизнь.
Ещё пара эльфийских мужиков подбегает сзади и, схватив орчиху, стаскивает её на землю. Пермилия брыкается, скалится, её яростные удары позволяют ей высвободить руку и вмазать одному из мужиков. Но кто-то ещё подбегает, и её снова хватают, прижимают к земле, выбивая из руки нож.
— Орчье отродье, — выругался стражник, избивавший Артёма, и сплюнул в сторону. — Вы двое сговорились? — он обвёл пальцем парня и девушку. — Так и знал, что нашего славного царя убили не случайные разбойники... — он тяжело дышал, короткая борьба с орчихой далась ему непросто. — А это что? — стражник подошёл к Артёму и вытащил у него из-под полы топорик, который тот специально спрятал на случай крайней нужды. — Смотрите, он ещё и вооружён! Кто дал человеку оружие? Ещё и... — он присмотрелся к топору внимательнее. — ...такое красивое... Ух, держите её, парни, сейчас мы сделаем этот мир чуточку чище!
Артём, сквозь звенящую боль во всём теле, увидел, как стражник направился к Пермилии, брыкающейся на земле, разбрасывая столпы пыли и грязи. В голове парня промелькнули воспоминания минувших дней — история ходит по кругу. Только вот сейчас грозного оружия под рукой нет. Но от мысли, что сейчас эти мерзавцы убьют его подругу, Артём ощутил прилив одновременно и ужаса, и адреналина.
— Эй! — простонал он в спину уходящему стражнику. — Мы ещё не закончили!
— Что? — тот с сомнением обернулся на парня.
Артём с трудом, покачиваясь и держась за живот, медленно поднялся под робкий смех, пробежавшийся по толпе. Вспоминая старый фильм про супергероя, он встал в боксёрскую стойку, пожалев, что под рукой нет хотя бы подобия щита.
— Я только начал, — Артём сплюнул кровь в сторону и с яростным криком бросился на солдата, замахиваясь кулаком.
Тот, сведя брови и не теряя самообладания, по-спартански пнул парня в грудь, выбив весь воздух из лёгких.
Артём снова упал. Он жадно хватал ртом воздух, но вдох не получался — лишь жалкое сопение.
Стражник держался за живот от смеха. По толпе прошёлся заливной хохот.
— Нет, ну вы видели?! Он… только начал! — он ткнул пальцем в Артёма.
Острая, шокирующая фаза боли отступила. Парень смог глубоко вдохнуть. По груди разошлись волны боли. Рёбра сломаны? Или нет? Сложно понять. Но Артём точно знал одно — отступать нельзя. Они убьют Пермилию.
Медленно перекатившись на бок и опираясь локтем в липкую от крови землю, Артём снова начал подниматься. Колени подкашивались, спина горела от удара о столб, живот сводило спазмом. Весь мир качался, как на волнах. Но где-то внутри, сквозь туман боли и тошноты, горел крошечный, упрямый уголёк: нельзя сдаваться. Нельзя подставлять Пермилию.
Стражник, видя это, вытирал слёзы от смеха и продолжил наигранно:
— Почему, товарищ Гагарин? Почему? Во имя чего? Зачем ты встаёшь? Зачем продолжаешь драться? Ты не можешь победить. Продолжать борьбу бессмысленно. Зачем ты упорствуешь?
— Таков путь... — тяжело дыша, Артём снова поднял руки, готовясь ринуться в бой, пусть даже тело его едва слушалось, а перед глазами всё плыло.
Пермилия уже не брыкалась. Она с удивлением смотрела на Артёма. Тот, стиснув зубы, снова рванулся на стражника.
Удар обухом топора. Искры из глаз. Артём отлетел вбок. Жёсткий удар о землю вновь выбил из него дух. Кровь залила лицо. Он попытался приоткрыть глаза. Едва ли удалось разглядеть спину стражника, снова идущего к орчихе. Но ещё Артём увидел, как сквозь толпу пробивается отряд. Отряд эльфов в дорогих доспехах. Спасение почти рядом. Нужно только не дать ему уйти.
— Эй! — Артём сплюнул кровь в сторону. — Знаешь, в чём сила, а? Гнида длинноухая!
Солдат остановился. Выпрямился. Поджав нижнюю губу, он повернулся к парню и с насупленным лицом быстро зашагал в его сторону.
— Ну ты договорился, Гагарин. Я, пожалуй, с тебя и начну! — процедил он сквозь зубы.
— Сила — в дружбе...
Стражник схватил Артёма за грудки, чуть приподнял, замахнулся топором.
— Стоять! — выкрикнул властный голос Вектора.
По толпе пробежалась волна испуга. Шёпот смолк. Те, кто стояли в первых рядах, инстинктивно попятились, расчищая пространство. Даже солдат, державший Пермилию, ослабил хватку, застыв, уставившись на офицера. Кто-то в испуге отвёл взгляд, кто-то начал потихоньку отходить.
Стражник, державший Артёма, замер. Злость на его лице сменилась страхом. Он поднял брови, боясь посмотреть, кто его окликнул.
— ...и тот сильнее, у кого друзья... влиятельнее, — закончил фразу Артём, усмехнувшись своим разбитым лицом.
Двое гвардейцев выхватили оружие у солдата и оттолкнули его от парня.
Вектор подошёл ближе, позвякивая доспехами, и, посмотрев сверху вниз на Артёма своим свинцовым взглядом, скривил недовольную гримасу.
— Это ты его так? — обратился он к солдату.
— Э... — тот замялся.
— Отвечай!
— ...я... — дрогнувшим голосом ответил солдат, отводя взгляд.
— Двадцать плетей ему, — велел Вектор, нагнулся и одним сильным рывком поднял Артёма на ноги.
Двое гвардейцев с мёртвыми лицами профессионалов заломали руки солдату. Тот вдруг стал казаться маленьким и жалким, его бравада испарилась. Его поволокли куда-то в центр лагеря. Он упирался пятками в землю, поднимая столбы пыли и грязи, но это было бесполезно.
— Я не знал! Нет! Не надо! Пожалуйста! Не надо! — в глазах солдата был ужас, в крике — отчаяние.
Вектор осмотрел Артёма с разных сторон.
— Да, наделал ты делов, конечно... — пробубнил он себе под нос, крутя лицо Артёма пальцами.
Тот зашипел от боли.
— Спасибо... — прохрипел парень. — Я, кажется, опять был на волосок от жизни...
— От смерти? — Вектор отпустил его, дав стоять самостоятельно.
— Да... на волосок от всего.
— Идти сможешь?
— Думаю, да.
— Отлично. Дойдёшь до царицы сам. Расскажешь ей о случившемся, — Вектор строго посмотрел на Артёма, а затем развернулся и пошёл в сторону крепости.
— Пермилия! — выкрикнул Артём, заставив его остановиться. — Она должна пойти с нами!
Вектор, не оборачиваясь, посмотрел на орчиху. Затем глубоко вздохнул:
— Отпустить! — рявкнул он на солдат, что всё это время удерживали её.
Пермилия тут же резко схватила с земли свой кинжал и, отскочив от своих пленителей, медленно отступила к Артёму.
Вектор продолжил идти. Несколько гвардейцев последовали за ним. Шестеро обступили Артёма и орчиху, сопровождая их.
— Это было глупо, Артём, — тихо сказала Пермилия, беря парня под руку, чтобы помочь идти.
— Да? — парень усмехнулся. — А я думал, что, когда спасаешь девушек, они тебе благодарны.
Они начали вместе двигаться к крепости.
— Я благодарна. Но спас нас он, — она кивнула в сторону удаляющегося Вектора.
— Что ж... я смог протянуть время достаточно...
— Но какой ценой? — Пермилия грустно оглядела Артёма.
— Ну, свою жизнь я ещё не потерял.
— А был близок. Умер бы просто так.
— Не просто так, — улыбнувшись, Артём покачал головой. — А принеся себя в жертву.
Лицо Пермилии распрямилось. Она посмотрела на парня словно в первый раз, затем отрицательно покачала головой, скрывая скромную улыбку.
— Это было... — она задумалась, и непонимание сменилось дружелюбной улыбкой. — Спасибо, Артём.
Толпа не торопилась расходиться. Эльфы толпились вокруг. Их глаза — десятки пар глаз — следили за каждым шагом Артёма и Пермилии. Взгляды были разными: испуганные, ненавидящие, жутко любопытные, пустые. Они следовали за человеком и орчихой, которых сопровождали гвардейцы царицы Космолесья. На лицах этих немых свидетелей только что не случившейся казни двух «вражеских шпионов» читались смятение, непонимание и интерес. Интерес к жертвам, ставшим внезапно неприкосновенными. К цене, которую заплатил их собрат за свою жестокость. Им было очень интересно, кто они такие. Артём видел этот интерес в их глазах. Он слышал, как его фамилия тихонько блуждает с уст на уста по лагерю, где уже никто не занимался работой. Все прервались, чтобы посмотреть, кого ведут через весь лагерь, и почему все о нём говорят.
Вскоре послышались звуки удара хлыста и крики. Мужские крики боли. Первый удар, второй... Артём невольно считал каждый из них. Крики становились всё громче — и вот уже перед его глазами предстала картина наказания.
На небольшой центральной площади — если так можно назвать область, которую по кругу обступили палатки, — к столбу был привязан эльф, тот самый, что только что избивал Артёма. Его спина уже исполосована ударами. Кожа лопалась под кнутом, обнажая багрово-синюю мышечную ткань. Каждый новый удар оставлял жуткую борозду, из которой сочилась алая жижа, смешиваясь с пылью на земле. Кровавые следы разорванной плоти. Запах крови и страха висел в воздухе тяжёлым облаком. Дрожащие колени и сорванный голос страдальца.
Хлоп!
Ещё один удар — и тело бедолаги взвилось от боли. Крики заглушили весь бытовой гул лагеря, заставив каждого, кто ещё не был в курсе случившегося, остановиться и узнать об этом.
Артём медленно шёл мимо, не в силах оторвать взгляда от этой картины. Ранее кровь и боль этого эльфа вызвали бы у него страх, отвращение — или, что хуже, рвоту. Сейчас же он испытывал совсем иные чувства. А если быть точным — одно: чувство торжества справедливости. Этот подонок получает по заслугам. И он ещё легко отделался: в средние века за прикосновение к царской особе могли лишить жизни. Хотя Артём, конечно, не был царской фигурой. Но и солдафон не просто прикоснулся.
На лицах эльфов, наблюдавших за наказанием, Артём торжества справедливости, конечно, не увидел. Только непонимание. И страх. Но перед кем? Перед Артёмом или перед Эльвирой?
В любом случае, парень для себя уяснил: простой люд в этом мире не так уж и безобиден, и не так уж и угнетён, как казалось раньше. Внутри каждого безродного эльфа сидит такой же мерзостный садист, каким был Люциан. И эти... люди? Эльфы? — они понимают только один язык. Язык силы. Язык боли и страха, который он сам только что вкусил сполна. Язык, на котором говорит хлыст по спине. Язык власти Эльвиры и её гвардейцев. Все их красивые слова — про порядок, про подозрения в шпионаже — лишь шелуха. Суть — здесь, на этой площади. В криках. В крови.
И он, Артём, только что стал частью этой жестокой грамматики.