Отпуск турагента. Продолжение Афин
Предыдущая часть http://pikabu.ru/story/otpusku_turagenta_gretsiya_prodolzhen...
Утром события прошлой ночи вспоминались как неприятный сон. Очухался я на удивление рано, при этом был бодр и свеж, что бывает со мной крайне редко.
На ресепшене я встретил сотрудника отеля «предпенсионного возраста», который говорил только по-гречески. Я пытался объяснить ему, что мне нужна карта, но выходило плохо. Но тут «на огонек» заглянул его друг, как я понял, работник отеля неподалеку и они вдвоем нашли для меня неплохую, пусть и рекламную, карту города и долго разрисовывали ее маршрутами, какими мне лучше пройти к Акрополю, чтобы зацепить по дороге максимум достопримечательностей, споря друг с дружкой, как я понял на тему интересности того или иного объекта.
Выйдя на улицу, я постоял немного, наслаждаясь теплом солнечных лучей. Есть не хотелось, хотелось выпить фраппе. Через дорогу я заметил какую-то кофейню, даже скорее палатку по-нашему. Палатка состояла из прилавка, за которым готовили кофе и пары столиков, за которыми можно было постоять (как у нас на вокзалах), а так же огромной очереди. Перейдя на другую сторону, я присоединился к общей очереди, которая двигалась очень быстро. Схема была проста. Один сотрудник принимал деньги, у подходящих людей, второй безостановочно готовил кофе.
Как я потом убедился, таких палаток полно во всем городе. Каждое утро греки, выходя на работу, берут по чашке кофе и потом топают по своим делам. И мне этот обычай очень понравился, что я тосковал по нему еще с полгода после возвращения домой.
Получив свой фраппе, я окончательно стал похож на местного: патлат-волосат (в те времена у меня были довольно длинные волосы), небрит, смугл (я и так не белый, так еще и косовское солнышко постаралось), весел и улыбаюсь, да еще и с кофе. Подтверждением моей ассимиляции стал грек, спросивший у меня дорогу по-гречески. Когда я сказал на общепринятом языке, что не понимаю, он немного удивился и переспросил уже на английском.
При свете дня город не стал чище или опрятнее, но я начал чувствовать его дух: такой же веселый и беззаботный, какой был у его жителей. Ведь город, в конце-концов, это обертка, которая оживает вместе с людьми, с историей, с легендами и мифами, а у Афин этого добра полный мешок.
Просто я, скорее путешественник, а не турист. В моем понимании, турист – человек, который платит за определенные услуги, позволяющие ему отдохнуть физически или эмоционально. А я путешествую, чтобы увидеть что-то новое. Когда я приезжаю в новое место, я не жду от него чего-то конкретного, я открыт, и я хочу почувствовать и прочувствовать его. И когда я приехал в Афины, я не считал, что Афины мне чем-то обязаны (удивить, поразить, порадовать. Вообще, с чего люди считают, что мир им чем-то обязан?). Я приехал познакомиться поближе, пообщаться. В обсуждениях в разных профильных тургруппах некоторые коллеги, говорили, что Афины им не понравились. Но и Афины не 100 долларов, чтобы всем нравится. И ко всему прочему, мне нравятся рыженькие, а кому-то нравиться есть колбасу после полуночи. Все мы разные и у всех свои вкусы и в том, что касается именно вкуса, я лично предпочитаю слово «специфично» слову «не нравится», указывая на то, что я не осуждаю, а просто пока или уже не понял, что тут такого эдакого, что может понравиться. Ведь может, спустя время, я пересмотрю свои взгляды на этот предмет. Короче, я ехал знакомиться с Афинами, стараясь отбросить подальше предвзятые суждения и ожидания, в поисках новых впечатлений, знаний, эмоций. И чем больше я впитывал, тем комфортнее мне становилось в этом городе. К тому же, мне было любопытно,… а как все-таки живется в городе-легенде?
Выйдя на площадь Оммония, я обошел ее по кругу. Зашел в булочную, послушал как, судя по тону, вежливо и в то же время по-соседски общаются продавцы на греческом с покупателями, смущенно выбрал эклер (оказавшийся свежим и весьма вкусным), после чего продвинулся дальше.
Большая часть Афин, которую я видел – новострой. Причем новострой не такой уж и старый. Но все вокруг было убитым и потрепанным. Закрывшиеся рестораны, банки, огороженные решетками. Мрамор фасадов местами отвалился, местами был исчиркан вандалами недограффитистами, встречались и интересные идеи (граффити), но чаще какие-то уродливые каляки-маляки. Даже асфальт пешеходных тротуаров местами в каких-то ямах и колдобинах. Создавалось такое ощущение, что я на поле боя, где цивилизация ведет войну с анархией и энтропией, причем война идет не в пользу первой. Опрятные рестораны, и опрятные отели выглядели как последние форпосты, даже скорее редуты, на пути подступающей угрозы. И эта мрачность конкретно так контрастировала с улыбками прохожих.
Я шел, водя жалом по сторонам, но до поры ничего интересного не встречалось, лишь вдали от моего маршрута мелькнул какой-то древний по виду православный храм, но что б дойти до него, нужно было пересечь оживленную дорогу, в то время как пятки тащили меня к Акрополю.
И вот так топая к историческому центру, я начал привыкать к окружающей обстановке. В конце концов, в Москве бывает даже хуже. Только возвращаясь в Москву мне не хочется улыбаться. Не знаю, как у вас, но у меня на подлете к столице, еще в самолете включается протокол защиты: глаза сами собой презрительно сощуриваются, что б было удобнее смотреть на других как на г-но, нижняя челюсть выдвигается вперед, с лица стирается малейший намек на улыбку (максимум презрительная усмешка), локти приближаются для защиты ребер, потому что иначе тебя затопчут. А тут… при всей разрухе люди кажутся счастливыми, или по крайне мере не злыми, более позитивными, более открытыми. С печатями своих забот, конечно, на лицах, но без затаенной злобы или забитости в глазах.
За такими думками я добрался до первой точки – Храма Зевса. Причем он возник так неожиданно. Я просто шел-шел и наткнулся на арку и колонны. И тут я понял для себя еще одну фишку Афин. Вот представьте себе свеженький вылизанный мегаполис. Представьте, что в центре Москва-Сити вдруг возник… допустим, Парфенон. Как бы он смотрелся? Да паршиво бы он выглядел! С одной стороны эти стально-бетонно-стеклянные гиганты и с другой утлый набор камней. Как бы мы смогли оценить его красоту и величие? Никак, прошли бы мимо. Почему мы, кстати, восхищаемся Питером? Потому что весь центр Питера – сплошная история, сплошной раритет (ну и еще, потому что там нужно, пить, конечно 😉 и потому что на Рубинштейна 13 я был второй раз рожден и много еще почему). Потому что в Питере ты, сходя с поезда, окунаешься в эту атмосферу. У Афин нет этого. Историческое наследие Афин не занимает такую площадь, какую занимает тот же исторический Питер. И будь новые Афины чуть более опрятными и ухоженными – потерялся бы эффект поразивший меня тогда при встрече с храмом Зевса, которое емко выражается одним словом «о***ть!» Храм был под стать остальному городу, время не пощадило его, но он был во сто крат круче любого новостроя, потому что он дышал историей, он сама история, легенда, он был построен черти-знает когда и сохранился, дошел до нас, лучше чем вон та хибарка, которой на самом деле лет 10, а на вид все 1010. Храм выглядел скалой, монолитом, выстоявшим бури истории и без труда разбившим наступающие волны нового города. Но я не смог бы оценить этого, прочувствовать так сильно не будь у меня получаса пути по новому городу.
А вот туристов (не путешественников) я бы в Афины не отправил. Потому что, выражаясь сухим языком: город выглядит очень непрезентабельно. Ведь туристы платят деньги за услугу, и они не должны ничего понимать. Может быть это покажется резким, за то меня простите. Я не имел намерений обидеть кого-то. Мне нравится ездить на авто по ночам особенно в дождь и туман, а кому-то пить вечерами глинтвейн. И это нормально, у каждого свои вкусы.
В кассах перед храмом я сразу купил пак билетов на дальнейшие достопримечательности, потому что так дешевле, при этом женщина кассир настоятельно требовала показать хоть какой-нибудь документ, что я студент, потому что тогда она смогла бы продать мне билеты со скидкой. Но ничего похожего на студень у меня не было, и кассир нехотя, вздыхая, отпустила мне билеты по обычной стоимости. Гуляя вдоль колонн храма Зевса я почувствовал какое-то спокойствие, умиротворение что ли. Такое со мной еще много раз будет случаться потом в Афинах.
Дело в том, что в Грецию я ехал обуреваемый многими мыслями и проблемами, которые делали меня неуверенным и суетливым. Я надеялся найти свое потерянное некоторые годы назад спокойствие на берегах Коса. Нуачо: море, солнце, отдых. В Афинах, думал я, будет не до спокойствия. Но хоть Кос мне и показался домом одной большой семьи, где не принято куда-то спешить, я себе там места не нашел. Не нашел спокойствия. Тревожные мысли продолжали меня одолевать, мне все время нужно было куда-то бежать, что-то делать, я все время смотрел на часы (которые с третьей попытки на острове же и разбил, когда сначала пару раз стукнул их о косяк двери, а потом упал прямо на них когда только-только отъехал от проката велосипедов, при учете того, что с велика я так глупо на ровном месте не падал лет с 7, наверное). Но неожиданно я нашел спокойствие в Афинах. Но об этом позже.
После того как я засвидетельствовал свое почтение Зевсу, стопы мои направились в сторону Акрополя, который возвышался на холме неподалеку. Придя на место, я уткнулся в закрытые ворота. По графику Акрополь работал до 16.00 (на часах было 14 с чем-то), но охранник за решеткой заявил мне и парочке других туристов, что у них сегодня санитарный день и они закрылись пораньше. Вот так просто = ))
Было немного обидно, что я не попал в Акрополь. Через день я должен был уже улетать и вдруг завтра опять что-то пойдет не так и какая-нибудь уборщица третьей мраморной ступеньки Парфенона, баб Зинзакис Лутракис не выйдет на работу, без чего работать Акрополю опять будет решительно не возможно, и я останусь ни с чем? Но досада была недолгой. Пройдя вдоль акропольского холма, я вышел к небольшой скале, отличной обзорной точке. Миллиарды подошв туристов (которых и сейчас было немало) так отшлифовали камень, что его поверхности были гладкими как зеркало. Но люди продолжали упорно лезть по нему наверх, скользя, иногда падая, припадая вниз, чтобы подстраховать себя руками.
Полез туда и я. Не без труда, чертыхаясь негромко, добрался до самой крайней точки, за которой начинался небольшой обрыв вниз, я уселся пятой точкой на камень, достал воду и, болтая ногами, завороженно смотрел на открывшуюся панораму. С этой точки весь новый город был похож на одно огромное белое море, что странно, ведь там, внизу, город казался каким угодно, только не белым. Темные местами крыши домов напоминали гребешки маленьких волн, а зеленый парк, раскинувшийся прямо перед скалой казался бурной морской пеной.
Так я и смотрел на белое ровное море Афин, стремительными волнами зелени разбивавшееся о подножие холма Акрополя. Непередаваемое зрелище, которое стоит у меня перед глазами до сих пор, лишь только я его вспомню.
На скале я просидел пока не кончилась вода и не начало прилично припекать.
